Битва за Мидуэй: как фортуна отвернулась от японцев

Дырявый японский мизер

Для Объединённого флота, который вот уже полгода после Пёрл-Харбора гонял противника по всему Тихому океану, занятие крохотного атолла выглядело плёвым делом. На «острове Полпути» (midway — «середина, половина пути» (англ.).  даже не было источника пресной воды: её приходилось либо завозить, либо получать из опреснителя. Некоторые не понимали, зачем ради такой ничтожной цели гонять через пол-океана аж четыре авианосца и линейный флот. Одна из наиболее вразумительных причин — необходимость разместить на атолле патрульные самолёты, чтобы избежать повторения рейда Дулиттла. Ну и о десанте на Гавайи немножко помечтать.

Впрочем, японские планы предусматривали, что за несчастный атолл может вступиться американский флот. Самураи не слишком в это верили, но мало ли как виски ударит в голову этим янки? В любом случае, американские авианосцы не могли появиться на сцене раньше, чем на третий день — пока узнают про нападение, пока протрезвеют, пока доползут…

У самих американцев были проблемы иного плана. Благодаря работе дешифровщиков они могли заглядывать через плечо в японские карты. Из расшифрованных сообщений стало понятно, где и какими силами будут действовать самураи. Открытым оставался вопрос, чем их ловить. У командующего флотом адмирала Нимитца под рукой имелось только два готовых к бою авианосца — «Хорнет» и «Энтерпрайз». Ещё один авианосец, «Йорктаун», плёлся к Гавайям после боя в режиме радиомолчания. Чтобы утопить его, хватило бы чиха на борту проплывающей мимо японской подлодки. Ну а четвёртый — «Лексингтон» — уже лежал на дне.

Воевать с двумя авианосцами против четырёх — а то и шести — японских было бы очень героически… но как-то не по-американски, да и вообще глупо.

К счастью, разведка доложила точно, что авианосцев у самураев будет не больше четырёх. А на «Йорктауне» (после обращения адмирала: «Ну ты же капиталист, Джон!») пообещали вместо двух недель подлатать за три дня. Не так, чтобы совсем, но до Мидуэя доползёт и даже сойдёт для вражеских лётчиков за исправный, если те не будут пристально вглядываться.

Ввод в строй третьего авианосца в сочетании с авиацией на островах давал американцам численное превосходство. Взлом японских шифров — точное знание намерений противника. Итого уже две составляющие победы на руках.

С раскладом три против четырёх уже можно было садиться ловить японцев. Тем более, что к самолётам на кораблях добавлялась авиация самого атолла.

Пять минут, пять минут…

С лёгкой руки Мицуо Футида долгое время было модно говорить про «пять роковых минут». Дескать, появись американские пикировщики на пять минут позже, у-у, как бы мы им дали.

Роковые пять минут в японской судьбе действительно имелись, но совсем не те. Когда Нимитц в штабе флота на Гавайях получил сообщение, что японцев обнаружили, он сказал своему начальнику разведки: «Вы ошиблись всего на пять миль, пять градусов и пять минут». Самураи начали играть с предсказанным раскладом, теперь оставалось только насовать им взяток — в смысле, торпед и бомб.

Собственно, если б американцы навалились всей толпой, тут бы сказочка и закончилась. Но…

Кто в лес, кто по дрова…

Проще всего поступили на Мидуэе. После сообщения о японцах с атолла пинками выпихнули все находившиеся на нём самолёты. В воздухе у них имелись хоть какие-то шансы, а вот на земле японцы точно разнесли бы всё в щепки. Координировать разномастную орду никто даже не пытался, и японские истребители получили возможность спокойно кушать противника по частям.

Третья составляющая: американцы, благодаря своему знанию шифров, первыми обнаружили противника. Дальше дело техники — но да, они честно постарались проиграть.

Не менее весело получилось и с авианосными самолётами. Получив донесение об обнаружении двух вражеских авианосцев, командовавший американской эскадрой адмирал Флетчер решил атаковать их с «Хорнета» и «Энтерпрайза». Самолёты «Йорктауна», летавшие на разведку, стартовали ещё позже. Но если японцы для атаки Мидуэя собрали в одну группу самолёты с четырёх кораблей, то американцы не всегда умели даже наладить взаимодействие внутри авиагруппы одного корабля.

Пикировщики, торпедоносцы и истребители отправлялись к цели каждый сам по себе.

