Французская кампания в Алжире

Отношения между двумя государствами берут свое начало еще в XVI веке, когда французы открыли в Алжире торговую компанию. В то время Алжир входил в состав Османской империи, обладая, однако, широчайшими свободами. Так, с 1671 года в стране правил избираемый административной и военной элитой дей (правитель), а сама провинция была автономной. Деи обладали правом вести переговоры с посланниками зарубежных держав, чеканили собственную монету, содержали армии и были полновластными государями на местах, отчитываясь перед Стамбулом лишь по самым важным вопросам.

Алжирские пираты были настоящей чумой Средиземноморья вплоть до XVIII века, досаждая, в том числе, французским торговым флотам. Людовик XIV в 1683—1688 годах посылал три экспедиции к враждебным берегам в надежде унять магрибских корсаров, но это почти не приносило результата. Так, чередуя торговые отношения с конфликтами на море, Франция и Алжир сосуществовали вплоть до Великой Французской революции.

Дей Хасан II и его преемники поддерживали с новым революционным правительством и сменившей его бонапартистской империей достаточно хорошие отношения. На первых порах изнуренной революцией и войнами Франции нужно было продовольствие, кожи, ткани и прочие необходимые в обиходе вещи, которые алжирские деи охотно ей поставляли. Помимо этого, алжирские правители снабжали продовольствием армию Наполеона во время Египетского похода.

Все изменилось после реставрации Бурбонов в 1815 году: Людовик XVIII в довольно жесткой форме отказался признавать наполеоновские долги и что-либо выплачивать алжирцам. Дей Хасан III (фигурирующий в некоторых источниках под именем Гуссейн-паши. — РП), в свою очередь, повысил налог французской торговой компании почти в четыре раза, что было неприкрытым вызовом. Такая перемена в отношениях была невыгодна французской стороне, которая каждый раз на переговорах пыталась оспорить новую налоговую политику дея. Отношения между сторонами накалялись, что в итоге вылилось в инцидент 29 апреля 1827 года. Во время публичной аудиенции французский посол Дюваль держался чрезвычайно вызывающе, что оскорбило дея, и он легонько шлепнул дипломата опахалом. С точки зрения международных отношений это было прямое оскорбление, и Париж не мог не отреагировать на это.

Бурмон начинает и...

В 1830 году Франция направляет в Алжир экспедиционный корпус в целях заставить дея проводить дальнейшую политику в интересах Парижа. Полностью захватывать страну и устанавливать там режим прямого управления французы изначально не планировали.

Для похода были выделены 37 с лишним тысяч человек, входившие в состав трех пехотных дивизий и трех кавалерийских эскадронов; к ним прикрепили парк полевой и осадной артиллерии, включавший в общей сложности 112 орудий. Командовал корпусом граф Бурмон. В распоряжении дея находилось около 16 тысяч регулярных войск и местное туземное ополчение.

Утром 14 июля французские части высадились на берег. Бурмон решил действовать оперативно, тем более что город Алжир находился от места высадки в 20 километрах и припасов у экспедиционного корпуса было всего на 10 дней. Авангард, который составила дивизия Бертезена, выбил алжирцев с Сиди-Феррухского перешейка, что позволило французам укрепить плацдарм для дальнейшего вторжения.

Дей, которому своевременно донесли о высадке частей противника и их первом успехе на перешейке, начал собирать силы в кулак для контрудара. Атаковать было решено под покровом сумерек, на рассвете 19 июня. В распоряжении зятя дея Ага-Ибрагима было до 40 тысяч человек регулярных частей и ополчений местных племен. Алжирцам удалось скрытно подойти к французскому лагерю и, казалось, внезапность и численный перевес должны были сыграть свою роль. Тем не менее французы ценой значительных усилий смогли сначала отбить атаку противника, а затем перешли в наступление. Разгром был полный: алжирцы потеряли почти всю артиллерию, обоз и были вынуждены отступить к селению Сиди-Калефа для перегруппировки.

Спустя четыре дня алжирцы решили вновь попытать удачу и снова атаковали французский лагерь. Как и в прошлый раз, Ага-Ибрагим был отбит и с большими потерями отошел к Бузарейским высотам, расположенным в непосредственной близости от города Алжира. Французы решили не штурмовать город с ходу, предпочтя дождаться подхода основной части артиллерии и обозов.

