Альгамбра: «красная» жемчужина Гранады

Для путешественника, наделенного чувством истории и чутьем к поэзии – а история и поэзия неразрывно сплетены в анналах романтической Испании, – Альгамбра может служить местом поклонения, как Кааба для правоверного мусульманина. Сколько сказаний и обычаев, исконных и позднейших, сколько песен и баллад – арабских и испанских – о любви, войне и рыцарских подвигах связано с этим монументом Востока! Здесь обитали мавританские цари: окруженные изысканной пышностью азиатской роскоши, они полагали себя владетелями рая земного и стали последним оплотом мусульманского владычества в Испании.

Вашингтон Ирвинг

Испания под властью мавров

Весной 711 г. берберский полководец Тарик ибн Заяд вместе со своим войском пересёк узкий пролив, отделяющий Африку от Испании. Античное название этого пролива, или вернее окружающих его скал, - Геркулесовы Столпы, но позже он получил название Гибралтар, что означает "гора Тарика". Через два года почти вся Испания превратилась в провинцию Арабского халифата. Незахваченными остались лишь труднодоступные горные районы на севере полуострова. Здесь образовалось несколько христианских королевств. Позже они стали очагом антиарабского движения на полуострове, их политика положила начало христианской Реконкисте.

Арабы сделали своей столицей Кордову, древний город основанный римлянами в 169 г. до н.э. Среди завоевателей не было единства, за первые 40 лет после мусульманского завоевания в Кордове сменилось 20 правителей. По иронии судьбы, испанские арабы получили политическую стабильность благодаря династическому перевороту на родине своих предков.

В 747 г. в Дамаске, столице халифата вспыхнуло восстание. Правившие почти сотню лет халифы из династии Омейядов были свергнуты, к власти пришла новая династия - Аббасиды. Столица халифата переместилась в Багдад. Но одному из Омейядов удалось бежать. Это был совсем молодой принц Абд ар-Рахман аль-Муавийя. Европейцы часто произносят это имя как Абдурахман. Он приходился внуком свергнутому халифу Дамаска. Сперва принц бежал в Северную Африку, затем, не найдя здесь безопасности, переправился со своими сторонниками в Испанию. В 756 г. принц-изгнанник, овладев Кордовой , объявил о создании независимого Кордовского эмирата. В историю он вошёл под именем Абдурахмана I Пришельца. Его потомки, которых обычно называют испанскими Омейядами, правили в Испании вплоть до распада Кордовского халифата в XI в.

В 929 г. кордовский эмир Абдурахман III объявил себя халифом, а своё государство соответственно халифатом. Обладатель титула халифа был не просто светским правителем государства, он считался также духовным владыкой, наследником пророка Магомета. Но во времена Абдурахмана III этот титул уже не означал власти над всеми мусульманами. Мир ислама переживал дробление, распадение на многочисленные независимые государства. Эта тенденция не обошла стороной и Пиренейский полуостров. В XI в. Кордовский халифат распался на множество мелких эмиратов. Свой независимый эмир был теперь в Кордове, Севилье, Гранаде, Сарагоссе, Толедо, Малаге, Альмерии, Бадахосе. При таком положении вещей христианские королевства: Кастилия, Леон и Арагон постарались забыть свои распри и выступили как союзники против арабов. Война, получившая название Реконкисты велась под лозунгом освобождения братьев-христиан от мусульманского гнета. Она продолжалась с переменным успехом 400 лет и закончилась в 1492 г. взятием Гранады, последнего оплота арабского государства Насридов объединенными войсками королевы Изабеллы Кастильской и короля Фердинанда Арагонского. Брачный союз этих двух монархов привёл к образованию единой католической Испании.

Надо отметить, что владычество мусульман, или, как их называли в Испании, мавров едва ли можно считать бедствием для населения Пиренейского полуострова. В VIII-XII вв. исламская культура переживала свой высший расцвет. Под властью мавританских государей Испания превратилась в самую богатую, цивилизованную и просвещенную страну Европы. Здесь получило развитие орошаемое земледелие, были введены многие сельскохозяйственные культуры, неизвестные в других европейских странах. Благодаря арабам испанцы научились выращивать рис, сахарный тростник, шелковицу и апельсины. В то время как по всей Европе города пришли в упадок, многие превратились в руины, многие сохранили лишь функции военных крепостей, - в Испании было целое созвездие городов — торговых, ремесленных и культурных центров. Арабское владычество оставило неизгладимый след в архитектурном облике Испании. Наверное самым знаменитым памятником мавританского зодчества является Альгамбра – загородная резиденция властителей Гранады.

