Авиарейды на Берлин: как советские летчики в 41-м бомбили столицу Третьего рейха

Бросок перчатки

Блицкриг 1941 года, как мы уже знаем, своих целей не достиг. Но положение на фронте сложилось чрезвычайное.

Например, у далеко продвинувшихся немцев появилась возможность бомбить Москву силами фронтовой авиации — чем они и не преминули воспользоваться. Первые налёты на столицу начались уже в июле, были задействованы сотни самолётов.

Надо было как-то отвечать. Сделать это сразу же и в таких же масштабах было невозможно — война катилась на восток, и советским фронтовым бомбардировщикам не хватало дальности. Да и нужны они были позарез для другого. Иное дело дальняя авиация. Находящиеся в её строю четырёхмоторные гиганты вполне могли достать до Берлина.

Первый удар нанесла авиация Балтийского флота. Седьмого августа 1941-го в воздух поднялось полтора десятка ДБ-3, взявших курс на столицу рейха. Отбомбились неплохо. Конечно, в силу малочисленности нанести серьёзного урона не удалось, зато потерь не было.

Теперь дело стало за дальней бомбардировочной авиацией.

Полярное братство

Первый рейд «дальники» совершили силами 81-й дальней бомбардировочной авиадивизии. Возглавлял её комбриг Михаил Водопьянов — один из первых Героев Советского Союза, полярный лётчик со стажем. Довелось Водопьянову и повоевать. Во время Зимней войны он шёл в ночные бомбардировочные вылеты на своём «полярном» ТБ-3, так и остававшемся в ядовито-оранжевой окраске.

Отсиживаться в штабе герой Арктики не собирался. Допустить, чтобы 81-я бомбила вражескую столицу без него, Водопьянов не мог.

Вторым пилотом у него был Эндель Пусэп, тоже полярник со стажем. Кстати, этнический эстонец — чему ещё предстояло сыграть свою роль.

Наносить удар должны были 26 самолётов — десять четырёхмоторных ТБ-7 и 16 Ер-2. Но с самого начала всё пошло не так.

Полоса слишком коротка

Вылетали из-под Ленинграда, с аэродрома в городе Пушкине. Бомбардировщики ТБ-7 и Ер-2 имели довольно типичную для авиации СССР ахиллесову пяту — двигатели. У первых они были довольно ненадёжны, а у вторых — маломощны. Результатом стала авария одного из Ер-2: загруженный под завязку бомбами и горючим тяжёлый самолёт не успел взлететь до окончания полосы и пропахал носом по земле.

ТБ-7 майора Егорова досталось ещё больше. Четырёхмоторная машина взлетела и начала набирать высоту, но тут вдруг отказали два правых мотора. Бомбардировщик устремился к земле. Посадка вышла жёсткой — погибла половина экипажа.

После этого вылеты самолётов прекратили. На Берлин ушло только десять машин — и для них испытания только начинались.

Законы Мёрфи

Рейд на германскую столицу проходил в обстановке строжайшей секретности. Взаимодействие со своими зенитками и истребителями отсутствовало. Заплатить за это пришлось довольно быстро — половина бомбардировщиков в той или иной степени имела огневой контакт со своими.

Кому-то, как Водопьянову, везло, и огонь «ишаков» повреждал самолёт не очень сильно. Другие страдали в полной мере: один ТБ-7 был сбит артиллерией Балтфлота и очень жёстко сел, а Ер-2 досталось от истребителей — да так, что экипажу пришлось выброситься на парашютах.

Не меньше проблем доставляли всё те же двигатели. Они выходили из строя один за другим, что в немалой степени определило результаты — в Пушкин вернулись только два самолёта. Ещё два смогли дотянуть до аэродромов в Торжке и Обухове. Остальным повезло меньше — или были сбиты, или разбились на вынужденной.

Почти все выжившие при вынужденных посадках смогли выйти к своим. Кроме экипажа одного из Ер-2 — он просто пропал без вести — и ТБ-7 старшего лейтенанта Панфилова. Его самолёт сел в Финляндии, недалеко от Хельсинки. Пилоты пытались добраться до линии фронта, но путь от финской столицы был неблизким, и они в итоге попали в плен.

