Дьявол, восставший из старой перчатки: в какие куклы играл Феликс Клее, сын знаменитого художника

В 1916 году, к девятилетию любимого отпрыска, папаша смастерил набор из восьми перчаточных кукол, взяв за основу образы персонажей немецкого народного театра. Идея возникла как результат походов на мюнхенский блошиный рынок: пока отец приценивался к старинным рамам, сын хохотал над кукольными фарсами, традиционно сопровождавшими ярмарку подержанных вещей.

Главный герой кукольного балагана, носатый забияка Касперль — родной брат английского Панча, французского Гиньоля, итальянского Пульчинеллы, русского Петрушки. Этот наивный, неотесанный задира постоянно попадает в смешные и назидательные истории. Конечно же, у Касперля есть подружка — благоразумная Гретель, и верный товарищ — простоватый, но честный малый Зеппель. Как уж повелось в жизни и на сцене, силам добра противостоят силы зла: Дьявол и его сообщница Старая Ведьма, кровожадный Крокодил и Господин Смерть. Ну и как в немецком театре обойтись без Полицая, который время от времени пресекает кукольные бесчинства, наводя порядок в этом форменном вертепе!

Тогда семейство Клее проживало в мюнхенском предместье в крохотной квартирке, где импровизированные спектакли устраивались прямо в дверном проеме между спальней и гостиной. Роль авансцены исполняли старые подрамники, драпированные занавесками, а декорациями служили коллажи из полосок ткани, журнальных иллюстраций и живописных фрагментов.

Игра в театр очень нравилась мальчику, да и сам Клее настолько увлекся, что в течение десятка лет продолжал пополнять коллекцию, в общем количестве создав около пятидесяти кукол.
Позднее в «перчаточной братии» появились шаржированные фигуры политиков и коллег-художников, полуабстрактные фантастические создания в дадаистском духе и даже автопортрет художника.

Себя Пауль Клее изобразил в виде гротескной куклы-бедуина с подчеркнуто семитскими чертами лица, нарисованного на говяжьей кости. Намного позже, в период гонений на мастера, нацистская немецкая газета напишет: «…хотя он говорит всем, что является чистокровным арабом, на самом деле он типичный галисийский еврей». А пока, с 1921 года и до начала 30-х, Клее успешно преподает в знаменитом Баухаузе, и его новые кукольные персонажи становятся все более авангардными.

Гротескные и ироничные куклы Клее обитают на зыбкой границе, разделяющей мир игрушек и мир арт-объектов. Являясь плодом творческого эксперимента художника, они вместе с тем выступают инструментом диалога между взрослым и ребенком, между отцом и сыном. Вся кукольная серия пронизана нежностью, теплотой, желанием помочь маленькому человечку в преодолении детских страхов, ведь даже Смерть в исполнении Клее — всего лишь тряпичный болванчик, грубовато сработанное нелепое пугало, на которое несложно найти управу.

Можно предположить, что в периоды «куклоделия» мусорное ведро в семье Клее пустовало — ведь в дело шел весь хлам, предназначенный на выброс: пустые спичечные коробки, коровьи мослы, ореховые скорлупки, электрические розетки, обрезки меха, старые перчатки, щетина из кисточек и даже человеческие волосы. Кукольные головки художник формовал из марли, пропитанной гипсовой массой, а различные мелкие предметы служили для них каркасной основой. Часто эти коробки и скорлупки проглядывали сквозь неплотный слой гипса, придавая кукольным лицам дополнительные оригинальные черты. На просохшую заготовку наносился красноватый грунт, поверх него ложился слой «лицевых белил», по которому велась роспись.

Одежда персонажей создавалась из подручных материалов — рогожи, холста, лоскутков. Известно, что с «гардеробом» первых кукол мастеру помогала его протеже, начинающая художница Саша Моргенталер.

Этот первый опыт стал для Саши определяющим — став впоследствии одним из авторитетнейших кукольных мастеров Европы, она делала не только уникальные коллекционные экземпляры, но и модели кукол, которые выпускались массовыми тиражами в Германии и Великобритании с середины 60-х и вплоть до начала нового века.

Сам Пауль Клее относился к своим куклам как к забаве, поделкам, никоим образом не считая их всерьез произведениями искусства — в отличие от своих детских рисунков, которые он со временем оформил в паспарту, снабдил подписями и внес в рукописный каталог собственных работ.

Сегодня тридцать сохранившихся перчаточных кукол из семейного наследия хранятся в Центре Пауля Клее в Берне, на родине художника.

Уходя из отчего дома в большой мир, восемнадцатилетний Феликс прихватил с собой и любимых кукольных персонажей — как частичку домашнего уюта, как семейный талисман. Сын художника утверждал, что кукольный театр «превратил его в волшебника, имевшего успех у всех, у молодых и старых». Некоторым образом этот успех обозначил и его призвание — повзрослевший Феликс Клее состоялся как профессиональный театральный режиссер. К сожалению, почти вся коллекция его любимцев погибла во время второй мировой войны в разбомбленном Вюрцбурге.

По иронии судьбы из первоначального набора уцелела только кукла, олицетворяющая Смерть…