Если бы Борис Ельцин отменил выборы 1996 года

Что произошло?

Ельцин начинал 96-й год так плохо, как это только было возможно. В декабре 1995-го на думских выборах уверенную победу одержали коммунисты. КПРФ набрала 22,30% голосов, вдвое больше, чем пропрезидентская партия «Наш дом — Россия». Рейтинг самого Ельцина, почти сокрушенный экономическими проблемами, Чеченской войной и коррупционными скандалами, колебался в районе 8−9%, окружение главы государства всерьез подумывало не сделать ли ставку на Анатолия Собчака и не выдвинуть ли кандидатом на предстоящие президентские выборы именно его. Собчак, правда, эту идею не поддерживал, тем более, что Ельцин, несмотря ни на что, собирался бороться за власть.

Позиции его, правда, были слабыми. Социологические опросы прочили уверенную победу Зюганову. Впрочем, они не учитывали одного важного обстоятельства: в России имелись очень влиятельные силы, не желавшие возврата к коммунизму, не было готово вновь окунуться в советские реалии и общество. По сути у Кремля было два пути, и у каждого из них имелись свои лоббисты. Силовики, во главе с главой президентской охраны Александром Коржаковым, предлагали действовать в привычной им манере: ввести чрезвычайное положение и перенести выборы на неопределенный срок (первоначально этот «неопределенный срок» должен был составлять два года). Коржакова, вероятно, главного силовика-неудачника в истории России ХХ века, поддерживал первый вице-премьер, а в прошлом министр металлургии СССР, Олег Сосковец. Сторонниками пути демократического, то есть обязательного проведения выборов в установленные сроки, были с одной стороны олигархи, временно забывшие о своих противоречиях, с другой, те, кого в будущем станут называть «младореформаторами» во главе с Анатолием Чубайсом. О союзе вокруг Ельцина крупный бизнес договорился на международном форуме в Давосе, как раз в то время, когда пребывший туда Геннадий Зюганов активно налаживал контакты с иностранцами, вероятно, примеряясь к роли президента. У истоков альянса стояли Борис Березовский и Владимир Гусинский, которых активно поддержали Михаил Ходорковский, Владимир Потанин и остальные крупные олигархи. Их альянс пресса метко окрестила «Семибанкирщиной», под таким шуточным названием, отсылающим ко временам Смуты, он и вошел в историю.

Олигархам и реформаторам, убеждавшим Ельцина пойти на выборы и обещавшим ему победу, предстояла сперва сломить сопротивление Коржакова, который был настроен агрессивно. В интервью Юрию Дудю, Михаил Ходорковский вспомнил случай, когда бизнесмены явились в Кремль на встречу с президентом. Коржаков встретил их у дверей, обещав, что прямо оттуда предприниматели отправятся в Лефортово.

В итоге, Ельцин поддался уговорам Чубайса. Так стартовала знаменитая кампания, проходившая под лозунгом, «Голосуй или проиграешь». Внешне она была демократической, но по сути, таковой, конечно, не была. Сторонники Ельцина не только контролировали телевидение (главным советником президента по части грядущих выборов стал генеральный директор «Телекомпании НТВ» Игорь Малашенко), ограничивая присутствие там Зюганова, но использовали более мощные методы. Борис Березовский утверждал, что кандидатура Александра Лебедя, который, в ходе кампании взывал к патриотическим силам, была создана в кабинетах Кремля, чтобы отсечь от Зюганова этот самый «патриотический» электорат. Лебедь, в итоге, занял третье место. Ближе к выборам против коммунистов выпустили тяжелую артиллерию в лице звезд музыки, кино и искусства, а также пародийных и развлекательных шоу. Апогей: резиновые герои энтэвэшных «Кукол» играют в «Поле Чудес» Леонида Якубовича, а ведущий недвусмысленно намекает, что победа Зюганова, вроде как, тупик для России.

Забегая вперед скажем, что выборы кончились не только победой Ельцина над Зюгановым, но еще и полным триумфом олигархов и младореформаторов над «силовиками». Коржаков и Сосковец были отправлены в отставку аккурат между первым и вторым туром.

Могло ли быть иначе?

Запросто. В конце марта 1996-го силовой сценарий был куда более реален, чем демократический. Мыслями Ельцина в тот момент владел Коржаков. Глава президентской охраны был настойчив, а его аргументы звучали убедительно. Согласно воспоминаниям самого Ельцина, он был вполне готов к силовому сценарию. Коржакову почти удалось уговорить его. 23 марта в 6 утра у президента состоялось совещание с членами правительства. Против, согласно мемуарам Ельцина, внезапно выступил глава МВД Анатолий Куликов. Он предупреждал, что если выборы будут отменены или перенесены, то коммунисты выведут людей на улицы. «В половине регионов они контролируют законодательные собрания» — уверял президента Куликов, приговаривая, что не может ручаться за полную лояльность милиции в случае уличных столкновений. Куликова поддерживал Черномырдин, но они оказались в меньшинстве. В конце концов, участники совещания убедили Ельцина, что ничего страшного не произойдет, в конце концов, он не отменяет выборы, а лишь переносит их. Президент поручил своим помощникам подготовить проекты двух указов: первый, о переносе выборов, второй, о введении чрезвычайного положения.

Планы силовиков, в итоге, разрушила дочь Ельцина Татьяна Дьяченко. Именно она позвонила Чубайсу, который и убедил президента отменить решение. Параллельно информацию о готовящихся указах передали журналистам, после чего НТВ предало информацию гласности. После этого силовой сценарий был забыт. Тем не менее, 23 марта 1996-го страна, сама того не зная, оказалась очень близка к плавному переходу в самую настоящую диктатуру.

Что изменилось бы?

Многое. Для начала перенос выборов и чрезвычайное положение — это не отсрочка, это, как уже было сказано, поворот к диктатуре. Пути назад тут нет, точка невозврата была бы пройдена в тот момент, когда указы вступили бы в силу. С этого момента легитимность Ельцина была бы поставлена под сомнение, а Кремль вынужден был бы защищаться всеми доступными силами. Тут возможны самые разные сценарии, один ужаснее другого. Уличные протесты коммунистов, в условиях, когда глава МВД не готов ручаться за лояльность милиции — это полноценное восстание, чтобы не сказать круче — гражданская война. Гражданская война в ядерной державе. Это ли не звучит по-настоящему жутко?

Допустим, Кремлю удалось бы удержать власть, подавив эти протесты или каким-то образом, вообще избежать их. Ключевой фигурой в стране стал бы Коржаков. При неидеальном здоровье Ельцина (летом 96-го, незадолго до второго тура, у него случился инсульт) Коржаков вообще вышел бы на первые роли, став, по сути, главой государства. Как тут не свести счеты со старыми недругами. Олигархи, во главе с Березовским, Ходорковским и Гусинским, отправились бы если не в Лефортово, то уж точно в Матросскую Тишину. НТВ, ОРТ и другие не вполне лояльные СМИ либо закрыты, либо превращены в подобие СМИ сегодняшних. Итог — лютая диктатура с резким усилением влияния силовиков, локальным репрессиями и, дадим волю фантазии, отрешением Ельцина от власти в пользу Коржакова.

Вам страшно? Нам — да.