К концу 1969 года положение Египта стало угрожающим. Война на истощение, начатая арабами, шла по тому же сценарию, что и предыдущая. Конфликт обернулся коллапсом египетской системы ПВО. Израильские самолёты кружили над президентской резиденцией. Впереди маячила катастрофа, которая могла стоить Насеру в лучшем случае президентского кресла. А с учётом местной специфики передачи власти — ещё и жизни.
С появлением у израильтян «фантомов» их ВВС могли практически беспрепятственно уничтожить любой объект на территории любого сопредельного государства.
В декабре 1969 года президент Египта отправился в СССР умолять Брежнева о помощи. Тогдашняя советская пресса этот визит не упоминала, торжественной встречи «египетской делегации» тоже не было. Переговоры, прошедшие в Кремле, были строжайше секретными. И на то была веская причина.
Насер просил Союз отправить в Египет свои регулярные части. То есть вступить в войну против Израиля на стороне арабской коалиции. Явно и открыто.
Гамаль Абдель Насер
Разумеется, сначала он услышал единственный возможный ответ: «у вас достаточно сил и средств, чтобы воевать самим. Это ваша война, не впутывайте нас». Но у Каира был один железобетонный аргумент. Если республика потерпит поражение, Насеру, скорее всего, придётся уйти. Кто придёт на его место? А будет ли он таким же другом СССР?
«Если Египет падёт, весь Ближний Восток останется за американцами», — повторяла египетская делегация. А чтобы Египет выстоял — нужны советские солдаты.
Этого СССР допустить не мог.
Москва решилась оказать помощь дружественной стране, но с одной очень важной оговоркой. Отправить войска было решено втайне ото всех.
В российской и советской литературе часто встречается мнение, что большую роль в решении Союза сыграли израильские бомбардировки египетских гражданских объектов. Это как минимум лукавство: Хелуанский металлургический комбинат подвергся атаке уже тогда, когда советские пилоты вовсю тренировались в Марах. А бомбардировка школы в Бахр-эль-Бахр вообще произошла уже после прибытия в Египет первых советских частей.
В общем, шестерёнки войны закрутились. Операция «Кавказ» началась. Вскоре в небе Египта началась совсем другая война…
В начале января нового, 1970 года на полигон в Ашулуке со всего Союза потянулись эшелоны с войсками. Там расчёты ЗРК тренировались в стрельбе по низколетящим целям в сложной помеховой обстановке. На время командировки их усилили «шилками» и взводами ПЗРК, которые срочно забрали из танковых полков сухопутных войск. Воевать планировали серьёзно — новосозданная 18-я отдельная зенитно-ракетная дивизия особого назначения получила лучшее оружие и лучших военнослужащих, которых было возможно найти.
ЗСУ «Шилка»
Суть операции была в отправке в Египет советских расчётов ПВО для защиты от израильских налётов. Фактически в «командировку» отправлялось усиленное соединение в составе 24 дивизионов новейших ЗРК С-125 — сотни «шилок», со всеми необходимыми средствами обеспечения и радиотехнической разведки с отдельной группой РЭБ. Кроме них — больше полусотни советских истребителей МиГ-21 вместе с пилотами.
В принципе, их заявленной целью была «помощь Египту», но отправленных сил хватило бы и для того, чтобы воевать с Израилем вообще без участия арабов.
Операция проводилась под завесой строгой секретности. Солдаты и офицеры сдали свои документы и сняли знаки различия. Военная техника, загруженная в трюмы кораблей, официально считалась «сельскохозяйственным оборудованием», а личный состав — «советскими туристами и спортсменами». В общем, первого марта 1970-го в порту Николаева тысячи «простых советских туристов и спортсменов», одетые в одинаковые пиджаки и шляпы, загрузили в трюмы теплохода «Роза Люксембург» своё «сельскохозяйственное оборудование», при помощи которого через несколько недель они спасали Египет от нашествия «фантомов» и «миражей», и отправились в сторону Босфора.
Советские-египетские пилоты
Двадцатого декабря на аэродром Каир-Западный прибыла «первая ласточка» — советский Ан-12 с несколькими разобранными МиГ-21 и командой из техников и пилотов. А через несколько минут зазвучала сирена воздушной тревоги. Над капониром пронеслась пара знакомых силуэтов «фантомов».
