Жуткая история Сильвии Лайкенс: как равнодушие дало свершиться преступлению

«Заберите меня отсюда, и я расскажу вам всё», прошептала полицейским пятнадцатилетняя девочка. Она была очень худенькой и с трудом передвигалась при помощи ортопедических приспособлений. Её звали Дженни Лайкенс, а полицейские опрашивали её — и семью, в которой она жила — о смерти её сестры Сильвии. Тело Сильвии было обнаружено в подвале дома в чудовищном состоянии, но глава семьи, женщина по имени Гертруда Банишевски, предъявила письменное признание умершей, что её избили мальчишки, с которыми девочка вступила в половую связь.

Конечно, полицейские немедленно отделили Дженни от остальных опрашиваемых, а Гертруде вскоре предъявили обвинение. Вскрытие показало, что Сильвия оставалась девственницей, хотя кто-то явно пытался проникнуть в её вагину неподходящим для этого предметом. На теле шестнадцатилетней девочки-подростка насчитали полтора сотни разных ран, часть из которых (самые лёгкие) были ожогами от сигарет. Девочка явно долгое время недоедала и подвергалась издевательствам и в конце концов умерла от внутримозгового кровоизлияния — последствия ударов по голове.

Самое жуткое же в этой истории было то, что стоило потянуть за ниточку, и оказывалось, что в пытках умершей девочки было замешано множество человек, преимущественно других подростков, включая сестру Сильвии Дженни. И руководила ими Гертруда.

Никого из участников многодневных истязаний юной девушки не смущали действия, к которым их приглашают — кроме Дженни, которой было некуда сбежать и которая боялась оказаться в том же положении, что Сильвия. Но единственное, что могла придумать Дженни, не выходившая из дома и не имеющая возможности позвать на помощь — это наносить удары сестре левой рукой. Дженни была чистой правшой и левой била несильно, даже если размахивалась.

Почти все участники истязаний твердили, как заведённые, что просто «наказывали» и «учили» убитую. Процесс над истязателями и убийцами Сильвии Лайкенс потряс американское общество, обратив внимание на то, как далеко может заходить человек, уже разрешив себе физические наказания другого человека.

Роковая договорённость

Сильвия родилась в сорок девятом году в не самой финансово благополучной, но и не худшей семье своего городка. У неё были старшие брат и сестра близнецы и младшие брат и сестра близнецы. Дженни была младшей сестрой Сильвии. В четыре года она переболела полиомиелитом и с тех пор с трудом передвигалась. Практически всю свою короткую жизнь Сильвия нежно заботилась о Дженни, да и вообще была известна как девочка добрая и отзывчивая. В интересах она ничем не отличалась от подростков из семей побогаче: ездила на роликовых коньках и слушала «Битлз».

Ещё подростком Сильвия стала подрабатывать стиркой и тем, что сидела с чужими детьми. С малышами она всегда ладила.

Родители постоянно пытались обеспечить детей. Они разъезжали чуть не по всей стране, подряжаясь на работы здесь и там, так что с детьми часто сидели родственники или знакомые. Денег постоянно не хватало, несмотря на все усилия, и мать Сильвии иногда подворовывала по мелочи в магазинах. В конце концов она попалась и ненадолго угодила в тюрьму. Отец должен был уехать работать. Он договорился с одной из соседок, Гертрудой Банишевски, что девочки побудут у неё под присмотром — тем более, что Сильвия была бы ещё и хорошей помощницей по хозяйству. Еженедельно на содержание девочек отец обещал высылать деньги.

Много позже, во время следствия и суда, его спрашивали, как он доверил двух дочерей женщине, у которой дома царил беспорядок и дети выглядели неопрятными. Отцу было нечего сказать. В его кругу это было нормально: многодетным матерям было трудно управиться с хозяйством, особенно не имея денег на бытовую технику и хорошие чистящие средства. Того факта, что на весь дом было только три столовых прибора и питались в семье Банишевски в лучшем случае бутербродами, а чаще — просто крекерами, он знать не мог. Да и если бы знал — в подростковом возрасте такую диету выдержать можно, а выбора у Лайкенса было немного.