Более того, из-за ошибок в организации радиосвязи ударные самолёты зачастую даже не имели шанса связаться с истребителями. В результате часть последних просто покружила высоко в небе над японцами, в то время как их подопечных убивали внизу. Одна группа пикировщиков со своим прикрытием вообще полетела искать два «недостающих» вражеских авианосца… Разумеется, они никого не нашли.

Впрочем, организация японцев вообще и обороны в частности тоже оставляла желать лучшего. У истребительного прикрытия над авианосцами не было общего командования и нормальной связи. Пилоты ориентировались по стрельбе зенитчиков и наваливались на обнаруженную цель всей толпой. Пока в роли противника были небольшие группы с Мидуэя, работала даже такая «тактика». Но уже с торпедоносцами начались проблемы.

Американцы подходили с разных сторон, поэтому толпа, сбежавшаяся на одну сторону, плохо успевала перехватывать самолёты с другого края. Кроме того, у основного японского истребителя «Зеро» с боезапасом 60 снарядов на ствол эти самые снаряды расходовались очень быстро, а чит-кодов на бесконечный боекомплект японские программисты ещё не сочинили… Одним словом, за пополнением боезапаса приходилось садиться на палубу.

Потому что в кузнице не было гвоздя…

Пока в небе японские истребители гонялись за американцами, внутри ангаров их товарищи занимались значительно менее увлекательным делом. После отправки первой волны на бомбардировку Мидуэя, часть самолётов адмирал Нагумо придержал в резерве — на случай, если поблизости всё же окажутся какие-то американцы. Для атак против кораблей самолёты надо было вооружить торпедами. Затем атаковавшие атолл истребители сообщили, что потребуется повторный удар. Сказано — сделано (или будет сделано): с бомбардировщиков начали снимать авиаторпеды и вешать 800-килограммовые бомбы. Проблема состояла в том, что торпеды были длинными и тонкими, а фугасные бомбы — короткими и толстыми.

Историки очень любят писать, как бомбы и торпеды куда-то попадали, будучи сброшенными. Но мало кто рассказывает, как их вешали на самолёты. Между тем, процесс этот (местами очень занимательный) припоминается ветеранами-техниками незлым японским словом; наверняка перепадает и авиаконструкторам, и проектировщикам авианосца, равно как и родне их до седьмого колена включительно. Ибо.

Для каждого вида вооружения требовалась особая подвеска: для торпеды — с тремя креплениями, для фугаски — с двумя. Заниматься откручиванием болтов, разумеется, могли только настоящие мастера самолётной «Камасутры», и уходило у них при этом от 20 до 30 минут на каждый самолёт. Впрочем, остальные оказались занятыми не меньше — таскать торпеды можно было лишь дефицитными тележками. Да и компрессор для зарядки торпед на авианосец сжатым воздухом был всего лишь один — немецкий.

Процесс ещё шёл, когда Нагумо сообщили о наличии поблизости от Мидуэя американского флота. Причём новость эта прибыла тоже не самыми быстрыми путями.

Сначала гидроплан-разведчик отстучал доклад морзянкой (разумеется, кодом — ведь нельзя же было допустить, чтобы американцы вдруг узнали, сколько у них кораблей и где именно). К слову сказать, на японском флагмане это сообщение не приняли — есть подозрение, что там вообще поленились открыть окно чатика с докладами от разведчиков. Пока сообщение принимали на пославшем разведчика крейсере «Тоне», пока расшифровывали, пока шифровали заново — уже для дублирования светотелеграфом на флагмана — часики тикали, гайки с самолётов откручивались.

В разгар веселья внезапно поступил приказ: вешать торпеды обратно.

Особенно радостно этот приказ прослушали на «Кага». Три других авианосца несли по 18 торпед, но у «Кага» их было 27. Соответственно и перевооружение затягивалось — но поскольку японский вице-адмирал Тюити Нагумо хотел атаковать «по правилам», самый медленный задерживал всех.

Всё это тянулось, пока в ангарах трёх авианосцев не взорвались уже другие бомбы — с американских пикировщиков.

Повернись, избушка…

Фортуна довольно долго следила за японцами с явным интересом. Даже в своих ранних, плохо спланированных атаках американцы имели все шансы сделать самураям очень больно, если бы им повезло чуть больше. Но раз за разом бомбы падали мимо, а торпеды проходили в стороне от японских кораблей. Одна группа пикировщиков пролетела мимо, другая вообще осталась в решающий момент курить бамбук на «Йорктауне», и даже горевший Б-26 промахнулся мимо мостика флагманского «Акаги».

Но Фортуне надоедает смотреть однообразное кино, и тогда она отворачивается…