Иранская операция: советско-британское «Согласие»

Как писалось в советских документах, это было сделано «в целях ликвидации угрозы превращения Ирана в трамплин для военных действий против СССР и Англии со стороны германского фашизма».

Планы

Примечательно, что, во-первых, СССР ничего не имел против самого Ирана. Ещё советско-иранский договор 1921 года в статьях 4 и 6 предусматривал, что если территория Ирана будет использоваться третьей стороной для нападения на СССР, то после предупреждения советское правительство будет иметь право ввести в Иран войска и держать их там до тех пор, пока не будет устранена опасность нападения. Советское правительство трижды — 26 июня, 19 июля и 16 августа 1941 года посылало ноты о необходимости высылки из Ирана германских подданных, готовящих всевозможные безобразия. Так что весь необходимый дипломатический этикет был полностью соблюдён.

Кроме устранения угрозы военного вторжения, Советский Союз преследовал и ещё одну цель. Необходимо было не дать немцам воспользоваться ближневосточной нефтью, а также обезопасить места её добычи и пути транспортировки в обширном регионе от Баку до побережья Сирии.

А немцев в Иране было немало. Советская разведка всерьёз опасалась прибытия «крупных немецких войсковых частей». В результате советские и британские солдаты впервые боролись против общего врага — пусть и на достаточно неожиданном и удалённом театре. И даже саму операцию назвали «Согласие».

Закавказский фронт включал две армии — 47-ю и 44-ю. Им предстояло пройти до 380 км, преодолев цепи гор высотой от 1200 до 4000 метров. Из-за особенностей рельефа наступательные действия крупных армейских соединений были возможны только на нескольких направлениях. Более сильная и опытная 47-я армия обходила с запада Дарадизское ущелье и двигалась к Джульфе и Тебризу, 44-я армия направлялась к городу Ардебиль.

К началу вторжения танковые, артиллерийские и пехотные части получили по телефону сигналы «молния», «шторм» и «гроза», а по радио — «100», «300» и «500». К вечеру 21 августа войска начали выдвижение на исходные позиции. Части, как правило, двигались ночными маршами, маскируясь.

Перейти границу у реки

Карта операции Закавказского фронта на северо-западе Ирана. На юге показаны действия британских войск

Первым предстояло приступить к делу пограничникам. Их небольшие группы, размером около взвода, совместно с приданными пехотными подразделениями РККА перерезали линии связи, брали под контроль дороги. Специальные команды сапёров захватывали мосты. Через бурную пограничную реку Аракс части переправлялись вброд, на лодках или по захваченным мостам, с одного из которых было снято 240 кг взрывчатки. Войска получили приказ уничтожать противника в случае оказания сопротивления. Категорически запрещалось нарушение государственной границы Турции.

Уже к 6 утра 25 августа на участке 47-й армии все заставы с противоположной стороны границы были захвачены. Советские пограничники потеряли здесь двух человек убитыми, ещё один утонул, а семеро были ранены. Одна иранская пограничная застава открыла огонь из винтовок и миномётов по советским танкам. Но после нескольких выстрелов стрельба прекратилась. При подходе к заставе связкой гранат, брошенной с крыши, был убит башенный стрелок одного из танков Т-26.

На участке 44-й армии иранские заставы были захвачены к 9 утра. Советские пограничники потеряли убитыми младшего политрука, двух младших командиров и ефрейтора, ранеными — командира и шестерых красноармейцев. В дальнейшем армия не встречала «почти никакого сопротивления».

Советская авиация в основном вела разведку и разбрасывала листовки, несколько раз бомбила аэродромы и другие объекты. В 10 часов утра над городом Ардебиль столкнулись два советских самолёта, их лётчики погибли. Там же осколками своих бомб было ранено три человека.

Механизированные части с тягачами и грузовиками совершали марши по горным «козьим» тропам, где машины то и дело сильно накренялись. Иногда приходилось двигаться даже без троп, в том числе и ночами. Например, при подходе танкового полка к местечку Гульферадж и вовсе «стало известно, что дальше дороги нет». Люди, лошади и машины рисковали упасть в обрывы глубиной 100–200 метров. Артиллерию 17-й кавалерийской дивизии бойцы даже были вынуждены пробовать тащить на руках. Мосты почти повсеместно требовали ремонта, в некоторых местах приходилось просто строить дорогу заново.