Когда к 29 июня Бурмон наконец имел под рукой все необходимое для правильной осады, он приступил к активным действиям. Передовые французские отряды молниеносным ударом выбили Ага-Ибрагима с господствующих над местностью высот и приступили к возведению осадного лагеря и сооружению батарей. После того как все приготовления были закончены, 4 июля Бурмон отдал приказ о начале обстрела города. Французы концентрировали огонь в первую очередь на форте «Султан-Калесси», где располагалась ставка дея. Вскоре часть укреплений была разрушена, и французские дивизии начали штурм. К утру 5 июля город был взят. Бурмон проявил себя достаточно мягким человеком в вопросах отношения к пленным: Гуссейн-паша был отпущен на все четыре стороны и по собственному желанию отправлен в Италию, сдавшийся корпус янычаров переправили во владения султана в Малой Азии, местное племенное ополчение, разбежавшееся кто куда, не преследовали. За эту победу Бурмон был повышен в звании до маршала Франции.

На этом, впрочем, успехи французов в Алжире закончились. Во многом это объяснялось неоднозначной позицией двора по поводу дальнейшей стратегии действий экспедиционных сил. Как уже отмечалось выше, изначально французы не ставили своей целью захват всей страны: экспедиция Бурмона должна была либо навязать дею выгодные для Франции условия сотрудничества двух стран, либо в крайнем случае взять под контроль столицу и стратегически важные участки. В итоге при отсутствии ясных директив из Парижа Бурмон предпринял авантюрный поход против кабильских разбойников к подножию Атласских гор. Окрыленный первоначальным успехом, маршал недооценил противника, взял в поход недостаточное количество войск и в результате потерпел неудачу. Несущественное на первый взгляд с точки зрения военного искусства поражение под Блидой стало серьезным ударом для Франции с точки зрения пропаганды: блестящий успех начального этапа кампании оказался разом перечеркнут.

Тем не менее граф Бурмон начал было готовить новый поход против непокорных племен, но осуществиться этим планам помешала Июльская революция, в ходе которой во Франции были во второй раз свергнуты Бурбоны, а трон занял Луи-Филипп Орлеанский. Естественно, что в бурных событиях конца июля 1830 года Парижу было не до Алжира и Бурмона, маршал же, так и не дождавшись прямых приказов из метрополии, занял выжидательную позицию и сосредоточил основные силы у города Алжир. Помимо этого в отношениях с местным населением он сделал ставку на мавров, что стало большой ошибкой: местное арабское население, веками занимавшее привилегированное положение, не желало мириться с необходимостью подчиняться новым, профранцузским беям из числа мавров. Все этот вылилось в череду кровопролитных столкновений и в перспективе грозило повлечь за собой полноценное восстание против французских властей, поэтому едва орлеанисты утвердились в Париже, они тут же поспешили отозвать Бурмона назад домой, назначив на его место маршала Клозеля.

Кадровые перестановки и начало восстания Абд аль-Кадира

Новая должность с самого первого дня начала приносить Клозелю неудачи — отправив его в Алжир с заданием стабилизировать положение в новоприобретенной колонии, новый парижский двор, тем не менее, отозвал в метрополию большую часть алжирского корпуса. Как считали орлеанисты, эти солдаты были более необходимы в Париже, для того чтобы поддержать новую власть в первые месяцы после революции.

Клозелю ничего не оставалось, как подчиниться. Он предпринял новую экспедицию в Блиду, разбил непокорных кабилов и назначил в провинции лояльного французским властям бея. Однако у маршала было катастрофически мало сил, и он не смог оставить в занятых городах достаточные для эффективной обороны гарнизоны. В итоге французы были блокированы арабами в этих городах и, не имея возможности получать извне провиант и боеприпасы, в итоге их оставили. Понимая, что собственными силами ему власть в Алжире не утвердить, Клозель решился на авантюрный шаг и начал переговоры с Тунисским беем, которому в обмен на помощь обещал отдать ряд территорий в непокорных провинциях, с условием уплаты в пользу французской казны ежегодной ренты в размере 1 миллиона франков. Если оценивать этот проект в общем, то в сложившейся на тот момент обстановке, условия для Франции были довольно выгодными. Тем не менее Париж инициативу Клозеля не оценил, а самого маршала вскоре отозвали, во избежание очередного самоуправства с его стороны.

