Истоки гражданской войны в США: две цивилизации в одном государстве

В глазах всего мира США середины XIX века выглядели благополучной, успешной и бурно развивающей страной. С каждым годом увеличивался поток европейских иммигрантов, ехавших за океан в поисках земли, лучшей судьбы и возможности лёгкого богатства. При этом мало кто знал, что внутри самой страны обстановка накалена до предела, а экономические, политические и социальные противоречия между двумя основными регионами — промышленным Севером и аграрным рабовладельческим Югом — вот-вот могли привести к вспышке конфликта.

Причин, по которым в 1861 году внешне богатые, успешные и благополучные США неожиданно погрузились в пучину кровавой гражданской войны, несколько. Сама по себе какая-то конкретная из них не является определяющей, но в комплексе все они образовывали опасную горючую смесь, которая рано или поздно должна была воспламениться. Давайте детально рассмотрим эти причины.

Как американцы ХІХ века воспринимали США и свой штат

США не были (и не являются) унитарным государством. Когда в 1775 году началась война 13 колоний за независимость от Британии, это не была война объединённой «американской территории» и тем более нации — это была война 13 отдельных независимых республик (колоний), которые ради достижения победы объединились в Союз. После обретения независимости их жители на волне победной эйфории решили объединить бывшие колонии в федеративное государство с единой конституцией, руководителем (президентом), денежной единицей и прочими атрибутами. Однако внутренние дела штатов по-прежнему оставались их внутренними делами, которые регулировались законами и правами каждого конкретного штата. Де-юре США являлись единой страной, однако де-факто оставались союзом независимых штатов.

Из этого вытекает интересный феномен восприятия США жителями Северной Америки: они любили свой Союз штатов, но исключительно как некий идеальный строй, без конкретного олицетворения. Лучше всего об этом высказался известный американский исследователь Роберт П. Уоррен:

«До войны, конечно, была горячая любовь к Союзу, но сам по себе Союз казался иногда в большей степени идеей, идеалом, чем реальным фактом».

Американцы не воспринимали США как Родину — то ли дело свой штат, который и был Родиной, родным местом, точкой самоидентификации человека. Если бы в те времена мы спросили у жителя Джорджии, откуда он, то в ответ услышали бы «Я из Джорджии», а не «Я из США», как в большинстве случаев ответит современный американец.

Каждый штат имел свою историю и традиции, которые накладывались на мировоззрение и менталитет его жителей. Например, первой колонией Великобритании в Северной Америке был штат Виргиния. В середине ХVII века сюда перебралось немало английских аристократов-роялистов, бежавших от революции Кромвеля. Эти люди не потерялись на новом месте и стали первой (и на тот момент единственной) элитой штата. Виргиния имеет два прозвища — «Старый доминион» и «Мать президентов», так как семь довоенных американских президентов, включая основателя США Джорджа Вашингтона, были виргинцами. Всё это заложило в традиции штата чувство глубокого внутреннего патриотизма, гордости и некоторую долю снобизма.

Подобное можно сказать о каждом из первых штатов Союза. Суть будет одинаковой: наличие чётко выраженного патриотизма по отношению к родному штату, а не к государству США как таковому. А вот как это проявлялось в конкретных человеческих историях. В первые дни конфликта полковнику армии США Роберту Ли предложили высшее на тот момент звание генерал-майора и должность главнокомандующего армии. Ли отказался. Нет, он не был врагом Союза — наоборот, он был ему искренне предан и не хотел, чтобы его родной штат Виргиния выходил из него. Но при этом офицер чётко понимал, что в случае согласия ему придётся вести войска против родного штата, а этого он не мог допустить. Поэтому Ли покинул службу в армии США и вступил в армию Виргинии, которая скоро стала частью армии Конфедерации. Аналогично поступили и сотни других офицеров и солдат южан из армии США, а также кадеты Вест-Пойнта, не закончившие обучение и подававшие рапорты на отчисление из академии, чтобы потом пробираться на Юг.

Сцена из фильма «Они умерли в сапогах» (режиссёр Рауль Уолш, 1941 год), показывающая идеалистическую картину ухода из Вест-Пойнта кадетов-южан после сецессии их штатов

Потенциально штатная самоидентификация ослабляла внутреннюю мощь США. Однако в качестве самостоятельной причины конфликта её рассматривать не стоит, ведь, как мы уже отметили, американцы за редким исключением свой Союз любили и уважали. Однако подобное мировоззрение усиливало провокационность других факторов.

