Сражение под Фридландом: «победа пигмеев над гигантами»

Война Четвёртой коалиции: от Гейльсберга до Фридланда

Ожесточённые бои начала июня 1807 года, когда после трёхмесячного перерыва русские первыми атаковала части Великой армии, не дали решительного преимущества ни одной из сторон. Несмотря на то что план русского командующего Беннигсена по деблокаде Данцига и поражения неприятельских войск по частям не увенчался успехом, Наполеон так и не смог одержать верх над русскими и одержать решительную победу. Более того, неудача французской атаки при Гейльсберге, когда русским удалось не только сдержать натиск противника, но и рассеять части корпуса Мюрата и Ланна, казалось, заставила усомниться в мощи и гении императора Франции. И хотя русским пришлось отступить из-под Гейльсберга, они сделали это лишь под влиянием обходного движения французов. Неужели прав был Беннигсен, когда приписывал себе победу при Эйлау и обещал разделаться с «узурпатором» летом 1807 года?

После Гейльсбергского сражения русская армия начала отступление на северо-запад, стремясь сохранить сообщение с линиями снабжения, тянувшимися из Кёнигсберга и из-за Немана. Бесплодные маневрирования с 10 по 13 июня привели к тому, что на реке Алле (совр. Лава) у городка Фридланд (совр. Правдинск) русская армия натолкнулась на мощный французский отряд, преградивший ей путь. Это был корпус маршала Ланна, совсем недавно пострадавший во время атаки при Гейльсберге, когда командир корпуса решил возобновить сражение и одержать победу на глазах императора. Теперь же Ланн встал на дороге у главных сил неприятеля и приготовился отражать атаку русских всеми наличными силами, попутно отправив депешу императору о своём непростом положении. Для русских положение осложнялось тем, что Ланн находился за рекой и для атаки нужно было переправить внушительные силы, что было непросто, ведь на другую сторону было наведено всего четыре моста — совершенно недостаточно для 85-тысячной русской армии.

Маршал Ланн — отважный и хитрый

«Мы держим в руках всю русскую армию», — писал Наполеону Ланн, прибывший под Фридланд поздно вечером 13 июня 1807 года. Не зная положения наверняка, Ланн всё-таки доверился своей интуиции и косвенным доказательствам — в конце дня у Фридланда и соседней с ним деревни Постенен произошло несколько стычек между передовыми частями Ланна и Беннигсена. Рано утром 14 июня в распоряжении маршала было лишь 12 000 человек (из них 3 000 кавалерии), в то время как на левый берег Алле уже успели переправиться 10 000 русских и ещё более 50 000 толпились на противоположном берегу, в ожидании переправы. Конечно, Ланн перехватил дорогу на Кёнигсберг, проходившую через Фридланд, однако если Беннигсен намеревался восстановить свои коммуникации с этой базой, то на его пути стоял не только Ланн, но и несколько французских корпусов, охватывавших русских с севера. В этих условиях у русского командующего было только два выхода: немедленно продолжить отступление и двигаться на восток в сторону Велау (совр. Знаменск) и дальше на Неман или со всей яростью обрушиться на Ланна, бросив в атаку все наличные силы и подпитывая наступление из глубины. Что же выбрал Беннигсен?

В своих записках, составленных после кампании, уволенный в отставку Беннигсен писал: «Я упорно держался твёрдого моего намерения всячески избегать значительного столкновения с неприятелем». Тем не менее к 9 утра в окрестностях Фридланда на левом берегу Алле было сосредоточено уже 45 000 русских, что было значительно больше 17 000 Ланна, половину из которых составляла кавалерия. Русскому командующему не хватало последовательности: если Беннигсен хотел атаковать, нужно было бросаться в атаку немедленно, а если хотел отступать, то нужно было со всей энергией уходить за реку, однако ни первое, ни второе исполнено не было. В результате русская армия утром 14 июня вяло атаковала Ланна, после чего осталась на позиции у Фридланда, являющую собой «классический пример плохой позиции». И действительно: изгибаясь при приближении к городу, у Фридланда Алле сделал поворот под 90 градусов, так что шесть дивизий русских, оказавшихся за рекой, были окружены водой с двух сторон.

Более того, силы русских были построены так, что центр и правый фланг фактически не могли сообщаться с левым крылом, так как их разделял широкий овраг и ручей Мюллен. Перед фронтом левого фланга находился густой Сортлакский лес, удобный для действий неприятельских стрелков и маскировки движений больших масс пехоты. В тылу у армии был городок Фридланд, на восточной окраине которого находились единственные действующие переправы через Алле, что неизбежно должно было создать (и создало) трудности в том случае, если войскам пришлось бы переправляться под огнём противника. Многие русские офицеры считали, что Беннигсен решил разгромить Удино (командира одной из дивизий Ланна) до прибытия главных сил неприятеля, однако на деле всё оказалось наоборот. Весь день 14 июня прошёл в вялых атаках и попытках занять более удачные позиции, и вот уже казалось, что никакого сражения не будет, как в 17:30 у Постенена грянул залп 20 орудий французской батареи — сигнал к общей атаке Великой армии. Что же за это время произошло во французском штабе?

