Михаил Коган и Space Invaders: как еврей из Одессы придумал японские компьютерные игры

История японских титанов в сфере компьютерных игр весьма непроста.

Подлинно японская Nintendo начинала с изготовления игральных карт ханафуда, особенно модных в притонах якудза конца XIX века. SEGA — изначально американская компания SErvice GAmes, делавшая игровые автоматы «кинь монетку и стреляй» для военных США на Гавайях. Она перебралась в Японию после войны, скрываясь от американских налоговиков и ограничений на азартные игры, и «ассимилировалась».

Taito давно уже потерялась в тени гигантов, — но именно ей принадлежат несколько важнейших вех в развитии компьютерных игр. Прежде всего — культовый суперхит Space Invaders, покоривший на игровых автоматах весь мир 80‑х.

История этой корпорации началась с того, что Миша Коган из Одессы решил продать японцам водку. Но как еврейский эмигрант стал основателем японской компании? Начать придётся немного издалека.

Как японцы пытались поставить еврейский заговор на службу хризантемовому трону

Атаман Семёнов был клиническим антисемитом, всерьёз верившим во всемирный еврейский заговор и то, что коммунисты работают в его интересах. В своих войсках он распространял «Протоколы сионских мудрецов» — старый фейк, склёпанный из ироничного французского трактата о дискуссии Монтескьё и Макиавелли в аду.

При штабе атамана Семёнова работали два японских офицера разведки и специалиста по России: Норихиро Ясуэ от армии и Корэсигэ Инудзука от флота. Они изучили странный текст и даже перевели его на японский.

Японские разведчики в подлинность «Протоколов» поверили. Мало ли что бывает у длинноносых варваров? Однако выводы из прочитанного они сделали совершенно не те, на которые рассчитывал атаман Семёнов.

Если эти самые «юдаяхито» такие умные, богатые и могущественные, — они должны стать союзниками Японской империи. А лучше — служить величию Хризантемового трона! Империи всё равно придётся столкнуться с много возомнившими о себе европейцами и американцами, подвинув их из Азии. Если евреи их тоже не любят, — так это же прекрасно. Нужно привезти их к себе и наладить взаимодействие против общего врага.

Ясуэ и Инудзука убедили начальство, что нужно открыть двери японских владений для евреев, создав для них все условия. Особенно в Маньчжурии — которую японцы хотели превратить в индустриальную жемчужину империи, но в которой отчаянно не хватало инвестиций.

Как несложно догадаться, никаких «хвостов» всемирного еврейского заговора японцам нащупать так и не удалось. Заручиться поддержкой еврейского капитала тоже не вышло: в Маньчжурию ехали не банкиры, а бедные эмигранты и беженцы. И те — мало и с опаской: японцы — союзники Гитлера, а Харбин набит белоэмигрантами и казаками. К середине 30-х еврейская община Харбина даже уменьшилась до нескольких тысяч человек.

И всё же десятки тысяч человек из-за увлечённости японских разведчиков конспирологией были спасены от холокоста, — хотя нацисты требовали от Токио убить всех евреев и предлагали «методическую помощь». Норихиро Ясуэ настолько увлёкся проектом, что практически жил среди еврейской общины Харбина, всех там знал и пытался обеспечить подопечным всё необходимое. Одним из протеже полковника Ясуэ и стал талантливый юноша Миша Коган.

Как молодой сионист стал японофилом

Михаил Коган родился в Одессе в январе 1920 года, когда город находился в руках Добровольческой армии. В 1932 году его семья приехала в Харбин, незадолго до того ставший столицей прояпонской Маньчжоу‑Го.

К 1938 году Михаил стал убеждённым сторонником идей сионизма, активистом местной ячейки молодёжного движения «Бейтар». На втором съезде евреев Дальнего Востока в Харбине, проходившем под патронатом японской армейской разведки, его уже видели в компании полковника Ясуэ.

Подробности, увы, таятся где-то в архивах. Михаил Коган не оставил мемуаров — но эта встреча изменила его судьбу. Пламенный сионизм Михаил совместил с японофильством — вероятно, поверив, что евреи могут найти спасение от нацизма и антисемитизма под сенью Восходящего солнца. Уже после войны он утверждал, что полковник Ясуэ спас 50 тысяч еврейских жизней.

Протекция армейской разведки и кругов, в которые был вхож полковник разведки, открыла для него двери, немыслимые для иноземца, гайдзина. Вероятно, для Ясуэ это в числе прочего был эксперимент по интеграции еврейской молодёжи в японское общество. В конце концов, еврейские общины, особенно после начала Просвещения и эмансипации, вполне органично встраивались даже в проникнутые антисемитизмом европейские общества. Чем хуже японское?

В 1939 году Михаил отправился в Японию. Он поступил на престижнейший экономический факультет университета Васэда в Токио, тщательно изучив японский язык и культуру. Попутно он помогал крупнейшему японскому специалисту по русской филологии Масао Ёнэкава переводить Достоевского

В 1944 году Михаил окончил университет и с разрешения японских властей уехал в китайский Тяньцзинь — всё ещё оккупированный императорской армией. Финал войны выглядел очевидным, и ждать американских бомб в пределах японских городов явно было не лучшей идеей.

Впрочем, быть может, и там у Михаила были некоторые деликатные дела с японской разведкой, пока с капитуляцией она не приказала долго жить?

Послевоенный Китай представлял собой потенциально прекрасное поле для коммерции — если подойти с умом и должной степенью отчаянности. Вот только всё большую власть на севере страны набирали коммунисты Мао Цзэдуна. Их взгляды не слишком благоприятствовали бизнес‑планам.

