Император Ираклий против Аварского каганата

Победы, одержанные в 599–602 годах полководцами императора Маврикия на Дунае, основательно поколебали могущество Аварского каганата. Казалось, Восточной Римской империи оставалось сделать лишь несколько шагов, чтобы восстановить былое могущество на севере Балканского полуострова. Солдатское восстание и ужасная гибель Маврикия осенью 602 года похоронили эти надежды. Под властью нового правителя Фоки империя вступила в один из самых тёмных периодов своей истории. Сменившему его на престоле Ираклию досталось не самое лучшее наследство — в том числе война с Персидской державой и Аварским каганатом.

Наследие Фоки

Правление Фоки (602–610) ознаменовалось для Восточной Римской империи чередой непрерывных бедствий. Это был неграмотный, сильно пьющий и патологически жестокий человек. Жертвами его репрессий пали многие приближённые и военачальники предыдущего императора. Другие бежали в Персию, царь которой Хосров объявил себя мстителем за Маврикия. Под этим предлогом в 604 году он инициировал новую большую войну, в ходе которой персам удалось наголову разбить выставленную против них армию, а затем постепенно занять всю Месопотамию, Армению, Иберию и Каппадокию.

Чтобы справиться с кризисом, Фока в 605 году перевёл большую часть армии с Балкан на Восток и купил мир с аварами, увеличив ежегодные выплаты с 120 000 до 140 000 солидов. Это позволило на время стабилизировать ситуацию, однако уже зимой 610 года римская оборона на Востоке рассыпалась, как карточный домик. Персы предприняли набег на Галатию и Пафлагонию, а их авангард сумел продвинуться до Халкидона на азиатской стороне Босфора. Военные поражения сопровождались неурожаем, столицу охватил голод. Толпы на улицах города проклинали тирана.

Спасение пришло из Африки, наместник которой Ираклий в 608 году поднял восстание. Его сын Ираклий младший во главе большого флота прибыл в Константинополь, сверг утратившего последнюю поддержку Фоку и 5 октября 610 года сам был провозглашён императором.

Ненавидевшие Фоку римские историки возлагали на него главную ответственность за случившийся в это время упадок армии и развал римской обороны на Дунае. Феофилакт Симокатта, современник событий, рассказывал, что Ираклий в 613 году обнаружил в армейских списках лишь двух солдат из тех, кто там числился при Маврикии, — остальные вышли в отставку, погибли или дезертировали. Другой современник, египетский хронист Иоанн Никиуский, сообщал об опустошительных набегах варваров на Балканах, новом разорении Греции и уводе в плен христианского населения.

Современная историография подходит к оценке событий более взвешенно. Считается, что как минимум поначалу Фока пытался продолжать реставрационную политику Маврикия. Раскопки показывают, что пограничные крепости в его правление ремонтировались, а их гарнизоны получали жалование свежеотчеканенной монетой. Ближе к концу его царствования римское военное присутствие в приграничной зоне действительно сократилось, но о полном выводе войск речь всё же не идёт. Важно также, что практически полностью отсутствуют такие непременные спутники вражеских вторжений, как монетные клады, следы пожаров и разрушений.

Ираклий у власти

Первые десять лет нахождения Ираклия у власти оказались для Римской империи не менее бедственными, нежели годы правления Фоки. Ни один из его предшественников не получал в наследство столь безнадёжную политическую ситуацию. Армия и государственные финансы были совершенно разрушены войной. Богатые восточные провинции одна за другой пали перед врагами. Персы между 611 и 614 годами захватили Сирию, Киликию и Палестину. Иерусалим они взяли после 20-дневной осады. Завоеватели сожгли Храм гроба Господня и похитили оттуда Истинный Крест. Потеря этих реликвий повергла в уныние христиан, которые сочли это знаком обрушившегося на них божьего гнева. В 617 году персидская армия вторглась в Египет, отрезав Константинополь от снабжения хлебом. Балканы вновь подверглись нападениям со стороны аваров и славян. Италийским владениям угрожали лангобарды, а испанским — вестготы. Под властью Ираклия остались лишь сам Константинополь, некоторые другие приморские города, в том числе Фессалоника и Коринф в Греции, а также западная часть Малой Азии. Чтобы спасти эти жалкие остатки, послы императора предлагали царю Хосрову мир на любых условиях, однако тот даже не удостоил их ответом. Отчаявшись, Ираклий подумывал о переносе столицы в Карфаген, и лишь с большим трудом от этой затеи его отговорил патриарх Сергий.

