Как советский спецназ и десантники штурмовали дворец Амина

Игра престолов в горах

Чуть более сорока лет назад мир словно сошёл с ума. Буквально по всему глобусу вспыхивали войны и революции, а недавние союзники становились злейшими врагами.

В Афганистане один друг Советского Союза Тараки убил другого друга СССР Мохаммада Дауда. А потом его самого убил третий друг — Хафизулла Амин. В гражданской войне афганцев гибли и граждане СССР, и граждане США — включая посла Адольфа Даббса.

Никто не понимал, что творится. Послов СССР в Кабуле тасовали как колоду карт. МИД, КГБ, МВД, армия — все имели свои источники и работали сами по себе.

Вкратце эта кровавая Санта-Барбара выглядела так. Сначала местного монарха Захир-шаха сверг его двоюродный брат Мохаммад Дауд. Захир-шах был реформатор и сторонник плавного прогресса, впрочем, Дауд считал, что он реформатор не хуже. Он провозгласил республику, а во внешней политике пытался многовекторно сидеть на всех стульях разом. При этом Дауд раскассировал парламент и яростно давил инакомыслие. Правда, боялся не фантомов — врагов у него хватало. Среди таковых значилась Народно-демократическая партия Афганистана. В 1978 году народные демократы ограничили диктатуру с помощью Аллаха и «Калашникова», Дауд погиб, а в стане победителей быстро случился раскол. То есть он там и так был — НДПА делилась на фракции «Хальк» и «Парчам» («Народ» и «Знамя», соответственно), объединял их главным образом общий враг. После свержения Дауда главой государства стал Нур Мохаммад Тараки, главный «народник». Тараки устроил широкие реформы, а заодно ввёл культ личности себя, любимого. Реформы, кстати, были прогрессивными — типа эмансипации женщин, установления брачного возраста повыше и тому подобных вещей, — но совершенно не учитывали местную специфику. Население-то было, скажем дипломатично, консервативным. К тому же свои реформы Тараки проводил с грацией не то что слона, а бегемота, несущегося на посудную лавку с факелом под хвостом. Так что в Афганистане начались протесты, протесты вызвали репрессии, репрессии породили восстания, охватившие заметную часть страны. Кстати, Тараки уже ставил вопрос о том, что ему нужны части Советской армии для возвращения контроля над страной. В Москве к этой идее отнеслись холодно. Тем часом Хафизулла Амин, один из лидеров революции, свалившей Дауда, решил, что Тараки ведёт страну куда-то не туда и свалил его самого. На СССР это всё произвело, вежливо говоря, не лучшее впечатление — покойного Тараки, несмотря ни на что, ценили. И Тараки, и Амин — это «народники», фракция «Хальк». После такой экстраваганцы в СССР решили переориентироваться на менее буйных, более предсказуемых и договороспособных «знаменосцев» из фракции «Парчам».

В апреле–мае 1979 года ГРУ без лишнего шума создало особый батальон спецназа из уроженцев советской Средней Азии — для охраны афганского лидера Тараки. Узбеки, туркмены и таджики внешне и по языку не выделялись бы среди соплеменников по ту сторону границы.

Численность батальона была — 520-537 человек. Имелось уникальное для спецназа оружие — БМП-1, БТР-60ПБ, зенитные «шилки», новейшие автоматические гранатомёты АГС-17, «Муха» и огнемёты «Рысь». Для «шилок» не нашли спецов нужных национальностей, поэтому взяли славян. В батальоне были также казахи и татары.

Лучшая охрана — нападение

Двадцать восьмого июня комиссия Политбюро решила послать батальон десантников для защиты советских экипажей на афганской базе Баграм близ Кабула.

А для охраны посольства пятого июля прилетел элитный отряд КГБ «Зенит». Его бойцы умели практически всё. А вот плана Кабула у них не было. «Зенитовцам» пришлось самим ходить по городу и составлять карту.

В ночь с девятого на десятое декабря «мусульманский батальон» в афганской форме вылетел в Баграм.