Когда гражданская война в Китае закончилась победой коммунистов, Михаил решил, что с китайскими большевиками ему не по пути. В 1950 году он снова перебрался в Японию — и поселился в районе Сэтагая на юго-западе Токио, открыв небольшую фирму «Тайё Тоё» по продаже импортных товаров.

Как Миша Коган учил японцев пить водку

Побеждённая и оккупированная страна понемногу оживала.

В 1950 году в Корее вспыхнула война. Япония стала важнейшей стратегической опорой США — тылом и базой снабжения их сражающихся с коммунистами войск. На её предприятия посыпались военные заказы: произвести в Японии было гораздо дешевле, чем везти из США через весь Тихий океан. Восстановление стало превращаться в экономический бум и «японское чудо».

Михаил Коган в 1953 году переименовал свой бизнес в торговую компанию «Тайто» и решил дополнить импортные товары чем-то более экзотичным.

После десятилетий безудержного национализма и принудительного «возвращения к корням и скрепам», обернувшегося чудовищным военным поражением и сгоревшими городами, у японцев снова в страшной моде было иностранное.

Раз японцы полюбили всё иностранное — нужно им продать что-то иностранное. Миша Коган был в Советской России лишь ребёнком, и всё же его план оказался достоин истинного одессита.

Нужно научить японцев пить водку!

Да, она ассоциировалась с вероятным противником, коммунистами. Но это же водка!

Компания Михаила не только импортировала водку из-за пределов Японии, но и открыла собственное производство под брендом «Тройка». Увы, дело шло неважно. Привыкшие к 20-градусному саке японцы ещё худо-бедно пытались пить виски как модный американский напиток, но водка оставалась для них совершенной экзотикой.

Зато всё лучше шло дело, которое Михаил поначалу считал побочным, — автоматы. Сначала по продаже арахиса в отелях, затем музыкальные и игровые — вроде пинбола. Он скупал подержанные автоматы на американских военных базах и сдавал их в лизинг японским заведениям, где они к тому времени вошли в большую моду.

«Подняв» некоторое количество денег, Михаил отправился искать семью полковника Ясуэ, который не вернулся из советского плена, погибнув в 1950 году в лагере под Хабаровском. Семья находилась в полнейшей бедности и упадке, и даже не смогла позволить себе символические похороны полковника согласно буддистским ритуалам.

Поначалу они не хотели принимать деньги, однако Михаил настоял — с соблюдением полагающегося японского этикета. И сдружился с сыном полковника.

От механических автоматов к «отцу» современных компьютерных игр

К 1956 году дело с автоматами шло так хорошо, что Михаил Коган решил зайти в эту сферу по-настоящему всерьёз. Он наладил в Японии разработку и производство собственных музыкальных автоматов, адаптированных к местному рынку и вкусам. К 1958 году его разработчики выпустили первый пинбольный автомат японской сборки, ставший суперхитом в заведениях по все стране.

В 1960 годах его компания «Тайто» стала господствовать на японском рынке механических игровых автоматов, вводя новые и всё более необычные модели для баров и развлекательных центров, которые пользовались у японской молодёжи ажиотажным спросом.

Михаил одним из первых смог понять гигантский потенциал едва зарождавшейся идеи компьютерных игр. Его компания начала масштабную работу в этом направлении. В 1973 году она сменила название на Taito Corporation — и выпустила на японский рынок первые автоматы с электронными играми. Это была Elepong — вариация на тему теннисной игры Pong, прошлогоднего хита американской Atari, встречавшегося и на советских игровых автоматах. Кинь монетку — и управляй с другом тележками по краям экрана, перебрасывая квадратный пиксельный «мяч».

«Тема зашла». Выпустив несколько спортивных и гоночных игр, Taito сорвала свой главный приз. В 1978 году разработчик Томохиро Нисикадо создал, а Михаил Коган запустил в крупномасштабное производство игру Space Invaders.

Тоже ничего сложного — игрок управляет ездящей по низу экрана пушкой, которая должна успеть отстреливать ползущие с неба орды медузообразных космических пришельцев.

Однако для 1978 года это был невероятный прорыв.

Именно Space Invaders вызвала всемирный ажиотаж компьютерных игр, охватила всю планету и стала первым killer app, вызвав четырёхкратный рост продаж первых игровых приставок Atari, которые купили у Taito права на американскую локализацию.

Эта игра стала тем последним камнем, который обрушил на наш мир лавину всеобщего увлечения компьютерными играми, затопившую США в 80-е, а всю остальную планету — в 90-е.

А «виноват» во всём Миша Коган из Одессы. И начитавшийся «Протоколов» японский половник Ясэу, ставший вместо антисемита лучшим другом еврейской общины империи.

Затем у корпорации было немало других хитов, но революционного успеха Space Invaders не превзошла ни сама Taito, ни другие компании. Не случайно пиксельную медузу-пришельца до сих пор многие считают универсальным символом компьютерных игр как феномена.

Михаил Коган умер в 1984 году от сердечного приступа во время деловой поездки в США. Насколько известно, его похоронили в Израиле по еврейскому обряду. Его наследство в десять миллиардов йен — крупнейшее для неяпонца в истории страны. Его дети не настолько прониклись любовью к Японии и разъехались в США и Европу.

Корпорация Taito с тех пор ушла в тень гигантов вроде SEGA и Nintendo. И всё же её место в становлении компьютерных игр навсегда останется в истории культуры и индустрии развлечений. Как и имя Михаила Когана — одесского еврея, ставшего одним из наиболее успешных японских предпринимателей.