Израильтяне не бомбили. Израильтяне приветствовали советских товарищей. «Не скрывайтесь. Мы знаем, кто вы. Мы знаем, зачем вы здесь».
Египетские С-75 отстрелялись «вдогонку» несколькими ракетами, после чего арабы радостно сообщили, что сбили одного «израильтянина». Правда, через некоторое время их радость поубавилась: оказалось, что вместо вражеского самолёта под раздачу попал собственный буксировщик мишеней Ил-28. Впрочем, египтяне всё равно радовались как дети — наконец-то им удалось сбить хоть кого-то! Чем наводили советских пилотов на очень неприятные размышления о боевых качествах новых союзников…
В марте 1970 года на Ближний Восток прибыла тень советской военной машины — та самая 18-я отдельная зенитно-ракетная дивизия. Прибыла с единственной целью — спасти египтян и закрыть небо республики железным занавесом орудий и ракет ЗРК. Отбор в неё был очень серьёзный: в командировку отправились лучшие офицеры и солдаты. Теперь Хель Ха Авир противостояли не арабы, а такие же как они — профессиональные, умные, хитрые и инициативные. Израильские лётчики ещё не осознавали этого, но противник буквально смотрел на них из отражения в зеркале. Такие разные и такие похожие друг на друга.
«Надо думать вне обычных рамок,— размышляли тогда лидеры Израиля. — Единственный путь заставить египетское общество остановить войну — это перенести её на безопасные до сих пор глубокие тылы, к ним домой».
Прибытие первых советских самолётов было очень кстати: ситуация для арабов была критической. В начале января евреи после нескольких дней разведки приступили к ударам по египетским тылам — операция «Расцвет» началась. «Фантомы» устраивали крупный налёт в среднем раз в неделю, и их противникам так ни разу и не удалось сорвать хотя бы одну бомбёжку. В воздушных боях израильтяне легко сбивали арабов — без потерь.
В первых числах марта 1970 года советский теплоход «Роза Люксембург» прибыл в порт Александрии, и с наступлением ночи советские солдаты приступили к разгрузке.
К тому моменту об их появлении в Египте не знал только ленивый. Ещё в Средиземном море над кораблём кружили американские самолёты-разведчики, а «вражеские голоса» по радио оказались осведомлены о конечной точке их маршрута куда лучше, чем сами советские солдаты.
Разгрузка продолжалась несколько ночей подряд. Бардак был жуткий — в целях конспирации все знаки различия пришлось снять, офицеры и сверхсрочники отличались от рядовых только головным убором — офицеры носили шляпы. Уже в Александрии всех переодели в одинаковую египетскую форму. Чтобы хоть как-то различать звания, пришлось идти на различные ухищрения — в итоге срочники заправляли куртки в брюки.
Правда, прапорщика с генералом всё равно можно было легко перепутать.
Добавлял проблем и языковой барьер — переводчиков с арабского катастрофически не хватало. Тем не менее вскоре советские дивизионы отправились к новым местам несения службы. И картина происходящего вокруг представлялась им весьма безрадостной.
По прошествии двух с половиной лет после окончания Шестидневной войны урон, нанесённый ЦАХАЛ египетской стороне, насчитывал тысячи убитых и раненых, семьдесят сбитых самолётов, десятки уничтоженных артиллерийских батарей, четыре города-призрака вдоль Суэцкого канала и сотни тысяч беженцев.
Советские солдаты в начале 1970-го видели столицу Египта угрюмым городом — затемнённым, опоясанным мешками с песком. Боевой дух его обитателей слабел. На «руси асири» смотрели как на спасителей. Президент Египта окончательно передал защиту своей страны в руки советской армии.
В ночь с 13 на 14 марта после сумасшедшего ночного марша из Александрии в Каир наши дивизионы были развёрнуты на позициях около авиабазы «Каир-Западный». И буквально через 30 минут — одиночная цель, идущая курсом на аэродром. За несколько дней до того пара израильских «фантомов» прошла над Каиром на малой высоте, а потому советский КП принял единственно верное решение — открыть огонь. У египтян уточнили: «это не ваш самолёт?». Ответ был отрицательный.
