Десятидневная война: второе наступление югославских войск в Словении, интриги в Белграде и европейская дипломатия

«Первый тайм мы уже отыграли»

К концу июня 1991 года ни в Любляне, ни в Белграде, ни в европейских столицах никто не испытывал даже тени сомнений, что в ходе первого раунда боев войны за независимость Словении победу одержала Территориальная оборона (ТО) республики. Большая часть колонн Югославской народной армии (ЮНА) была либо блокирована, либо принуждена капитулировать. Пограничные переходы, где были окружены сотрудники федерального МВД и таможенной службы, мало-помалу переходили в руки словенцев.

Правительству Словении удалось удержать ещё и убедительную пропагандистскую победу, по максимуму используя параллели с вводом войск стран Варшавского договора в Чехословакию в 1968-м. Был успешно сформирован образ маленькой прозападной демократической республики, отважно защищающейся от коммунистического колосса. Еще неделю назад госсекретарь США Джордж Бейкер в ходе визита в Белград выступал как против «односторонних действий» (т.е., в переводе с дипломатического языка, отделения Словении), так и «использования силы», но теперь все изменилось. Ни в Вашингтоне, ни в Лондоне уже не были готовы поддерживать идею сохранения единства Югославии – а в британском парламенте министр иностранных дел Соединенного Королевства произнес слова, которые пришлись бы не по вкусу многим сегодняшним политикам: «Прошло то время, когда можно было сохранять страну, стреляя в её граждан».

Пока англосаксы пытались определиться со своими новыми подходами к разрешению кризиса, инициатива перешла к странам Европейского сообщества. Как это сформулировал министр иностранных дел Люксембурга Жак Поос, «час Европы настал». Германия и Австрия, главные союзники Словении, получили возможность беспрепятственно направлять политику ЕС в отношении СФРЮ. 29 июня, закрывая сессию Совета Европы, канцлер ФРГ Гельмут Коль особо подчеркнул, что единство Югославии не может поддерживаться исключительно вооруженной силой ЮНА. Белград оказался в политической изоляции.

Правда, не все было так уж безоблачно для Любляны. Хорватия, главный союзник Словении внутри СФРЮ, не исполнила договоренности, достигнутые еще 21 января 1991 года и предусматривавшие совместную оборону в случае действий ЮНА против какой-либо из двух республик. В Загребе оказались не готовы к военному столкновению, и тылам армии, действовавшей против Словении, практически ничего не угрожало.

Командование вооруженных сил СФРЮ пользовалось этим обстоятельством в полной мере. Пока действовало соглашение о прекращении огня, «Газели» и Ми-8 югославских ВВС и ПВО работали с аэродромов в Хорватии практически на износ, доставляя передовым частям боеприпасы, воду, хлеб и сухой паек. Одновременно шла перегруппировка сил дислоцированных в Хорватии 10-го, 13-го и 32-го корпусов ЮНА.

29 июня в Загреб прибыл начальник Генерального штаба Вооруженных сил СФРЮ генерал-полковник Благое Аджич, устроивший форменный разнос командованию 5-го военного округа ЮНА и 5-го корпуса ВВС и ПВО. НГШ потребовал самых решительных действий против Словении, в т.ч. трех массированных авиаударов по жизненно важным инфраструктурным узлам республики с использованием всех имевшихся в наличии самолетов. Командующий военным округом генерал-полковник Конрад Колшек, словенец по национальности, категорически отказался. В тот же день были приняты кадровые решения: 5-й военный округ принял генерал-полковник Живота Аврамович, 5-й авиакорпус – генерал-майор Любомир Баджич. Оба были сербами, что, конечно, только сыграло на руку пропаганде словенцев.

30 июня. День четвертый

Главным успехом ЮНА в тот день стало разрешение ситуации с колонной 580-й артиллерийской бригады, одной из первых вступившей на территорию Словении 27 июня и с тех пор остававшейся заблокированной у Медведека. Уже после захода солнца машины начали отходить к хорватской границе маршрутом через заболоченный Краковский лес. Противник не преследовал, но незадолго до рассвета следующего дня колонна натолкнулась на очередную баррикаду из заминированных грузовиков.

В течение дня словенские части заняли центр связи ЮНА в Сеножече, а также казармы 1-го и 2-го батальонов 345-й горнострелковой бригады под Кранем, где хранилось большое количество оружия. Поздним вечером, после продолжительной перестрелки, югославские войска передали под контроль бойцов ТО стратегически важный 8-километровый тоннель Караванке, связывавший республику с Австрией. В Дравограде сдался погранбатальон – в общей сложности, 16 офицеров и 400 солдат и сержантов.

