Боевое крещение группы «Байерсдорф»

Поскольку дивизия ещё не была боеготовой, формирование группы заняло куда больше времени, чем планировалось. Тем не менее, боевую группу сформировали, хотя она и оказалась меньше, чем требовалось. Возглавил её оберштурмбаннфюрер СС Фридрих Байерсдорф, исполнявший обязанности командира дивизии, поэтому в военную историю это соединение вошло как боевая группа «Байерсдорф».

Львовско-Варшавский рейд Петра Вершигоры

Эта история началась 5 января 1944 года, когда в Западный рейд (или, как его ещё называют, Львовско-Варшавский рейд) выступила Первая Украинская партизанская дивизия имени Героя Советского Союза С.А. Ковпака под командованием подполковника П.П. Вершигоры. Основной целью рейда являлись диверсионные акции на востоке Польше и северо-западе Украины: разрушение шоссейных и железнодорожных мостов, прерывание армейских линий снабжения и связи, уничтожение небольших немецких гарнизонов. Другой задачей был сбор информации о передвижениях немецких войск в этом регионе и настроениях местного населения перед возвращением сюда советской власти.

Партизанская дивизия отправилась в рейд в зимние холода и по сложной местности, но движение её оказалось стремительным. Уже 20 января отряды Вершигоры начали диверсионную деятельность в районе Владимир-Волынского железнодорожного узла, создав угрозу на границах польского Генерал-губернаторства. К тому же, в начале февраля в этот район вышло партизанское соединение генерал-майора М.И. Наумова. Оба партизанских командира договорились действовать сообща, а 9 февраля отряды Вершигоры пришли на Львовщину, откуда двинулись в Восточную Польшу.

Появление советских партизан на границах Генерал-губернаторства вызвало большое беспокойство немецких властей. Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер на встрече с Высшим фюрером СС и полиции в Генерал-губернаторстве обергруппенфюрером СС Вильгельмом Коппе заявил, что партизан нужно уничтожить «любым способом». Также рейхсфюрер СС вспомнил, что недалеко от места событий формируется 14-я добровольческая дивизия войск СС «Галичина». Гиммлер первым предположил, что для борьбы с советскими партизанами можно использовать украинских добровольцев, создав на базе 14-й дивизии боевую группу. Коппе, для которого партизанская угроза в тот момент являлась очень серьёзной проблемой, тут же начал действовать, оформив намёк рейхсфюрера СС в приказ якобы от имени Гиммлера.

Дивизия «Галичина» в начале 1944 года

В конце января 1944 года 14-добровольческая дивизия войск СС «Галичина» дислоцировалась в учебном лагере Хайделагер у польского города Дембица. На тот момент в её рядах насчитывалось около 12 600 военнослужащих, из которых 10 000 составляли украинцы. К тому времени добровольцы, в целом, уже прошли общую военную подготовку, к тому же, в дивизию вернулись кандидаты в офицеры и унтер-офицеры, получившие свои первые звания в войсках СС, а также солдаты, отобранные для обучения разным военным специальностям. При этом части и подразделения дивизии находились на начальной стадии формирования, фактически существуя лишь на бумаге.

Командир дивизии оберфюрер СС Фриц Фрайтаг учился на курсах командиров дивизий в Силезии, а на период его отсутствия обязанности командира дивизии исполнял оберштурмбаннфюрер СС Фридрих Байерсдорф, командир 14-го добровольческого артиллерийского полка СС. В отсутствие командира именно под руководством Байерсдорфа дивизия должна была продолжать обучение и формирование.

Создание боевой группы

Приказ о создании боевой группы оберштурмбаннфюрер СС Байерсдорф получил в ночь с 9 на 10 февраля. Звучал он так: «Дивизия немедленно сформирует боевую группу для уничтожения партизанских отрядов генерала Ковпака, которые пробились на территорию Генерал-губернаторства. Сила боевой группы: один пехотный полк, усиленный дивизионом лёгкой артиллерии, а также сапёрными и противотанковыми подразделениями. Боевая группа будет в подчинении Высшего фюрера СС и полиции в Генерал-губернаторстве».

Байерсдорф и офицеры штаба дивизии восприняли этот приказ в штыки. Исполняющий обязанности командира сразу ответил, что дивизия не может создать подобную боевую группу, поскольку личный состав ещё не до конца обучен, готовых соединений нет, а необходимое оружие и транспорт для обеспечения мобильности такого количества солдат отсутствуют. Коппе решительно отклонил все возражения, подчеркнув, что это распоряжение поступило лично от Гиммлера. После этого спорить уже не имело смысла.

