Как эпидемия косила русскую армию во время русско-турецкой войны 1828-1829 годов

В ходе боевых действий русские войска овладели большинством крепостей противника на Дунае, форсировали Балканы и заняли Адрианополь, оказавшись на подступах к турецкой столице. Значительные успехи были достигнуты в Закавказье, где части Отдельного Кавказского корпуса взяли Ахалцих, Карс и Эрзерум. Согласно подписанному в Адрианополе 2 сентября 1829 г. мирному договору, в состав Российской империи вошло побережье Черного моря от устья Кубани до укрепления Св. Николая, острова в дельте Дуная и Ахалкалаки в Закавказье. Однако эта победа досталась очень дорогой ценой.

Несмотря на небольшое количество крупных сражений, русские войска и их противник понесли колоссальные потери от болезней. К началу кампании 1828 г. госпитальное обеспечение 2-й русской армии, которой предстояло сражаться на основном Дунайском театре военных действий, выглядело следующим образом. Предполагалось, что на каждые 200 больных должен быть один врач и шесть лекарских учеников, а общее число заболевших не превысит 10% от численности действующей армии. Подвижной госпиталь был рассчитан на 1800 человек. В дальнейшем дополнительные госпитали были развернуты в Яссах, Браилове, Кишиневе и Бухаресте. Кроме того, существовало пять корпусных госпиталей, каждый из которых был рассчитан на 200 мест, но только два из них оказались на театре военных действий, а остальные три так и остались в Кишиневе.

В начале боевых действий не было отмечено каких-либо серьезных эпидемических заболеваний. Из 102 тыс. 109 офицеров и нижних чинов 2-й русской армии на июнь 1828 г. в госпиталях и в войсках находились 6 тыс. 468 заболевших, из которых 364 человека скончались. Однако с началом летней жары количество заболевших резко возросло. Уже в июле оно составило 17 тыс. 462 человека. Быстрому развитию заболеваний способствовало также и то, что планы на быстрое овладение ключевыми крепостями противника — такими, как Варна, Силистрия и Шумла, — не оправдались, а боевые действия стали носить затяжной позиционный характер.

Большие потери и нехватка войск вынудили русское командование сосредоточить основные усилия на осаде Варны. После взятия этой крепости 29 сентября 1828 г. дальнейшее наступление было признано нецелесообразным, и массы русских войск, бросая обозы, вынуждены были в условиях осенней распутицы отходить на зимние квартиры.

В октябре число больных в госпиталях выросло до 39 тыс. 824 человек, а в ноябре составило уже 51 тыс. 45 человек, т. е. почти половину тех сил, которые находились на Дунайском театре военных действий к началу войны.

Всего же суммарные потери умершими от болезней на 1828 г. на Дунае составили 22 тыс. 23 человека, т. е. практически пятая часть 2-й русской армии погибла от болезней, а еще не менее 40 тыс. человек к декабрю 1828 г. находились в госпиталях. Таким образом, расчеты предполагаемого числа заболевших перед началом кампании оказались крайне заниженными.

В кампании 1828 г. на Дунае неоднократно упоминалось о распространении чумы, однако ее достоверных описаний составлено не было. Еще современники указывали, что часто за чуму мог быть выдан целый ряд других заболеваний. Отмечены случаи, когда в госпиталях намерено объявлялось о наличии чумы, что позволяло врачам избегать контакта с больными и вообще не оказывать медицинскую помощь. Доктор Х. Витт вспоминал, что «для врача здесь гораздо легче и удобней объявить, что эта болезнь есть чума, нежели чем трудными исследованиями и доводами убедить в обратном».

Еще одной крупной операцией в мае-июне 1828 г. стало взятие Анапы, осада которой была сопряжена с большими трудностями. Поскольку основные силы Отдельного Кавказского корпуса были сосредоточены в Закавказье, для взятия Анапы был создан десантный отряд из состава 2-й армии. Определяющей при этом становилась роль Черноморского флота — транспортировка и все снабжение войск велось исключительно по морю. Осадный корпус занимал полностью неподготовленные в бытовом отношении позиции, испытывая нехватку продовольствия, дров и теплой одежды.