А вот переговоры о сдаче оружейного склада в Чрни Врхе не увенчались успехом – между 7 и 10 часами вечера личный состав склада числом в 5 бойцов под командованием сержанта заминировал здание, а за полчаса до полуночи, когда со словенских позиций прозвучали выстрелы, поджег его и добавил несколько ручных и винтовочных гранат. Солдаты ЮНА успели покинуть объект незадолго до первого из серии взрывов, повредивших до 80% близлежащих городских построек. На месте склада осталась воронка радиусом в 18 метров и глубиной в 6.

Но самое серьезное поражение ЮНА в тот день потерпела не в Словении, а в Белграде. На заседании Совета обороны политическое руководство страны отказалось поддержать министра обороны генерала армии Велько Кадиевича, настаивавшего на проведении массированной наземной операции, которая положила бы конец сопротивлению словенцев. Но армия отступать не собиралась: двумя днями позже главный «ястреб» ЮНА генерал-полковник Аджич выступил по белградскому телевидению, подвергнув жесткой критике федеральные власти и заявив, что

«Мы сделаем все необходимое, чтобы навязанная нам война была как можно более краткой… Мы найдем даже тех, кто сейчас скрывается в своих норах… Мы возьмем [ситуацию] под контроль и доведем дело до конца».

1 июля. День пятый

Сутки прошли без особых инцидентов, но начала сказываться усталость бойцов ТО Словении, многие из которых находились в полевых условиях уже более 10 дней. Спасаясь от жары и жажды, некоторые из них уходили по домам вместе с оружием.

Перешедшие к словенцам офицеры 51-го радиотехнического батальона пытались уговорить своих бывших сослуживцев сдать вверенные им РЛС. Комбат отказался и потребовал, чтобы ТО отвела своих людей на километр от границы периметра радиолокационного комплекса. Тогда словенцы обстреляли из минометов станцию на Люблянском Врхе – и дальнейшие показания сторон серьезно различаются. По версии ЮНА, поздним вечером личный состав батальона огнем стрелкового оружия отразил попытку бойцов ТО захватить РЛС. Была вызвана авиация: сначала одиночный МиГ-21 сбросил светящуюся авиабомбу САБ-100МН, что позволило паре G-4 «Супер Галеб» по командам офицеров наведения точно отработать по словенцам и вынудить их отойти. По версии самих словенцев, ничего подобного в реальности вообще не происходило, а посты наблюдения зафиксировали запуск «мощной осветительной ракеты» из расположения радиотехнического батальона.

2 июля. День шестой

Кто из двух сторон возобновил масштабные боевые действия, сказать уже сложно, но события шестого дня войны не позволяют отделаться ощущения, что и словенцы, и ЮНА сделали это во вполне плановом режиме. Возможно, так оно и было, поскольку даже в самые критические моменты обмен информацией продолжался – как на высшем уровне, так и между командирами подразделений непосредственно на линии боевого соприкосновения. Как вспоминал Игорь Бавчар, в 1991 году министр внутренних дел Словении,

«Это может прозвучать странно, но все 10 дней войны у нас была ежедневная или даже ежечасная коммуникация с Армией. Командование, которое руководило всеми действиями, находилось с нами в постоянном контакте. Мы обычно говорили друг с другом, выдвигая ультиматумы, обсуждая по телефону операции, которые шли в тот самый момент».

Аналитики разведслужбы ТО Словении предполагали, что анонсированная ЮНА масштабная операция пройдет в два этапа. На первом из них югославские войска силой до 6 моторизованных и горнострелковых бригад при поддержке 2 инженерно-саперных полков выйдут на линию Марибор-Целе-Врхника-Постойна-Сежана, фактически разделив страну надвое с северо-востока на юго-запад. Затем 3 бригады, 2 парашютно-десантных батальона и еще 1 инженерно-саперный полк нанесут удар непосредственно по Любляне. Общая численность задействованных в операции военнослужащих срочной службы и призванных из запаса резервистов составит при этом порядка 60 тысяч человек – т.е., существенно больше сил ТО и МВД Словении, даже если не брать в расчет бронетехнику, артиллерию и авиацию вооруженных сил СФРЮ.