Однако советские кавалеристы уже в первый же день, не встречая сопротивления, прошли около 70 км по просёлочным дорогам, невзирая на жару до 50 градусов. Бойцы каждую минуту отдыха подкармливали своих лошадей подножным кормом. В горах «показали большое преимущество» артиллерийские тягачи «Комсомолец». Иранские войска обычно ещё до встречи с наступающими отходили вглубь территории.

В тот же день, 25 августа, английские войска (8-я индийская пехотная дивизия, механизированная кавалерийская бригада, два индийских танковых полка, эскадрилья «Харрикейнов» и «Блейнхеймов») двинулись по направлению к Басре, Дизфулю, Ханекину и Керманшаху. Особое внимание британцами уделялось установлению контроля над нефтяными полями и нефтеперерабатывающими заводами. При высадке десанта посадочным способом у крупного месторождения Хафт-Кель из шести транспортных самолётов «Виккерс Валентия» два разбилось, к счастью, без потерь среди людей. Одного из членов экипажа зрелищно выкинуло прямо через стекло кабины. С 25 по 28 августа британские войска потеряли 22 убитыми и 42 ранеными.

26 августа разведчики и передовое охранение советской 54-й танковой дивизии за два часа захватили город Тебриз.

27 августа в наступление перешла 53-я отдельная Среднеазиатская армия. Она также практически не встретила сопротивления. Как в Закавказье, так и в Средней Азии для ускорения наступления части создавали небольшие импровизированные моторизованные отряды на грузовиках и тягачах.

28 августа на Кущинском перевале три иранские роты обстреляли головной дозор 21-го кавалерийского полка. В ответ полк под прикрытием огня пары 76-мм орудий сбил противника с позиций. Иранцы быстро рассеялись по горам, бросая оружие. На поле боя осталась пара убитых, один раненый, несколько пленных и около сотни винтовок, а также разбитый нашей артиллерией станковый пулемёт. В тот же день иранская Северо-Западная дивизия в Резайе (рядом с озером Урмия) получила приказ из Тегерана: против частей Красной армии боёв не вести, начать переговоры об условиях сдачи.

Утром 29 августа разведотряд 77-й горнострелковой дивизии беспрепятственно ворвался город Пехлеви и двинулся к казармам. После короткой перестрелки иранский гарнизон сдался. Было взято в плен до 500 солдат и 25 офицеров, 100 карабинов, 3000 винтовок, 30 ручных пулемётов и 4 105-мм пушки. В советском отряде был ранен один красноармеец. В город прибыл парламентер из рештской дивизии иранской армии, который согласился на сдачу.

В тот же день в 11:00 при подходе к городу Урмия головные советские части были обстреляны из отдельных домов и садов. Кавалеристы развернулись в боевой порядок и уже к полудню овладели городом. Часть оборонявшихся привычно рассеялась, часть сдалась в плен. Иранцы потеряли порядка 70 человек убитыми, 11 офицеров и 2500 солдат пленными. Трофеями Красной армии здесь стали 118 орудий (включая дюжину 107-миллиметровых), 41 станковый и 46 ручных пулемётов, более 10 000 винтовок, 7000 снарядов, почти миллион патронов и много другого имущества. Позднее советские кавалеристы получили нагоняй за пренебрежение маскировкой, из-за чего 23-я дивизия имела за весь период боёв… четверых раненых.

В 22:00 советские и британские войска встретились у нынешнего города Сенендедж. К этому времени англичане взяли под свой контроль провинцию Хузестан, заняли города Керманшах и Хамадан на западе Ирана, а также продвинулись к портам Персидского залива.

29 августа по приказу шаха сложили оружие части иранской армии, действовавшие против англичан на юге, а на следующий день начали сдаваться и войска на севере. После этого советские войска прекратили наступление. Уже 29 августа Верховный главнокомандующий (Сталин) приказал «городов отнюдь не бомбить».