Самая заветная цель

Но всему этому предстояло произойти позже, а пока бомбардировщики рвались к Берлину.

До немецкой столицы добрались шесть самолётов, в их числе был и ТБ-7 Водопьянова. Ещё один бомбардировщик до главной цели не дотянул, но сбросил бомбы на первый попавшийся более-менее крупный город. Впрочем, при внезапно отказавшем ещё до подлёта к Германии двигателе и это было чудом. На обратном пути у машины отказал ещё один мотор — но ТБ-7 всё же дотянул до Обухова.

Что же комбриг Водопьянов? Его экипажу досталось сперва от своих И-16, потом от зениток над Берлином. На обратном пути ТБ-7 героя Арктики «вляпался» в Кёнигсберг. К городу самолёт подлетел уже изрядно продырявленный. Руль ТБ-7 слушался плохо, и уклоняться от многочисленных зениток столицы Восточной Пруссии было намного сложнее.

По итогам общения с недружелюбными зенитками был пробит один из топливных баков, и вскоре ТБ-7 потерял почти тонну горючего. Дотянуть до Пушкина уже никак не получалось — оставалось надеяться, что удастся сесть хотя бы на неоккупированной территории. Надежды не сбылись — топливо кончилось над Эстонией.

Садиться решили прямо на лес. В поле лётчиков было бы проще поймать, а попадать в плен героев Арктики не тянуло.

Посадку можно считать довольно удачной: хотя самолёт был разбит, обошлось без жертв. На всякий случай устроив на месте обломков знатный костёр, экипаж начал пробираться к своим. Тут пригодились эстонские корни Пусэпа, знавшего язык. По ночам, пока остальные прятались, он в одиночку ходил по деревням и узнавал у местных дорогу. В итоге всё закончилось хорошо — лётчики добрались к своим.

Обманутые ожидания

Итоговые потери оказались неоправданно велики. Из 12 пытавшихся взлететь машин две разбились в самом начале и ещё шесть — в ходе авиарейда. Четырнадцать бомбардировщиков не вылетели вовсе.

Вышестоящее командование в лице генерала Жигарева это отлично понимало. Нужен был виноватый, на роль которого, казалось бы, идеально подходил Водопьянов, возглавлявший авиадивизию. Дополнительных очков фигуре покорителя Арктики прибавляло то, что в момент составления телеграммы «наверх» Водопьянов всё ещё шлялся где-то по эстонским лесам. Судьба комбрига была неизвестна, и всё указывало на то, что Михаила Васильевича в штабе дивизии больше никогда не увидят.

А потом мысленно похороненный пилот-легенда всё-таки объявился.

Окружающие испытали некоторую неловкость. Всем было понятно, что сам Водопьянов, сравнительно недавно возглавивший 81-ю, был виноват в произошедшем точно не больше, чем ненадёжные моторы, меры секретности и малое время для подготовки операции.

В итоге командование всё-таки нашло выход, устроивший всех. Во-первых, в приказе пропесочили начальника штаба авиадивизии. Во-вторых, Водопьянову за удар по Берлину объявили благодарность. И в-третьих, героя Арктики сняли с поста командира 81-й, ограничив сферу его руководства экипажем отдельно взятого самолёта.

Сам Водопьянов возражать и не думал. Руководить соединениями знаменитый лётчик не рвался. Всё, чего ему хотелось, — воевать и бомбить немцев. И это Михаил Васильевич получил сполна — вылетать к целям в глубоком тылу противника ему предстояло ещё не раз и не два.

Отсрочка для германской столицы

Советская авиация ещё летала на Берлин осенью 1941-го, но вскоре эти рейды пришлось прекратить. Что Германия, что Советский Союз, строили свои вооружённые силы как «армии поля боя». И по-настоящему массово могли использовать только фронтовую авиацию. Чтобы нанести серьёзный удар по столице противника, сначала требовалось к ней подобраться.

Навалиться на немецкие города сотнями дальних самолётов Советский Союз не мог — он был слишком занят битвой на огромном сухопутном фронте. Налёты меньшими силами могли дать только ограниченный пропагандистский эффект — который пока и так удалось достигнуть.

Поэтому Берлин оставили в покое — сперва требовалось выстоять, а уже потом выиграть войну.