Но словенцы сдаваться не собирались и в случае неблагоприятного развития ситуации готовились перейти к партизанским действиям. Лучшее, на что при таком раскладе мог надеяться Белград – это молниеносная военная операция, которая обеспечит федеральному центру более сильную переговорную позицию. Руководство Словении, конечно же, было намерено этому воспрепятствовать.

В 3 часа ночи части 2-го округа ТО, блокирующие колонну 580-й артиллерийской бригады ЮНА в Краковском лесу, получили приказ атаковать противника и в 5:15 открыли огонь из двух 82-мм безоткатных орудий и РПГ «Armbrust». Отряд майора Продановича почти сразу же лишился четвертой части имевшихся в наличии сил: один бронетранспортер BOV-3 был подбит, второй поврежден ружейной гранатой, третий загорелся. Тем не менее, югославским солдатам удалось снять минное заграждение словенцев, и оставалось только расчистить баррикаду. Окруженная колонна запросила поддержку с воздуха, но удары 2 МиГ-21 и 2 J-21 «Ястреб» ситуацию переломить не смогли. Из-за вполне понятных опасений персонал АЭС в Кршко, находившейся недалеко от места боя, вручную остановил реакторы, обеспечивавшие 25% потребностей Словении в электроэнергии. Ночью бойцы ЮНА, оставив технику на дороге, начали отходить пешим порядком через лес – часть из них смогла выйти на территорию Хорватии, но большинство, в конечном итоге, были взяты в плен словенской полицией.

К Краковскому лесу с территории Хорватии на выручку шли две танковых и одна механизированная рота 4-й бронетанковой бригады ЮНА (в общей сложности, 32 боевые машины), которые были остановлена баррикадой почти сразу же после границы со Словенией близ городка Брежице. При первой попытке обойти заграждения танк М-84 был потерян при подрыве на мине, а одиночному J-21 «Ястреб» не удалось расчистить путь наземным войскам залпом НУРС. При второй попытке около 3 часов дня два БТР M-60 были подбиты гранатами, выпущенными из РПГ с близкого расстояния, а удар тройки J-21 «Ястреб» случайно накрыл и бойцов ЮНА тоже. В последовавших контратаках словенцев были повреждены еще 3 танка и 4 БТР, после чего уже вечером колонна получила приказ вернуться на территорию Хорватии.

Инициатива прочно перешла в руки словенцев. В 13:30 части ТО начали штурм погранперехода у Шентиля на австрийской границе, куда так и не смогла дойти колонна 195-й моторизованной бригады. После того как словенцы пригрозили начать обстрел из захваченных тремя днями ранее танков, югославы покинули занимаемые позиции. В Горня Радгоне на границе с Австрией в 16:15 была атакована колонна 32-й механизированной бригады ЮНА. От огня танковых орудий и пушек БМП, а также ударов с воздуха серьезно пострадала часть города, но к вечеру югославские войска начали отходить.

Под Врхникой были заблокированы две колонны 1-й бронетанковой бригады. Чтобы расчистить баррикады была вызвана пара МиГ-21УМ, но 57-мм НУРСы оказались недостаточно мощными для решения имеющейся задачи. В течение дня югославская авиация нанесла удары по 7 радио- и телестанциям Словении, которые, по заявлению Белграда, «использовались для распространения пропаганды, направленной против федеральных властей». Тем не менее, было очевидно, что ВВС и ПВО действуют точечно – даже после замены генерал-полковника Колшека никто не хотел брать на себя ответственность за массированное применение авиации, потенциально связанное с разрушениями и жертвами среди гражданского населения.

Удары с воздуха имели и еще одно неприятное для руководства СФРЮ следствие. В рамках усилий ЕС по урегулированию кризиса 2 июля Любляну должен был посетить глава внешнеполитического ведомства ФРГ Ганс-Дитрих Геншер. Из-за авианалетов его встречу с президентом республики Миланом Кучаном пришлось перенести в австрийский Филлах, но осадочек от действий Белграда, как говорится, остался.

Потери ЮНА за сутки составили 10 человек убитыми и 13 ранеными. В 9 часов вечера словенцы объявили об одностороннем прекращении огня, обещая беспрепятственно пропустить югославские части обратно в места их постоянной дислокации. Но у командования федеральных сил было совсем иное видение ситуации. Поздним вечером на авиабазах ВВС и ПВО начали приземляться самолеты связи из Белграда, доставлявшие приказы приступать к действиям в соответствии с планом «Гром» и с утра следующего дня наносить массированные авиаудары по целям в Словении.

