Победа мировой революции
Год 193... какой-то. Советско-вражеская линия фронта.
Ночь. На востоке медленно разгорается рассвет. Над линией фронта пока ещё тихо. Слышен лишь треск авиационных двигателей. Лёгкие самолёты пролетают во вражеский тыл и высаживают там группы десантников.
Вскоре тишину прерывает артиллерия. Она бьёт и по передовой линии, и по тылу, подавляя артиллерию обороняющихся, штабы, узлы связи. В это же время в бой вступает штурмовая и легкобомбардировочная авиация. Она поражает резервы, которые обороняющиеся пытаются подвести к линии фронта.
Упрощённая схема прорыва вражеской обороны
Артиллерия переносит огонь в тыл, и туда же устремляются огромные, тяжелобронированные, но скоростные танки дальнего действия (ДД). Их задача — добить оставшуюся артиллерию, штабы и прочие уязвимые точки тыла оборонительной полосы.
В качестве танков дальнего действия разрабатывались Т-28
Когда танки ДД скрываются в глубине обороны, атакуют танки дальней поддержки пехоты (ДПП).
В качестве танков дальней поддержки пехоты могли использоваться БТ-2
Они тоже несутся в тыл, но не такой глубокий, и поражают пулемёты противника, наблюдательные и командные пункты. Также в тыл идут танки-транспортёры пехоты.
Впервые в качестве танков-транспортёров применили Mk.V. В начале 30-х хотели использовать нечто подобное для транспортировки танковых десантов, но на новом техническом уровне
В каждом из них по два отделения пехоты. Многие из десантников — с автоматическим оружием. Наконец в бой идёт пехота, а вместе с ней — танки непосредственной поддержки пехоты. Им помогает артиллерия, в первую очередь — самоходная. Оборона сотрясается по всей глубине.
В качестве танков непосредственной поддержки пехоты в Красной армии использовались Т-26. На фото — ранний двухбашенный вариант
Командование противника, несмотря на проблемы со связью, гибель части штабов и потерю значительной части артиллерии и резервов, не сломлено. Центрами сопротивления становятся танконедоступные участки, например леса, которых в полосе обороны много. Там же концентрируются крупные силы, собираемые для контрударов — контратаки малым количеством войск бесполезны.
Танки наступающих застревают в возведённых обороняющимися препятствиях, их поражают противотанковые пулемёты и пушки. Зенитные орудия бьют по самолётам.
Но командование наступающих держит руку на пульсе. Оно, централизовав управление десантами, танками и авиацией, бьёт резервы, окружает обороняющихся, создаёт ударами авиации пробки на дорогах и направляет танки на разгром колонн противника. Всё управляется через радио и посыльными на броневиках и автомобилях, ведь проводная связь — ненадёжная и слишком долго устанавливается.
Наконец противник полностью разбит и подвижные части несутся вперёд, довершая разгром окружением. Восставшие в Варшаве/Берлине/Париже братья по классу, на помощь которым несётся Красная армия, равно как и конечная победа мировой революции, условно не показаны.
О чём поведала брошюра
Примерно такая картина виделась в брошюре «Глубокая тактика» крупному советскому теоретику Владимиру Триандафиллову, чья жизнь трагически оборвалась... а вот и не угадали: в результате авиационной катастрофы. Эту брошюру запретили к изданию большим тиражом, а вот армейские руководители с ней ознакомились. Теория «Глубокой операции» стала ноу-хау Красной армии и породила разговоры, что де немцы-то свой блицкриг своровали у нас.
Что такое «блицкриг» и был ли он вообще оформлен в виде теории — вопрос отдельный.
Попробуем сравнить предсказания с тем, что получилось или не получилось в реальности и найти «узкие места» теории.
Иллюстрация из издания «Глубокой тактики»
В реальности всё, конечно, не так.
Во-первых, десант. Его высадка предполагалась перед рассветом или вообще ночью. Притом что авиация Красной армии и в годы ВОВ не очень-то освоила ночные полёты — это довольно смелое решение.
Насколько приятно и безопасно действовать ночью парашютистам — вопрос отдельный.
На высадках во время предвоенных учений, не говоря уж о реальных десантах во время войны, неприятные происшествия случались регулярно. Парашютистов разбрасывало, некоторые гибли, а приземлившиеся долго не могли найти снаряжение и командиров. И если с середины 30-х десантников возили большие корабли ТБ-3, а затем и транспортники, которые были копиями DC-3, то Триандафиллов полагался максимум на пассажирские самолёты.
Типичный пассажирский самолёт того времен — АНТ-9. В данном случае демонстрирует достижения советской авиапромышленности прямо на Красной площади
Альтернативой предполагались лёгкие самолёты, в реалиях ВВС РККА — У-2. Кстати, немцы именно так высаживали десант в Арденнах, и тоже практически на рассвете. Получился трагифарс.
Во-вторых, хоть Триандафиллов и признавал силу противотанковой обороны, его идея одновременного действия в глубоком тылу танков ДД, в неглубоком тылу противника — танков ДПП, на фронте — танков НПП приводила к тому, что первые два эшелона должны были атаковать раньше, что вело к их последовательному избиению противотанковыми орудиями. Может быть, пока специальных противотанковых пушек было мало, это и «прокатило» бы, но уже в середине 30-х годов выражались сомнения в действенности такой схемы.
