Операция «Валькирия»: как пытались убить Гитлера

С лета 1941 г. немецкое командование вырабатывало стратегию на случай внутренних беспорядков в стране, которые могли возникнуть в результате бомбардировки немецких городов силами Союзников, бунта миллионов пленных рабочих, гражданских волнений. Функция борьбы за сохранение порядка была возложена на Резервную армию, остававшуюся в Германии. На основе этих инструкций был создан план «Валькирия». В случае чрезвычайных ситуаций предусматривалась мобилизация частей резервной армии в каждом военном округе и взятие под охрану ключевых объектов инфраструктуры. План был одобрен Адольфом Гитлером и командиром резервной армией Фридрихом Фроммом.

В конце 1942 г. Ольбрихт познакомился с активным участником антигитлеровского заговора генералом Хеннингом фон Тресковом. Вместе они разработали покушение на Гитлера и захват власти в стране с помощью плана «Валькирия». Для этого туда была добавлена секретная часть, начинавшаяся словами: «Фюрер Адольф Гитлер мёртв! Группа предателей из числа партийных лидеров попыталась использовать ситуацию, чтобы захватить власть в стране, атакуя наших воюющих солдат с тыла». Далее следовали детальные инструкции по захвату правительственных министерств в Берлине, штаб-квартиры Гиммлера в Восточной Пруссии, радиоточек, узлов связи и других значимых объектов инфраструктуры.

По сути, план был рассчитан на обман Резервной армии, чтобы её силами осуществить роспуск правительства. Приказ гласил, что эсэсовцы убили Гитлера и попытались организовать государственный переворот. Заговорщики рассчитывали, что солдаты подчинятся распоряжениям, поступающим по легитимному каналу: в случае смерти фюрера, подобные приказы мог отдавать только командующий Резервной армией – генерал Фромм. Ольбрихт намеревался переманить его на свою сторону либо нейтрализовать по ходу выполнения операции. Фромм, знавший о заговоре, занял выжидательную позицию. Он не стал сдавать заговорщиков гестапо, но и поддерживать их планы не торопился.

Убить Гитлера должен был полковник Клаус фон Штауффенберг. Как и другие участники заговора, он считал, что фюрер ведёт армию к неизбежному поражению в войне. В 1943 г. Штауффенберга направили в Северную Африку, где он убедился в этом собственными глазами и получил тяжёлые ранения. Полковник вернулся на родину без левого глаза, кисти правой руки и двух пальцев на левой. В сентябре того же года он был представлен фон Трескову, после чего Ольбрихт предложил Штауффенбергу должность в своём штабе.

Для убийства были изготовлены две бомбы из британской пластичной взрывчатки. В отличие от немецких аналогов, они обладали бесшумным взрывателем. Пружину бойка придерживал тросик, от толщины которого зависело время между активацией и взрывом. Детонатор срабатывал, когда этот тросик разъедала кислота, запаянная в отдельной ампуле. Штауффенберг, имевший возможность действовать только тремя пальцами левой руки, тренировался раскалывать ампулу с кислотой с помощью пинцета. Накануне покушения он завернул бомбу в рубашку и положил в портфель рядом с бумагами для совещания. Второй портфель с запасной бомбой полковник отдал своему адъютанту.

Утром 20 июля 1944 г. Штауффенберг вылетел в штаб-квартиру Гитлера в «Вольфсшанце». Все главные заговорщики знали о надвигающихся событиях и были готовы исполнить свои роли. Ольбрихт ожидал известий в здании Военного министерства на Бендлерштрассе. Брифинг, на котором у Штауффенберга возникала возможность установить заготовленную бомбу, был назначен на 13:00. Участники операции не предполагали, что какие-либо события могут произойти до этого времени.

Однако брифинг был перенесён на полчаса раньше: днём в «Вольфсшанце» ожидали визита Муссолини. Несмотря на это, Штауффенберг решил действовать по намеченному плану. Он незаметно активировал взрыватель, поставил чемодан с бомбой под стол рядом с местом Гитлера, после чего удалился из бункера под предлогом телефонного звонка. Вскоре после 12:40 прогремел взрыв. Штауффенберг немедленно проследовал к выходу, доехал до аэродрома, сел на ожидавший его самолёт и отправился в Берлин, к ожидавшему его Ольбрихту. Казалось бы, план увенчался успехом: полковнику удалось и взорвать бомбу, и покинуть «Вольфсшанце» живым. Однако он не сообщил об этом своим соратникам на Бендлерштрассе и оставался без связи всю дорогу до Берлина.

Генерал войск связи Эрих Фельгибель, ответственный за информирование заговорщиков об успехе операции и отключение связи «Вольфсшанце» с внешним миром, узнал, что Штауффенберг не удостоверился: выжил ли Гитлер в результате взрыва. Генерал попытался дозвониться до Берлина, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию с Ольбрихтом, но внезапно обнаружил, что контроль над коммуникациями «Вольфсшанце» уже перехватил заместитель командующего штаб-квартирой Гитлера. Попытка информационной блокады провалилась. Пожалуй, это и было главной причиной последовавшей неудачи заговорщиков.

Новости с места событий дошли до Бендлерштрассе лишь после 15:00. Ольбрихт запросил дополнительные сведения и в районе 15:30 получил ответ: произошёл взрыв, в результате которого тяжело ранены несколько офицеров. Согласно одной из версий событий, зашифрованное послание Ольбрихту от генерала Фельгибеля гласило: «Произошло нечто ужасное. Фюрер жив!» Так или иначе, единственная вещь, в которой Ольбрихт был уверен к тому времени — попытка убийства провалилась. Неясно было, выжил ли Штауффенберг. Если он не пережил взрыва, а Гитлер остался невредим, проще было бы спустя какое-то время предпринять ещё одно покушение.