3 июля. День седьмой

Ранним утром из Белграда на запад вышло порядка 150 единиц техники 1-й гвардейской механизированной дивизии, проследовавших в сторону Загреба и Любляны по автостраде «Братство – Единство». Кроме того, на словенской границе уже стояли в готовности 80 танков и БМП 140-й механизированной бригады, покинувшие казармы им. маршала Тито в хорватской столице днем ранее.

В 9:00, когда ударные самолеты югославских ВВС и ПВО уже начали прогревать двигатели, на авиабазы поступил приказ отложить вылет на час, а еще чуть позже действия по плану «Гром» были отменены совсем. И всё закончилось. Никакой массированной операции не состоялось. Колонна из Белграда даже не дошла до словенской границы, оставив на обочинах немало вышедших из строя машин с поломками. Солдатам и офицерам сообщили, что достигнуто политическое решение кризиса.

Отдельные перестрелки все же продолжались – словенцы пытались заблокировать колонну 32-й механизированной бригады ЮНА, действовавшую у Горня Радгоны в предыдущие сутки. Один Т-55 был уничтожен выстрелом из РПГ, его экипаж укрылся в ближайшем лесу и сдался через несколько дней.

Опасаясь нового наступления ЮНА, командование ТО Словении отдало приказ всем подразделениям готовиться к продолжению боевых действий: мобилизовать весь личный состав, сформировать противотанковые группы, провести с ними учебные занятия и обеспечить автотранспортом, совместно с Гражданской обороной республики подготовить заграждения на угрожаемых направлениях, усилить имеющиеся оборонительные укрепления, привести в боевую готовность все средства ПВО, заминировать погранпереходы на основных автотрассах из Хорватии.

4 июля. День восьмой

В течение дня все погранпереходы на границах республики перешли под контроль словенцев. Некоторые из них были уничтожены уходящими югославскими военнослужащими. Был начат вывод подразделений 1-й бронетанковой бригады ЮНА, уже неделю удерживавших аэропорт Брник – сначала в Крань, затем в пункт постоянной дислокации в Врхнике.

На переговорах в Загребе делегации СФРЮ и Словении обсуждали условия окончательного прекращения огня. Югославы хотели, чтобы словенцы немедленно освободили всех пленных и все заблокированные части ЮНА, вернули захваченное оружие и технику, отвели части ТО к полудню 4 июля, сняли баррикады 5 июля и покинули погранпереходы 7 июля. Словенцы согласились лишь выдать пленных и позволить частям ЮНА беспрепятственно вернуться в свои казармы. Для обеспечения контроля за соблюдением условий перемирия в Словению прибыли наблюдатели Европейского сообщества.

5 июля. День девятый

Началась передача югославской стороне пленных военнослужащих ЮНА и сотрудников федеральных министерств и ведомств. Максимального уровня достигла мобилизация ТО Словении – под ружьем было уже 35 298 человек.

В Белграде генерал-полковник Благое Аджич выступил перед 150 офицерами и генералами вооруженных сил СФРЮ, обвинив премьер-министра страны и членов Президиума СФРЮ в секретных переговорах с США и странами Запада, направленных на раскол Югославии. Начальник Генерального штаба также заявил, что «ЮНА была вовлечена в войну, навязанную сепаратистами в Словении и Хорватии» и что «условия критические, хуже, чем в 1941-м». Аджич хорошо знал, о чем говорит – ему было 9 лет, когда вся его семья была убита хорватскими усташами на Рождество 1942 года.

6 июля. День десятый

Бойцов ТО Словении начали по очереди отпускать на отдых домой, но их коллеги по ту сторону границы все так же оставались в состоянии полной готовности на случай обострения ситуации. В Венецию прибыли 2 десантных корабля ВМС Италии с батальоном бригады морской пехоты «Сан Марко», задачей которого была эвакуация итальянских граждан из Словении – если события будут развиваться по негативному сценарию. В непосредственной близости от границы находились 6 альпийских батальонов, а также подразделения трех механизированных и одной бронекавалерийской бригады. Продолжалось самое пристальное наблюдение за территорией СФРЮ с воздуха и с моря.