Южное и северное общества

Если говорить конкретно о южном обществе, то его отличала внутренняя сплочённость, удивительная для страны, основанной мигрантами. Другой особенностью была сильная милитаризация Юга, что можно объяснить двумя факторами. Первый — специфический культ чести и рыцарства, который был популярен не только среди элиты, но и у среднего класса и горожан. Второй фактор — рабовладельческий строй: приходилось считаться с возможностью восстания рабов и быть к этому готовым.

Этические нормы на юге определялись, прежде всего, честью. Мировоззрение во многом напоминало средневековое рыцарство: идеализация женщин, романтизация милитаризма, чётко выраженный местный национализм.

На Севере всё было намного проще и рациональнее, поскольку постоянный приток иммигрантов из Европы разбавлял население, создавал быстро растущую конкуренцию на рынке и не оставлял времени на размышления о чести и традициях. Политические и финансовые элиты Севера больше переживали за размер своих счетов в банке, чем за соблюдение законов чести. Неудивительно, что южане с презрением относились к безродным «торгашам-янки», которые только и думали о том, как бы урвать лишний доллар. Взгляды южан на северное общество выразила одна газета из Джорджии:

«Это всего лишь скопище засаленных мастеровых, грязных механиков, мелких фермеров и помешавшихся философов! (…) Тот господствующий класс, который можно встретить на Севере — это работники мастерских, пытающиеся освоить хорошие манеры, и копошащиеся в земле мелкие фермеры, которых недостойно поставить наравне даже со слугами джентльмена с Юга».

Северяне платили южанам тем же презрением, считая их бездушными рабовладельцами и снобами. Сплочённость существовала и на Севере. Особенно она проявлялась, когда речь заходила о гордом и снобистском Юге: южный уклад жизни и традиции северяне не принимали и постоянно критиковали, забывая о своих партийных противоречиях и имущественном неравенстве.

Экономические различия между штатами

В то время экономика Соединённых Штатов развивалась достаточно своеобразным путём. Уже в начале XIX века в США образовались два экономических региона, полностью независимые друг от друга: Север и Юг.

Север был преимущественно промышленным регионом. В северных штатах были заложены основы почти всех отраслей американской промышленности и создана база будущей индустриальной империи. Здесь существовала постоянная потребность в рабочей силе, поэтому основной поток иммигрантов из Европы направлялся именно сюда.

В отличие от Севера, Юг был аграрным регионом. Основную роль в его экономике играли крупные плантационные хозяйства, где применялся рабский труд чернокожих невольников.

В мире царит стереотип о неэффективности рабского труда и экономической отсталости американского Юга. Однако ещё в 1974 году американский экономист Роберт Фогель, будущий лауреат Нобелевской премии по экономике 1993 года, издал сенсационную книгу «Время на кресте». В ней исследователь убедительно доказал, что с экономической точки зрения рабский труд в США в первой половине XIX века был более эффективен, чем свободный труд:

«В 1860 рабовладельческое сельское хозяйство Юга в целом было на 35% эффективнее (если рассматривать выпуск продукции при одинаковом количестве ресурсов), чем основанное на свободном труде сельское хозяйство Севера. При этом сельское хозяйство с использованием рабов на Старом Юге было на 19% более продуктивным, чем свободные фермы Севера, а сельское хозяйство с использованием рабов на Новом Юге — даже на 53%».

Хотя многие исследователи критиковали и критикуют концепцию и выводы Фогеля, считая их манипулятивными, но даже они признают «высокую производительность» южного рабского труда, как выразился Д. Макферсон.

Хлопок как основа могущества

Ключевой составляющей экономической эффективности рабского сельского хозяйства был хлопок — основная культура, которую выращивали на Юге и которая приносила южанам основной доход. Да, там также выращивали табак, рис и сахарный тростник, однако именно хлопок был королём южной экономики. Благоприятные климатические условия, бесплатный труд рабов и острая нужда текстильных фабрик Европы, в первую очередь Англии, в хлопке — всё это делало плантации чрезвычайно доходными предприятиями, а прибыли, получаемые их владельцами, — фантастическими. Федеральное правительство также получало с этого профит: в 1860 году хлопок составлял 57% американского экспорта.

