Но одну из своих лучших работ известную под названием «Голая Истина, вооруженная плетью», «Истина, выбирающаяся из колодца» и просто «Истина», созданную в 1896 году, Жером столь любил, что не только не стал продавать, но и повесил над прямо своей кроватью, где она и находилась до самой смерти мастера.
Но почему же «Истина» голая? И что именно символизирует этот шедевр?
Аллегорические изображения обнаженных женщин являются достаточно популярным сюжетом во всей Западной живописи.
Принято считать, что тонко завуалированное «оправдание наготы» было лишь удобным поводом, чтобы изобразить обнаженных персонажей, пересказывая известный античный миф или даже библейскую историю.
Подобная концепция «допустимости» прекрасно прослеживается в работах Тициана, Джорджоне, Леонардо да Винчи, Рафаэля и многих других известных художников.
Однако «Истина» Жерома достаточно любопытна тем, что изображена обнаженной без литературного подтекста и даже не является конкретным мифологическим персонажем.
Она лишь представляет в весьма оригинальном свете достаточно абстрактную одноименную концепцию (а кто же такая истина и как же она выглядит?). Именно этим «Истина» в версии Жерома заметно отличается от ее сверстников и подавляющего большинства обнаженных шедевров эпохи Ренессанса.
Если свести воедино всю многовековую историю искусства, аллегорические изображения обнаженных героев, как правило, делятся на две категории: соблазнительные и чистые.
Изображение «Истины» относятся к последнему типу, описанному рядом критиков как «девственная истина», с «совершенной формой, на которую можно смотреть и восхищаться».
Принято считать, что картина основана на известной фразе древнегреческого философа Демокрита, гласящей, что «истина лежит на дне колодца» и вполне популярном выражении «голая правда» (настоящая, не скрытая и без прикрас).
Именно такой ее и показал художник. Истина, лишенная спокойствия, но с вернувшийся к ней прежней неистовой силой вылезает из колодца с плетью в руке, чтобы наказать людей за их многочисленные заблуждения, ложь и лицемерие пропитавшее весь мир и ставшее уже почти нормой.
Намеренное искажение формы бедра героини и ее лица, застывшего в крике на зрителя, лишь подчеркивает глубокий символизм произведения.
Ведь в истине, как и любом творении природы, в том числе и женской красоте, прекрасно все, если отбросить лживые преставления и предрассудки.