Уже вечером 30 августа, в 23:00, конная разведка 20-й горнострелковой дивизии в районе Заранджу ещё «встретила сопротивление небольшой группы противника», насчитывавшей около 150 человек. Сопротивление быстро закончилось, иранцы потеряли капитана и 6–7 солдат убитыми, ещё 20 попали в плен. Советские войска захватили 2 станковых и два лёгких пулемёта, 6 винтовок и 4 карабина, 5000 патронов, а потеряли… одного раненого. Позднее в районе Гюн-Дагды они же захватили горную батарею с мулами, а «личный состав противника разбежался, и обнаружить его не удалось».

31 августа отряд 236-й дивизии встретился с англо-индийскими войсками, вероятно, у города Казвин.

Ко 2 сентября 17-я кавалерийская дивизия прошла более 500 км «по безводным диким ущельям, без продовольствия и фуража». Только за 1 сентября соединение преодолело 125 км лишь с одним двухчасовым привалом. Дивизия потеряла одного человека убитым и шестерых – ранеными. При этом перед началом операции до 40% бойцов свежесформированной дивизии были призваны из запаса и даже слабо знали русский язык. А в каждом её полку десятки человек болели малярией. Тылы дивизии перед выходом были урезаны до минимума.

В сентябре 1941 года СССР и Великобритания для пущей надёжности совместно решили ввести войска и в Тегеран, что и было осуществлено 17 числа. Ещё до вступления в столицу советских и английских войск шах Ирана Реза Пехлеви предусмотрительно отрёкся от престола в пользу своего сына Мохаммеда. Шаху союзники позволили выехать за границу.

Итоги

«Нельзя было предусмотреть того, что иранская армия подготовлена к сдаче и паническому бегству без оказания сопротивления» — отмечалось в документах 44-й армии. Но даже в таком ограниченном по масштабам боевых действий походе не слишком опытные советские соединения Закавказья и Средней Азии, от штабов до рядовых пехотинцев, получили бесценную практику. Определённые выводы пришлось сделать и снабженцам: во время операции частям нередко приходилось самим закупаться у местного населения, причём за советские деньги.

По итогам операции выяснилось, что танковые части могут проходить в горах 100–120 км за сутки, со средней скоростью 10–12 км/ч. Даже пехота проходила до 27 км в сутки. Штаб 54-й танковой дивизии рапортовал в отчёте о боевых действиях:

«Личный состав дивизии, руководимый великим чувством Советского патриотизма, готов выполнить любую задачу, поставленную Советским Правительством, во славу нашей горячо любимой родины, во славу Великого Вождя Народов всего мира тов. СТАЛИНА!»

Однако после совершения такого подвига водители буквально засыпали на ходу, а машины изнашивались. Картина в точности напоминала ту, которая сложилась в польском походе осенью 1939 года. Из-за сильнейшей жары в 54-й танковой дивизии заболела почти тысяча человек, в 77-й дивизии было 117 случаев заболевания малярией и гриппом. 24-й танковый полк оставил на дороге половину своих машин.

Взаимодействие пехоты с танками на практике просто не довелось проверить, а артиллерия практически всю операцию провела на маршах.

Неоценимым был вклад в успех операции военных инженеров. Они устраивали броды, ремонтировали дороги, объездные пути, строили и восстанавливали мосты, засыпали воронки, убирали камни… Но и критика в адрес инженерных частей тоже была. На некоторых мостах спустя какое-то время обнаруживалась незамеченная ранее взрывчатка.

Не все части окапывались на ночь:

«Пренебрежение укреплением захваченной местности при более активном противнике может кончиться катастрофой для части».

Во время операции связь обычно держали с помощью радио и самолётов. Проводную связь на территории Ирана восстанавливали сравнительно легко и быстро — её никто не уничтожал, разве что свои танки и авиация. Только местами кто-то набрасывал на верхние провода тонкую проволоку. А советская разведка за «наличие отсутствия» мифических немецких частей получила свою долю упоминания в документах.

Впереди у советских и британских войск были ещё годы совместной борьбы против общего врага.