«Союз общего блага»: как Карл стал Смелым

Столетняя война. Конец и вновь начало

В истории Франции и всего европейского Средневековья сложно найти конфликт, сравнимый со Столетней войной по размаху, известности и влиянию как на современников, так и потомков. В 1453 году активная фаза войны, бывшей на деле целой серией войн за обладание Францией, завершилась разгромом англичан при Кастийоне, однако это не значило, что король-триумфатор Карл VII мог почивать на лаврах. У французской монархии хватало врагов как за пределами страны, так и внутри неё. Курс короля на усиление власти, создание новой системы управления и армии, подчинявшейся командующему не на основе феодальной присяги, а связанной условиями контракта и выплаты жалования, нравился далеко не всем. Дело осложнялось тем, что за годы войн с Англией на восточной границе Франции сложилось государственное образование, формально встроенное в систему вассально-ленных отношений королевства, но фактически независимое от него благодаря славе и мощи герцогов Бургундских, объединявших под своей властью богатые и развитые территории от Альп до Ла-Манша.

Аппетиты герцогов простирались гораздо дальше самой Бургундии, что приводило к постоянным войнам и конфликтам, в первую очередь с французскими королями. С помощью изощрённой дипломатии и умелого применения силы Карлу VII удалось спасти королевство и разрушить союз бургундцев и англичан, выйдя из войны победителем и укрепив собственную власть и армию, однако угроза новой войны не исчезла даже несмотря на то, что в самой Англии началась династическая война. В 1461 году на французский престол взошёл Людовик XI — сын Карла VII. В наследство ему досталась ещё не оправившаяся от последствий столетнего конфликта, но стремительно крепнущая страна с развитой экономикой, славными рыцарскими традициями и вассальной системой. Это и стало залогом проблем французских королей на ближайшие два столетия, когда монархи были вынуждены бороться не только с врагами на юге и востоке, но и внутри страны, причём подчас это были лучшие люди королевства, решившие встать на путь борьбы с «первым среди равных». Здесь тенденции к централизации и усилению государственного аппарата натолкнулись на старинные права и привилегии рыцарства. В XV веке, когда этот процесс был далёк от завершения, отношения короны с ближайшими вассалами требовали особенного такта и расчёта. И Людовик XI уяснил это на собственном опыте.

Людовик XI: король-деспот и Фронда XV века

Вскоре после коронации новоиспечённый король принялся наводить в стране порядок и удалять ставленников отца с высших государственных должностей, замещая их верными себе людьми. Так об этом писал современник: «всех перечисленных король по восшествии на престол разжаловал и лишил должностей, несмотря на то что они хорошо служили его отцу и королевству при отвоевании Нормандии и в других войнах». Столь деятельная политика по укреплению королевской власти быстро вылилась в открытое противостояние: французские аристократы создали «Лигу общественного блага», в которую вошли герцог Бретонский Франциск, герцог Беррийский (брат Людовика — Карл), граф Шароле — наследник бургундского престола Карл (будущий Карл Смелый), граф Сен-Поль и множество других видных сподвижников прежнего короля. Требования большинства из них были не столько политические, сколько феодально-экономические: восстановить их в должностях, в которых они порядочно служили отцу Людовика. Кроме того, граф Шароле намеревался вернуть города на Сомме недавно проданные французскому королю за 400 тысяч лье и добиться отказа от вассальной присяги Людовику XI и выведения бургундских земель из-под юрисдикции короля Франции, что стало бы ещё одним шагом к созданию нового королевства со столицей в Дижоне.

Нельзя сказать, что сын Карла VII был удивлён таким поворотом событий — ему и его отцу пришлось повидать слишком много на своём веку, чтобы удивляться чему-то, однако размах Фронды XV века и скорость, с которой бургундцы и бретонцы приступили к активным действиям, всё же стали неприятной новостью для короля. Сам Людовик отправился в начале лета 1465 года на юго-восток, в Бурбонне, намереваясь нанести упреждающий удар по одному из главных мятежников (кстати, будущему коннетаблю Франции) — Жану де Бурбону. Началась война Лиги общественного блага. Восставшие принцы двигались двумя армиями: с северо-востока наступал Карл Бургундский, с северо-запада — Франциск Бретонский и Карл Беррийский. Оказавшись у Парижа, бургундцы разгромили слабые королевские войска, однако не решились на осаду города и, простояв под его стенами десять дней, отправились на юг, намереваясь фланкировать королевскую армию и помешать ей достичь Парижа. Людовик XI действительно спешил в Иль-де-Франс и был значительно ближе, чем надеялся его неприятель. Впрочем, вступать в сражение король не планировал, ведь ему казалось гораздо важнее удержать в своих руках Париж, который мог заколебаться перед лицом неприятеля.

Карл Смелый. Начало

Граф Шароле занял позицию у Лонжюмо, что в 20 километрах югу от Парижа, где планировал встретить неприятеля на разведанной и заранее подготовленной местности. В качестве авангарда к местечку Монлери был выслан внушительный отряд под командованием Сен-Поля, окопавшийся в вагенбурге в ожидании главных сил противника. Учитывая условия и возможности управления средневековой армией, полевое сражение всегда было большим риском, так как вероятность того, что всё пойдёт не по плану, была весьма велика. Справедливости ради стоит сказать, что эта проблема была актуальна как в Античность, так и в Новое время, но особенности психологии и военного дела Средних веков делали ведение боя по заранее согласованному плану делом почти бессмысленным. Вот как об этом писал современник Людовика XI и видный мемуарист Филипп де Коммин: «ни один человек по своему разумению не способен устанавливать и поддерживать порядок, когда имеет дело с массой людей — ведь на поле боя события разворачиваются иначе, чем они планируются заранее, и если человек, от природы наделенный разумом, возомнит, будто он способен это сделать, то он согрешит против Бога». Сражение при Монлери не стало исключением.

Сенешаль Нормандии, которому было поручено командование королевским войском во время марша на Париж, сознательно вел войска дорогой, максимально приближавшейся к линии соприкосновения с противником, несмотря на принятое накануне решение короля не ввязываться в бой. Рано утром 16 июля 1465 года в лагерь Карла Бургундского прибыл гонец от Сен-Поля, сообщивший, что тот вот-вот вступит в бой со всей королевской армией и ему срочно необходимы подкрепления. Весь план Карла начал ломаться, так как он рассчитывал встретить неприятеля севернее, однако отдавать на растерзание Людовику и его приспешникам значительную часть своей армии граф Шароле позволить не мог. Ему оставалось только собрать силы и как можно скорее двинуться к Монлери, надеясь спасти положение. Когда смешавшиеся бургундские войска подошли к вагенбургу Сен-Поля, оказалось, что никакого сражения нет и французы только выходят из леса на поле у замка Монлери. Здесь-то Карл мог воспользоваться своим преимуществом в позиции и разгромить врага по частям, пока тот дефилировал по лесу. Тут будущему герцогу не хватило решимости и инициативы: всё-таки это была его первая военная кампания, и Карл был вынужден по недостатку опыта постоянно советоваться с окружавшими его славными рыцарями, прислушиваясь то к одному, то к другому мнению. Только около 10 утра французы во главе с самим королём Людовиком построились у замка Монлери на виду у неприятеля. Огонь артиллерии с обеих сторон огласил начало сражения при Монлери, ставшего не только первой битвой Карла Смелого, но и, пожалуй, последним великим сражением Средних веков.

Продолжение следует: