Французский волонтер американской революции маркиз Лафайет

Юный революционер

6 сентября 1757 года в французском замке Шаваньяк родился мальчик — Мари Жозеф Поль Ив Рок Жильбер Мотье маркиз де Ла Файет. Позднее он шутил о своем длинном имени: «Меня крестили как испанца, именем каждого мыслимого святого, кто мог бы защитить меня в бою». А затем и сократил фамилию до «де Лафайет», сделав ее более демократичной.

В наследство от умершего деда Жильберту досталось огромное состояние. Но юный маркиз был равнодушен к деньгам и вскоре щедро тратил их на нужды революций — американской и французской. Он рано заинтересовался трудами Горация, Руссо, Неккера, читал по латыни, стал мушкетером и в четырнадцать лет уже закончил обучение. В шестнадцать он женился на Адриене Д’айен.

Судьбоносным моментом в жизни Лафайета стал обед у маршала де Бройля в сентябре 1776 года. На нем присутствовал герцог Уильям Генри Глостерский — младший брат английского короля Георга III. За обедом он высказывался о том, что политика его брата в Америке чрезвычайно глупа, и можно было обойтись без войны, если бы король предоставил «людям из Бостона» (так они называли американцев) больше мест в парламенте. На следующий день гости де Бройля собрались в том же составе — и на этом собрании зачитали письмо с принятой 4 июля Декларацией независимости США.

Лафайет понял, что американская революция — это шанс наконец побороться за идеалы свободы и справедливости, о которых он читал в сочинениях Руссо. К тому же в декабре 1776 года Бенджамин Франклин прибыл во Францию с тревожными новостями: армия Вашингтона стремительно теряла людей и вооружение. Популярность «людей из Бостона», к которым прониклось симпатией французское общество, теперь заметно упала. Но намерение Лафайета ехать в Америку стало только сильнее. Он верил, что колонисты как никогда нуждались в его услугах, которые он позже предоставил им безвозмездно.

Побег из Франции

В марте 1777 года девятнадцатилетний Лафайет наконец покинул Париж на купленном им корабле «Виктуар», но его отъезд не прошел незамеченным: д’Айены начали разыскивать зятя, потому что Адриена была беременна. Д’Айенам почти удалось удержать маркиза, но ему удалось скрыться. Через несколько дней его исчезновение вновь обнаружили, и на этот раз Людовик XVI лично подписал приказ о внесудебном аресте Лафайета, так называемый letter de cachet.

Спустя семь недель «Виктуар» достиг берегов Южной Каролины и остановился в небольшом городке Чарлзтауне. Доброжелательность «людей из Бостона» удивила Лафайета — после чопорности и надменности Версаля простота нравов колонистов казалась ему непривычной. Первые приятные впечатления быстро сменились разочарованием: в Конгрессе Лафайета и его экипаж встретили сухо и даже холодно. Вторая встреча с конгрессменами прошла удачней: волонтер был назначен начальником штаба армии Соединенных Штатов. Лафайет понимал, что этот пост делал его лишь адъютантом главнокомандующего, и уже с начала службы добивался назначения командиром дивизии.

«Приемный сын» Вашингтона

На следующий день Лафайет встретился с Джорджем Вашингтоном. Главнокомандующий не обрадовался, увидев новобранца: он просил Конгресс не принимать в армию иностранцев, которых считал опасными авантюристами.

Вашингтон устроил смотр войск, на котором присутствовал Лафайет. Армия выглядела печально: небольшое количество колонистов в старых охотничьих рубашках, плохо представляющих себе военный строй. Генерал извинился перед волонтером, и тот ответил ему: «Я здесь, чтобы учиться, а не поучать». Искренний и мудрый ответ юного военного удивил Вашингтона.

Первое сражение Лафайета — битва при Брендивайне. Армия колонистов проиграла, сам маркиз получил пулю в бедро. За его восстановлением лично следил Вашингтон, приказавший хирургу: «Лечите его так, как будто он мой сын». Неудивительно: маркиз был «посмертным сыном» (его отец погиб до его рождения), а у Вашингтона не было своих детей, поэтому он быстро проникся симпатией к скромному, но энергичному и свободолюбивому молодому человеку.