7 июля. Брионское соглашение

Совет министров Европейского сообщества на встрече в Гааге 5 июля утвердил проект мирного соглашения для Югославии. Потребовались 15 часов напряженных переговоров в старой летней резиденции маршала Тито на островах Бриони, чтобы представителям ЕС удалось убедить все стороны конфликта принять его. Правда, непривычные к балканской специфике европейские дипломаты порядком попортили себе нервы – по воспоминаниям словенского президента Кучана, возглавлявший делегацию ЕС министр иностранных дел Нидерландов Ханс ван ден Брук после очередных возражений премьер-министра СФРЮ бросился вон из комнаты, бормоча себе под нос: «Что за люди!? Что за страна!?»

Подписанное 7 июля соглашение предусматривало отвод частей ЮНА и ТО в места постоянной дислокации и трехмесячный переходный период к полной независимости Словении. Граница оставалась под контролем словенцев, но таможенные сборы в ближайшие 3 месяца должны были сначала поступать в казну СФРЮ. Единственным, кто проголосовал против, был представитель Хорватии – в Загребе хорошо понимали, что мирное урегулирование в Словении позволит югославскому командованию сосредоточиться на решении проблемы хорватского и боснийского сепаратизма.

СМИ преподносили Брионское соглашение как победу общеевропейской дипломатии, но, по правде говоря, поводов для радости было немного. Решения югославскому кризису не было – политикам лишь удалось «заморозить» конфликт в Словении, а системные проблемы, раздиравшие Югославию, никуда не исчезли, и уже к концу лета пожар новой войны охватил Хорватию.

18 июля 1991 года председатель Президиума СФРЮ Стипе Месич подписал указ о выводе в трехмесячный срок всех частей вооруженных сил Югославии с территории Словении. Приказ был исполнен, причем ЮНА оставила словенцам до 70% всего имевшегося в 14-м (Люблянском) и 31-м (Мариборском) корпусах тяжелого вооружения и техники. Не обошлось, правда, без сюрпризов – на авиабазе Церклье словенским саперам пришлось сначала снять 209 противопехотных и 30 противотанковых мин, а также 1 160 кг взрывчатки, заложенной под взлетно-посадочную полосу.

Итоги

По данным, имевшимся у Красного Креста Словении к 7 июля 1991 года, потери югославских вооруженных сил за десять летних дней 1991 года составили 39 человек убитыми и 163 ранеными. У ТО Словении было 4 погибших и 89 раненых, у МВД Словении – 4 и 22, соответственно. Кроме того, было убито 5 и ранено 38 мирных жителей, погибло 10 иностранных граждан. Словенцы захватили в плен 2 405 югославских военнослужащих и 131 сотрудника федеральных министерств и ведомств. В 72 боестолкновениях бойцами ТО Словении было уничтожено, повреждено или захвачено более 30 танков, 22 БТР и БМП, 6 вертолетов. В руки словенцев перешло 6 787 единиц стрелкового оружия.

26 октября Словению покинул последний югославский военнослужащий. Всего с территории республики было выведено 22 или 24 тысячи человек – что заставляет задаться вопросом, почему в боевых действиях ЮНА задействовала из них, в лучшем случае, всего 3 000 человек? Почему даже выделенные силы не были готовы к решению поставленных им задач? Почему органы военной разведки и контрразведки не располагали данными о силах словенцев и их планах? Почему части тылового обеспечения оказались не способны поддержать пробивающиеся к своим целям колонны? Даже министр обороны Словении Янез Янша впоследствии признавал:

«Мы были не по зубам 1-й бронетанковой бригаде из Врхники, уж точно, когда у них были неполные экипажи, они были деморализованы, и пока они полностью со всеми поставками зависели от нашей доброй воли. Но ситуация была бы для нас совсем другой, если бы они отправили свои самые современные танки, например, в Баня-Луку, привели бы их в идеальное рабочее состояние, заполнили их полнокровными, специально отобранными экипажами, обеспечили их необходимой поддержкой со стороны пехотных частей и авиации и послали к нашим границам. В этом случае превосходство бронетанковых частей было бы наиважнейшим, а у нас не было достаточного количества противотанковых боеприпасов для продолжительного столкновения».

Но есть еще и более важные вопросы: как словенцам удалось, оставаясь внутри СФРЮ, создать свою собственную армию? Как удалось оснастить ее оружием? Почему ни федеральные власти, ни ЮНА не смогли с этим ничего поделать? С этими и многими другими вопросами мы попробуем разобраться в последней статье цикла, которая будет посвящена предыстории конфликта.

Окончание следует