Между строк «Грозы»: сколько лет Кабанихе, сексуальная жизнь города Калинова и во что верят герои пьесы Островского

1. Тайна первых слов

Помните, с чего начинается самая известная пьеса Островского? Если «Грозу» вы читали давно, а на сцене видели недавно, то вряд ли. Писатель и критик Татьяна Москвина однажды заметила, что в современных постанов­ках самая известная пьеса Островского может начинаться как угодно, но толь­ко не так, как у самого драматурга. Текст Островского начинается с песни:

«К у л и г и н (поет). „Среди долины ровныя, на гладкой высоте…“»

«Среди долины ровныя…» — песня на слова поэта Алексея Мерзлякова, ко­то­рую, судя по песенникам времен Островского, хорошо знало подавляющее большинство зрителей, сидящих в зале. Главный посыл этой печальной песни в том, что даже богатство и почести не могут заменить человеку любовь, и мы видим, как одна из главных тем всей пьесы раскрывается уже в первой строке. Другой важный посыл песни Мерзлякова — одиночество «в чужой стороне». Казалось бы, действующие лица «Грозы» живут в родных местах, но чувства героя песни явно определяют и их эмоциональное состояние: в пьесе трудно найти персонажа, который был бы в гармонии с окружающими людьми и миром.

2. Тайна веры героев «Грозы»

Эскиз декораций Александра Головина «Развалины церкви» к драме «Гроза». 1916 год

Вот странница Феклуша рассказывает Кабановой про ужасы жизни в других городах, особенно в Москве, и подводит итог:

«Ф е к л у ш а. Тяжелые времена, матушка Марфа Игнатьевна, тяжелые. Уж и время-то стало в умаление приходить».

Что значит «время в умаление стало приходить»? Чтобы ответить на этот во­прос, зададимся сначала более общим: во что вообще верят герои «Грозы»? Ясно, что это люди верующие, но вера у них довольно специфическая. Писа­тель, чиновник и исследователь раскола Павел Мельников-Печерский был уверен, что в «Грозе» изображены старообрядцы. Так ли это, мы не знаем, но общее ощущение, что калиновцы принципиально не хотят иметь ничего общего с новым временем, Мельников-Печерский уловил верно. Странница Феклуша — один из главных каналов, связывающих Калинов с другими го­родами, и, по ее мнению, весь окружающий мир, лишенный «благочестия», быстро гибнет:

«Еще у вас в городе рай и тишина, а по другим городам так просто содом, матушка: шум, беготня, езда беспрестанная! Народ-то так и снует, один туда, другой сюда».

По мнению Феклуши, в больших городах у суетных людей не осталось даже времени на себя. Говоря о времени, которое «в умаление стало приходить», Феклуша на своем специфическом языке описывает вполне понятный процесс ускорения темпа жизни, присущий новому времени — с его рационалистиче­ским отношением ко времени как к ресурсу, который можно измерить и кото­рого может не хватить.

О времени говорят и другие герои драмы, и из их слов становится ясно, что на самом деле проблемы со временем как раз у жителей Калинова. Кулигин замечает:

 «Бедным гулять, сударь, некогда, у них день и ночь забота. И спят-то всего часа три в сутки. А богатые-то что делают? Ну что бы, кажется, им не гулять, не дышать свежим воздухом? Так нет. У всех давно ворота, сударь, заперты и собаки спущены».

Город Калинов как бы выпал из нормального течения времени: именно здесь оно на самом деле пришло «в умаление».

3. Тайна размахивания руками

Кулигин видит вдалеке Дикого:

«К у л и г и н (показывает в сторону). Посмотри-ка, брат Кудряш, кто это там так руками размахивает?
К у д р я ш. Это? Это Дикой племянника ругает».

Это первое упоминание Дикого в пьесе: он ругается и машет руками. Для рус­ского купца XIX столетия такое по­ведение особенно значимо. Во многих школьных учебниках сказано, что жители Калинова живут по домо­строевским правилам. Однако по «Домострою» как раз положено «не выносить сор из из­бы», в том числе не ругаться на людях (например, жену нужно «наеди­не про­учить», а бить прилюдно не стоит). Ругающийся на улице Дикой, конеч­но, ведет себя с точки зрения традиционных купеческих представлений о морали совер­шенно неправильно: весь город знает, с кем он сегодня «воюет», — и это довольно яркая характеристика персонажа.

4. Тайна возраста Кабанихи

Эскиз костюма Кабанихи. Рисунок Александра Головина. 1916 год

Кабанова жалуется на свой возраст:

«Мать стара, глупа; ну, а вы, молодые люди, умные, не должны с нас, дураков, и взыскивать».