Клозеля в начале 1831 года сменил Бертезен — тот самый, который командовал авангардом французской экспедиции под началом Бурмона годом ранее. Его деятельность не принесла ощутимых плодов — генерал явно осторожничал, и боевые действия носили в основном позиционный характер. В конце 1831 года на его место прислали генерала Савари со значительным подкреплением.

Новый командующий начал свою деятельность на посту достаточно активно, и в первую очередь занялся подавлением волнений на тех территориях, которые формально подчинялись французам. Савари действовал жестко, даже жестоко, широко применяя казни, и этим еще сильнее настроил против себя местное население. Разрозненные племена и кланы нашли в его лице общего врага, и именно ненависть к французам стала той единственной точкой соприкосновения, объединившей их.

Возглавил коалицию алжирских племен выходец из знатной и богатой семьи Абд аль-Кадир. Это был талантливый оратор, ученый, поэт и полководец, Абд аль-Кадир был именно тем человеком, который был нужен разношерстному союзу алжирских этносов и кланов. В 1832 году он был провозглашен эмиром, и начал готовиться к вооруженной борьбе с французами, которая началась год спустя.

Франция против Абд аль-Кадира

Несмотря на то что французы имели в Алжире около 20 тысяч человек, они оказались не готовы к тому, что арабские племена смогут консолидироваться для борьбы с ними. В итоге уже в феврале 1834 года им пришлось искать мира с Абд аль-Кадиром. Согласно заключенному договору, эмир признавался властителем всех арабских племен западнее реки Шелифф.

Губернатором Алжира был назначен граф Друэ Д’Эрлон, который воевал еще под началом Бонапарта, был откровенно стар для этой должности и в свои годы плохо переносил жаркий климат Северной Африки. В вопросах управления колонией граф проявлял неизменную пассивность, а в его резиденции действовала тайная агентурная сеть Абд аль-Кадира. Видя слабость французских властей, эмир активизировал деятельность, присоединяя к своим владениям новые территории и вовлекая в союз новые и новые племена. Наконец, его отряды стали пересекать реку Шелифф, прямо нарушая условия февральского мирного соглашения. Новая война была неизбежна.

Первым сражением новой кампании стало сражение при Макте — болотистой речушке, протекающей неподалеку от порта Арзев. Абд аль-Кадир заманил в ловушку отряд генерала Трезеля, состоящий из двух с половиной тысяч человек, и разгромил его.

Ситуация в Алжире, только усугубившаяся после разгрома на Макте, заставила парижский двор искать более активного человека на должность губернатора. В итоге сошлись на кандидатуре маршала Клозеля, который уже бывал в колонии и имел опыт столкновений с арабами.

Вступив на алжирский берег, Клозель практически сразу начинает готовить план масштабной операции против эмира. Идея состояла в том, чтобы захватить столицу Абд аль-Кадира, город Маскару. Во второй половине ноября 1835 года маршал выступил из Орана во главе 11-тысячного корпуса и, пройдя стремительным маршем до вражеской столицы, сходу овладел ей. Однако вскоре выяснилось, что город придется оставить: большая удаленность ближайшей французской базы — Орана — делала снабжение гарнизона в Маскаре весьма затруднительным, учитывая активность «летучих отрядов» Абд аль-Кадира.

В начале 1836 года Клозель предпринимает еще один поход вглубь территории неприятеля и захватывает город Тлемсен. Вскоре после этого Клозеля вызвали в Париж для доклада, и, уезжая, он поручил генералу д’Арланжу наладить коммуникации на приобретенных территориях. Однако как только французский отряд прибыл на место, он был встречен войсками эмира, блокирован и оказался на грани гибели.

На выручку д’Арланжу был послан генерал Бюжо с тремя пехотными полками. Тогда еще никто не знал, что именно Тома Бюжо станет главным противником эмира в Алжирской войне и в итоге все же одержит победу. Это был выходец из мелкой аристократии, при формальной знатности рода он был лишь тринадцатым ребенком в семье и не имел ни капиталов, ни протекции. С юных лет Тома Бюжо связал свою судьбу с армией: начав рядовым в армии великого Бонапарта, ко времени вторичной ссылки последнего он стал уже полковником. С вернувшимися на трон Бурбонами у Бюжо отношения не заладились, и он вышел в отставку, уехав в родной Перигор, чтобы заниматься там сельским хозяйством. С воцарением Луи-Филиппа его возвращают на службу и присваивают чин бригадного генерала. Именно бывшему рядовому старой гвардии Наполеона, а к моменту алжирской кампании генералу суждено было поставить крест на амбициях эмира Абд аль-Кадира.