В условиях полного истощения сил Ираклию пришлось вывести с Балкан последние остатки войск, положившись на сомнительную верность аваров заключённому с ними договору и способность городских укреплений сдерживать менее организованные и многочисленные группы завоевателей. Большие города в приморской зоне выстояли, однако обширные сельские территории между Дунаем, побережьем Далмации, Фессалоникой и Константинополем подверглись полному опустошению. Их жители были вынуждены спасаться бегством, а обезлюдевшие земли занимали пришедшие из-за Дуная славяне. По словам современников событий, толпы беженцев из Дардании, Дакии и Паннонии заполнили предместья крупных городов, усугубляя царившую здесь сумятицу. В некоторых случаях беженцы помогали горожанам отражать нападения варваров.

Подробности нам неизвестны, однако некоторое представление о хронологии событий дают монетные находки. В Юстиниане Первой (Царичин-Град, Южная Сербия) римские монеты перестают встречаться после 606–607 годов. В Наиссе (сербский Ниш) в мужском погребении был найден фоллис, отчеканенный в 613 году. Самой поздней находкой является золотой солид, выпущенный в обращение между 613 и 616 годами. Никополь и Новы население этих городов оставило вскоре после 613 года.

Осада Фессалоники

Одним из главных источников, посвящённых событиям того времени, является агиографическое сочинение о чудесах святого Димитрия Солунского, почитавшегося как покровитель Фессалоники и всего Иллирика. Его автор — архиепископ фессалоникийский Иоанн, живший в первой половине VII века. Из сочинения, написанного по горячим следам, можно почерпнуть сведения об аварских и славянских грабительских рейдах на Балканах и трёх осадах Фессалоники, устроенных варварами.

Впервые Фессалоника подверглась атаке, возможно, в 604 году, вскоре после того, как Фока заключил мир с каганом, поскольку, как отмечал автор, горожане радовались царившему повсюду миру и оказались застигнуты врасплох. Большой отряд славян, насчитывавший около 5000 воинов, ночью скрытно подошёл к стенам Фессалоники, где его случайно заметили горожане. С наступлением дня защитники города вышли за стены и разбили противника в бою. Очевидно, фессалоникийцы утратили бдительность потому, что полагались на мир с каганом. Несостоятельность их ожиданий свидетельствует о том, что наводнившие Балканы славяне уже не нуждались в согласии кагана, чтобы напасть на метрополию Иллирика.

Новую осаду города варвары предприняли в 615 году. На этот раз они собрали большую коалицию племён, в которую вошли драговиты, сагудаты, ринхины, велегезиты, ваюниты и верзиты. Ранее, по словам Иоанна, «они уже разорили всю Фессалию и острова, которые лежали вокруг неё, и Элладу, далее Киклады и всю Ахайю, Эпир и бо́льшую часть Иллирика и часть Азии, и оставили, как сказано выше, очень много городов и провинций опустошёнными». Во главе этой армии стоял единый предводитель («экзарх»), которого автор именовал Хацоном. Силы осаждавших были столь велики, что их лагерь растянулся вдоль всей линии укреплений, отрезав город от сообщения с сушей. Готовясь к решающему штурму, славяне возводили вокруг Фессалоники деревянные башни, строили тараны и осадные навесы, под прикрытием которых надеялись разрушить основание стен. Целый флот из лодок-однодеревок предназначался для нападения на город со стороны гавани.

Сражение началось 25 сентября и продолжалось четыре дня. Несмотря на все приготовления, оборонявшиеся сумели отразить натиск противника, сжечь осадные механизмы и рассеять флот. Множество нападавших погибло и попало в плен, в том числе и сам Хацон. Когда его, связанного, вели в город, собравшаяся толпа женщин побила его камнями.

