Илья Кабаков, Дэмьен Херст и др: 5 самых влиятельных художников современности, инсталляции которых наделали много шума

Луиза Буржуа – мать contemporary art

Деревянная скульптура Луизы Буржуа.

Луиза Буржуа родилась в 1911 году, в Париже. За свою долгую – почти сто лет! – жизнь она испробовала все известные формы изобразительного искусства… и создала новые. Все, что она делала, было для нее способом пережить ту бурю эмоций, которая, по словам художницы, стала «несоразмерна с ее габаритами». В детстве она тяжело переживала предательство отца, после смерти матери пыталась свести счеты с жизнью… Искусство спасло ее, стало способом выживать – прямо как в детстве, когда она лепила из хлеба и кромсала ножом фигурку, символизирующую ненавистного отца. Девушка училась в Сорбонне, дружила со скульптором-революционером Бранкузи, брала уроки у Фернана Леже… Довольно скоро в своем творчестве она преодолела влияние великих учителей и нашла собственный путь.

Перейдя от живописи и графики к скульптуре, Луиза начала использовать дерево, часто раскрашенное. Многие ее работы посвящены исследованию феминности, анализу места женщины в обществе, раскрывают подсознательные страхи, сомнения, глубинные мучительные воспоминания. Скульптуры Луизы Буржуа увеличивались в масштабе и занимали все больше места, касались ранее запретных тем – например, телесности, физиологии полов, шокировали зрителей своей откровенностью… Но самая известная ее работа – это огромная фигура паука. Она называется «Мама» и посвящена матери художницы: «Она была моим лучшим другом. Подобно паукам, моя мать ткала (семья занималась гобеленами). Как и пауки, моя мать была умна. Она меня защищала».

Бунтарь Ай Вэйвэй и тысяча табуреток

Инсталляция из деревянных табуреток.

Художник Ай Вэйвэй сын репрессированного китайского поэта Ай Цина – и достойный его наследник. Отец научил его воспринимать обыденность как нечто прекрасное. Шестнадцать лет этот утонченный мыслитель занимался чисткой общественных туалетов, но воспринимал свою работу как один из способов сделать мир лучше. Уже в начале собственного творческого пути Ай Вэйвэй навлек на себя гнев китайских властей и бежал в США. В Нью-Йорке он изучал современные течения в искусстве. Дальнейшие его отношения с родиной выстраивались непросто – он то возвращался и получал громкие заказы, то вновь бежал под гнетом обвинений. От критиков – восхищение, от пекинской полиции – побои…

Миру искусства он известен как автор масштабных инсталляций их обыденных предметов – велосипедов, табуреток, обуви. Он рисовал на древних китайских вазах логотипы американских брендов, напоминая о том, что Китай – «страна подделок», разбивал ради перфомансов урны династии Хань, «калечил» антикварную мебель. Активной гражданской позиции художник придерживается не только в искусстве – например, публично поддерживает правозащитников и обличает коррупционеров.

Дэмьен Херст – король скандала

Художник на фоне одной из своих скандальных инсталляций.

Дэмьен Стивен Херст занял место «царя горы» на арт-сцене еще в девяностые и до сих пор остается непререкаемым авторитетом (а еще одним их самых богатых художников наших дней). Он стал вдохновителем для многих молодых творцов, каждая его работа становилась… не столько событием, сколько – скандалом. Непростые отношения с алкоголем, мрачный и циничный взгляд на мир, нигилизм и критическое отношение к общественному мнению сделали его иконой современного искусства. Какая ирония – к религии Херст тоже относится с большим скептицизмом.

Он выставлял в художественных музеях тела животных, плавающие в формальдегиде, делал панно из крыльев бабочек, собирал символы христианской религии из таблеток и флаконов, а из тысяч бриллиантов «лепил» черепа. Сегодня жизнь и творчество Херста стали гораздо более спокойными, он увлекся абстракционизмом и графическим дизайном, однако каждое его появление на арт-сцене вызывает бурные овации поклонников и волны негодования у критиков.

Илья Кабаков – певец советских коммуналок

Красный вагон в здании Главного штаба.

Советский художник Илья Кабаков – это человек-эпоха, радикально изменивший ход развития отечественного искусства. Самый миролюбивый из советских художников-нонконформистов, не-диссидент («Я никогда ни с кем не сражался»), он прославился работами, посвященными коммунальному быту. Серия листов с надписями на «коммунальную» тему, инсталляции из мусора и покореженных предметов быта, использованных практически до полного распада…

В 1982 году он создал первую из самых своих знаменитых инсталляций – «Человек, который улетел из своей комнаты». Пестро обклеенные стены, бедная обстановка, катапульта и дырка в потолке – герой работы покидает привычную удушающую среду, отправляясь навстречу неизвестности… и свободе. Такие инсталляции, которые помещают зрителя в некую «комнату», окружают со всех сторон или позволяют заглянуть в чужое место обитания, называют «тотальными». Кабаков – родоначальник этого жанра. Его ироничные плакаты, графические листы и тотальные инсталляции были представлены посетителям крупных музеев по всему миру, а с 2000-х Кабаков и его супруга Эмилия активно выставляют работы и в России.

Чихару Шиота – женщина-паук

Инсталляция Чихару Шиоты на Венецианской биеннале в 2015 году.

Уроженка Осаки Чихару Шиота живет и работает в Берлине, куда она сбежала в двадцать пять лет в поисках новой жизни. Родители, владеющие фабрикой по производству ящиков для рыбы, видели ее верной женой, хорошей матерью и, естественно, продолжательницей семейного дела. Чихару, грезившая искусством, была с ними категорически не согласна. А оказавшись на выставке Ван Гога, преисполнилась решимости следовать выбранному пути. Она начала свой профессиональный путь в Киото, в Европе постигала искусство перфоманса под началом легендарной Марины Абрамович, а сегодня создает инсталляции, в которых исследует темный мир подсознания. Ее основной материал – цветная пряжа, которой она заполняет пространства выставочных павильонов.

Случайно переплетающиеся нити символизируют всеобщую связь – связь людей и природы, связь времен, поколений, народов… Известность пришла к ней в 2015 году, когда Шиота создала инсталляцию для японского павильона на Венецианской биеннале. Старые деревянные лодки, ключи, подвешенные на алых нитях – образ из жуткого, но увлекательного сна о мистическом путешествии. Философский трагизм сквозит в других ее работах – больничные койки, белое платье, лабиринты среди все тех же гипнотизирующих переплетений… Художница много лет сражается с онкологическим заболеванием – и тема неизбежности, неотвратимости финала появляется в ее инсталляциях все чаще: «Куда мне идти, когда мое тело исчезло? Когда мои ноги больше не касаются земли».