Твердыня гранадских эмиров

Альгамбра представляет собой укреплённый замок-дворец. Большая часть её сооружений относятся к XIII – XIV вв. Построена она была по приказу эмира Альгамара, основателя династии Насридов, как утверждают старинные летописи, правителя просвещённого, мудрого и справедливого. Казна его никогда не скудела, и народная молва приписывала Альгамару знание алхимических тайн, в числе которых было умение обращать в золото менее благородные металлы. Люди трезвомыслящие, однако, полагают, что источником богатств гранадского эмира была взвешенная экономическая политика и добросовестное отношение к своим обязанностям правителя. Именно поэтому подданные Альгамара процветали, а он сам обитал в резиденции, заслужившей славу земного рая. Впрочем, построенный им замок, был не только обителью наслаждений, но и грозной крепостью, способной вместить сорокатысячное войско.

Когда последний эмир Гранады Боабдил потерпел поражение, сражаясь с католическими королями и удалился за море, в одном из залов занятой христианскими войсками Альгамбры состоялось торжественное богослужение, по случаю окончания многовековой войны. На богослужении присутствовали католические величества: Фердинанд и Изабелла, а также безвестный тогда итальянец — Христофор Колумб, прибывший ко двору, чтобы выбить финансирование экспедиции на далёкий запад.

После завершения Реконкисты Альгамбра стала одной из резиденций испанских королей, но последние не слишком часто посещали Гранаду, и замок постепенно ветшал. При этом особый юридический статус Альгамбры, неподвластной губернатору Гранады, привёл к тому, что её хозяйственные постройки обживали всякие тёмные личности: бродяги и контрабандисты. Во время наполеоновских войн бывший дворец эмиров занял французский гарнизон. Французы частично отреставрировали дивные чертоги Альгамбры, но покидая замок, взорвали несколько башен, чтобы лишить его стратегического значения.

Визит «отца американскй прозы»

Вашингтон Ирвинг

В 1829 г. Альгамбру посетил классик американской литературы Вашингтон Ирвинг, путешествовавший по Испании в обществе своего друга, чиновника русского посольства в Мадриде. На тот момент комендант покинул резиденцию эмиров, ему удобнее было исполнять свои обязанности, живя в центре города. В замке на горе обитало лишь несколько слуг, следящих за состоянием садов, и небольшой гарнизон, состоящий в основном из инвалидов. Ирвинг описывает подробности своего «воцарения» в Альгамбре следующим образом: «Явившись с церемониальным визитом к коменданту Альгамбры, которому надлежало передать письма, мы восторженно описали наши впечатления и подивились, зачем он живет в городе, а не в земном раю. Он посетовал на неудобства пребывания во дворце на вершине горы, вдали от людей и дел. Такое пристало разве монархам, которые, бывает, отгораживаются от подданных стенами замков. «Впрочем, сеньоры, – прибавил он с улыбкой, – если вам так понравилось там, то мои покои в Альгамбре к вашим услугам».

Обычный и неизбежный акт вежливости испанца: он сообщает вам, что его дом все равно что ваш. «Esta casa es siempre а la disposicion de Vm» («Дом сей к услугам вашей милости»). Если вам что‑нибудь понравилось, вам это тут же предлагают. Вы, однако ж, должны быть столь же хорошо воспитаны и отклонить предложение, так что мы лишь поклонились коменданту, предложившему нам царские покои. И ошиблись. Комендант не шутил. «Комнаты там пустые, необставленные, – сказал он, – но следит за дворцом тетка Антония, может, она вас как‑нибудь устроит. Если вы с нею договоритесь и удовольствуетесь скудным царским провиантом, то, пожалуйста, дворец царя Чико к вашим услугам».