Одиннадцатого декабря «мусбат», десантники и отряды КГБ получили приказ… захватить дворец Амина! Который, как и Тараки, звал эти части на помощь.

Зачем? Политбюро решило, что Амина завербовало ЦРУ, он в любой момент мог переметнуться к США, и тогда в Афганистане поставили бы ракеты «Першинг» и станции электронной разведки.

Мир конца 70-х был настолько сумасшедшим, что и такую вероятность не стоило исключать.

Вывод — вводим войска в Афганистан и свергаем Амина.

Дворец и тайны

Дворец Амина Тадж-Бек защищала личная рота охраны. В капонирах — четыре танка Т-55. Рядом — бригада майора Джандада, личного порученца Амина. С воздуха дворец прикрывал зенитный дивизион — девять 100-мм зениток и дюжина спарок ЗУ-23. Всего — сорок танков и сотня БТР и БМП.

Казалось, брать такую крепость в лоб — чистое безумие. Соотношение сил — 1 к 30 не в пользу атакующих.

Однако у КГБ был свой план…

Тринадцатого декабря в «Кока-колу» Амину добавили яд — но он не пострадал. Штурм пришлось отменить. «Мусбат» встал у дворца — «охранять».

Двадцать третьего декабря «Правда» сообщила, что ввод советских частей в Афганистан — «чистейший вымысел». Приказ на ввод поступил 25‑го.

Двадцать пятого декабря на усиление прилетела группа КГБ «Гром» — будущая «А», или «Альфа», а также сотня десантников 345-го полка и полдюжины установок ПТУР «Фагот». Командиры — полковник ГРУ Василий Колесник и начальник управления С КГБ Юрий Дроздов.

По плану штурма — 12 боевых групп. На рукавах — повязки из бинтов.

Четыре «шилки» бьют по дворцу, АГС-17 «Пламя» отсекают зенитчиков от их пушек. Дюжина бойцов — КГБ, снайперов и пулемётчиков на ГАЗ-66 — прорывается к окопанным танкам. Две роты «мусульманского батальона», рота десантников и ПТУР блокируют танковые батальоны афганцев. Первая рота «мусульман» на броне БМП и БМД доставляет ко дворцу «Зенит» и «Гром». Эти группы по 30 человек под командой полковника КГБ Бояринова и берут дворец.

В Кабуле другим частям надо захватить или блокировать министерство обороны и генштаб, Главные штабы ВВС и ПВО, штаб 1-го армейского корпуса, штаб МВД «Царандой», штаб службы госбезопасности «КАМ», тюрьму «Пули-Чархи», Главпочтамт, Центральный телеграф и Телерадиоцентр.

Окончательная дата — 27 декабря. Причём главные советники от армии и КГБ подписей на плане не поставили.

За несколько часов до начала операции Амин с семьёй и гостями после банкета упали в обморок. Советские военные врачи, полковники Алексеев и Кузнеченков, не подозревая об операции КГБ, буквально вытащили Амина с того света. Теперь «убрать» его можно было только силой…

Штурм

Двадцать седьмого декабря после 18 часов группа капитана Сахатова на ГАЗ-66, двигаясь к танкам, забросила к себе в машину командира афганского батальона. Остальные афганцы побежали толпой вдогонку — но напоролись на точный огонь. Солдаты поначалу даже не поняли, что их атаковали советские союзники.

Тем временем после 19 часов советские диверсанты самодельными щипцами подняли крышку над узлом телефонной связи и опустили внутрь заряд взрывчатки. Связь в Кабуле была перерезана.

Примерно в 19:15 основные силы пошли на штурм.

БМП били по окнам дворца в шахматном порядке, справа налево: первая машина — по первому, пятому и девятому окну, вторая — по второму, шестому и десятому, и т. д. Гранатомёты «Пламя» — по прилегающей местности. «Шилки» — по дворцу и батальонам охраны.

Но одновременного удара не вышло.