Банишевски слишком рано вышла замуж и через десять лет осталась разведённой, с четырьмя детьми на руках. Позже она родила от коротких отношений пятого ребёнка. Она жила на детские пособия и стирку чужого белья.

В первую неделю всё шло нормально. Сильвия помогала по дому, ходила со старшими девочками Банишевски в одну школу, смотрела вечерами с семьёй телешоу, пела вместе со Стефани Банишевски — обе обожали петь. Но на вторую неделю в назначенный день не пришёл конверт с деньгами. Банишевски пришла в ярость и избила девочек Лайкенс за то, что «заботилась о них просто так». Деньги пришли с опозданием в один день, но Банишевски, похоже, практически сразу вошла во вкус наказаний. С этого момента она только и делала, что искала поводы, чтобы избить Сильвию.

Пытки — дело коллективное

Понятно, почему Гертруда с самого начала сосредоточилась на той девочке, что здорова: как бы чего не вышло. Однако Сильвия понимала, что стоит ей попытаться сбежать (а в шестнадцать лет она могла бы попытаться это сделать — тем более что работать она уже умела), и все колотушки обратятся на бедную Дженни. Участвовать же в побеге Дженни не могла. Ходила она с трудом. Фактически, по скорбным итогам истории сестёр Лайкенс можно сказать, что Сильвия отдала свою жизнь на то, чтобы спасти Дженни, о которой так всегда заботилась.

Во время одного из нападений Гертруды Сильвия, надеясь отвлечь её, выдала тайну дочери Гертруды Полы. Пола ждала ребёнка. Банишевски пришла в ярость, но не на дочь, а на Сильвию — за поклёп. К обвинениям, связанным с бытовыми вопросами, теперь на Лайкенс постоянно обрушивались обвинения в распущенности. Гертруда даже каким-то образом убедила Сильвию, что она уже падшая, потому что… беременна. Не зная ничего о половой жизни, Лайкенс поверила и впала в настоящее отчаяние.

Стефани Банишевски, другая дочь Гертруда, была подругой Сильвии, но ярость матери так пугала её, что девочка боялась перечить. Сильвии не помогал никто.

Избивая Сильвию, Гертруда припоминала, что отец девочек советовал их держать твёрдой рукой, потому что мать им, мол, сильно потакала. Скорее всего речь шла о каких-то бытовых вещах, о том, чтобы соблюдать режим и школьную дисциплину, но Гертруда использовала эти слова как индульгенцию для истязаний. Позже, узнав об этом, Лайкенс был потрясён. Он всю жизнь корил себя за эти слова. Вот уж о чём он не думал, так это о том, чтобы посторонний человек бил его дочерей…

В результате Сильвию били под предлогом, что она неопрятно выглядит. Любое её общение с мальчиками (один из которых ей действительно нравился) оборачивались обвинениями в распущенности. Когда Сильвия купила себе копеечный леденец, её избили за то, что она якобы украла его, как её мать-преступница (напомним, девочка сама зарабатывала себе на карманные расходы — по крайней мере, пока была в состоянии).

Сильвия поначалу надеялась на то, что всё изменит встреча со старшей сестрой Дайан. Но Дайан решила, что девочки преувеличивают от того, что им не нравится жить с чужими людьми. Представить, что такая же многодетная женщина, как её мама, может наказывать так жестоко, она не смогла. Ей тоже предстояло вспоминать это всю свою жизнь.

Гертруда активно привлекала к побоям Сильвии всех своих детей и сестру Сильвии Дженни, но этого ей показалось мало. Узнав, что Сильвия дружит с девочкой по имени Анна, Гертруда рассказала Анне, что Сильвия якобы говорила страшные гадости о её матери, и предложила помочь в наказании. Позже наказать Сильвию пригласили двенадцатилетнюю Джудит Люк. В первый раз Джудит испугалась увиденного и попыталась рассказать маме о том, что сделали с Сильвией. Но мама сказала, что Сильвию просто наказывают — и Джудит тоже стало казаться, что то, что делают с этой девочкой, нормально. Она присоединилась к «наказаниям».