Поражение и смерть предводителя отнюдь не убавили решимость варваров. Они собрали щедрые подарки и принесли их кагану аваров, пообещав, что ещё больше сокровищ он сможет получить, взяв город. Подготовка заняла некоторое время, и через два года после осады Хацона, в 617 году, Фессалоника вновь подверглась атаке. Нападение было столь внезапным, что многих горожан застигло на полях, где они собирали урожай. Полчища всадников, появившихся будто из-под земли, перерезали все ведущие в город дороги, разграбили и сожгли дома, оставшиеся без защиты. Через несколько дней явился сам каган с основными силами. Разбив лагерь, авары тотчас же начали возводить напротив городских стен осадные сооружения и машины:

«Тогда жители города увидели невиданное множество варваров, полностью облачённых в железо, и поставленные повсюду камнемёты, поднимающиеся к небу, которые превосходили высотой зубцы внутренних стен. Одни готовили так называемых «черепах» из плетёнок и кож, другие — «баранов» из огромных стволов и хорошо вращающихся колёс, третьи — огромные деревянные башни, превосходящие высотой стену, наверху которых были вооружённые сильные юноши, четвёртые вбивали так называемые «горпеки», пятые тащили лестницы на колёсах, шестые выдумывали воспламеняющиеся средства. Так что от увиденного город был охвачен безмерным горем».

Хотя нападение оказалось неожиданным, император успел отправить на помощь городу корабли с воинами и большим количеством припасов. Когда этот флот вошёл в гавань, горожане отнесли его появление к заслугам святого Димитрия. Прибывшие на кораблях солдаты и моряки сумели организовать оборону города, в том числе построив машины, из которых они принялись обстреливать осадные сооружения противника. Одна из башен рухнула, похоронив под своими обломками находившихся на ней воинов. Другие из-за нанесённых им повреждений выходили из строя.

После месяца бесплодных атак на городские укрепления каган так и не добился результата. Чтобы сохранить лицо, он предложил горожанам выплатить за себя выкуп. Получив золото, каган удалился вместе со своей армией. После этого славяне также вступили в переговоры с горожанами. В обмен на продовольствие они стали предлагать фессалоникийцам захваченных ими пленных. Завязавшиеся таким образом контакты послужили основой для установления мира между горожанами и их соседями. Так город был избавлен от грозившей ему опасности.

Нападение на императора

Все мысли Ираклия в это время были устремлены к подготовке большого похода против персов. Чтобы иметь необходимую свободу рук, он решил заключить прочный мир с каганом. По-видимому, уже при вступлении Ираклия на престол размер ежегодной дани увеличился до 160 000 солидов. В 618 или в 619 году эта сумма возросла ещё больше, составив 180 000 солидов в год. На таких условиях Ираклию удалось купить мир и благодаря этому перебросить все имевшиеся у него силы на персидский фронт.

В ходе кампании 622 года император одержал первые победы над персами. Оставив армию зимовать в Малой Азии, Ираклий вернулся в Константинополь, чтобы возобновить мирный договор с аварами. Отправленные с богатыми дарами послы нашли кагана во Фракии. Он принял дары и пожелал лично встретиться с императором. Местом встречи была назначена Гераклея (Мармара Эреглиси на востоке Турции), расположенная в 90 км от Константинополя. Здесь были организованы торжественные игры, посмотреть которые собралось множество простого народа из окрестностей и столицы. 5 июня император прибыл сюда в сопровождении блестящей свиты из сенаторов, сановников и священнослужителей.

Когда императорский кортеж миновал Длинные стены, каган поднял плеть, и по этому знаку десятки аварских всадников начали обходить процессию с боков, явно стремясь отрезать ей пути к отступлению. Сегодня невозможно определить, было ли это сделано, чтобы оказать давление на предстоящих переговорах, или авары с самого начала планировали захватить императора и потребовать за него выкуп. При первых же признаках угрозы Ираклий сменил императорское облачение на неприметную одежду, привязал диадему к локтю, развернул коня и галопом помчался обратно в столицу. Благодаря быстрым ногам скакуна правителю удалось уйти от погони.

Преследователи разбили лагерь всего в нескольких милях от города. На следующий день они разграбили предместья столицы и сожгли две церкви. Многие из тех, кто сопровождал Ираклия, были убиты или захвачены в плен. Парадные облачения, подарки, музыкальные инструменты также достались аварам. У императора не было иного выбора, кроме как проглотить это унижение. После непродолжительных переговоров, которые велись с вершины городских стен, мир был восстановлен ценой увеличения дани до рекордных 200 000 солидов. В качестве заложников Ираклию пришлось отправить к аварам своего внебрачного сына Иоанна Аталариха и племянника Стефана. Купленное таким образом перемирие позволило ему полностью сосредоточиться на обороне восточной границы.