Одна БМП попала под огонь своей же «Шилки» и заглохла. Командир взвода «мусбата» Хамидулла Абдуллаев вспоминал:

«Снаряд влетает между катками, пробивает корпус и уже на излёте утыкается в пятку левой ноги… Десант спешивается и идёт на штурм. Откидываю крышку люка и хватаюсь руками за её края, чтобы выбраться наружу. В этот момент пуля из автомата насквозь „прошивает“ кисть левой руки. Вторая очередь разбивает приклад АКМ. Это спасает от третьего ранения».

Только представьте себе плотность огня…

Другую БМП подожгли защитники дворца.

Ветеран группы «А» Сергей Кувылин так описывал прорыв:

«Вдруг слышу какой-то дробный стук. Думаю: двигатель, что ли, застучал? Оказывается, осколки и пули по броне. И чем дальше едем, тем больше долбят. Я потом, после боя, фальшборт на своей БМП оглядел — решето! Самое настоящее решето, дуршлаг, хоть макароны отбрасывай».

Столкнув с дороги выведенные из строя машины, «Гром» на трёх БМП всё же прорвался ко дворцу. Одна из машин подъехала почти в упор к главному входу — и десант из неё огнём по окнам расчистил дорогу остальной группе.

Виктор Карпухин, будущий командир группы «А», говорил: «Гвардейцы отчаянно защищали дворец, мы отчаянно рвались вперёд».

В яростной перестрелке ранило почти всех спецназовцев; от гибели их спасли бронежилеты.

По словам рядового «мусбата» Мирзоева: «Мы шли напролом, уничтожая всё живое, что встречалось на нашем пути. Сопротивлявшихся убивали на месте. Тех, кто сдавался, не трогали».

«Зенит» атаковал на БТРах — но две из четырёх машин подбили по дороге. «Под ливнем огня» этот спецназ прорвался внутрь.

Рустамходжа Турсункулов из «мусульманского батальона» вспоминал:

«Я и сам, не успев вылезти из БТРа, сразу получил две отметины. Первая — в каске, которую пробила крупнокалиберная пуля, оставив огромную дыру. Спасло то, что я не затянул ремешок, а так бы точно шейный позвонок пополам. Другая пуля попала мне в грудь, в то место, где я разместил магазины для автомата. Удивило, что патроны не сдетонировали… Но мы прорвались во дворец. Всё обмундирование было разорвано в клочья, посечено осколками и каменным крошевом. Ссадины и незначительные ранения были у каждого, но мы их не замечали».

Общий командир групп КГБ Бояринов шёл в бой «с открытым забралом» шлема — и погиб.

Врачу Кузнеченкову, который, ни о чем не подозревая, лечил Амина, не повезло — при штурме его убило случайной пулей.

А сам Амин погиб неслучайно… «На теле были многочисленные ранения, особенно одно большое осколочное в левое плечо».

Когда гвардейцы Амина поняли, что атакуют советские войска, а не мятежные «свои», большинство прекратили стрелять.

Бой продолжался 43 минуты.

Но утром 28 декабря брать дворец подошли десантники 103-й витебской дивизии, которая только что высадилась и ничего не знала о хитрых планах с афганской формой. Едва не погиб Дроздов. К счастью, стрельбу по своим удалось остановить.

Всего при штурме дворца Амина погибли десять атакующих — двое из «мусульманского батальона», два десантника и по три спецназовца «Зенита» и «Грома». От дружественного огня погибли пятеро из «мусбата», один рядовой погиб при неосторожном обращении с «Мухой».

С военной точки зрения — потрясающая победа, уникальная в своём роде.

Но сорок лет спустя нельзя не спросить — не проще ли было навести порядок среди своих ведомств и убрать Амина «тихо»? При таком уровне бардака неудивительно, что союзный с 1919 года Афганистан на десять лет стал синонимом кошмара. А участникам тех событий пришлось компенсировать провалы верхов личной отвагой и выучкой.