Практически сразу цель поразили двумя ракетами на высоте около 200 метров. Сбитым оказался египетский Ил-28, взлетевший с этого самого аэродрома за час до того, как там оказались русские. До их появления египтяне просто не заморачивались такой формальностью, как заявка на проведение полёта. Да и как оказалось, запросчики «свой-чужой» на египетских самолётах стояли устаревшие. К слову, не последнюю роль в этом факте сыграли сами египтяне, из-под носа которых за год до описываемых событий израильский спецназ ухитрился украсть новую советскую РЛС.
Да, здоровенный радар. Да, целиком.
В общем, «крайними» в этой ситуации сделали советских офицеров. Однако известие о сбитом самолёте египетским генштабом было принято очень спокойно. Их явно удовлетворил сам факт того, что теперь над Египтом сбивают хоть кого‑то.
В течение следующей недели «руси асири» приучали египтян к дисциплине в управлении воздушным движением. За это время они ухитрились подбить гражданский Ан-24 египетских авиалиний и Су-7Б ВВС ОАР. В обоих случаях пилоты грубо нарушили режим полёта и вошли в зону ответственности «советских туристов». Если раньше их в лучшем случае просили вернуться на прежний курс, то сейчас просто начинали стрелять. Справедливости ради, координацию с местными тоже существенно улучшили. В каждом дивизионе завели собственного планшетиста‑араба.
Впрочем, израильтяне тоже давали о себе знать. Как правило, они старались избегать мест расположения советский войск, но бывали и исключения. И тут выяснилось, что если араба на радаре видно издалека, то с пилотами Хель Ха Авир всё немного сложнее. Четырнадцатого апреля над «Каиром-Западным» раздался грохот пролетающих на предельно малой высоте самолётов. Практически сразу же советские военные увидели знакомые силуэты «фантомов», идущих буквально над их позициями, причём один из пилотов с лёгкостью провёл свою машину под линией электропередач в нескольких метрах над землёй, к большому удивлению наблюдавших за ним. Объявить тревогу не успели — отстреляться сумела только одна из «шилок». Израильтяне демонстративно прошли в 20 метрах над ВПП авиабазы и так же быстро удалились.
Пауки, арабы и экзистенциальный кризис замполита
Египет стал для советских солдат страной контрастов. Да и видели они его разным. Кто-то смотрел на него из резиденции главного военного советника в правительственном квартале Каира, до которого почти не долетал грохот разрывов снарядов. Кто-то — из «землянки» на Суэцком канале, где этот грохот рождали израильские бомбы. Одни видели витрины магазинов, другие — жаркую пустыню до горизонта.
Шок у многих военных вызывали чудовищные голод и нищета местного населения. Нередко египетские дети приходили к советским военным, прося накормить их. Чем угодно — хотя бы просто куском хлеба.
Здесь всё было непривычным. Постоянная изматывающая жара за сорок градусов. Эпидемия дизентерии, которой отдельные подразделения переболели практически полностью, желтуха, бильгарциоз, стоило лишь войти в воду.
Родилась в Египте такая шутка: «Когда приеду в Союз, поймаю родную муху и поцелую её».
Местную живность «туристы» вспоминали с особенной «любовью». Нильские комары легко прокусывали одежду, скорпионы и фаланги с удовольствием прятались в оставленной обуви: за всё время командировки десятки военных оказались в госпитале с их укусами. Некоторые умерли — отказало сердце.
Любая вырытая землянка обитателями пустыни воспринималась как естественное укрытие от палящего солнца. В итоге египетский быт оказался едва ли не страшнее израильских «фантомов».
