Осколки Золотой Орды в Польши: почему над уланами не было пана, но был полумесяц мусульманский

Осколки Золотой Орды

В четырнадцатом веке Чингизид Тохтамыш, тот самый, что разорил Москву за непокорность, потерпел поражение от хана Тимура Кутлуга, тоже, понятное дело, Чингизида. Оставшись без престола, Тохтамыш ушёл с верными воинами (часть из которых были татарами разного рода и часть — русскими) к Витовту в в Великое Княжество Литовское. Они заключили союз на совместное завоевание разрозненных русских и волжских княжеств — русские отходили бы при этом к Витовту, а волжские земли — к Тохтамышу. Однако одолеть Тимура Кутлуга не удалось, и сторонники Тохтамыша навсегда остались жить в Великом Княжество Литовском.

Позже к ним присоединялись семьи из разных осколков Золотой Орды, от крымских татар до астраханских, и, конечно, волжские татары. Основная миграция татар в польские земли пришлась на пятнадцатый, шестнадцатый, и семнадцатый века. Всякий беглец из дома — от русского ли царя или от родного хана — пристраивался на службу на запад, тем более, что поляки и литовцы признавали дворянские титулы ордынцев и бывших ордынцев равными своим.

Была, впрочем, особенность: татарские дворяне польских и литовских земель напрямую подчинялись сначала великому князю, потом королю и довольно сильно от него зависели. Это породило в их среде особый рыцарский стержень, преданность именно королю и в качестве противовеса — презрение к шляхетской «чрезмерной» вольности.

Сохранилось довольно много документов, связанных с историей польских татар, в том числе — письма крымского хана. В них он называет татар Великого княжества Литовского «липка» или «лифка» — так исказилось слово «литовский» на языке половецких потомков. Это слово в форме «татары-липки» вошло в белорусский и польский языки. Так очень часто упоминают татар Польши, Литвы и Беларуси и в наше время.

Витовт и последующие короли были так добры, что довольно щедро давали татарам земли. Но — всегда на пограничных (тогда) землях, в качестве буфера между собой и соседями-немцами. В случае агрессии татары первыми принимали на себя удар. Это не чисто польская практика — так, в США насильно переселяли народы чокто и чероки с востока страны на только завоёвываемый запад для того, чтобы те буквально закрывали собой белых поселенцев от несогласных с завоеванием индейцев запада, а в России времён Екатерины на юге селили армян как заслон русских городов от набегов горцев (разница, впрочем, большая — армяне и татары соглашались на место поселения добровольно).

«Всегда мы были бисурманы»

Хотя последние пару веков татары Польши обычно именуют себя в документах «мусульманами» (да, именно по вере, а не по национальности), изначально они пользовались другим словом, хотя и с тем же значением — «бисурманы». Собственно, в языке крымских татар это слово и означало последователей ислама. Более европейскую форму татары стали использовать после войны поляков с турками, поскольку слово «бисурман» стало тогда для поляков ругательными.

Собственно говоря, хотя поляки довольно хорошо относятся к своим татарам, нет-нет, да кто-то и припомнит войну с турками. Дело в том, что в 1667 польский сейм принял законы, которые ограничивали традиционную религиозную свободу и военные привилегии татар. Неудивительно, что когда пришли войска, не меньше двух тысяч татарских воинов (а то и больше) примкнули к единоверцам. Только после признания прежних привилегий татары Подолья вернулись на службу польским королям.

Так поляки поняли, что бывает выгоднее упирать на братство по земле, а не по религии — а то, знаете ли, религиозное меньшинство может найти крупных и зубастых союзников-единоверцев. Но слово «бисурман» всё же стало ругательным — «бисурмане» воевали на стороне турков. Татарам пришлось называть себя на европейский манер, показывая тем самым свою лояльность именно европейской цивилизации. Кроме того, распространилась практика брать два имени: польское для документов, также для демонстрации лояльность, и мусульманское — дома.

Со временем татары вообще сильно полонизировались и сейчас им приходится буквально возрождать знание языка: его проходят в школе на специальном кружке. Основной целью пока стало сделать его языком культуры, а уж станет ли он языком повседневного общения — покажет время. Несмотря на польский язык дома и польские имена в документе, татары Польши по-прежнему в большинстве своём остались «бисурманами» — то есть мусульманами, они посещают мечети и празднуют мусульманские праздники.

Правда, мечетей сейчас открыто только пять. На начало двадцатого века их было семнадцать, но в социалистические времена в рамках борьбы с мракобесием (или, скорее, под предлогом этой борьбы) их разрушили или отдали под другие нужды. К двадцать первому веку сохранились только три мечети, и ещё две были построены в наше время. Удивительно, но самую старую мечеть строил архитектор-еврей, ориентируясь на католические храмы.

Татары сильно отметились в истории Польши

Недавно в Гданьске был открыт памятник татарскому воину — верному союзнику Польши. Его приурочили к годовщине Грюнвальдской битвы с немцами. Правда, несколько обиделась русская диаспора — ведь в битве под началом татарского хана участвовали и его русские воины, а в памятнике это никак не отображено. Но сами татары очень довольны, тем более, что памятник изображает улана вообще, а не участников той битвы.

Татары Польши стали родоначальниками уланских войск. Само слово «улан» происходит из их языка, означает оно «сын» или «юноша» — скорее всего, первые уланы набирались из самых молодых (и лёгких) кавалеристов, которые могли совершать стремительные атаки. Татарских уланов можно было отличить и в девятнадцатом веке по полумесяцу на головном уборе. Впрочем, гораздо вероятнее версия, по которой название уланов произошло от фамилии польскотатарского дворянина Александра Улана.

От татар пошли и поговорка «не маш пана над улана» — она отражала подчинённость татарских уланов исключительно королю, в отличие от других воинов, которые были верны разным панам.

От татарского национального головного убора происходит шапочка-конфедератка, которую так любили носить польские патриоты и патриотки во времена, когда одеждой выражали протест против российской или австрийской власти на землях бывшей великой Польши «от моря до моря». И уланы, и конфедератки распространились в конечном итоге по Европе и Северной Америке.

Из среды польских татар вышло несколько громких имён. Например, Генрик Сенкевич — лауреат Нобелевской премии по литературе (правда, его семья была уже давным-давно католиками). Герой Первой мировой войны Яков Юзефович был из татар-липок. Съёмки кинооператора Кенана Кутуб-заде в только что занятом советскими войсками Освенциме были среди основных свидетельств на Нюрнбергском процессе. Скульптуры Магдалены Абаканович, татарки, стоят в музеях многих стран мира. Посол Польша в Казахстане Селим Хазбиевич — тоже татарин.

Понятное дело, что ещё после раздела польских земель во время наполеоновских войн и после 1939 года разделилась и татарская диаспора — на немецкую, белорусскую, литовскую и польскую. Первая быстро растворилась, а три остальных всё равно считают себя одним народом. После войны часть советских татар переехала в Польшу — не только те, кто жили на землях бывшего Великого Княжества Литовского, но и некоторые крымские и поволжские татары, просто воспользовавшись открывшейся тогда возможностью.

Сейчас, после стольких столетий ассимиляции, войн и политических пертурбаций, польское татарское население насчитывает только две тысячи человек — зато множество поляков может найти у себя татарские корни в роду. Поскольку татары живут здесь множество столетий, они уже считаются одним из коренных народов страны.