Писатель провёл в покоях гранадских эмиров несколько месяцев. Результатом стало появление на свет романа (точнее, серии новелл) «Альгамбра», давно и прочно вошедших в число шедевров мировой литературы. В своё время книга Ирвинга произвела неизгладимое впечатление на юного Джека Лондона, что немало способствовало избранию последним литературного поприща. Александр Сергеевич Пушкин заимствовал элементы сюжета, рассказанных Ирвингом преданий Гранады, создавая «Сказку о Золотом Петушке»

Наверное, никому и никогда не удастся описать Альгамбру лучше, чем это сделал Вашингтон Ирвинг, поэтому, взявшись познакомить читателя с жемчужиной мавританской архитектуры Испании, мы то и дело будем цитировать классика.

Стены и башни

Название Альгамбра означает «красная», так как замок возведён из красноватого камня. Особенно эффектно его башни выглядят в лучах закатного солнца. Замок стоит на вытянутой горной вершине отрога Сьерра-Невады на высоте 700 м над уровнем моря. С его балконов и обзорных площадок открывается величественный вид на город Гранаду, долину реки Дарро, окрестные горы и обширную равнину, где более пяти веков назад состоялась последняя битва между христианским и мусульманским воинством Испании. Резиденция делится на две большие части: Алькасабу – цитадель, занимающую оконечность горы с крутыми склонами, и город эмиров, Медину, примыкающий к ней с восточной стороны. Крепость имеет длину 740 м и максимальную ширину 205 м, его площадь 142 тыс кв.м, длина внешних стен ок. 2 км.

Сейчас главный вход в Альгамбру расположен с южной стороны, к нему ведет дорога, проходящая между стеной и склоном. Во времена арабского владычества парадным входом служили Ворота Правосудия, расположенные в одноименной башне. Когда-то здесь, не откладывая на потом, разбирали несложные судебные дела.

Вход в Башню Правосудия перемыкает подковообразная арка. Такие арки, в форме разорванного снизу кольца (длина разрыва несколько меньше половины окружности) — характерная деталь мавританского стиля испанской архитектуры. Но арабы не завезли её со своей родины, а позаимствовали у вестготов, владевших Пиренейским полуостровом накануне мусульманского завоевания.

На замковом камне арки Ворот Правосудия высечена рука. Замковый камень над порталом украшен парным изображением ключа. В Испании бытует предание, что рука и ключ — колдовские знаки. Воздвигший Альгамбру мавританский царь был великим чародеем. Он наложил на крепость магическое заклятие. Потому она и выстояла ураганы, землетрясения и войны. Заклятие не утратит силы, пока рука с наружной арки не протянется под свод за ключом, и тогда все башни и стены рассыплются в прах, отверзнув мавританские сокровища, зарытые под основаниями твердыни.

Третьи ворота расположены на восточной оконечности крепости, от них начиналась дорога к летнему дворцу Хенералифе. Некогда из Альгамбры существовал ещё один выход, который народная память связывает с именем Боабдила, последнего мавританского властителя Гранады. Согласно преданию, Боабдил, навсегда покидая обиталище своих предков, просил победителей сделать так, чтобы никто после него не смог пройти через те же ворота. Королева Изабелла прониклась состраданием к побеждённому и выполнила его просьбу, приказав замуровать арку.

Точных сведений о том, где именно находились ворота Боадила, нет, но предполагают, что они были составной частью громадной Семиярусной башни, в начале XIX в. взорванной наполеоновкими солдатами. Руины этой башни долго пользовались дурной славой. Местные жители поведали Вашингтону Ирвингу, что здесь находится логово Бельюдо, страшного демона, которым в Гранаде пугают детей. Он является в образе жуткого безголового коня, который в тёмные безлунные ночи носится по окрестностям, преследуемый шестью свирепыми призрачными псами. Знатоки старинных преданий полагают, что Бельюдо — воплощение одного из эмиров, казнившего по навету шестерых своих сыновей.