Сами египтяне тоже показали себя колоритными ребятами. Телесные наказания были обыденной практикой, порой — крайне жестокие. Лень, безалаберность и тотальная некомпетентность большинства «подопечных» стали нормой жизни. Особенно они были заметны в контрасте с израильтянами, которые по духу были гораздо ближе к советским солдатам. И что особенно удивительно — атмосфера недоверия. Нет, арабы радостно улыбались, заглядывали в глаза и постоянно спрашивали: «когда вы уже отвоюете для нас Синай»? При этом между египетскими офицерами и «руси асири» почти всегда была невидимая стена. К примеру, добраться до боевых документов египетских эскадрилий было практически невозможно. А это — ценный опыт, понимание того, как действует противник. Не будь этого барьера — возможно, некоторых трагических событий египетской командировки и не случилось бы.
Впрочем, была ещё одна проблема, но уже скорее комичного характера. Тотальная секретность, которая создавала проблемы в первую очередь для самих советских солдат. Противник и так знал всё, что ему было нужно. О том, что на помощь Каиру отправлены регулярные подразделения, весь мир был в курсе ещё до того, как первый теплоход прибыл в Александрию. Первыми сообщили американцы. Потом — египетская газета «Аль-Арабия» в нарушение всех договорённостей выдала статью с общим содержанием «для защиты Египта прибыли советские войска». Автора публикации так и не нашли, но предполагалось, что за ней стоит биограф Насера и ярый антикоммунист Мохаммед Хейкал. В июле 70-го года вышел журнал «Ньюсвик», посвящённый советско-израильскому противостоянию в Египте. На одной из страниц опубликовали даже карту позиций советских ЗРК.
Причём карта была настолько точной, что некоторые советские офицеры всерьёз предпочитали использовать её вместо всех имеющихся у них в наличии.
Американские журналисты не были скованы требованиями секретности, а потому могли публиковать всё.
Но пожалуй, самую потрясающую свинью советским солдатам подкинула родная газета «Правда», регулярно поставлявшаяся в расположение советских частей. В самый разгар боёв с израильтянами на первой странице этой чудесной газеты напечатали разгромную статью под названием «Фальсификаторы». В ней редакция клеймила лживых буржуазных журналистов, имеющих наглость утверждать, что в Египте воюют советские солдаты. Причём написана она была с таким напором, что буквально камня на камне не оставляла от аргументов Запада.
Тот выпуск породил в голове замполита одного из зенитных полков грандиозную дилемму. С одной стороны, нельзя не доверять «Правде». С другой стороны — в главном рупоре Советов пишут, что его, замполита, не существует! Как и всех остальных его товарищей вокруг. Что они — никакие не советские граждане, а полнейшие, так сказать, арабы …
В общем, от греха подальше, тот тираж газеты замполит сжёг. Целиком. Во избежание недопонимания политики партии среди личного состава и появления ненужных вопросов.
Первая встреча
Восемнадцатого апреля пара «миражей» фоторазведки отправилась на рутинное задание в район Эль-Сохны. Навстречу им начали наводить поднятое по тревоге звено советских МиГов. Разговоры велись на русском языке — всё тайное быстро стало явным. Услышав русскую речь в эфире, израильтяне развернулись и ушли за Канал. Так делали всегда, если появлялся шанс столкнуться над Египтом с советскими пилотами.
По прошествии месяца Хель Ха Авир были вынуждены свернуть все свои операции над Египтом: миновать новых хозяев неба арабской республики было практически невозможно. С этого дня полёты вглубь страны прекратились.
Вскоре в Александрию прибыла партия зенитных ракет для комплексов С-125, а в первых числах мая советский ракетный щит начал приобретать свои очертания.
Не то чтобы израильские лётчики сильно боялись встречи со своими советскими оппонентами. Тут дело было в другом. «СССР — это большая страна. Я не буду рада, если наши пилоты собьют русского», — говорила Голда Меир. Маленький Израиль любой ценой пытался избежать столкновения со сверхдержавой. Даже если для этого придётся отказаться от стратегии, которая практически принесла им победу.
Уже к маю стало понятно, что израильские бомбардировки сошли на нет. Советские военнослужащие одним фактом своего присутствия заставили израильтян свернуть все операции. Лишь изредка «миражи» и «фантомы», оборудованные фотокамерами, обозначали своё присутствие. К тому моменту советское командование решило перенести часть дивизионов ближе к Каналу.