Первым делом Бюжо оттеснил Абд аль-Кадира от Тлемсена и деблокировал отряд д’Арланжа. Затем он, ловко маневрируя, вышел в тыл армии эмира и навязал ей сражение на берегу реки Сикки. В том кровопролитном бою французы одержали уверенную победу, а Бюжо заставил считаться с собой всех скептиков как в Алжире, так и в Париже.

Пока Бюжо воевал в Алжире, в Париже Клозель всеми правдами и неправдами пытался убедить короля и двор в необходимости усиления группировки войск в колонии. Маршал был уверен — воевать как раньше больше нельзя: чтобы победить неугомонного эмира, нужна совершенно новая стратегия. Суть плана состояла в том, чтобы занимать ключевые города и стратегические пункты, а затем обеспечивать между ними постоянное сообщение, для которого предполагалось использовать войсковые колонны. План был принят, но вскоре в министерствах произошла смена ряда ключевых кадров и в этой суматохе министры забыли выделить Клозелю запрашиваемые подкрепления. Так, маршал был вынужден воплощать свой план, не имея для этого достаточного количества солдат и продовольствия.

В итоге попытка овладеть городом Константина закончилась тяжелейшим поражением: сначала сказалась нехватка боеприпасов, не позволившая французам завершить осаду, а затем у них закончилось продовольствие, вынуждая спешно отступать.

После неудачи под Константиной Клозеля вторично отозвали из Алжира, и в начале 1837 года на его место прислали генерала Дамремона, а руководство войсками в Оранской области было поручено Бюжо. Последний вскоре дал эмиру еще одно сражение, в котором снова одержал уверенную победу, вынудив Абд аль-Кадира заключить с французами мирный договор.

На время выведя эмира из игры, французы перебрасывают все силы под Константину, чтобы взять реванш за прошлогоднее поражение Клозеля. В начале октября они подошли к городу и взяли его в осаду. Осажденные несколько раз предпринимали вылазки, но неизменно были отбиты. 12 октября был убит генерал Дамремон, и командование армией принял на себя командир артиллерии генерал Вале. Именно он и повел 13 октября войска на штурм города: французы построились тремя колоннами и устремились в брешь, пробитую накануне их осадной артиллерией. После нескольких часов кровопролитного боя Константина была взята. Вале, учитывавший неудачный опыт прошлых лет, не стал оставлять в городе гарнизон, вместо этого передав власть лояльному французам местному бею. За взятие Константины Вале был произведен в маршалы и назначен новым губернатором Алжира.

Абд аль-Кадир между тем понимал, что недавний мир с французами — мера временная, и как только они покончат с сопротивлением независимых племен, сразу примутся за него. Он начал интенсивно готовиться к возобновлению боевых действий: довел численность находящихся в его распоряжении войск до 70 тысяч человек и создал первые полностью профессиональные части по западному образцу. К 1839 году общая численность войск эмира приближалась к 100 тысячам человек, из которых чуть более 10 тысяч составляли профессиональные регулярные части.

Боевые действия возобновились после того, как осенью 1839 года французский отряд, налаживая сухопутные коммуникации между городами Алжир и Константина, прошел через ущелье «Железные ворота», которые Абд аль-Кадир считал своей территорией. Сражения не произошло, но эмир официально разорвал мирный договор с французами и объявил о начале джихада — священной войны за изгнание иноземцев из Алжира.

Война началась для французов крайне неудачно: сказывалось подавляющее численное превосходство противника. Отряды Абд аль-Кадира перерезали важнейшие коммуникации неприятеля и блокировали французские части в городах. Вале, понимая всю сложность положения, начал привлекать на свою сторону местные племена, которые находились в оппозиции к эмиру. Благодаря выучке и стойкости самих французов, а также поддержке этих племен неприятеля удавалось сдерживать до апреля 1840 года, когда прибыло крупное подкрепление под началом герцога Орлеанского, родственника короля.

После прибытия из метрополии свежих частей Вале предпринял широкомасштабное контрнаступление на арабов, оттеснив их от городов. К концу 1840 года французы, одержав ряд значительных побед, выдворили войска эмира обратно в его владения. Тем не менее сами они не получили сколько-нибудь значительных территориальных приобретений, по факту лишь восстановив статус-кво.