Вскоре после 16:00 Штауффенберг приземлился на аэродроме на окраине Берлина, позвонил Ольбрихту и сообщил, что Гитлер мертв. Ольбрихт немедленно направился к командующему Резервной армией генерал-полковнику Фромму, чтобы убедить его привести в исполнение план «Валькирия». Фромм был единственным человеком, формально имевшим право это сделать, однако он сомневался и настаивал на предъявлении доказательств смерти Гитлера. Ольбрихт, уверенный в истинности слов Штауффенберга, самостоятельно позвонил генерал-фельдмаршалу Вильгельму Кейтелю, но и он отрицал факт смерти Гитлера. В результате Фромм так и не задействовал план «Валькирия».

Между 16:30 и 16:45 Штауффенберг возвратился в штаб-квартиру Резервной армии. Он не знал ни о том, что его попытка убить Гитлера провалилась, ни о том, что Фельгибелю не удалось обрубить каналы связи «Вольфсшанце» с внешним миром. Зато Штауффенберга переполняла гордость собственным успехом: взрыв произошёл согласно плану, а сам он смог покинуть бункер целым и невредимым.

Штауффенберг вместе с Ольбрихтом попытались надавить на Фромма, чтобы тот всё-таки утвердил к исполнению план «Валькирия». В ходе напряженного спора Фромм настаивал, что должен сперва увидеть мёртвое тело Гитлера собственными глазами. Тогда Ольбрихт поставил его перед фактом, что план «Валькирия» уже начал действовать. Позже, на допросе в гестапо, Фромм свидетельствовал, что попытался арестовать Ольбрихта, однако тот ответил, что Фромм сейчас не в том положении. Следом в комнату вошли двое вооружённых младших офицеров, лояльных заговорщикам, и взяли его под стражу. Место Фромма занял генерал-полковник Эрих Гёпнер, сразу принявшийся отдавать приказы как «главнокомандующий Резервной армии».

Дальнейшее исполнение операции шло согласно плану. Ольбрихт и Штауффенберг стали обзванивать ключевые комитеты и управления, информируя командующих о ситуации, отвечая на вопросы и развеивая сомнения в смерти Гитлера. Один за другим командующие принимались исполнять неправомерно отданные приказы. Заговорщики зашли уже слишком далеко, чтобы остановиться и попробовать сопоставить свое поведение с реальным положением вещей.

Выполнение плана шло гладко, за исключением одного обстоятельства: Гитлер был жив. Более того, в «Вольфсшанце» по прежнему оставалась связь с внешним миром, следовательно, ОКВ могло среагировать на ситуацию в любой момент. Также это означало, что любой командир, усомнившийся в известии о смерти Гитлера, мог самостоятельно обратиться за разъяснениями в главную ставку фюрера. В районе 18:00 из ОКВ последовали первые контр-приказы. Кейтель распорядился считать все приказы Фромма, Вицлебена и Гёпнера незаконными. Кроме того, по радио прозвучало публичное заявление о неудачной попытке покушения на Гитлера.

На Бендлерштрассе начали поступать первые звонки от обескураженных командиров. Ольбрихт и Штауффенберг пытались убедить их, что приказы из ОКВ – это махинации СС в попытке сохранить контроль над страной. Офицерам оставалось только руководствоваться личной оценкой происходящего, реагировать на противоречивые распоряжения приходилось в зависимости от собственных симпатий. Например, командующий войсками оккупированной Франции Карл фон Штюльпнагель, ещё до начала войны бывший противником прихода Гитлера к власти, принял приказы из штаб-квартиры Резервной армии охотно и с готовностью. В то же время командующий II военным округом отказался действовать по плану заговорщиков, сочтя их распоряжения «откровенно предательскими».

Уверенность в том, что Гитлер остался жив, росла и на Бендлерштрассе, среди лояльных к Ольбрихту и Штауффенбергу сотрудников министерства. Первоначальный энтузиазм остыл, люди хотели прояснить ситуацию. В 22:30 несколько вооружённых офицеров пришли к Ольбрихту за разъяснениями. Они по-прежнему доверяли генералу, но теперь уже понимали, что тот сказал им не всю правду. В самый неподходящий момент появился Штауффенберг. Увидев вооружённых людей, он бросился бежать. Один из офицеров выстрелил вдогонку, приказав полковнику остановиться, но тот не послушал. Стрельба продолжилась, в результате Штауффенберг был ранен.

Провал заговорщиков стал очевиден. Офицеры взяли Ольбрихта под стражу. Освобождённый Фромм тут же приказал арестовать всех известных ему заговорщиков: Бека, Ольбрихта, Штауффенберга и двух других. Не тратя время на юридические формальности, он на месте объявил их в государственной измене и приказал расстрелять. Заговорщиков провели во внутренний двор Военного министерства, поставили у стены в свете фар, в спешке организовали расстрельную команду. Вскоре после полуночи все они были убиты.

Столь дерзкая попытка захвата власти имела тяжёлые последствия: в течение нескольких месяцев было казнено порядка 5000 человек. Армия потеряла доверие Гитлера, её окончательно лишили независимости от партии и СС. Фактически, провал операции похоронил немецкое антигитлеровское движение.