Были в Альгамбре и более благообразные привидения. Так, близ сооружения, носящего поэтическое имя Башня Царевен неоднократно видели призрак юной и прекрасной девушки с серебряной лютней в руках. Легенда рассказывает, что в башне были расположены покои трёх мавританских принцесс — дочерей эмира Муххамеда Левши. Случилось так, что девушки полюбили трёх пленных христианских рыцарей. Две старшие бежали со своими избранниками в Кордову, тогда уже захваченную христианами. Младшая, самая робкая и нежная, и более других привязанная к отцу, осталась, но тоска по возлюбленному вскоре свела её в могилу. С тех пор печальная тень умершей принцессы бродит по садам Альгамбры, тревожа сердца смертных чарующей музыкой. Впрочем, некоторые утверждают, что тень прекрасной Зорагаиды (так звали принцессу) перестала являться в Альгамбре в царствование Филиппа V. Тогда, будто бы, юная и чистая душой христианская девица окрестила явившийся ей призрак водой из фонтана, и навеки упокоила душу страдалицы. Рассказывают даже, что Зорагаида на прощанье подарила своей спасительнице серебряную лютню, и струны с этого волшебного инструмента перекочевали затем на скрипку Паганини.

Всего обнесённый двойной стеной архитектурный комплекс Медины, города эмиров, включает более 20 башен, с каждой из которых связана какая-нибудь занимательная история. Самая большая башня Медины носит название Комарес. Ее размеры 12х12 м, высота 23 м. Почти все внутреннее пространство башни занимает богато изукрашенный Зал Послов, высота резного купола которого – более 18 м.

Но есть тут ещё два небольших, однако весьма примечательных помещения. Полагают, что в этих скромных комнатах, по ложному обвинению в измене был некогда заточён наследный принц Боабдил и его мать царица Айша. Боабдилу грозила смертная казнь, и Айша, связав вместе свои роскошные шали, помогла сыну выбраться из башни через окно. Внизу уже ждали верные слуги и быстрый конь. Позже обвинение было опровергнуто, принц смог возвратиться в Альгамбру и в свой срок занял трон, с которого был свергнут в 1492 г. католическими королями.

Западную часть архитектурного комплекса занимает цитадель Альгамбры – Алькасаба, место обитания гарнизона. Она отделена от дворцовой части широким рвом и мощной стеной с тремя башнями, перед которой проходит еще одна значительно более низкая стена. Внешняя и внутренняя стены образуют узкий двор. В христианскую эпоху по северному и южному склону была добавлена еще одна, третья стена.

Вход в Алькасабу ведет через ворота в башни Кубо и далее по дороге между стенами вдоль северного склона. Над башней Кубо нависает Башня Омажа. Северную стену фланкирует Оружейная башня с еще одними воротами. Узкую западную сторону занимает Дозорная башня. Под ней, несколько ниже уровня внутреннего двора, расположен внешний двор. В трапециевидном внутреннем дворе находились казармы гарнизона.

Северную часть Альгамбры занимает дворец Насридов, который представляет собой систему дворов с резными галереями и помещениями по периметру. В южной части расположены постройки христианской эпохи. Здесь находится недостроенный дворец Карла V, возведение которого началось в 1526 г., и построенная на месте мечети церковь Св.Марии и монастырь.

Дворец не удалось довести до ума из-за частых землетрясений, что нисколько не удивляет испанцев. Ведь возводившие его зодчие не владели мавританскими заклятьями, оберегавшими более древние башни. Поздние постройки, достаточно красивые сами по себе, у большинства посетителей Альгамбры вызывают лишь раздражение. В контексте мавританского ансамбля они выглядят незваными гостями.

Дворы, фонтаны и чертоги

Характерной особенностью исламской архитектуры является её ориентированность вовнутрь. И дома простых горожан и дворцы властителей, как правило, обращены к внешнему миру глухой стеной, почти лишённой украшений. Изыски зодчих и художников предназначены для тех, кто обитает внутри. Не является исключением и Альгамбра. Извне её массивные красноватые стены и башни выглядят сурово и аскетично. Земной рай открывается лишь тем, кто переступает порог зачарованного замка. Стройные мрамроные колонны, лёгкие ажурные арки, обсаженные миртом и кипарисами дворики, зеркальная гладь бассейнов, искрящиеся струи фонтанов, запах роз и солнечные блики, танцующие на изукрашенных изысканными арабесками стенах – такой предстаёт Альгамбра изнутри.