К началу 1841 года парижский двор решил поставить окончательную точку в алжирском вопросе: маршал Вале, который хоть и проявил себя с самой лучшей стороны, был отозван во Францию, где ему были оказаны высочайшие почести, в частности, его имя было высечено на Триумфальной арке. На должность губернатора Алжира на его место назначили Бюжо, к тому времени ставшего маршалом. Логика этой перестановки была проста: при одинаково высоких командных способностях и опыте обоих маршалов Бюжо выгодно отличала решительность в проведении операций, порой граничащая с авантюризмом, что было совершенно не свойственно прагматику Вале. Именно напор и дерзость, как посчитали тогда в Париже, могли бы принести французским силам в Алжире победу. Как выяснилось позже, расчет был верным.

Едва вступив в новую должность, Бюжо развил бурную деятельность по усилению контингента своих войск, а также начал применять новую тактику, во многом основанную на плане Клозеля, — контроль и удержание важнейших стратегических пунктов с условием поддержания постоянного сообщения между ними. В качестве наступательной стратегии маршал избрал точечные атаки на населенные пункты противника с полным их разорением. В итоге неприятель оставался без припасов и был вынужден отступать дальше вглубь своей территории.

Доведя к маю численность своих сил до 70 с лишним тысяч человек, Бюжо начал полномасштабное наступление на подконтрольные Абд аль-Кадиру территории. К весне следующего года эмир был оттеснен к Северной Сахаре: он потерял все города и укрепленные базы, большая часть его войск или рассеялась, или выразила покорность французам.

Маневренная война и капитуляция эмира

В том, что непокорный эмир не собирается прекращать войну, никто из французского командования не сомневался. И тем не менее его появление в долине реки Шелифф во главе 30-тысячного войска в конце декабря 1842 года было для колониальных властей неожиданностью. Племена, которые еще недавно признавали власть французов, узнав о возвращении эмира, поднимали восстание. Бюжо оперативно собрал ударную группировку войск и направился в объятые мятежом провинции. Абд аль-Кадир предпочел уклониться от генерального сражения и начал череду маневров, преследуя цель сбить французов со следа и отойти на безопасное расстояние.

Мобильная ставка эмира, так называемая «смала», состояла более чем из тысячи шатров, которые могли быть установлены или разобраны в кратчайшие сроки. Войско же было разбито на множество отдельных отрядов, которые при необходимости собирались в кулак, наносили удар и снова растворялись в пустыне.

Французским дивизиям не удавалось настигнуть эмира, и Бюжо решил прибегнуть к новой тактике, а именно создать собственный «летучий отряд» наподобие арабских, который за счет маневренности и быстроты передвижения мог бы настигнуть Абд аль-Кадира. Командование этим «спецназом» было поручено одному из сыновей короля Луи-Филиппа, молодому Генриху Орлеанскому, герцогу Омальскому.

Герцог расположил свою базу в деревне Богаре, наиболее близком к противнику населенном пункте. Во главе отряда кавалеристов он в начале мая начал обследовать близлежащие области пустыни. Вскоре он получил донесение от разведки, что Абд аль-Кадир стоит лагерем у речки Тагиль. Герцог, опасаясь, что противник в очередной раз скроется, принял рискованное решение бросить обоз и налегке пройти стремительным маршем к вражеской ставке. Отряд совершил полуторадневный переход через безводные равнины, и, наконец, к утру 16 августа герцог увидел в свою подзорную трубу вражеские шатры. Несмотря на то что французов было меньше и они были измотаны трудным переходом, Омальский решил воспользоваться эффектом внезапности и атаковать сонный лагерь. Расчет оказался верным: для арабов стремительная конная атака французов оказалась полной неожиданностью и они не смогли организовать какого-либо серьезного сопротивления. Разгром был полный — более трехсот убитых и три тысяч пленных со стороны арабов, французы же потерь почти не понесли. Абд аль-Кадиру удалось бежать, он скрылся в Марокко, но его бумаги и казна оказались в руках неприятеля.

К весне 1844 года французам удалось закрепить свой успех, и покорение Алжира можно было считать делом состоявшимся.

Между тем Абд аль-Кадир вел сложные переговоры с султаном Марокко Абд ар-Рахманом, которого в итоге удалось склонить к джихаду против Франции. Народ Марокко встретил эмира как героя, и под его руку снова стали стекаться добровольцы.

