Что Татьяна Лиознова зашифровала в фильме «Карнавал»: как знаменитая кинорежиссер отвергала высокопоставленных чиновников и смеялась над Арчилом Гомиашвили

Татьяна Лиознова, уже известная своими фильмами «Семнадцать мгновений весны» и «Три тополя на Плющихе», работала преподавателем во ВГИКЕ, когда вдруг увидела сценарий, заставивший вспомнить всю свою жизнь. Ей в руки случайно попал журнал «Искусство кино», в котором была напечатана история провинциальной девочки, решившей покорить столицу.

Сценарий тронул сердце известного кинорежиссера. Лиознова познакомила с ним своих студентов и предложила экранизировать каждому по небольшому отрывку — в качестве учебной работы. Результаты ее совершенно не устроили. Дело в том, что история Нины Соломатиной оказалась очень близкой для Татьяны, и ее душа не принимала ни капли фальши в студенческих экранизациях.

Сначала Лиознова пробовала объяснить своим студентам, в чем они ошибаются и почему все «не так». А потом вдруг решила: а почему бы самой не снять эту историю? Ведь ей все это так знакомо, так близко... Взявшись за работу, Татьяна Лиознова вместе с автором сценария Анной Родионовой переделала материал, добавив некоторые автобиографические нотки. Например, момент, когда школьница Нина останавливается на улице возле колонки и пьет воду «списан» с юности Лиозновой: она рассказывала, как когда-то вместе с девчонками пила в мороз ледяную воду из такой колонки возле дома, чтобы показать мальчишкам боевой характер.

Помешал «еврейский вопрос»

Когда-то в юности Лиознова сама прошла через многое, описанное в сценарии. Правда, она не приехала из провинции, а родилась и выросла в Москве, но путь к успеху для нее оказался очень непростым. После окончания ВГИКа Татьяна начала работать на киностудии имени Горького, однако через некоторое время была оттуда уволена: в ту пору в стране активно решался «еврейский вопрос», и девушку, чьих родителей звали Моисей Александрович и Ида Израилевна, быстро выпроводили за дверь. Началась трудная жизнь, наполненная постоянным трудом и безысходностью.

Шила халаты и подметала улицы

Будущая звезда кинорежиссуры чем только не занималась, чтобы прокормиться: шила халаты, работала уборщицей в нескольких местах... И при всем при том у нее хватало времени и сил на то, чтобы подрабатывать в газете, внештатным корреспондентом. Но тяжелее всего для Татьяны была не изнурительная работа, а равнодушие и безразличие тех, кто ее окружал.

Поэт Константин Симонов — роман не состоялся из-за мамы

Из этого ряда, правда, выбивался один человек. Поэт Константин Симонов был редактором «Литературной газеты», для которой писала Лиознова. Он не скрывал, что симпатизирует талантливой девушке, и ей, разумеется, было приятно его внимание: она очень уважала и ценила поэта, прислушивалась к его мнению. Все закончилось после того, как Симонов привез ее после работы домой на такси. Выходящую из машины дочь увидела Ида Израилевна и строго отчитала ее: не годится воспитанной девушке кататься в такси за чужой счет! Мама старалась воспитывать дочку в строгости, ведь отец погиб на войне, и она чувствовала огромную ответственность за то, каким человеком вырастет Таня.

И сама Татьяна всегда считала самым близким своим человеком маму. Где бы она ни была, она использовала каждую свободную минутку, чтобы позвонить домой: тревожилась, потому что мама часто болела. Именно эти чувства Лиознова вложила в кадры, когда главная героиня, возвращаясь домой, с нежностью и любовью склоняется над спящей мамой.

Режиссер Станислав Ростоцкий — только друзья?

Вторым мужчиной, оказавшим на Лиознову большое влияние, стал режиссер Станислав Ростоцкий. Ей было уже 30, когда она работала ассистентом режиссера на его картине «Земля и люди». Они быстро нашли общий язык, стали близкими людьми, однако на все вопросы позднее Лиознова скупо отвечала — «Мы были друзьями». А когда Ростоцкого не стало, она горько плакала...

Видимо, Татьяна изначально была «заточена» не на любовные истории, а на дружбу с мужчинами. Сказалось и строгое воспитание, и нежелание оставлять мать одну — та стремительно старела, много болела, и Татьяна даже отказывалась порой от интересных проектов, чтобы находиться рядом с мамой.

Летчик-испытатель Колошенко — удочерила его дочь

Очень близким и дорогим другом для нее стал летчик-испытатель Василий Колошенко. Они познакомились, когда Татьяна работала над фильмом «Им покоряется небо». Каждый раз, когда Василий отправлялся в очередной полет, Татьяна напряженно ждала его возвращения, не находя себе места от тревоги. Видимо, что-то чувствовала: однажды он не вернулся. После гибели друга Лиознова удочерила Людмилу, его старшую дочь. Людмила очень любила приемную маму и была рядом с ней до последних ее дней.

Актер Арчил Гомиашвили — обиделся, когда она отказала в роли Штирлица

Среди поклонников Лиозновой был и Арчил Гомиашвили — актер, исполнивший роль Остапа Бендера в фильме «Двенадцать стульев». Он, один из немногих, поддерживал Татьяну в любой ситуации, старался оказаться рядом в нужный момент, помочь. Рассказывали об их красивом романе, но сама Лиознова никогда не комментировала подобные слухи. Известно, что Арчил мечтал сыграть Штирлица, но режиссер предпочла ему Вячеслава Тихонова. Когда ее попытался переубедить Юлиан Семенов, предложив взять на главную роль Арчила, Татьяна не сдержала смеха. Это сильно обидело Гомиашвили, и он постарался исчезнуть из жизни Лиозновой.

Чиновник Владимир Кириллин — не стерпела попытки давления

Был в ее жизни и красивый роман с чиновником, занимавшим должность в Совете министров СССР. Все ее знакомые были уверены, что Владимир Кириллин вот-вот сделает Лиозновой предложение: все к тому шло. Но однажды он попытался «надавить», настоятельно советуя ей отказаться от съемок фильма «Мы, нижеподписавшиеся». Кириллин беспокоился о ее судьбе: в картине поднималась острая тема. Но Лиознова не привыкла подчиняться давлению. Она гордо развернулась и ушла.

Знаменитая «железная леди», как ее называли за глаза, Татьяна Лиознова так и не вышла замуж, хотя были в ее жизни и любовь, и поклонники, и ухаживания. Вероятно, рядом оказывались не те мужчины — или она была слишком сильной и независимой для них, или они оказывались слишком слабыми. Личное счастье заменили ей фильмы: она иногда говорила, что это ее «дети».