Разворчавшейся Кабанихе верить не стоит: в пьесе не говорится, сколько ей лет, и это нетипичный случай для Островского, обычно точно указываю­щего возраст своих героев. И все же можно предположить, каков возраст этой герои­ни. На сцене свекровь Катерины долгое время было принято изображать глубо­кой старухой. Однако едва ли это верно. Тихон, сын Кабанихи, еще моло­дой че­ловек. Купеческие дочери выходили замуж очень рано: в одной из пер­вых пьес Остров­ского «Семейная картина» купчиха вспоминает, как вышла замуж в 13 лет. По­сле 1830 года такие ранние браки были запрещены, однако, даже если Кабаниха вышла замуж в 16, ей вполне может быть меньше 40 лет.

5. Интимные тайны города Калинова

Кудряш описывает местные любовные нравы:

«У нас насчет этого слободно. Девки гуляют себе как хотят, отцу с матерью и дела нет. Только бабы взаперти сидят».

Почему важно, что «девки гуляют себе как хотят, отцу с матерью и дела нет»? Чаще всего русская классическая литература обращалась к дворянской жизни, где падение девушки воспринималось как катастрофа, и привыкшего к этой картине мира читателя слова Кудряша могут удивить. Дело в том, что дворян­ские и купеческие представления о нормах женского сексуального поведения в XIX веке сильно различались: последние были гораздо свободнее. В пьесе да­же Кабаниха ничего не может поделать с дочерью Варварой, которая почти от­крыто встречается с тем же Кудряшом.

В этом смысле главная героиня Катерина — исключение: в девичестве она, по всей видимости, не «гуляла», но изменила мужу, и это для купечества было гораздо более серьезным проступком, что раскрывается в следующих репликах:

«К у д р я ш. Так неужто ж замужнюю полюбили?
Б о р и с. Замужнюю, Кудряш.
К у д р я ш. Эх, Борис Григорьич, бросить надоть!»

Опасность здесь не для Бориса, а для самой Катерины: в Калинове замужней женщине измены не простят.

6. Тайна прошлой жизни Катерины

Эскиз костюма Катерины. Рисунок Александра Головина. 1916 год

Вот как Катерина вспоминает жизнь до замужества:

«Потом пойдем с маменькой в церковь, все и странницы — у нас полон дом был странниц да богомолок. А придем из церкви, сядем за какую-нибудь работу, больше по бархату золотом, а странницы ста­нут рассказывать: где они были, что видели, жития разные, либо стихи поют. Так до обеда время и пройдет».

Что значит это воспоминание? Судя по ее собственным рассказам, в девичестве Катерина делала именно то, чего требует от домашних Кабаниха: то есть жила согласно традиционному укладу купечества. В то время именно купцы после­довательно и сознательно старались соблюдать традиции внутри сословия. Ровно это делает Катерина — причем не «из-под неволи», а от души, искренне.

Как ни странно, именно у этих героинь, Катерины и Кабанихи, — обычно про­тивопоставляемых! — наиболее близкие взгляды на жизнь. Различие между ними не в моральных нормах, а в отношении к ним: Кабаниха хочет, чтобы люди сле­довали «калиновскому» жизненному кодексу по необходимости, а Катерина считает, что это должно идти от души.

7. Тайна грозы

Главная героиня Катерина боится приближающейся грозы:

«К а т е р и н а (с ужасом). Гроза! Побежим домой! Поскорее! <…> дома-то я к образам да Богу молиться!»

Чтобы понять, почему она боится, посмотрим, какие еще смыслы образ грозы принимает в пьесе. Для Тихона Ка­банова это постоянный страх перед матерью; уезжая, он говорит: «Недели две никакой грозы надо мной не будет». Механик-самоучка, своеобразный «про­светитель» из народа, Кулигин уверен, что гро­за — это «электричество», и хочет соорудить громоотвод. Необразованный Дикой ругает Кулигина, объясняя ему, что гроза — это наказание Божье, кото­рое, по мнению обитателей Калинова, может постигнуть едва ли не любого: был бы человек, а проступок найдется.

Может быть, Катерина боится, потому что, как и Дикой, просто недостаточно образованна и ее представления — это на самом деле суеверия? Но дело в том, что гроза для Катерины — не научно объяснимое явление природы, но состоя­ние души, страх за свои собственные грехи. Катерина боится не смерти, а са­мой себя:

«Не то страшно, что убьет тебя, а то, что смерть тебя вдруг застанет, как ты есть, со всеми твоими грехами, со всеми помыслами лукавыми. Мне умереть не страшно, а как я подумаю, что вот вдруг я явлюсь перед Бо­гом такая, какая я здесь с тобой… вот что страшно».

Однако Катерину покарает не безличная гроза — напротив, героиня накажет себя сама. Для пьесы это принципиально: даже искренне желающей жить по  калиновским домостроевским правилам героине придется самой решать свою судьбу. Время традиционного общества в пьесе Островского подо­шло к концу — по выражению Феклуши, «пришло в умаление».