В качестве альтернативы штаб Белорусского военного округа в 1937 году предлагал атаковать одновременно, а танкам ДД уходить вперёд за счёт скорости. Но затем и от этого пришлось отказаться.
Идея же транспортёров, которые бы позволили перевозить под защитой брони пехоту, да ещё по бездорожью, очень разумна. И печально, что Красная армия до конца войны не получила своих БТРов от промышленности. Точно так же сильно задержалась и самоходная артиллерия, пошедшая в войска только в середине войны.
Действия авиации по резервам не были открытием — ещё в 1918 году французы неплохо сумели задержать наступающие немецкие войска во время «Битвы за мир». В годы Великой Отечественной задачи ударов по ближнему тылу противника решала в первую очередь штурмовая авиация, оснащённая бронированными Ил-2. В конце 20-х годов речь шла о Р-1, чуть позже — о Р-5. Ни бронирования, ни пушечного вооружения; бомбовое вооружение — очень слабое, даже в сравнении с Ил-2.
В общем, совсем другая картина, в плюс только отсутствие толп автоматических зениток.
Р-5
Ил-2 над Берлином
Вопросы вызывает и использование артиллерии. Предполагается плотность 30-35 орудий на километр фронта. При этом продолжительность артподготовки невелика, а помимо поражения целей на переднем крае на артиллерию возложен и обстрел тыла. Всё это напоминает мультфильм, в котором скорняк «успешно» сделал семь шапок из материала, достаточного только для одной.
В реальности боеприпасов и орудий не хватало, и лишь в последних операциях Красная армия смогла позволить себе роскошь интенсивно обстреливать глубокий тыл противника.
Пожалуй, главная проблема в картине, нарисованной Триандафилловым, — управление. Он предлагал подчинять и десанты, и танки, и авиацию корпусному командованию. Но в реальности десанты были редкостью, авиация получала задачи от авианаводчиков, сидевших в армейских штабах (как правило), но подчинялась всё-таки своему авиационному начальству.
Танковые корпуса, эквивалентные по числу танков мехбригадам начала 30-х, подчинялись армии. Несмотря на всё это, корпусному штабу было чем заняться. Выдержал ли бы он напряжение боя, если бы ему подчинили всё, что предлагал подчинить автор брошюры? Сомнительно.
Кроме того, Триандафиллов предполагал возложить на штаб руководство боем в глубину на шесть-восемь километров, а на комбата — на глубину в два-три километра. Чем же управлять? В ротном звене радиосвязи, как правило, не было до конца войны.
Неужели комбат будет руководить ротными с помощью телепатии?
В корпусном звене со средствами связи было получше, но всё равно плохо.
Кроме того, у Триандафиллова было довольно странное представление об обороне. Он считал, что раз танки, десанты, самоходная артиллерия и мотопехота мобильны, то в манёвренном сражении именно они будут иметь превосходство, а значит, нельзя давать противнику свободу манёвра, — тогда борьба вновь сконцентрируется вокруг передовой позиции, а подвижная оборона станет малоэффективной. Но почему-то было проигнорировано множество важных факторов.
Во-первых, армия делилась на подвижные части и передвигающиеся пешком. Первые уйдут вперёд, вторые останутся. Ударная мощь автоматически упадёт. Во-вторых, снабжение. Даже моторизованная армия вроде американской отрывалась от баз снабжения, оставалась без топлива и боеприпасов и страдала от этого, как Иов.
В-третьих, связь — а значит, и взаимодействие — расстраивалась с движением вперёд; артиллеристам требовалось время на топографическую подготовку после смены позиций. Даже танкистам неплохо бы после боя следовать поэту Орлову с его «Проверь мотор и люк открой: Пускай машина остывает». Поэт знал, о чём говорил, ведь войну он прошёл на КВ.
В общем, как раз подвижная оборона и стала «фишкой» многих командующих, от Панфилова до Манштейна.
По тем же причинам нельзя согласиться с тезисом, что удары малыми частями умрут. Наоборот, в ходе Второй мировой встречалось множество случаев, когда борьба за важный пункт решалась в самом начале крохотными силами с обеих сторон. Промедление же для подтягивания резервов приводило к необходимости штурмовать мощную оборону того, кто раньше занял место и потратил подаренное время с пользой.
Наконец, сам Триандафиллов признавал, что многие вопросы остались неясными: например, структуры мехбригады и мотодивизии, перспектива создания более крупных подвижных соединений, а также аналогичные проблемы в авиации.
Владимир Триандафиллов
Выводы
Прозвучало довольно много критики в адрес теоретика. Но стоит ли говорить, что Триандафиллов — недалёкий человек, не предвидел, не предсказал?.. Ведь в полном объёме предугадать стратегию и тактику будущей войны не удалось никому.
Успех кампании 1940 года стал шоком для самих немцев. Среди командования вермахта оставалось немало консервативных людей, которые не принимали новых методов, продвигаемых такими людьми, как Манштейн или Гот.
Что мог исправить в своих построениях Триандафиллов за десять лет до войны — мы не знаем. По крайней мере, он старался мыслить независимо, не боялся ломать привычные схемы, а многие его тезисы — например, про большую роль танков, про огромное значение и особенности противотанковой обороны, про роль авиации и саму возможность успешного преследования в оперативном, а то и стратегическом масштабе — оказались верными, хотя в начале 1930-х годов были далеко не очевидны.
Остаётся лишь печалиться, что такой острый ум погиб слишком рано.