Лафайет быстро нашел общий язык с другими революционерами, его близкими друзьями стали аболиционист Джон Лоуренс и Александр Гамильтон, будущий министр финансов. Маркиз общался и с известным галломаном Томасом Джефферсоном, который отметил его уязвимость: «Его [Лафайета] слабое место — огромная жажда славы и популярности. Но он сумеет преодолеть это». Так и случилось. Лафайет проявил себя как доблестный офицер и быстро завоевал любовь и уважение окружающих.

Военный и дипломат

Лафайет получил долгожданный пост командира отряда из 350 человек под начальством Натаниэла Грина, бывшего кузнеца и одного из лучших американских генералов. После первой победы его популярность в армии начала расти. Он самостоятельно закупил форму и вооружение, сделав своих солдат самыми оснащенными в бедной американской армии.

Зимой конгресс назначил Лафайета командующим северной армии и отправил его в Канаду для захвата Монреаля. Из-за малочисленности солдат Лафайет отказался от экспедиции и вместо нее следующие несколько месяцев налаживал отношения с индейскими племенами на севере Америки. На совете союза «Шести племен» он впечатлил индейцев своим красноречием и получил почетное имя Кайевла в честь легендарного вождя союза. Французу удалось заключить с туземцами соглашение, которое обязывало их сражаться на стороне американских войск. Так неудавшаяся экспедиция в Канаду превратилась в успешную дипломатическую миссию. Она же опустошила кошелек Лафайета — он потратил все деньги на оснащение северной армии и подарки индейским вождям.

Возвращение домой

Пока маркиз налаживал связи с индейцами, Конгресс заключил договор с Францией о помощи в войне с Англией. Лафайет к этой новости отнесся противоречиво: с одной стороны, он был рад, с другой — чувствовал себя дезертиром. Он стал нервным, заболел воспалением легких. После выздоровления решил взять отпуск и вернуться во Францию.

На родине Лафайета приняли более чем тепло: он стал настоящим национальным героем. Общественный восторг не разделял только король, сразу отправивший маркиза на десять дней под домашний арест.

Заслуженная слава тешила самолюбие молодого революционера, но он продолжал войну за американскую независимость в боях с французскими министрами, которые не любили Лафайета за опасные республиканские пристрастия и не хотели помогать погрязшему в долгах Конгрессу. Но маркиз не сдался и сумел убедить правительство отправить экспедиционный корпус на помощь колонистам.

Через несколько месяцев французское правительство с облегчением отправило Лафайета обратно в Америку. Перед отъездом у Лафайета и его жены Адриены родился второй ребенок, которого они назвали Жоржем Вашингтоном.

Назад в Америку

Вернувшись в Америку, Лафайет узнал о плачевном состоянии армии: в штатах упал дух патриотизма, росло количество сторонников перемирия с Англией. Лафайета, который теперь был не просто добровольцем, а эмиссаром Франции, обязанным сообщать всю правду о состоянии армии, эти новости расстроили. Шаткое положение Америки в глазах Франции становилось еще более опасным.

Вскоре в Род-Айленд прибыл граф де Рошамбо со своей армией. Между ним и американцами были напряженные отношения — генералу не понравилось, что ему придется подчиняться Вашингтону. Лафайет пытался наладить отношения между американской и французской стороной, писал в Париж, продолжал просить о дополнительной материальной помощи для Америки.

Накануне битвы при Йорктауне к колонистам присоединились войска графа де Рошамбо. Английскую армию застигло врасплох неожиданное вражеское подкрепление. А через три недели генерал Корнуоллис подписал акт о капитуляции. Исход войны был определен.

После битвы при Йорктауне Лафайет собрался на родину. И опять в Париже его встретили как национального любимца. Герцог Ришелье дал в его честь обед, маркиз танцевал на балу в Версале с Марией Антуанеттой и даже увиделся с Павлом I, тогда еще цесаревичем. Лафайет продолжал переписываться с Вашингтоном, после болезни Бенджамина Франклина заменил его на посту американского посла.

В 1784 году Лафайет еще раз отправился в США, но уже в качестве почетного гостя. Его именем назвали города и улицы, жители виргинского Балтимора окрестили его «спасителем города». Но дороже всего для маркиза были его друзья — Джордж Вашингтон, Натаниэл Грин, Александр Гамильтон и многие другие. Они высоко ценили Лафайета как человека, готового до конца бороться за свои идеалы. Он стал символом франко-американского союза, пожертвовал Войне за независимость большую часть своего состояния, и привез идеалы свободы во Францию, где позже стал одним из главных деятелей революции.