К формированию группы штаб дивизии приступил той же ночью. Оно проходило, в основном, на бумаге — расписывалась структура подразделений и их офицеры, а также, какое снаряжение и вооружение можно для неё выделить. Под утро Байерсдорф доложил Коппе, что сможет выставить значительно «облегчённую» боевую группу по сравнению с той, что требовалась: сборный пехотный батальон, усиленный батареей лёгкой артиллерии. На это требовалось 48 часов. При этом Байерсдорф подчеркнул, что никакой боевой ценности группа иметь не будет, необходимого транспорта нет, поэтому командованию не следует испытывать иллюзий, а лично он не может нести ответственность за её действия, поэтому всю ответственность за формирование и использование группы должно нести высшее руководство.

После этого Коппе пошёл на компромисс, дав Байерсдорфу несколько дополнительных дней. Впрочем, уже через пять дней, 15 февраля, Байерсдорф получил новый, категорический приказ Коппе подготовить боевую группу за 24 часа.

Структура и состав боевой группы

Несмотря на свои заявления о небоеспособности боевой группы, Байерсдорф возглавил её лично. Из-за этого, по принятой у немцев традиции, соединение назвали по фамилии командира: боевая группа «Байерсдорф». Состояла она из следующих частей:

• штаба. Начальник штаба – гауптштурмфюрер СС Йоханнес Кляйнов;
• пехотного батальона из четырёх рот общей численностью около 500 человек. 4-я рота была «тяжёлой», то есть вооружённой станковыми пулемётами и миномётами. Командир батальона — гауптштурмфюрер СС Карл Бриштот;
• артиллерийской батареи из шести 105-мм лёгких полевых гаубиц leFH 18/40 на конной тяге и 300 человек личного состава. Командир — ваффен-штурмбаннфюрер СС Николай Палиенко;
• противотанкового взвода. Командир — ваффен-унтерштурмфюрер СС Иван Тарнавский;
• сапёрной роты. Командир — ваффен-гауптштурмфюрер СС Иван Ремболович;
• кавалерийского разведывательного подразделения. Командир — ваффен-гауптштурмфюрер СС Роман Долинский;
• телефонного взвода связи (35 человек) под командованием ваффен-унтерштурмфюрера СС Адриана Демчука;
• полевого санитарного взвода (35 человек);
• ветеринарного отделения (15 человек) под командованием ваффен-унтерштурмфюрера СС доктора Владимира Кишко;
• хозяйственной роты (около 100 человек) под командованием ваффен-оберштурмфюрера СС Остапа Полякова-Сквирского;
• четырёх штурмовых самоходных орудий StuG III старых модификаций, которые в Хайделагере использовались для учебных целей.

Большинство украинских добровольцев восприняли новость о формировании боевой группы с энтузиазмом, отнесшись к этому, как к окончанию тыловой скуки и началу увлекательных военных приключений. Добровольцев хватало даже среди тех, кто по должности мог спокойно этого избежать. 16-летний ваффен-шютце Зенон Врублевский, служивший водителем при штабе дивизии и откровенно скучавший, узнал, что одна из штабных машин поедет на «айнзатц». Врублевский добился, чтобы водителем этой машины назначили именно его. Сам он рассказывал об этом так: «Люди постарше, которые были в нашей команде, все были профессиональные водители. Он за двадцать лет много наездил и не очень хотел куда-то ехать. Здесь сидишь себе в тепле, газеты читаешь, а то езжай Бог знает куда. А я — полная противоположность. Мне хлеба не давай, только бы ехать. И я сказал ему: «Слушайте, может, я вместо Вас поехал бы?» А он и говорит: «Давай!» Наш старший дал добро». Так Врублевский оказался единственным из штабных водителей, получившим назначение в боевую группу. Здесь он стал шофёром командира сапёрной роты Ремболовича.

Общая численность боевой группы составляла 1200-1300 человек. В неё отбирали самых опытных офицеров и унтер-офицеров, а также по возможности более опытных солдат (как немцев, так и украинцев). Исключение составляла артиллерийская батарея, где часть личного состава даже не успела пройти курс молодого бойца. При этом большинство украинцев имело «почтенный» возраст: рядовые — 24-30 лет, унтер-офицеры — до 35 лет, офицеры — 30-50 лет. Несколько совсем юных солдат, такие как 16-летние Зенон Врублевский и Орест Васкул и 18-летний Ярослав Куницкий, резко выделялись на фоне своих старших товарищей.

