Диверсанты «Бранденбург-800» в окопах под Ленинградом

Плацдарм, захваченный боевой группой «Раус» у деревни Поречье, выступал левой створкой этих ворот. Волей случая там оказались диверсанты 8-й роты 800-го учебного полка особого назначения «Бранденбург», отличившиеся до этого при захвате моста в Даугавпилсе и моста у Поречья. В этих боях они выполняли не свойственные им функции обычной пехоты.

Захват 14 июля 1941 года диверсантами лейтенанта Карла Реннера (Lt. Karl Renner) моста через Лугу обеспечил создание важного плацдарма на левом берегу реки. Теперь главной задачей для боевой группы «Раус» (Kampfgruppe Raus), названной по фамилии своего командира полковника Эрхарда Рауса (Oberst Erhard Raus), стала защита моста и плацдарма от контратак советских войск в ожидании своих основных сил, которым нужно было пройти ещё более 50 километров. С этого плацдарма открывалась прямая дорога на Ленинград, где крупных соединений Красной армии пока не было.

«Сборная солянка» против последних резервов

Советское командование понимало, что немецкий плацдарм требуется ликвидировать либо надёжно «запечатать», а мост через Лугу уничтожить. Достичь этой цели нужно было любыми средствами, поэтому по тревоге были подняты танкисты ЛКБТКУКС (Ленинградские Краснознамённые бронетанковые курсы усовершенствования командного состава), приведены в боевую готовность пехотинцы 191-й стрелковой дивизии и ополченцы 2-й дивизии народного ополчения (ДНО) города Ленинграда (последние перебрасывались на станцию Веймарн по железной дороге). Мост регулярно бомбила советская авиация.

В этих условиях диверсанты 8-й роты 800-го учебного полка особого назначения «Бранденбург» (Lehrregiment «Brandenburg» z.b.V. 800), приданные 41-му армейскому корпусу и оказавшиеся на плацдарме у Ивановского вместе с боевой группой «Раус», были вынуждены вступить в бой, как обычная пехота.

Командование сводной группой диверсантов, по численности равной немецкому пехотному взводу, осуществлял обер-лейтенант Зигфрид Граберт (Oblt. Siegfried Grabert). Всего под его командованием, кроме лейтенанта Реннера, было пять унтер-офицеров и 45 солдат.

Диверсанты на плацдарме: неделя под атаками

С 15 по 21 июля 1941 года диверсанты вели бои на плацдарме, обороняя его левый фланг, и показали себя смелыми и инициативными бойцами. Именно эти дни были критическими для существования плацдарма — в это время на него шли массированные самоотверженные атаки ленинградских ополченцев 2-й ДНО при поддержке сводного танкового полка ЛКБТКУКС. Важно отметить, что до 17 июля над немецким плацдармом советская авиация имела безраздельное господство в воздухе.

Советские танкисты прибыли к деревне Ивановское в распоряжение командира 2-й ДНО полковника Н. С. Угрюмова днём 15 июля. Материальная часть сводного полка ЛКБТКУКС, что неудивительно, была самой разношёрстной и представляла собой почти весь набор танков, выпускающихся советской промышленностью – 10 КВ, восемь Т-34, 25 БТ-7, 24 Т-26, три Т-50, четыре Т-38, один Т-40 и семь бронемашин. Номинально полк возглавлял капитан К. П. Свириденко, но реально командовали подполковник Н. П. Кононов и штаб во главе с помощником начальника курсов по учебно-строевой части полковником П. Я. Бубиным.

В это время немцы строили и укрепляли оборону плацдарма. В 06:00 подразделение Граберта было подчинено командиру 4-го пехотного полка подполковнику Вильгельму Фалле (Oberstltn. Wilhelm Falle), руководившему обороной. В 07:00 диверсанты были направлены на левый фланг для обеспечения охранения. При выдвижении на позиции они были обстреляны советской артиллерией, но потерь не понесли.