У Сильвии, казалось, появился шанс, чтобы кто-то забил тревогу, когда к Гертруде зашла новая соседка в поисках няни для своего ребёнка. Соседка позже рассказывала, что Сильвия сразу обратила на себя внимание внешним видом — она была заморенная, с кровоподтёком под глазом. Пола облила Сильвию горячей водой из стакана, похваставшись, что синяк на лице девочки — её рук дело. Соседка была шокирована, но никуда не обратилась.

Позже соседка снова видела Сильвию избитой — и снова никому ничего не сказала.

Был некоторый шанс, что тревогу поднимет священник Джулиан, навестивший Гертруду у неё дома. Гертруда принялась рассказывать ему, что Сильвия ворует и занимается проституцией. Знавший Сильвию давно священник не поверил и попробовал поговорить с Дженни, но та уже была так запугана, что механическим голосом говорила то, чему научила её Гертруда.

Однажды Дайан попыталась увидеть младших сестёр, но Гертруда не впустила её в дом. Дайан пыталась настаивать — Гертруда пригрозила напустить на неё полицию за вторжение. Позже Дайан, бродя по улицам, удалось увидеть идущую куда-то Сильвию. Девочка пробормотала, что у неё будут проблемы, если они заговорят друг с другом, и практически сбежала. Растерянная девушка уже поняла, что с младшими сёстрами происходит что-то плохое, но, будучи сама почти подростком (восемнадцати лет), не понимала, что ей предпринять.

Тем временем Сильвия украла в магазине спортивную форму, чтобы посещать в школе уроки физкультуры. Гертруда воспользовалась этой кражей как предлогом для того, чтобы перестать выпускать Сильвию из дома.

Она избила девочку так сильно, что у Сильвии началось недержание мочи. Уже под этим предлогом её заперли в подвале. Гертруда заходила к Сильвии только для того, чтобы избить, и приводила с собой подростков, чтобы те присоединились к истязаниям. К тому времени она привлекла к пыткам соседского парня Ричарда Хоббса. Тот выжег на коже Сильвии надпись «Я проститутка и горжусь этим» и цифру 3 на груди. Раз ей попытались всунуть бутылку от газировки в вагину, но не преуспели. Избивал Сильвию и парень Стефани Кой Хаббард. Её также заставили написать письмо, которое позже показывали полиции.

Тем временем Дайан позвонила в местную службу здравоохранения, жалуясь, что ей не дают увидеть сестру-инвалидку. В дом к Гертруде пришла медсестра. Дженни оказалась в порядке, а про Сильвию Гертруда сказала, что та занялась проституцией и сбежала из дома. Дженни подтвердила это. Организация утратила интерес к Банишевски.

Сильвия в отчаянии наконец решилась на побег. Она услышала, как обсуждают, что её увезут в лес. Что из леса она не выйдет, было ясно. Но девочка уже так ослабла, что побег не удался. Её снова пытали. После очередных побоев её речь стала бессвязна. Затем, спустившись в подвал с дочерью Стефани и Ричардом Хоббсом, Гертруда обнаружила Сильвию мёртвой. Стефани бросилась делать бывшей подруге искусственное дыхание, но Гертруда велела ей прекратить, потому что Сильвия, как она считала, придурялась. Женщина со всей мочи ударила Сильвию книгой по лицу и только тогда поняла, что девочка действительно не дышит. Она велела Хоббсу вызвать полицию.

Жизнь после смерти Сильвии

Первой дала показания Дженни, начав с того, что шёпотом попросила полицийского забрать её от Банишевски. Давала показания против матери и Стефани (как было доказано, она ни разу не нанесла Сильвии тяжёлых ударов, в отличие от её родственников и её парня). На суде Гертруда держалась строго и всё отрицала — жестокое обращение, беременность дочери, буквально всё. Кроме того, она напирала на то, что страдает депрессией. Пыталась отпираться одиннадцатилетняя Мэри Банишевски, но потом, не выдержав, выкрикнула «Господи, помоги мне!» и рассказала, как её привлекли к выжиганию знаков на коже Сильвии.

Адвокаты Полы и Джона Банишевски доказывали, что их подзащитные попали под влияние матери. Адвокат Гертруды пытался представить её слабоумной.

