Белоэмигранты «Асано»: как 700 русских оказались в японской армии, и что с ними было после капитуляции Токио

Однако отечественные исследователи, долгое время изучавшие рассекреченные документы, не нашли однозначного подтверждения добровольного поголовного участия русской эмиграции в сражениях против армии СССР. А вот примеров работы под прикрытием и содействия советским военным отмечено предостаточно.

Белоэмигрантские разведчики и диверсанты «Асано»

Бригада «Асано», Ковтуновская армия.

После того, как в октябре 1922 года красные войска взяли Владивосток, тысячи беженцев с Белого Приморья хлынули через границу. Большая их часть ушла в Маньчжурию, принадлежавшую на тот момент Китаю. Столицей русских эмигрантов стал город Харбин. Состав эмигрантской волны был разношерстным: солдаты и казаки, железнодорожники и офицеры, торговцы и криминал.

При помощи опытных русских кадров военные власти Японии поддерживали в них боевой дух, готовя в собственных захватнических целях организованную «пятую колонну». После захвата Маньчжурии японцами и создания марионеточной страны Маньчжоу-Го русская военная эмиграция наладила тесные контакты с японскими командирами. Мелкие группы соединились в крупные подразделения, впоследствии вошедшие в состав Квантунской армии.

Численность русских военных в рядах японцев составила порядка 700 человек. Финансировались эмигранты маньчжурским военным министерством, солдаты из подразделения «Асан» одевались в маньчжурскую военную форму. Однако на складах на случай выполнения спецзаданий хранились комплекты советского обмундирования и красноармейское оружие. Русских готовили для заброски на территорию Советского Союза, а также для осуществления в тылу Красной Армии диверсионных актов на случай войны СССР и Японии. И если на первых порах к этой работе привлекались только бывшие военнослужащие Белой армии, то позже японская пропаганда переориентировалась на белоэмигрантскую молодежь.

Зомбирование потенциальных диверсантов

Военнослужащие отряда Асано в увольнении.

Судя по рассекреченной на сегодня информации, прямого участия в сражениях с Красной Армией в ходе Великой Отечественной «Асано» изначально не принимало. После нападения Гитлера на страну советов бойцы эмигрантских формирований забрасывались на советские территории в разведцелях. Задолго до этих событий военнослужащие профессионально обучались владению разведывательными и подрывными системами, подвергались идеологической обработке. Кроме этого, эмигрантский боевой батальон в будущем мог быть задействован в подавлении восстаний маньчжурских подразделений и в борьбе с партизанами. Ведь несмотря на идейные противоречия с коммунистами не все русские переселенцы стремились вести подрывную деятельность на родине своих отцов.

Японским властям приходилось и давить на потенциальных шпионов, принуждая их к сотрудничеству. Но японцы понимали, что идейный враг СССР будет эффективнее завербованного угрозами и запуганного диверсанта. По этой причине в Маньчжоу-го велось истинное «зомбирование» жителей. Газеты, радио, социальные организации навязчиво прославляли все японское - власть, традиции, медицину, армию, образование. Одним из мощнейших оружий пропаганды стал кинематограф. В 1930-х в Маньчжурии работало 80 кинотеатров, а уже в 1942-м число таких заведений превышало две сотни.

В первой половине Второй мировой войны харбинцы имели возможность смотреть только японские и немецкие фильмы, отягощенные идеологической составляющей. Грамотно снятые короткометражки рассказывали о прелестях жизни в Маньчжурии после японской оккупации. Киножурналы представляли солдат императорской армии истинными героями, прославляя их громкие подвиги.

Предписывались жителям Харбина для просмотра и пропагандистские киноленты фашистской Германии – союзника Японии того периода. А после особо значимых премьер руководители высоких рангов выступали с эмоциональными речами о важности решительной борьбы с коммунистами в тесном сотрудничестве с гитлеровцами. Естественно, регулярно попадая на подобные киносеансы, молодые русские переселенцы добровольно-принудительно проникались «разумными» идеями, пополняя ряды японских разведшкол.

Из «асановцев» в трудовые бригады

Русские эмигранты Маньчжоу.

Несмотря на то, что эмигрантская администрация убеждала новое командование во всемерной поддержке, японцы не спешили доверять своим русским союзникам. Все понимали, что какая-то часть эмигрантов лишь выжидает прихода соотечественников. Не было секретом и то, что отдельные «асановцы» работали в пользу советской разведки.

Осенью 1943-го все японские офицеры в «Асано» были заменены на русских. А спустя месяц бригаду переформировали (согласно официальной версии, с целью расширения русско-эмигрантских группировок в Маньчжурской армии) в РВО (Русский воинский отряд). К лету 1945-го деятельность самостоятельного воинского подразделения приостановили. Большая часть вооружения была вывезена, из части рядового состава сформировали трудовые сельхозбригады. Остальные же были распущены по местам проживания до особых распоряжений.

Возвращение к своим

Харбинцы приветствуют Красную армию.

В августе 1945-го эмигрантам стало известно, что СССР объявил Японии войну, начав против нее боевые действия. Японцы начали срочную мобилизацию вооруженных сил Маньчжоу-го, в том числе и русских подразделений. Командир белоэмигрантов полковник Смирнов после нескольких совещаний предложил отряд распустить, с чем согласились остальные русские офицеры. Вскоре рядовой и унтер-офицерский состав получил команду о роспуске, а в отряде осталось пару десятков военных, которые под руководством Смирнова начали охранять склады, казарменное имущество и стратегическую железнодорожную переправу через реку Сунгари. При подходе Красной Армии было решено сдаться в плен.

Смирнов первым связался с советским военным командованием, выказав желание сотрудничать. Подобным образом повели себя и рядовые эмигранты, подлежащие мобилизации. Японские русские скрывались, убегали в леса. Некоторые более инициативные создавали антияпонские партизанские отряды, в которых вместе с ними состояли и китайцы. Партизаны орудовали в тылу японцев, а после разгрома их армии уничтожали оставшиеся боевые группы и передали пленных японцев советским военным. На тайное сотрудничество с советской разведкой шли и другие члены командования бригады эмигрантов.