Тут, пожалуй, стоит предоставить слово Вашингтону Ирвингу: “Мы оказались в просторном патио, или дворике, сто пятьдесят футов в длину и примерно восемьдесят в ширину, вымощенном белым мрамором, с легкой колоннадой по концам, и с одной стороны над нею была изящная узорчатая галерея. На лепнине карнизов и всюду по стенам – щиты и надписи: выпуклая арабская или куфическая вязь, благочестивые девизы мусульманских государей, строителей Альгамбры, или хвалы их благородству и щедрости. Посреди дворика – большой бассейн (estanque), сто двадцать четыре фута в длину, двадцать семь в ширину и пять в глубину, и вода в него наливается из двух мраморных чаш. Поэтому и двор называется Альберка (аль‑берка – по‑арабски «пруд» или «водоем»). Сверкали стайки золотых рыбок, и бассейн был обсажен розами.

Мавританский сводчатый проход вывел нас оттуда в знаменитый Львиный Дворик. Эта часть строения полнее всего напоминает о его былой красе, ибо наименее пострадала от времени. В центре двора – воспетый и прославленный фонтан. Алебастровые водостоки по прежнему точат бриллиантовые капли; двенадцать львов, которые их поддерживают и дают имя двору, источают хрустальные струи, как во времена Боабдила... По четырем сторонам дворика – легкие арабские аркады, ажурная филигрань поверх беломраморных колонн, когда‑то, вероятно, позолоченных. Архитектура, как и вообще внутри дворца, скорее изысканная, нежели великолепная: она свидетельствует об утонченном вкусе и расположении к праздным утехам. Глядя на грациозные колоннады и по видимости хрупкие настенные узоры, трудно поверить, что над ними промчались столетия, что они претерпели землетрясения и войны, что их пощадили неспешные и тем более пагубные старания расхитителей‑путешественников: почти что и нечего дивиться народному преданию про хранительное заклятье”.

История Альгамбры полна контрастов. Сидя у фонтана в знаменитом Чертоге Абенссерахов, примыкающем к Львиному Дворику Ирвинг записал: “Здесь все будто призвано внушать нежные и добрые чувства, ибо все здесь утонченно и прекрасно. Даже и самый свет мягко проникает сверху, сквозь ажурный купол, расцвеченный и изукрашенный как бы руками чародея. Сквозь широкую узорчатую арку портала я гляжу на Львиный Дворик, на его блистающие в ярком солнечном свете колоннады и переливчатые фонтаны. Юркая ласточка залетела во двор, взмыла и помчалась прочь, щебеча над крышами; деловитая пчела гудит в лепестках; цветастые бабочки перепархивают с цветка на цветок и резвятся стайками в напоенном солнцем воздухе. Легкое усилие воображения – и появится грустная гаремная прелестница, блуждающая средь затворнической роскоши Востока”.

Между тем, с упомянутым чертогом связана самая кровавая легенда дворца. О ней напоминает и название залы. Утверждают, что сюда Боабдил заманил своих соперников в борьбе за власть, представителей знатного и прославленного в сражениях рода Абенсеррахов. По одному входили Абенссерахи в роскошный чертог и один за другим попадали в руки палача, который рубил им головы прямо здесь, у беломраморного фонтана. На белом мраморе и ныне показывают бурые пятна, которые невозможно отмыть. Изучивший немало старинных летописей Ирвинг, был, однако, убеждён, что поминаемый в Гранаде по всякому поводу Боабдил не повинен в приписываемом ему молвой злодеянии. Кровавая драма, по-видимому, действительно имела место, но в другое время, с другими действующими лицами и, возможно, вовсе не здесь.