Тридцатого июня 1970 года пара израильских самолётов производила разведывательный полёт с диагональной фотосъёмкой в 25 километрах западнее Суэцкого канала. И вдруг — ракеты ПВО!
Полный сюрприз.
«Кто стрелял?! В районе, из которого наблюдались пуски ракет, никого быть не должно…»
Уклонились. Приземлились. Отрапортовали.
Проявленные снимки повергли в шок. В восточной пустыне Египта разворачивался «железный заслон» — от Суэцкого канала и до Каира: плотная сеть из десяти батарей ракет ПВО, перекрывавших друг друга, и между ними «шилки» — ЗСУ 23Х4, зенитные самоходные установки с четырьмя спаренными скорострельными 23-миллиметровыми пушками, управляемые автономным радаром, смертельные для низколетящих самолётов. Позиции зенитной артиллерии, ПЗРК, арабские расчёты превращали район поля боя в несколько грандиозных «супербатарей», как их называли израильтяне.
Дислокация частей и соединений Войск противовоздушной обороны СССР в Египте
Советская военная машина развернулась на полную мощь. Теперь она не просто мешала операциям в глубине Египта — она ставила под угрозу операции в районе Канала. А это было для израильтян уже слишком: без возможности использовать авиацию они сами начинали проигрывать войну. В штабе ВВС приняли единственно возможное на тот момент решение — атаковать сейчас, пока советских дивизионов не стало ещё больше.
За два часа до захода солнца группа, состоящая из восьми «фантомов» двух эскадрилий, вылетела, чтобы уничтожить обнаруженные батареи.
На выходе из атаки один из израильских самолётов задержался на высоте чуть дольше, чем было нужно. Взрыв — и первый «Фантом» погиб. Отличился дивизион капитана Маляуки. Израильтяне тем временем подняли по тревоге звено из 201-й эскадрильи, чтобы уничтожить ещё одну найденную батарею ЗРК…
Тот день стоил израильтянам двух «фантомов». Командиры Хель Ха Авир были не то чтобы в шоке, но изрядно удивлены. Потеря двух самолётов за день — из ряда вон выходящее событие. Но самым неприятным было даже не это.
Хель Ха Авир были одержимы желанием поквитаться. Второго, третьего и четвёртого июля израильтяне атаковали, используя всю свою изобретательность. Каждый день, методично, внезапно, с малых высот, с кабрирования, подходя к цели с разных сторон, используя демонстративные группы, провоцируя пуски и атакуя в момент, когда дивизионы ПВО перезаряжались. Безрезультатно. Ни один советский дивизион так и не был атакован. Правда, и израильтяне не понесли потерь.Оба налёта практически не нанесли противнику никакого урона. «Ракетный щит» продолжал стоять.
Огонь над Египтом
Пятого июня — ещё один налёт и третий сбитый советским ПВО «Фантом». И снова противники израильтян никакого урона не понесли.
При помощи советских специалистов и операторов вблизи Суэцкого канала поднимался и рос непробиваемый щит, используя который египтяне смогут инициировать серьёзную наземную операцию в Синае в пределах радиуса защиты батарей ЗРК. И это очень озаботило руководство Израиля и командование ЦАХАЛа.
Главком ВВС Мордехай Ход собрал по этому поводу большое совещание. Идей о том, что делать с советской ракетной угрозой, не было. И тут — луч света. «У американцев есть решение проблемы», — сказал полковник Йоске Наор, глава отдела электронных систем ВВС. Его друг из штаба ВВС США, а в прошлом — штурман «Фантома» во Вьетнаме (и тоже еврей), рассказывал: существует специальный подвесной контейнер, который позволяет ставить помехи сигналам ЗРК, срывая наведение ракет. Речь шла о QRC-160, успешно применявшемся американцами во Вьетнаме против ЗРК С-75 советского производства.
Через две недели контейнеры и американские специалисты уже были в Израиле.
Американцы настаивали на том, что для полноценного использования их чудо-аппаратуры надо изменить профиль полёта: лететь в «убойной зоне» ракет ПВО с постоянной скоростью и на постоянной высоте. Больше никаких маловысотных прорывов. «Пока вы летите таким строем, с вами ничего не случится».