Кроме группы Граберта, левый фланг немецкого плацдарма от Ивановского до Поречья обороняли один взвод 2-й роты 4-го пехотного полка под командованием лейтенанта Зоргенфрая (Lt. Sorgenfrei), сапёрный взвод штабной роты полка и одна противотанковая пушка. Сапёрный взвод был задействован для обеспечения охранения леса до реки Луги, также к Луге были направлены штатные разведывательные дозоры. Сил для создания сплошной обороны было недостаточно, и в ней были промежутки.

Первая атака 2-й ДНО при поддержке танков состоялась в 19:00 15 июля, с задачей «…действовать в направлении Юрки – Ивановское, прижать противника к реке, отрезать пути отхода и уничтожить его…»

Танки ЛКБТКУКС были разделены на две группы. Группа полковника П. Я. Бубина в составе роты БТ-7 старшего лейтенанта Н. А. Ивлиева и роты тяжёлых танков лейтенанта И. В. Русакова наступала на левый фланг немецкого плацдарма, на правом фланге, соответственно, действовала группа подполковника Н. П. Кононова (две роты танков Т-26 лейтенантов И. Л. Власенкова и М. Н. Панина, один танк Т-34 и рота БТ-7 лейтенанта М. Г. Духовского).

Группа подполковника Кононова добилась успеха, выбив немцев из Юрков, но ополченцы за танками не пошли, и танкисты вынуждены были отступить. Общие потери танкового полка за этот день составили шесть танков и одну бронемашину.

Людям Граберта в этот день с танками столкнуться не пришлось, тем не менее позиции немцев ополченцы обошли, проникли в тыл немецкой обороны и, прежде чем были выбиты резервной группой, создали на время критическое положение.

16 июля в 06:00 немцы были полностью выбиты из Юрков, что было очевидным успехом советских частей. Следом последовала атака на Ивановское: в 11:00 по деревне был открыт сильный артиллерийский огонь. Немцы вынуждены были отвести грузовые и штабные машины через мост за Лугу. Советские подразделения ворвались в Ивановское с востока.

Диверсанты «Бранденбурга» удержали свои позиции, но вскоре на левый фланг плацдарма последовала танковая атака при поддержке пехоты. Они наступали через низкорослый кустарник, мешавший обзору, и немцы оказались в затруднительном положении: ополченцы закрепились в 50 метрах от позиций «бранденбургеров», у которых стали заканчиваться боеприпасы. Положение спасло отделение станковых пулемётов под командованием лейтенанта Реннера, которое вынудило ополченцев отступить, а следом за ними отошли и танки. Тем не менее некоторым подразделениям красноармейцев удалось продвинуться дальше и выйти непосредственно к мосту через Лугу. Устранить угрозу плацдарму удалось контратакой небольшого немецкого резерва.

Во время этой атаки произошло событие, удостоенное отдельного упоминания в немецких отчётах:

«В 17:00, во время ведения 4-м пехотным полком оборонительных боёв против русских, прорывавшихся под прикрытием танков с северо-восточного въезда в Ивановское, проявил себя обер-ефрейтор Энглиш (Ogefr. Englisch – прим. авт.), вооружённый лишь винтовкой. Один тяжёлый русский танк Кристи (Т-34 – прим. авт.) наехал на немецкое минное заграждение и подорвался, остановившись перед линией обороны, его экипаж предположительно выжил. Обер-ефрейтор Энглиш, не пригибаясь, прошёл по траншее, вскарабкался на танк, намереваясь открыть люк и достать техническую документацию (Т-34 был новинкой для немцев – прим.авт.). Своим поступком он продемонстрировал мужество и стойкость. Я с четырьмя сапёрами прикрывал его.

Однако появился ещё один тяжёлый танк русских, который встал в стороне. Поскольку от передовых наблюдателей приходили неясные сообщения об этом танке, то 50-мм противотанковую пушку следовало переместить на новую позицию, на случай если этот танк появится. Я посчитал необходимым задействовать штурмовую группу, чтобы установить, сохранил ли второй танк способность двигаться. Когда я спросил Энглиша, хочет ли он со мной подойти ко второму танку, находившемуся в 400 метрах от нас, он тотчас же согласился, несмотря на то что справа и слева от дороги уже не было наших подразделений. Приблизившись к танку, он на русском попытался убедить экипаж сдаться. Тем самым он хотел добиться открытия люка, чтобы я мог бросить туда ручную гранату.