Командирами подразделений были преимущественно украинцы. Большинство из них имели военный опыт, полученный в армиях стран-участниц Первой мировой войны, армии Украинской Народной Республики, Украинской Галицкой армии, Войске Польском и РККА.

Запас снарядов для лёгких орудий составлял 500 штук. На вооружении стрелковых подразделений состояли 32 пулемёта MG 34 и MG 42, 16 миномётов (50-мм и 80-мм), пистолеты-пулемёты MP 40 и «Бергманн» для унтер-офицеров и наиболее подготовленных стрелков, а также стандартные немецкие винтовки Mauser 98k. На вооружении 2-й роты пехотного батальона имелось некоторое количество устаревших пулемётов MG 08 (версия станкового пулемёта Максима времён Первой мировой войны).

Группа была малоподвижной из-за нехватки автотранспорта — всего 12 грузовиков и несколько внедорожников-амфибий «Швиммваген». Артиллерия и обозы были на конной тяге, а пехотинцы должны были идти пешком. Единственным мобильным подразделением был кавалерийский разведывательный отряд Долинского.

До начала операции личный состав не успел получить полевую зимнюю униформу и выехал на «айнзатц» в обычных шинелях. Зимние парки, штаны и маскхалаты солдаты получили лишь через несколько дней после выезда.

Подготовка к отъезду шла до последнего момента. Один из стрелков 4-й роты вспоминал:

«Всю ночь набиваем патронами ленты к тяжёлым пулемётам, ставим пулемёты и ящики с боеприпасами на двухколёсные тележки. Утром нам назначают лошадей с обслугой. Едем на железнодорожную станцию, грузимся на поезд и уезжаем».

Прибытие во Львов

Днём 16 февраля 1944 года боевая группа «Байерсдорф» выступила из лагеря и двинулась к соседней железнодорожной станции. Погрузка в эшелоны стала серьёзным испытанием для неопытных солдат. Во время марша на станцию артиллерийская батарея столкнулась с начальником оперативного отдела дивизии штурмбаннфюрером СС Вольфом-Дитрихом Гайке. Ваффен-унтерштурмфюрер Михаил Длябога вспоминал: «Он меня даром отругал за езду и лошадей. Я хотел ему объяснить, почему так, но он даже не захотел слушать. Поэтому я отвечал только «Яволь». Если кто-то грузил лошадей и пушки в поезд, то может себе представить, как такая погрузка происходит в первый раз». Плохое настроение Гайке понятно — ничего хорошего от этой командировки начальник оперативного отдела дивизии не ждал. В артиллерийской батарее каждый солдат имел 15 патронов на винтовку, плюс дополнительно на батарею выделили 45 ручных гранат.

Для перевозки личного состава и вооружения боевой группы задействовали три поезда. Первый эшелон (с артиллерийской батареей) отправился 16 февраля в 16 часов и двинулся в направлении Перемышль — Рава-Русская — Томашев. Остальные два эшелона выехали позже в тот же день. Таким образом, все три эшелона ехали отдельно, а не единым железнодорожным конвоем.

Поезда двигались медленно — главным образом из-за того, что польские и советские партизаны осуществляли диверсии на железнодорожных путях и подрывали мосты. Поэтому ехали в полной боевой готовности. Из-за уничтоженных мостов эшелоны разъехались в разных направлениях: артиллеристы оказались в Любачеве, а два других поезда кружным путём приехали во Львов (18 февраля).

Появление в городе солдат 14-й дивизии, едущих на свою первую боевую операцию, вызвало ажиотаж среди жителей. На вокзал приезжали делегаты от Украинского центрального комитета и Военной управы «Галичина», посторонние граждане, родственники и друзья солдат, журналисты и волонтёры от украинских организаций, раздававшие подарки. Сохранился отчёт Иванны Гардецкой о раздаче пакетов с подарками для подразделений дивизии «Галичина» и 1-го батальона 4-го Галицкого добровольческого полка СС в период, когда они находились во Львове (с 18 по 26 февраля 1944 года). Всего было роздано 2000 пакетов с пирожными, печеньем, мясными продуктами, хлебом и сигаретами. Отдельно для желающих (а таковыми были почти все) обеспечили поставку пива. На укомплектование этих пакетов потратили 170 кг муки, 34 кг сахара, 23 кг масла, 227 кг колбас и сосисок, 25 000 сигарет и 1927 бутылок пива. Вместе с продуктами раздавали газеты «Львовские вести», «К победе», а также разного рода книги и брошюры.