Восемнадцатого июля 1970 года, 50 лет назад, случилось самое большое советско-израильское воздушное сражение.
В 6:00, в точно рассчитанное время, в полном радиомолчании, в воздух поднялись шестнадцать «фантомов» — половина от всех имеющихся. Налёт был продуман до мелочей. В воздухе — лучшие лётчики Израиля и одни из лучших пилотов «фантомов» в мире. Две первых «четвёрки» вели командиры эскадрилий — Шмуэль Хец и будущий главком ВВС Авиху Бин‑Нун.
Немного не доходя до Канала, самолёты набрали высоту, выстроились «американским» строем и включили помехи. Экраны РЛС советских и египетских дивизионов буквально забились ими. У египтян началась паника — они просто ничего не могли сделать. Но советские комплексы — это новые двухканальные С-125. Станции наведения перешли на запасную частоту. Это не так просто, особенно когда ты понимаешь, что в минуте от тебя — множество нагруженных бомбами «фантомов». Но советские солдаты успели перестроиться и открыть огонь.
«Вираж, вираж!», — где-то закричал второй номер ведущего звена, увидев, как ракета ПВО, не меняя курса, летит навстречу его командиру. Первый «Фантом» задержался с манёвром — и загорелся. Хец отвернул в сторону Канала. Строй рассыпался.
Арабы открыли огонь, а израильтяне привычным образом устремились к земле, на предельно малые высоты, чтобы зайти на цель с разных сторон.
Второй номер встал в полукилометре за своим командиром — в надежде, что советские комплексы ПВО захватят его самолёт, чтобы в последний момент уклониться и дать Хецу возможность спастись. Не вышло.
«Вот это и случилось», — эти слова стали последними для командира 201-й эскадрильи.
По одной из легенд, он попал в плен и оказался в Москве. Реальность прозаичнее — обломки машины и тело израильтяне нашли в 1973 году.
Бой продолжался. Над позициями нескольких арабских дивизионов поднимался чёрный дым, а четвёрка «фантомов» из 69-й устремилась к своей главной цели — позиции, с которой сбили самолёт Хеца. Авиху Бин-Нун запоздал с манёвром и чудом не был сбит: ракета майора Виктора Толоконникова, ветерана Великой Отечественной, разорвалась совсем рядом с его самолётом, поразив один из двигателей. Бин-Нун сумел дотянуть до авиабазы «Рефидим» на Синае и сесть, несмотря на отказ гидравлики и тяжелейшие повреждения.
Экипаж его второго номера, Авиама Селы, отбомбился по позиции, с которой был произведён пуск. На беду советских военнослужащих, в этот момент ЗРК перезаряжался, и одна из бомб попала прямо в ТЗМ. Ракеты на ней сдетонировали. Погиб весь стартовый расчёт и оператор антенного поста…
Бой 18 июля стал тяжелейшим для обеих сторон. В конце концов у советских дивизионов просто закончились ракеты, а израильтяне толком не смогли добиться поставленных целей. Хель Ха Авир исчерпали доступные технические средства и тактические приёмы. Они не понимали, как бороться с советским «ракетным щитом».
В штабе советской дивизии тоже были не в восторге. Несмотря на то, что были заявлены сбитыми пять самолётов, реальная картина боя была менее приятной.
Вообще, до сих пор не вполне понятно, кому принадлежат обломки машин, якобы сбитых в тот день — «Фантом» Хеца найти так и не смогли, а других потерь у израильтян не было.
Восемнадцатое июля стало переломным днём в советско-израильском противостоянии. На две недели налёты прекратились. Последний из них состоится пятого августа в районе Исмаилии и закончился для Хель Ха Авир неудачно — «советские туристы» сбили ещё один «Фантом». Его пилот попал в плен, а штурмана на земле убили египетские крестьяне.
Казалось, цель достигнута. Египет в безопасности. Но тут в Москве решили: а почему бы теперь не устроить засаду на израильских лётчиков? Только не силами дивизионов ЗРК, а при помощи наших собственных пилотов. Это привело к тому, что над Сохненской долиной состоялся самый известный воздушный бой на Ближнем Востоке. Но о нём — в следующий раз.