Значительное распространение среди осаждавших Анапу войск получила цинга. И если на чуму все можно было списать, то цинга в русской армии считалась заболеванием «неудобным» и «нежелательным» для рапортов, поскольку прежде всего свидетельствовало о плохом снабжении и питании войск, бросая тень на командование. Поэтому цингу старались по возможности не упоминать в донесениях. Тем не менее с явным проявлением цинги в ходе русско-турецкой войны 1828−29 гг. было отмечено 27 тыс. 295 человек, из которых 3 тыс. 492 человека умерли.

Непростыми оказались и зимние месяцы, когда масштабных боевых действий не велось. В этот период большие потери от болезней несли русские гарнизоны занятых ранее турецких крепостей. Наиболее тяжелые условия сложились в Варне, где с января 1829 г. болезни косили людей. Своего пика эпидемия в Варне достигла к маю 1829 г., когда в период с 19 мая по 20 июля 1829 г. заболели 5 тыс. 123 человека, а из них 3 тыс. 436 человека скончались. При этом чумы в Варне на тот момент не было. Но тем не менее генерал Головин доносил командованию, что «даже без чумы Варна будет гробом».

Быстрому распространению заболеваний весной 1829 г. способствовала и аномально холодная весна, а затем резко установившаяся в середине мая жара. Большие потери русские войска в кампании 1829 г. вновь понесли при осаде турецких крепостей — особенно Шумлы и Силистрии. С большими жертвами был связан и летний переход через Балканы. Однако самые серьезные за всю войну потери русская армия понесла уже после формального заключения мира в сентябре 1829 г., когда начали свирепствовать чума, тиф и дизентерия (после заключения мира русские войска еще продолжали некоторое время находиться на территории противника).

Наиболее известной стала эпидемия чумы. Всего чумой на Дунайском театре военных действий с августа 1829-го до весны 1830 г. оказалось заражено 33 тыс. 192 человека, из них 23 тыс. 98 человек погибли. Смертность от чумы была очень высокой, однако большая часть погибших приходилась не на это фатальное заболевание, а на целый ряд других болезней, связанных с недостатком медицинского персонала и низкими санитарными условиями. В войсках остро ощущалась нехватка врачей, которые сами гибли от болезней или под различными предлогами покидали армию. Материальная часть госпиталей также не соответствовала реальным условиям — халаты, колпаки и туфли, предназначенные для больных, были рассчитаны на размещение госпиталя в отапливаемых помещениях, а не в полевых условиях.

Бывший врачом в крупнейшем госпитале из развернутых в 1829 г. южнее Балкан, в Адрианополе В. И. Даль вспоминал: «Здание было так велико, что в него помещалось под конец 10 тыс. больных. Но как они помещались и в каком положении находились — другой вопрос… Несколько сот палат с кирпичными полами, без кроватей, разумеется, и, причем, красивенькими деревянными решетками вместо стеклянных окон (…) не дождавшись еще и чумы, половина врачей вымерла, фельдшеров не стало вовсе, то есть при всех нескольких тысячах больных не было буквально ни одного; аптекарь один на весь госпиталь. Между тем снежок порошил в окна и ветерок подувал».

На протяжении всей войны и особенно с лета 1829 г. большое распространение в войсках на Дунае получила дизентерия, став бичом армии. Низкие санитарные условия и скученность в госпиталях обусловили быстрое развитие данного заболевания. Доктор Зейдлиц, как и Владимир Даль, служивший в Адрианопольском госпитале, вспоминал, что только за октябрь от дизентерии в госпитале погибло 1,3 тыс. человек, после того как в госпиталь поступили 1,5 тыс. человек, пораженных этим заболеванием.

Несколько иначе обстояла ситуация в войсках Отдельного Кавказского корпуса, где организация госпитального дела была на более высоком уровне. На 12-тысячный корпус имелся подвижной госпиталь на тысячу человек, который мог быть размещен в 50 палатках на 20 человек каждая. Для транспортировки раненых и больных предназначались 70 арб, приспособленных для перевозки людей в лежачем положении. Количество санитарных повозок могло быть увеличено за счет арб, освободившихся от провианта. Кроме того, на границе с Турцией был развернут еще ряд госпиталей, которые могли принять 2,7 тыс. раненых и больных.

В период похода принимались самые жесткие карантинные меры. Так, запрещалось при движении через населенные пункты касаться жилищ и имущества местного населения, для чего были развернуты специальные боковые патрули. Лагерь, как правило, разбивался на определенном расстоянии от селений. По возможности проводилась санитарная разведка местности.

