Дружба великих: Вольтер и Фридрих II Великий, Артур Конан Дойл и Гарри Гудини, Марк Твен и Хелен Келлер, Джон Толкин и Клайв Льюис

Вольтер и Фридрих II Великий

В 1750 году великий французский просветитель Вольтер отправился в Пруссию к самому Фридриху II Великому, который, еще будучи наследным принцем, вступил с ним в переписку и потом неоднократно звал его к себе. Вольтер поселился в королевском дворце и получил должность камергера, орден «за заслуги» и 20 тыс. ливров ежегодной пенсии. Однако отношения этих двух замечательных людей своего времени не заладились. Существует целая анекдотическая история пребывания философа при прусском дворе, сущность которой сводится к тому, что по своим характерам и Вольтер, и Фридрих Великий не умели уступать друг другу, чему «помогали» еще добрые люди, передававшие одному о другом разные сплетни. То мыслитель узнавал, что король сравнивал его с лимоном, который бросают, когда выжмут из него сок, то, наоборот, доводили до сведения Фридриха II то, как философ жалуется, что король поручает ему стирать свое грязное белье, разумея под ним стихи, которые Фридрих II любил писать и отдавал Вольтеру для поправок. Были и другие причины взаимного неудовольствия.

Между прочим, Вольтер весьма зло осмеял под именем «доктора Акакия» президента Берлинской академии наук, французского ученого де Мопертюи, который изображался с более нежели странными научными планами, вроде того, что хорошо было бы провертеть дыру до центра земли, или производить анатомирование мозга у живых людей, дабы узнать, как действует душа, или еще построить особый город, где все говорили бы по-латыни, и где таким образом можно было бы учиться латинскому языку. Фридрих Великий сам смеялся злой сатире, когда она была еще в рукописи, но не желал, чтобы она была напечатана. Вольтер, однако, издал ее в Голландии. Прусский король тогда вступился за честь президента своей академии, и произведение, осмеивавшее де Мопертюи, по королевскому приказанию было публично сожжено. О крайнем раздражении Фридриха Великого свидетельствуют и те слова, в которых он высказывает свой взгляд на Вольтера, как на низкую душонку, и как на мартышку, которую нужно было бы отодрать за ее проделки.

Вольтер не снес оскорбления. Он отослал королю камергерский ключ, орден и патент на пенсию при записочке, в которой сравнивал эти вещи с сувенирами, которые покинутый любовник возвращает своей возлюбленной. Хотя между хозяином и гостем и произошло примирение, но философ, в конце концов, оставил Пруссию. В скором времени ему пришлось, однако, подвергнуться новому оскорблению. Уезжая из Пруссии, он захватил с собою том стихотворений Фридриха Великого, среди которых были и непристойные, и неудобные в политическом отношении — прусский король давал в них волю своему злому языку насчет некоторых коронованных особ. В Франкфурте-на-Майне к философу явился прусский резидент и потребовал у него вернуть стихи, но так как чемодан, в котором они были спрятаны, находился не при Вольтере, и потому пришлось ждать, пока все его вещи не будут привезены, то ему пришлось подвергнуться своего рода аресту более чем на месяц. Несмотря на этот инцидент, переписка между Фридрихом II и Вольтером продолжалась и впоследствии. Даже изданное им сочинение о частной жизни прусского короля, бывшее крайне неблагоприятным для Фридриха Великого, не лишило автора этой книги пенсии, которая ему была назначена обиженным королем.

Артур Конан Дойл и Гарри Гудини

Известный американский иллюзионист, знаменитый своими трюками с исчезновениями, Гарри Гудини провел поздние годы своей карьеры, занимаясь развенчанием мифов об экстрасенсах и сверхспособностях. Английский писатель, автор произведений о гениальном Шерлоке Холмсе, напротив, очень даже верил во все, что было хотя бы отдаленно связано с паранормальными явлениями. В частности, он был большим фанатом медиумов — а все потому, что один из них как-то якобы организовал ему беседу с сыном, погибшим в Первой мировой войне. В силу столь разных взглядов сложно было бы предположить, что эти двое станут приятелями. Однако их действительно связывала многолетняя дружба — во многом благодаря тому, что мудрый Гудини в присутствии Конан Дойла обычно умалчивал о своих мыслях по поводу чего бы то ни было сверхъестественного.

Следует отметить, что Гудини не сразу стал противником экстрасенсов. Сначала, напротив, он проявлял к этой сфере искренний интерес — особенно после смерти матери. Однако набравшись опыта в разного рода «волшебных» трюках, он научился с легкостью распознавать приемы, которыми пользовались экстрасенсы. Его истинное к ним отношение стало очевидным для Дойла во время одного спиритического сеанса, который проводила не абы кто, а супруга писателя: в ходе сеанса она использовала автоматическое письмо, чтобы пообщаться с матерью Гудини. Сеанс прошел не самым лучшим образом: в результате «общения» с покойной миссис Дойл нарисовала христианский крест, в то время как мать иллюзиониста была женой раввина. Кроме того, вся запись «беседы» велась на английском, при том, что Сесилия Вайс (так звали мать Гудини) его практически не знала.

После этого случая Гудини объявил экстрасенсам войну. При поддержке «Научного американского журнала» он даже учредил приз в виде крупной суммы наличными — для любого, кто сумеет продемонстрировать какие-нибудь сверхъестественные способности. Приз так никому и не достался, а Гудини и Дойл после того злополучного спиритического сеанса, к сожалению, так и не смогли восстановить прежнюю дружбу.