30 мая марокканские войска внезапно перешли границу с Алжиром и атаковали дивизию Ламорисьера, расположившуюся в местечке Лелла-Мария. Французам удалось отбить атаку и закрепиться до подхода основных сил, которые подоспели через несколько дней, ведомые самим Бюжо. Французы сходу отбросили противника и заняли марокканский город Ушду. Начатые губернатором переговоры никаких результатов не принесли, и обе стороны стали готовиться к решительному сражению. Весь июнь и июль и французы, и марокканцы выжидали и укреплялись на позициях. Наконец, в начале августа Бюжо перешел к решительным действиям. Несмотря на преимущество врага в численности губернатор, как обычно, сделал ставку на внезапность и дерзость и, как и раньше, не прогадал. Под покровом ночи 14 августа французы, построившиеся одним большим ромбическим каре, стремились к лагерю марокканцев. Те, заметив неприятеля, выслали отряды конницы, но они были отбиты ружейными залпами каре. Войско Бюжо, тесня неприятеля, вклинилось в расположение основных сил султана и довершило разгром марокканцев.

Параллельно с успехами на суше французская эскадра бомбила марокканское побережье, разрушив города Танжер и Могадор.

Абд ар-Рахман, сломленный военными неудачами, запросил переговоров, и 10 сентября подписал с французами мирный договор, в рамках которого обязался отвести от границы с Алжиром все войска, впредь воздержаться от враждебных действий против Франции и выдворить из своей страны Абд аль-Кадира. В ответ на это французы обещали покинуть марокканскую территорию и не накладывать на султана каких-либо контрибуций.

Абд аль-Кадир, рядом с которым осталась лишь горстка преданных соратников, снова ушел вглубь Сахары, откуда стал рассылать своих посланников, чтобы подстрекать подвластные французам племена к восстанию. Эти усилия принесли свои плоды: в апреле 1845 года несколько племен подняли мятеж, но Бюжо при помощи жестких и бескомпромиссных мер сумел его подавить.

Вплоть до середины 1847 года Абд аль-Кадир не оставляет попыток развязать новую священную войну: под его руководством то тут, то там вспыхивают восстания местных племен, его отряды нападают на лагеря французов, но неизменно эмир, будучи в меньшинстве, терпит поражение.

Наконец, отчаявшись достигнуть победы в Алжире, Абд аль-Кадир решает напасть на владения своего бывшего союзника, марокканского султана Абд ар-Рахмана, который, как считал эмир, продался французам. Непокорный алжирский лидер планировал отторгнуть от Марокко часть территорий и создать там независимый исламский эмират.

Эмир начал тайные приготовления к вторжению, которые вел вплоть до конца 1847 года, готовя припасы и рассылая гонцов к племенам, в первую очередь к кабилам. Но в процессе подготовки этой авантюры Абд аль-Кадир не учел реального соотношения сил: эмир за годы противостояния с французами устал от войны и представлял собой лишь бледную тень того блестящего стратега и командира, которым был в начале своей борьбы. В итоге выступление, едва начавшись, было решительно подавлено численно превосходящей султанской армией. Абд аль-Кадир отступил в Алжир, преследуемый марокканцами, но там его уже ждала дивизия Ламорисьера. Зажатый между двух армий, эмир отошел к горному проходу Кербус, где был настигнут 22 декабря французским отрядом. Хотя в распоряжении Абд аль-Кадира еще оставались несколько тысяч человек, он, устав от войны и поражений, предпочел смириться с судьбой и сложил оружие, распустив свое войско.

Французы по достоинству оценили упорство и воинское искусство эмира, сделав условия его содержания в плену максимально комфортными. Несколько лет он жил во Франции, где, хоть и формально находясь под арестом, был окружен почетом. Сменивший Луи-Филиппа Наполеон III предоставил бывшему эмиру полную свободу и назначил ему постоянную пенсию. Абд аль-Кадир путешествовал, какое-то время жил в Сирии, где во время событий Дамасской резни 1860 года вступился за преследуемых местными фанатиками христиан. Остаток своих дней он посвятил литературным трудам и путешествиям. Скончался Абд аль-Кадир в Дамаске в 1883 году.

Для французов же после капитуляции эмира больше не осталось существенных угроз в Алжире, который с 1848 года был официально объявлен территорией Франции.