Экипаж распознал блеф, и танкисты лишь слегка приоткрыли люк – наш план не сработал. После этого Энглиш выстрелил из своей винтовки в смотровую щель танка и всеми силами пытался нанести экипажу как можно больший ущерб. При этом он продемонстрировал исключительную отвагу и высочайшую храбрость. Благодаря показанному им примеру четверо сапёров добровольно присоединились к этой штурмовой группе. Только из-за появления ещё двух тяжёлых танков и волны атакующей пехоты русских пришлось прервать предприятие и отступить. Образцовое поведение ст. ефрейтора Энглиша заслуживает особой награды.

Командир 2-й роты 4-го пехотного полка».

Это были танки из роты лейтенанта Русакова. За день советские танкисты в атаках потеряли три танка.

17 июля в 12:00 началась мощная советская артподготовка по левому флангу плацдарма, но все последовавшие за ней атаки немцами были отбиты, несмотря на то что отдельные красноармейцы достигали траншей подразделения Граберта. У диверсантов был разбит станковый пулемёт и ранены четверо солдат. В 20:00 очередная советская атака оказалась удачнее предыдущих: ополченцы через плотину прорвались в Ивановское, но немедленной контратакой были отброшены назад.

18 и 19 июля накал атак красноармейцев спал, и диверсанты смогли перевести дух. «Бранденбургеры» даже провели разведку переднего края, откуда смогли вытащить раненого немецкого пехотинца, невесть как оказавшегося за линией своих войск днём 15 июля и четыре дня пролежавшего там.

20 июля в 04:00, после перегруппировки и подтягивания резервов, вновь началась советская артподготовка, а в 05:00 – очередная атака. Около 07:00 один из советских танков КВ прорвался через позиции отделения унтер-офицера Вирта (Objg. Wirth). Он проехал через немецкие позиции (один пулемёт при этом был выведен из строя) и приблизился к КП Граберта на расстояние 20 метров. Немецкие противотанкисты попали в КВ, и загоревшийся танк уехал обратно. Атака закончилась около 10 часов вечера (самая долгая атака, по немецким данным). Из-за постоянно слышимого шума танковых моторов подразделение Граберта было усилено ещё одной 50-мм противотанковой пушкой.

В этот день на плацдарм стали прибывать свежие немецкие подразделения. Диверсанты «Бранденбурга», бывшие в боях с 13 июля, рассчитывали на смену и отдых, однако командир 4-го пехотного полка решил иначе. Он объявил благодарность за успехи личному составу подразделения и усилил фланг прибывшей 4-й ротой 114-го пехотного полка. Одновременно он подчинил гауптману Квентину (Hptm. Friedrich Quentin), командиру 2-го батальона 114-го пехотного полка, все части на левом фланге плацдарма. Также была усилена немецкая артиллерийская группировка, которая начала ставить более эффективный заградительный огонь.

С советской стороны в атаке принимали участие танки КВ, Т-26, БТ (количество неизвестно) и три Т-50. Большой проблемой для танков была местность левее дороги, где как раз и были люди Граберта: заболоченные участки и большой лес, поэтому наступать танкисты могли только вдоль дороги Ивановское – Поречье. Сама дорога оборонялась немецкими противотанковыми орудиями и была хорошо пристреляна. В этот день в атаках было потеряно не менее семи Т-26, три КВ, один БТ-7. Вдобавок, ополченцы 2-й ДНО, понеся потери в предыдущие дни, неохотно поднимались в атаку и не продвигались за танками.

Утром 21 июля танкисты ЛКБТКУКС последний раз ходили в атаку на немецкий плацдарм: один танк КВ-2 получил задачу от генерал-майора Лазарева подойти к деревне Поречье и прямой наводкой разрушить мост. Это решение можно охарактеризовать только как жест отчаяния: стало очевидно, что иначе подход немецких подразделений уже не остановить. В 04:00 один КВ-2, три Т-50 и один Т-26 попытались выполнить эту задачу. Расчёт был на неуязвимость КВ, но он вместе с экипажем был уничтожен расчётом 88-мм зенитного орудия. Остальные танки вернулись назад.