Однако, все уважающие себя гранадцы твёрдо убеждены, что в чертоге, примыкающем к Львиному Дворику время от времени материализуются призраки в мавританских одеждах, а по ночам слышатся вздохи и стенания злодейски убиенных Абенссеррахов. Ирвинг провёл в Альгамбре много ночей и неоднократно слышал вздохи, стенания и завывания. По его мнению, источником этих звуков были трубы сокрытого в недрах дворца старинного водопровода, снабжающего его сады и фонтаны кристально-чистой горной водой. Тем не менее, писатель, питая пристрастие к чудесному, внимательно выслушивал и старательно записывал все истории, героями которых были привидения. Вот одна из них, рассказанная исконным обитателем Альгамбры Матео Хименесом: “Жил да был когда‑то солдат инвалидной команды, который по долгу службы показывал Альгамбру чужестранцам; как‑то вечером, в сумеречный час, проходил он по Львиному Дворику и заслышал шаги в Чертоге Абенсеррахов. Решив, что там заплутались какие‑нибудь иноземные гости, он поспешил им на выручку и, к удивлению своему, увидел четырех разодетых мавров в золоченых кирасах, с ятаганами и кинжалами в драгоценных каменьях. Они прогуливались мерным шагом, однако ж остановились и поманили его. Но старый солдат кинулся бежать и с той поры к Альгамбре близко не подходил. Так вот люди и упускают свое счастье; ибо Матео твердо был уверен, что мавры собирались показать, где зарыты их сокровища. Зато солдат, заступивший место того инвалида, оказался малый не промах: явился он в Альгамбру нищим, а год спустя уехал в Малагу, накупил там домов, обзавелся каретой и до сих пор, на удивление всем тамошним, живет себе да добра наживает, а все потому, как мудро рассудил Матео, что вызнал у мавров‑призраков тайну клада”.

Вообще, согласно издавна бытовавшим в Гранаде представлениям и Альгамбра и окрестные горы буквально нашпигованы спрятанными мавританскими сокровищами и соответствующего вида призраками. Некоторые даже утверждали, что ушедшее с Боабдилем за море в Северную Африку войско было лишь колдовским мороком, а настоящие мавры вместе со своим государем до времени сокрылись в недрах горы, на которой стоит Альгамбра. Там они ждут своего часа, и лишь раз в году, в ночь на Иванов день, дозволено им бродить по поверхности земли и показываться на глаза смертным.

Секреты мавританских зодчих

Изучая историю Гранады, Ирвинг запомнил не только поэтические предания, но и многие вполне надёжные сведения об испанской истории и культуре. В числе прочего, он довольно увлекательно рассказывает о технике отделки, которую применяли мавры: “Неопытному глазу легкие рельефы и причудливые арабески, украшающие стены Альгамбры, кажутся вырезными, плодом неспешного и кропотливого труда, и равно поражает их неистощимое разнообразие и гармоническое единообразие, особенно своды и купола, то ли сотовидные, то ли разрисованные изморозью – сталактиты и висячие орнаменты, ошеломляющие наблюдателя затейливостью узора. Удивление проходит, однако, когда обнаруживаешь, что все это – лепнина: алебастровые плиты, отлитые в изложнице и искусно пригнанные в узоры всякой меры и вида.

Этот способ облеплять стены арабесками и оштукатуривать своды наподобие пещер был изобретен в Дамаске и весьма усовершенствован марокканскими арабами, которым сарацинское зодчество обязано многими своими изысками и причудами. Весь этот сказочный ажур был нанесен хитроумно и просто. Голые стены расчертили в клетку, как делают художники‑копиисты, затем – пересекающимися кругами. По этой канве отделочники работали быстро и споро, а пересечения прямых и косых линий образовали бесконечно прихотливые и вместе единообразные узоры.

Золотили щедро, особенно купола; зазоры тушевали ярким колером: скажем, киноварью и ляпис‑лазурью, тертыми на яичном белке. По словам Форда, египтяне, греки и арабы в ранней своей архитектуре использовали лишь первичные цвета; они и преобладают в Альгамбре, независимо от того, был ли зодчий с Востока или из Африки. Примечательно, что краски не утратили яркости за несколько столетий”.

Книга Ирвинга имела большой успех и, естественно, привлекла к замку гранадских владык внимание образованных людей всего мира. В Гранаду потянулись толпы путешественников, желающих своими глазами увидеть столь живо и поэтично описанный заезжим американцем зачарованный мавританский замок. Понятно, что Альгамбра не долго оставалась в прежнем запустении. В настоящее время - это один из самых знаменитых в мире архитектурных музеев.