Осада Константинополя

Новый разрыв произошел летом 626 года. О его предпосылках сохранилось мало сведений. Известно, что император обращался к кагану с посланием, но тот отверг все предложения и требовал только сдать ему столицу. Возможно, инициатива кампании исходила от персидского царя Хосрова II, который хотел нанести своему противнику решительный удар. Как Ираклий в предыдущие годы координировал свои действия на персидской границе с тюрками, так теперь персидский правитель установил отношения с аварами, чтобы атаковать Константинополь сразу с двух направлений. Весной большая персидская армия под командованием Шахрвараза отправилась из Сирии к берегам Босфора.

Несмотря на угрозу столице, Ираклий решил остаться со своими войсками на персидской границе, в том числе и для того, чтобы воспрепятствовать продвижению второй вражеской армии. Вместо себя он отправил в Константинополь большой отряд армянских воинов и мастеров, которые помогли жителям столицы подготовить укрепления к осаде. Командовать обороной города было поручено презентальному магистру Бонозу, под началом которого имелось 12 000 всадников. В Константинополе находились также патриарх Сергий и молодой цезарь Константин.

29 июня около Константинополя появились передовые отряды аваров, насчитывавшие примерно 30 000 воинов. Они разбили лагерь в Мелантии на Мраморном море, на некотором расстоянии от городских стен. Постепенно прибывали новые войска, окружавшие город со всех сторон. 8 июля они заняли Галату. В тот же день на другом берегу Босфора, у Халкидона, появились персы.

Сам каган с основными силами прибыл к городу лишь 29 июля. На следующий день он со всей своей армией подошёл к Филоксенонским воротам в средней части стены, чтобы продемонстрировать горожанам численность и великолепное военное снаряжение своих солдат. В лучах утреннего солнца сверкали доспехи и щиты варваров, на ветру реяли флаги. Георгий Писида, описывавший осаду, сообщал, что его войско насчитывало 80 000 человек. Хотя эти цифры кажутся преувеличенными, они достаточно близки к реальным.

Глядя на врагов, защитники города приуныли. Чтобы поднять их боевой дух, патриарх Сергий обошёл стены с чудотворной иконой Богородицы в руках. Жители молились Деве Марии, чтобы она помогла защитить город от врагов, как святой Димитрий помог защитить Фессалонику.

Штурм начался на рассвете 31 июля. В первых рядах сражались легковооружённые славяне. За ними стояли воины, облачённые в доспехи. Чтобы испытать волю защитников города и растянуть их вдоль стен, нападавшие обрушили на них целый дождь из стрел. На следующий день мастера собрали и установили против стен множество осадных механизмов, доставленных сюда в разобранном виде. Двенадцать осадных башен поднялись на низинном участке стен против ворот святого Романа. С их высоты лучники могли свободно обстреливать защитников стен. Собрав из корабельных мачт огромную конструкцию, похожую на колодезного журавля, осаждённые выбили вражеских лучников и даже подожгли несколько башен. В устье реки Барбисс в северной части залива Золотой Рог славяне спустили на воду множество своих однодеревок, приготовленных загодя и привезённых в аварском обозе. Из-за мелководья тяжёлые римские корабли не могли подойти к этому месту, однако им удалось заблокировать славянскую флотилию в заливе.

2 августа осаждённые предприняли ещё одну попытку вступить в переговоры с каганом — как и в прошлый раз, безуспешно. Каган требовал сдать город и все его сокровища. Присутствовавшие на переговорах персидские послы обещали прислать на помощь кагану 3000 своих воинов. Это обещание побудило защитников города усилить наблюдение за морем. День спустя на рассвете славяне попытались переправиться на своих однодеревках через пролив, чтобы перевести обратно персов. Римляне захватили суда и перебили находившихся на них людей. На обратном пути к своим были схвачены персидские послы к кагану. Одного из них с отрубленными руками и головой другого отправили в ставку кагана, а голову третьего переправили к Халкидону и оставили на берегу с насмешливой запиской. В ближайшие ночи последовало ещё несколько попыток переправы, но все их отразили защитники города.