Итоги боёв

После этой попытки советские войска перешли к обороне, и фронт на участке Ивановское – Поречье на несколько недель стабилизировался. Днём 21 июля людей Граберта сменила 1-я рота 1-го пехотного полка, и его подразделение было отправлено на отдых. За время боёв на плацдарме был убит один и ранено восемь диверсантов. Полковник Раус от имени пехотных и танковых частей объявил группе Граберта благодарность.

Сводный полк ЛКБТКУКС в боях за плацдарм потерял подбитыми и уничтоженными 15 БТ-7, девять Т-26, шесть Т-34, девять КВ и одну бронемашину. Потери в личном составе тоже были серьёзными: 19 человек убито, 13 пропало без вести, ещё 19 танкистов было ранено. На оставленной территории осталось всего 11 танков, которые не сумели эвакуировать – немцы отмечали, что русские активно пытаются утащить подбитые машины. Помимо своей техники, танкисты ЛКБТКУКС вытаскивали и вражескую. Так, в документах указано, что за период боёв было подбито только два немецких танка «заводов «Шкода», с 37-мм пушкой и двумя пулемётами», и оба были эвакуированы в советский тыл. В этом описании легко угадываются экс-чешские Pz 35(t) – других танков с таким вооружением в группе Рауса не было.

Определить потери советской пехоты сложнее – в разных источниках они отличаются. Фронтальные атаки Ивановского вел 1-й полк 2-й дивизии народного ополчения, соответственно, понеся самые большие потери в дивизии. В книге В. Г. Рохмистрова состав полка на 12 июля указан в 2289 человек, а убыль по итогам боёв 12–22 июля 1941 года оценивается в 1584 человек, из них 325 ранеными. В книге А. В. Исаева даны общие потери 2-й ДНО на 19 июля: убито 123, ранено 406, пропало без вести 672 человека. Однако позже эта цифра был скорректирована, и в донесении от 20 июля указано, что 2-я ДНО до 20 июля потеряла 1164 человека, в том числе 156 человек убитыми и 310 пропавшими без вести. Разница в цифрах объяснялась за счёт прибытия отставших при переброске. Раус в своих мемуарах указывает, что захватил 440 пленных.

Истина, как всегда, где-то посередине. Учёт личного состава в дивизиях народного ополчения был поставлен плохо, а потери были значительными, т.к. личный состав был обучен плохо. Поэтому вероятно было стремление советских командиров занизить реальное число потерь. Немецкие потери оценить ещё сложнее, так как боевая группа «Раус» представляла собой «сборную солянку» из подразделений разных частей общей численностью около 1500 человек:

• штаб 6-й бригады;
• два батальона 4-го пехотного полка (моторизованного);
• 6-я рота 114-го пехотного полка (на бронетранспортёрах);
• 2-й батальон 11-го танкового полка;
• 2-й и 3-й дивизионы 76-го артиллерийского полка;
• 3-я рота 57-го танкового сапёрного батальона;
• противотанковая батарея 41-го противотанкового дивизиона;
• 601-й зенитный дивизион;
• санитарная колонна;
• тыловые части.

Вдобавок, 20 июля на плацдарм переправились подразделения 2-го батальона 114-го пехотного полка. Подошедший вечером того же дня 3-й батальон 118-го полка 36-й моторизованной дивизии не успел это сделать из-за артобстрела (переправу начали в ночь с 20 на 21 июля), а утром 21 июля стали прибывать части 1-й пехотной дивизии.

Общий учёт потерь боевой группы «Раус» не вёлся, данные подавались подчинёнными подразделениями в свои части. Поэтому выделить потери на плацдарме из общих донесений этих частей невозможно, т.к. части были «раздёрганы» в боевые группы, которые вели бои в разных местах. Сам Раус в мемуарах обходит этот вопрос стороной. Можно предположить, что потери немецких частей оказались значительно меньше советских и в основном санитарные. Удалось лишь вычленить общие безвозвратные потери 6-й танковой дивизии в танках с 19 по 22 июля, часть которых приходится на плацдарм: шесть Pz 35(t), два Pz IV, два Pz II и один Pz I.