Первой эпидемией, вспыхнувшей в войсках Кавказского корпуса в конце июня 1828 г., стала чума, занесенная турками из Эрзерума. Эта эпидемия на три недели задержала движение войск от Карса к Ахалциху. Были приняты жесткие карантинные меры, большое внимание уделялось гигиене, а в войсках дважды в день проводился медицинский осмотр нижних чинов. Всего чумой оказалось заражено 293 человека, 263 из них скончались.

Наибольшие потери понесли русские войска, действовавшие на Черноморском побережье Кавказа. Так, в период осады Поти в июне 1828 г. в отряде генерала-майора Гессе вспыхнула эпидемия лихорадки — скорее всего малярии. Если в ходе самой осады отряд потерял 21 человека убитыми, то от болезней погибло более 600 человек. Еще большими оказались потери после возвращения отряда. Тогда только за сентябрь 1828 г. из 2,6 тыс. заболевших умерли 1,2 тыс. человек. Это значительно ослабило правый фланг Кавказского корпуса, где в строю на огромном участке от Кутаиса до Сухума и Поти оставалось в строю не более 3 тыс. человек.

В июле 1828 г. в войсках Кавказского корпуса вспыхнула одна из первых в отечественной истории эпидемий холеры, занесенной из Персии. Значительных жертв удалось избежать, но эпидемия быстро перекинулась в расположение удаленного от театра военных действий Оренбургского корпуса, где из 2 тыс. 590 заболевших погибли 885 человек.

В целом сравнительно низкие санитарные потери Кавказского корпуса объясняются небольшой численностью действовавших войск, где могли быть эффективно приняты и осуществлены карантинные меры. Большую роль сыграл опыт организации военных действий в условиях горной местности, сложных климатических условиях, полученный ранее в операциях против горцев и войне с Персией. В тактическом отношении Кавказский корпус не провел за время войны 1828−1829 гг. ни одной длительной осады турецких крепостей, что способствовало уменьшению заболеваемости. Так, если на Дунае на осаду Варны ушло около двух месяцев, Шумлу безуспешно осаждали три месяца, то в Закавказье Карс был взят за четыре дня, Ахалцмх — в течение недели, остальные крепости, как правило, брали штурмом с ходу.

За весь период войны общие потери русских войск без учета потерь флота и некоторых милиционных частей составили около 10 тыс. человек убитыми и умершими от ран. В крупнейшем сражении войны при Кулевче потери армии И. И. Дибича составили около 2 тыс. человек, а в самом трагическом бою в Закавказье у селения Харт отряд генерал-майора И. Г. Бурцева потерял около 300 человек убитыми. В то же время от болезней за всю войну погибли 120 тыс. офицеров и нижних чинов.

Потери турецкой армии точно неизвестны. Полковник А. Веригин в 1840-е годы предположил, что турки потеряли убитыми 20 тыс. человек, а умершими от болезней — вдвое больше. Этот предположительный расчет, затем перешедший в ряд более поздних трудов по военной истории и демографии очень сомнителен, так как получается, что на одного убитого у турок приходится два умерших от болезней. А в русской армии это соотношение составляло 1 к 12. Скученность турецких войск в крепостях, еще более низкий уровень медицинского дела позволяет предположить, что умерших от болезней у противника было гораздо больше.

Подводя итоги, отметим, что основные причины высоких потерь русской армии от болезней были обусловлены следующими факторами:

- неправильный расчет сроков и характера предстоящей кампании и, как следствие, тяжелые затяжные осады и большие потери от болезней;

- нехватка медицинского персонала, численность которого хотя и была увеличена по сравнению с мирным временем, но оказалась совершенно недостаточной в условиях массовых эпидемий;

- слабая приспособленность госпиталей 2-й русской армии к развертыванию в полевых условиях и специально неподготовленных строениях;

- неудачный выбор места для лагеря и размещение гарнизонов крепостей без учета санитарного состояния местности;

- невозможность жестко соблюдать карантинные меры применительно к большим массам войск на Дунае, учитывая, что им требовалось постоянное снабжение и пополнение.

Ситуация усугублялась крайне скверным санитарным состоянием театра военных действий, что, впрочем, было известно по предыдущим войнам с Турцией. И если в войсках Отдельного Кавказского корпуса был принят ряд эффективных мер, то на основном Дунайском театре военных действий огромных потерь избежать не удалось.