Что поразило общественность, по делу проходило множество подростков — не только из семьи Банишевски. Помимо бывшей подруги Сильвии Анны и девочки по имени Джудит, а также Ричарда и Коя обвинены в истязаниях были Рэндольф Липпера и Майкл Монро, соседские мальчишки. Кроме того, странности видели множество взрослых — соседка, искавшая няню, священник, могла что-то заметить и медсестра, но никто не забил тревогу. Даже родная сестра Сильвии Дайан сделала это поздно — впрочем, она по американским меркам считалась ещё несовершеннолетней.

Гертруду приговорили к смертной казни. Пола Банишевски была признана виновной в тяжком убийстве второй степени, а Хоббс, Хаббард и Джон Банишевски были признаны виновными в непредумышленном убийстве. Самых младших участников процесса, а также Стефани признали невиновными из-за влияния Гертруды на неокрепшие умы, а также потому, что Стефани пыталась оказать Сильвии помощь. Гертруда, Пол и Джон разрыдались, услышав приговор. Было похоже, что они не ожидали такой «жестокости» присяжных.

Гертруде заменили казнь пожизненным заключением, которое получила и Пола. Уже за решёткой Пола родила дочку, назвав её в честь матери Гертрудой. Девочку отдали на удочерение.

Через пять лет после суда Верховный суд Индианы отменил приговоры Гертруде и Поле на том основании, что на мнение присяжных повлияли общественные настроения. В 1971 году состоялось повторное судебное заседание. На нём Пола признала себя виновной в непредумышленном убийстве — и получила неопределённый срок «от двух до двадцати лет». Через два года её выпустили, несмотря на то, что она несколько раз пыталась совершить побег.

Гертруду снова признали виновной в убийстве и подтвердили приговор: пожизненное заключение. Через пятнадцать лет она добилась освобождение, убедив, что раскаивается в убийстве, и утверждая, что в то время принимала наркотики и потому была невменяемой. Суд учёл её прохристианскую активность в тюрьме, выпуская на волю. Через пять лет после освобождения она умерла от онкологического заболевания. Когда уже взрослая Дженни увидела новость о смерти Банишевски, она вырезала заметку из газеты и отправила матери, сопроводив ядовитой запиской. В своё время Дженни пыталась бороться против освобождения Гертруды, но не преуспела: прохристианская активность Банишевски перевесила.

Хобб получил небольшой срок и быстро вышел из тюрьмы. Он лечился от нервного срыва и через четыре года после освобождения умер — но не от нервов, а от рака лёгкого (кстати, как и Гертруда).

Хаббарда после освобождения привлекали как подозреваемого по делу об убийстве двух человек, но оправдали. Он всю жизнь работал механиком, но в возрасте за пятьдесят его уволили после выхода на экраны страны фильма об убийстве Сильвии Лайкенс. Вскоре он умер. Он оставил после себя множество детей и внуков. Стефани больше никогда с ним не общалась после смерти Сильвии.

Саму Стефани, двух её младших сестёр и младшего брата сначала отдали в фостерные семьи, а потом передали под опеку отца-полицейского. Тот сменил фамилию себе и детям на Блейк. Её сестра Пола, освободившись, вышла замуж за фермера и родила двоих детей. Позже Пола устроилась работать помощником школьного психолога под другим именем. Была ли это попытка предотвращать ситуации, в которую попала некогда Сильвия, или просто циничное действие, как его тогда расценили, трудно сказать. Как только всплыло, кто она такая, её уволили. Стефани же всю жизнь проработала школьной учительницей. Она всё ещё жива.

Джон Банишевски взрослым попытался покаяться за смерть Сильвии, но в итоге всё свёл к тому, что был несчастным ребёнком, а родителям Сильвии надо было лучше думать о том, кому они доверяют дочь. Он умер в пятьдесят два года от диабета.

Дженни дожила до 2004 года, прожив чуть больше полувека. Она работала в банке и вышла замуж. Её слабое после полиомиелита сердце рано сдалось. Её отношения с родителями не ухудшились. Она не раз пресекала попытки обвинить их в смерти Сильвии. Дайан вместе с мужем в 2015 году заблудилась на машине в пустыне. Её спасли чудом: муж уже умер, она умирала. Родители Дженни и Дайан не смогли оставаться вместе после того, как потеряли дочь. Они развелись. К нашему времени они тоже уже скончались.