Марк Твен и Хелен Келлер

Хелен Келлер, писательница и политическая активистка, стала национальной героиней и вдохновением для многих — все благодаря тому, что сумела преодолеть трудности, связанные с глухотой и слепотой. Слуха и зрения Хелен лишилась в детстве, переболев скарлатиной. Вынужденная осваивать навыки общения с помощью специального педагога, Келлер в дальнейшем положила историю своей жизни в основу пьесы «Сотворившая чудо», которая была неоднократно экранизирована в США и приобрела невероятную популярность.

Благодаря Хелен Келлер был совершен прорыв в обучении слепоглухих, а сама она построила политическую карьеру, написала книгу о собственной жизни и стала настоящей легендой Америки. Примечательно, что на протяжении многих лет ее другом и помощником был знаменитый автор «Приключений Тома Сойера» — Марк Твен.

Дружба эта была удивительной хотя бы потому, что писатель был на 45 лет старше Хелен. Когда они впервые встретились в 1894 году, Келлер было лишь 14 лет, а Марку Твену было уже за 50. Однако Хелен очень напоминала писателю его младшую дочь, Джин Клеменс, — именно поэтому они так привязались друг к другу и дружили на протяжении 16 лет — вплоть до смерти писателя.

Марк Твен: В XIX веке было два великих человека — Наполеон и Хелен Келлер

Келлер впоследствии утверждала, что Твен отличался потрясающим интуитивным чутьем — он словно знал, каково быть слепым, и в его обществе она никогда не чувствовала себя неловко или беспомощно. В то же время Твен был очень понимающим, любил делиться разными историями и позволял Хелен читать по губам, дотрагиваясь до него и, таким образом, понимая смысл сказанного. Он же встал на защиту Келлер после досадного случая: девушку обвинили в плагиате после того, как она (по ее словам, ошибочно) прислала чужой рассказ на публикацию в школьном журнале. В результате этой истории Хелен была вынуждена покинуть школу Перкинса для слепых, несмотря на то, что врачи подтверждали: в силу ее физических особенностей, она могла принять чужое творчество за собственное.

В 1900 году Марк Твен представил Хелен богатому промышленнику Генри Роджерсу, который согласился оплатить обучение девушки в колледже Рэдклиффа, — это знакомство, организованное заботливым писателем, оказало неоценимое влияние на всю дальнейшую жизнь Келлер. В 1904 году она закончила колледж и стала первым слепоглухим человеком в мире, получившим степень бакалавра.

Джон Толкин и Клайв Льюис

Первая встреча двух писателей состоялась в 1926 году на собрании английского факультета в Мертон-колледже. Сначала они отнеслись друг к другу очень настороженно, в своей автобиографии «Настигнут радостью» Льюис объясняет, почему: «С самого моего рождения меня предупреждали (не вслух, но подразумевая это как очевидность), что нельзя доверять папистам; с тех пор, как я поступил на английское отделение, мне вполне ясно намекали, что нельзя доверять филологам. Толкин был и тем и другим». Но, несмотря на это, вскоре два молодых человека стали хорошими друзьями, которыми оставались на протяжении двадцати лет.

В Толкине Льюис нашел интересного, остроумного и образованного человека, который при этом был убежденным христианином, и благодаря ему Льюис вновь вернулся в лоно церкви. Хотя и не совсем так, как хотелось бы самому Толкину, который, будучи яростным католиком, не очень благоволил к протестантам и их мировоззрению. Именно религиозные различия, быстрорастущая популярность автора «Хроник Нарнии» и новые друзья Льюиса, к которым Толкин его ревновал, послужили причинами того, что с середины 30-х годов дружба между писателями начала остывать.

Мэрилин Монро и Элла Фицджеральд

1955 год стал переломным в карьере Эллы Фитцжеральд — после впечатляющего выступления певицы в ночном клубе «Mocambo» — одном из самых популярных светских мест Голливуда. Однако этого знакового выступления могло бы и не произойти, если бы в нужный момент певице не пришла на помощь Мэрилин Монро.

Дело в том, что хозяин клуба вначале не хотел, чтобы Фицджеральд пела в «Mocambo» — есть предположения, что все дело было в цвете кожи певицы, но, скорее всего, Чарли Моррисон (хозяин клуба) просто посчитал, что творчество Эллы Фицджеральд не будет востребовано.

Дело в том, что хозяин клуба вначале не хотел, чтобы Фицджеральд пела в «Mocambo» — есть предположения, что все дело было в цвете кожи певицы, но, скорее всего, Чарли Моррисон (хозяин клуба) просто посчитал, что творчество Эллы Фицджеральд не будет востребовано.

Как бы то ни было, для того, чтобы концерт все-таки организовали, потребовалось вмешательство Монро. Звезда пообещала, что во время выступления Эллы она будет сидеть за центральным столиком — это не могло не привлечь внимания прессы. Таким образом, Мэрилин удалось не только помочь Фицджеральд с работой, но и обратить на нее взоры журналистов. После этого вечера чернокожей певице больше ни разу не приходилось соглашаться на работу в низкосортных клубах — она стала звездой.

Монро и Фицджеральд после этого случая очень сблизились и выяснили, что у них много общего. Элла считала Мэрилин женщиной, опережающей свое время, а Монро была поклонницей творчества Фицджеральд и даже училась петь под ее песни.