Решающий штурм города начался 6 августа и продолжался всю ночь и весь следующий день. Множество камнемётов обстреливали городские стены. Авары отчаянно атаковали вдоль всей линии обороны, но по большей части совершенно безуспешно. В разгар сражения патриарх Сергий вновь обошёл стены с чудотворной иконой, вдохнув мужество в сердца защитников. Намереваясь поддержать союзников, персы спустили на воду огромный плот со своими воинами. Римские корабли перехватили его на середине пролива. Все находившиеся там воины погибли.

Главный бой шёл в северо-западной части города, в квартале Влахерны, где Феодосиевы стены спускаются к Золотому Рогу. Здесь произошла морская битва между римским флотом и множеством славянских однодеревок, которые должны были атаковать город с наименее защищённой его стороны. О ходе сражения подробно рассказывал в своей «Истории» патриарх Никифор:

«И так как множество славян следовало вместе с аварами и действовало в союзе с ними, они дали им знак, чтобы, как только они заметят факелы, зажжённые на передней стене Влахерн, они сразу же подошли туда на лодках-однодеревках, чтобы вплавь пробраться, взволновать город, и чтобы авары могли смело броситься со стен внутрь города. Это стало известно патрикию Бону, и он снарядил двухрядные диеры и трёхрядные триеры, вёсельные суда, и в том месте, где был подан сигнал, вооружившись, пристал там. И также послал диеры к другому, противоположному берегу. И приказал сразу же дать огневой сигнал. Увидев знак, славяне устремились и пошли по направлению к городу. Те же налетели на них, загнали их в середину и сразу же опрокинули, так что и морская вода сильно закрасилась кровью».

Каган наблюдал за ходом боя из своей ставки. Когда поражение стало очевидным, он вернулся в свой шатёр, где бил себя по груди и щекам в бессильной злобе. Свой гнев он выместил на славянах, приказав перебить всех, кто живым выбрался на берег. Всю ночь варвары сжигали свои осадные машины, так что на следующий день густые клубы дыма поднимались над городом. Перед тем как уйти, каган сообщил горожанам, что вынужден удалиться из-за нехватки продовольствия, но обещал вскоре вернуться. Боноз ответил, что римская армия будет сопровождать аваров на обратном пути, и предложил заключить мирный договор, как только они достигнут дома. Был ли в действительности на этот раз подписан мир, остаётся неизвестным. Персы остались зимовать в Халкидоне. Их участие в осаде ограничилось неудачными попытками переправы. После успехов армии Ираклия на Кавказе им также пришлось вернуться домой.

Эпилог

Решив начать осаду такого большого и хорошо укреплённого города, как Константинополь, каган поставил на карту всё, что имел. Его армия состояла из множества различных, часто враждебных друг другу племён. Осадная техника, развёрнутая под стенами города, соответствовала самым высоким стандартам своего времени. Транспортная логистика и снабжение армии продовольствием требовали очень высокого уровня организации.

Потерпев поражение на пике своей мощи, каган получил удар, от которого так и не смог оправиться. Ближайшими последствиями стали немедленно обострившиеся противоречия между аварами и покорёнными ими народами, особенно славянами. На эти кровавые споры между «скифами» и славянами глухо намекал Георгий Писида в написанной по горячим следам поэме «Об Аварской войне».

В ещё большей степени, нежели поражение под стенами Константинополя, на дальнейшую судьбу аваров повлияли победы, одержанные Ираклием над персами в 622–628 годах. В конечном итоге императору-воину удалось вернуть все ранее утраченные владения и подписать почётный мир. В поисках противовеса аварам Ираклий вступил в переговоры с проживавшими между Днестром и Дунаем болгарами. Кроме того, он согласился на расселение хорватов и сербов на занятых ими ранее землях.

Возможно, Ираклию удалось бы полностью реставрировать римскую оборону на Балканах, если бы не арабская экспансия, начавшаяся в 634 году. Новый противник очень скоро поставил Восточную Римскую империю на грань выживания. Эта неожиданная передышка позволила Аварскому каганату пережить полученный удар и в течение следующих двух столетий сохранить менее заметное, но устойчивое присутствие в Центральной Европе.

Продолжение: Падение Аварского каганата