Солдаты, имевшие родственников во Львове, получили возможность проведать их. Воспользовавшись увольнительными, несколько солдат-членов ОУН дезертировали. Ветеран дивизии «Галичина» Ярослав Овад вспоминал о пропаже солдата Голияна, который выпросил у своего командира отделения винтовку (якобы чтобы придать себе боевой вид перед посещением родственников) и вместе с ней скрылся: «Лично я считал это подлостью, недостойной воина. Но что с этими партийными сделаешь? Они на то и есть, чтобы коварно убить, украсть или убежать, они «прирождённые партизаны». Если бы только это было направлено исключительно против врага, а не против своих». Впрочем, уровень дезертирства оказался незначительным, не превысив нескольких человек.

Сосредоточение и подготовка к выступлению

Во Львове украинские добровольцы провели два-три дня, после чего снова отправились в путь — на этот раз в обратном направлении, в Восточную Польшу. Местом сосредоточения боевой группы стал город Любачев, половину населения которого составляли украинцы. Этот процесс занял больше недели — за это время прибыли все транспорты с личным составом, вооружением и боеприпасами, подразделения были собраны вместе и отмобилизованы. Свой командный пункт Байерсдорф развернул на первом этаже местной ратуши. Часть солдат разместили в полуразрушенной школе. Один из бойцов вспоминал:

«Первую ночь в Любачеве проводим в школе без окон и дверей, на мокром полу, по которому со двора метёт снег. На утреннем сборе узнаём, что наша боевая группа сформирована для борьбы с красными партизанами Ковпака, которые в тех окрестностях нападают на гражданское население, жгут школы, церкви, мучают людей».

Других солдат расквартировали в разных местах города. В последующие дни на местах дислокации установили пулемётные точки, а пехотинцы размещались так, чтобы по тревоге сразу занять боевые позиции. Артиллерийскую батарею сразу после прибытия в Любачев перебросили в пригород Островок, где для пушек оборудовали огневые позиции.

Во время постоя делались последние приготовления к рейду — в частности, каски окрасили в белый цвет, солдаты получили белые маскировочные халаты. Особое внимание уделялось проверке и пристрелке винтовок. Это было крайне важно, так как неопытные солдаты часто безразлично относились к состоянию своего оружия. Так, во время одной из проверок Байерсдорф обнаружил, что у некоторых стрелков винтовки настолько ржавые, что из них вряд ли можно стрелять. Всем командирам подразделений были сразу отданы приказы следить за состоянием оружия под личную ответственность.

Планирование антипартизанской операции

В конце февраля 1944 года партизанская дивизия Вершигоры действовала в Билгорайских лесах в районе Красник — Билгорай — Замостье. Вершигоре удалось установить тесное взаимодействие с польскими партизанами, причём как из Армии Крайовой, так и из Армии Людовой.

Немецкое командование намеревалось провести операцию по окружению и уничтожению дивизии Вершигоры — осуществлять её планировалось в три этапа. Различные части (в основном, второстепенные — охранные, полицейские, учебные и тыловые, объединённые в четыре боевые группы) должны были наступать на партизан с четырёх направлений, чтобы в итоге оттеснить их в безлесную Щебженецкую пустошь, где трудно найти укрытие. Группа «Байерсдорф», оказавшаяся самой сильной частью в немецкой группировке, была развёрнута в южном секторе в районе Красник — Любачев — Цеханов — Замостье — Тарноград — Билгорай — Томашев.

В целом, антипартизанская операция в Билгорайских лесах носила вспомогательный характер, поскольку основной задачей немцев являлось уничтожение партизанского соединения Наумова во Львовской области. Однако с учётом необходимости стабилизировать ситуацию в регионе, операция в Билгорайских лесах также имела большое значение. Общее руководство ею осуществлял штаб командующего СС и полицией в дистрикте Люблин группенфюрера СС Якоба Шпорренберга и подчинённый ему командующий полицией порядка в Люблине. Ежедневные отчёты последнего являются одними из немногих документальных источников, откуда мы можем узнать о боевых действиях группы Байерсдорфа.

Продолжение: Группа «Байерсдорф»: антипартизанская операция