Битва при Фридланде: силы и планы сторон

В течение всего дня 14 июня к Ланну подходили подкрепления, а около полудня в район Фридланда прибыл сам Наполеон, собравший военный совет. Маршалы предложили императору подождать подхода частей Мюрата и Даву и перенести атаку на следующий день, однако сам Бонапарт рассудил иначе: оценив невыгодное положение русской армии, он решил атаковать немедля, чтобы Беннигсен не успел перегруппироваться и уйти из-под удара. Идея была верной, так как русский командующий уже собирался отводить войска, когда пришли вести о французской атаке. План Наполеона состоял в использовании того неудачного положения, в которое русские сами себя поставили, путём разгрома более слабого левого крыла русских и последующего охвата неприятеля. Главную атаку было поручено вести маршалу Нею, подкреплённому частями Виктора и гвардейской кавалерией. Император был в отличном настроении и всерьёз рассчитывал на успех, который должен был обеспечить ему заключение выгодного мира с Александром I, тем более что 14 июня 1807 года отмечалась седьмая годовщина битвы при Маренго — одной из самых славных побед Наполеона. Пришла пора действовать.

Начало атаки французов застало Беннигсена врасплох — он не ожидал продолжения боя, но увести войска с того берега теперь можно было только ценой жертвы двумя дивизиями левого фланга, против которых был направлен удар французов, на что Беннигсен не пошёл. Честь быть атакованным «храбрейшим из храбрых» выпала генерала Багратиону: человеку, могущего посоперничать с Неем и в храбрости, и в полководческом таланте. На протяжении всей войны 1806−1807 гг. Багратион находился в самой гуще боя, командуя то авангардом, то арьергардом, то с двумя дивизиями вынужденный противостоять полнокровному французскому корпусу, да ещё и с изрядной подмогой. Всего против примерно 55 000 русских, принявших участие в сражении, Наполеон собрал около 87 000, что позволило не только сковать боем русский центр и правый фланг, но и получить значительное численное превосходство на главном пункте атаки. От успеха наступления Нея зависел исход всего сражения, ведь удайся план Наполеона, и Фридланд был бы занят, а большая часть русской армии погибла бы или сложила бы оружие. В случае, если бы Багратиону удалось защищаться достаточно долго, то у русских появлялся бы шанс затянуть бой и дождаться наступления ночи, когда под покровом темноты можно было уйти с неудачных позиций под Фридландом и спасти армию.

Маршал Ней — отчаянная атака храбрейшего из храбрых

Первой из Сортлакского леса, скрывавшего масштаб французской атаки, вышла дивизия Маршана, за ним дивизия Бессона и конница Латур-Мобура. Развернувшись между рекой и дорогой на Эйлау, проходившей ближе к русскому центру, французы атаковали позиции неприятеля, однако были отброшены с большим уроном — на другом берегу реки Беннигсен развернул батарею артиллерии 14-й резервной дивизии, поражавшей французов анфиладным огнём. С другой стороны Ней был атакован русской кавалерией, да так, что ряды его пехоты заколебались. Положение спасла своевременно выдвинутая из резерва дивизия генерала Дюпона, контратаковавшая русских и отбросившая конницу противника. Возникшее в русских рядах замешательство было удачно использовано французами: пользуясь тем, что русская батарейная (тяжёлая) артиллерия первой снялась с позиций и начала переправляться через Алле, маршал Виктор приказал открыть огонь из 30 орудий корпусной артиллерии, которые безо всяких проблем подавили лёгкие пушки, приданные пехотным русским полкам, и производили чудовищные опустошения в рядах русских.

Ничто не было способно остановить поток ядер и картечи, обрушившийся на порядки Багратиона: брошенная в атаку конница была отброшена с большими потерями, а введённая в критический момент боя русская гвардия лишь несколько замедлила продвижение Нея, но не переломила исход боя. «Сражение превратилось в бойню. Ряды валились один за другим» — писал об этом моменте один из участников битвы. Всего в день сражения 36 орудий корпусной артиллерии Виктора (6 из них были в резерве) под командованием талантливого артиллериста Сенармона израсходовали более 2500 зарядов, то есть по 70 зарядов на каждый ствол. В решающий момент боя французская батарея вела огонь с дистанции в 60 шагов. По подсчётам самих французов, только эта батарея выбила из строя 4 000 русских, по большей части оставшихся лежать в окрестностях Фридланда, так как в плен они не сдавались, а оставлять у себя в тылу раненых было опасно, потому их нередко попросту добивали. При закреплении успеха снова выделился генерал Дюпон, сумевший провести свою дивизию во фланг противнику и ударить в тыл — центр русской армии стал рассыпаться, возникла угроза полного расчленения и уничтожения нескольких дивизий.

Здесь-то Беннигсен и ввёл в бой гвардию, сражавшуюся отважно и отчаянно, но даже она была не в силах переломить ход уже проигранного сражения. Все ринулись во Фридланд, где, по выражению Ермолова, командовавшего одной из батарей, «в улицах от стеснения происходил величайший беспорядок, который умножал действия неприятельской артиллерий, обращённой на город». К 20 часам французы приступили к самому Фридланду и даже сумели направить огонь артиллерии на один из мостов через Алле, что только усилило панику. Багратион поджёг предместье города, но это не остановило неприятеля, однако помешало переправиться оставшимся на французском берегу остаткам русских войск, так как три из четырёх мостов оказались разрушены. Спасением стал найденный неподалёку брод, через который удалось отвести войска правого фланга. Впрочем, и без того русским пришлось в этот день нелегко. Только в 22:30 сражение стихло. Французы ограничились лишь видимостью преследования — не исключено, что это было сделано намеренно, так как Наполеон планировал заключить с русским императором мир и даже альянс, а не продолжать войну.