Растущий спрос на хлопок во многом определил экономическое, социальное и политическое лицо Юга. Если в развитых европейских странах класс богатых землевладельцев в это время постепенно терял влияние и отмирал, то на Юге США он укрепился и активно развивался. Для западной цивилизации это выглядело анахронизмом, однако в реалиях Юга данная система работала эффективно. Богатые плантаторы превратились в своего рода американскую земельную аристократию и считали себя элитой общества.

Впрочем, наивно говорить об экономическом могуществе американского Юга. Местная экономика не продвинулась дальше стадии накопления торгового капитала, в то время как Север шёл путём индустриального развития. Как выразился текстильный магнат Уильям Грегг, южане «лишены всех качеств, присущих деловым людям». На Юге практически не имелось промышленности (в северных штатах работало 110 000 промышленных предприятий — против 18 000 на Юге), и все необходимые товары от промышленных изделий до предметов роскоши туда завозились извне. Львиная доля импорта США приходилась именно на южные штаты. Пока страна была единой, отсутствие промышленности не сильно бросалось в глаза местному населению, но с началом войны эта проблема проявилась по полной.

Особенности аграрного Юга

Особенностью Юга являлось сочетание двух типов агрохозяйств: рабовладельческой плантации и семейной фермы. Этот дуализм привёл к созданию двух укладов, существовавших в каждом южном штате: плантационного, товарного, рабовладельческого и фермерского, натурального, мелкотоварного. Причём в штатах так называемого Верхнего Юга, расположенных на границе с Севером, больше тяготели к фермерству, чем к плантациям. 3/4 жителей южных штатов вообще никогда не владели ни одним рабом, поскольку не могли себе их позволить, и самостоятельно работали на своих небольших семейных фермах. Уровень жизни южных фермеров или ремесленников не слишком отличался от уровня жизни рабочих Севера, а иногда был даже хуже, чем уровень жизни рабов на отдельных плантациях.

Можно не сомневаться, что история Юга пошла бы другим путём, если бы не сумасшедший мировой спрос на хлопок. Трудно сказать, что произошло бы в случае его падения, а рано или поздно это случилось бы. Скорее всего, последствиями стали бы массовое банкротство плантационных хозяйств, распродажа земель и переход уцелевших плантаций на выращивание другой продукции, которая, впрочем, не приносила бы сверхприбылей. Мог такой сценарий побудить к массовому освобождению рабов на Юге? Вполне возможно.

Всё упирается в пошлины

Тем не менее внутренние противоречия на Юге там и оставались, а когда речь заходила о северных штатах, то все южане занимали одинаковую позицию. Имея перед глазами бесчисленные хлопковые поля, большинство из них были уверены в том, что именно они «кормят Америку», что именно их регион является экономическим центром страны. Север, говорили они, просто хорошо приспособился, а его финансовая элита делает свои гешефты на южных богатствах благодаря протекционистским пошлинам и спекуляциям с ценными бумагами и через кредитно-денежную систему.

Эти претензии не были совсем уж безосновательными. Промышленность Севера стремительно развивалась — и не в последнюю очередь благодаря налогам, получаемым с прибылей от экспорта хлопка. В то же время Югу требовались машины и промышленные изделия с Севера или из-за границы. В этой ситуации одним из камней преткновения оказался вопрос внешних пошлин и тарифов. Север стремился сделать их как можно выше, чтобы защитить собственную промышленность. Это не устраивало Юг, который стремился к свободной торговле, не хотел переплачивать за импортируемые товары и старался заставить американских производителей сдерживать цены в рамках конкуренции. Споры вокруг этих пошлин длились годами и постоянно напрягали отношения внутри страны. В 1832 году «тарифный конфликт» случился в Южной Каролине, когда в ответ на установленные высокие тарифы часть местных властей призвала к выходу штата из США. Это привело к вводу в Южную Каролину федеральных войск и долгим переговорам (в итоге тариф уменьшился). В последующие годы ситуация ухудшилась, а 1857 году снижение таможенных пошлин привело к тому, что южанам стало дешевле приобретать необходимое в Европе, чем на Севере. Это спровоцировало финансовый кризис и волну увольнений в северных штатах.

Пошлинные противоречия между штатами постоянно отравляли внутренние отношения в США. Одна часть страны стремилась к повышению тарифов, другая — к их снижению, и от принятого правительством решения напрямую зависело благополучие того или иного региона.

Различия в экономике порождали различия в политическом, социальном и культурном развитии этих регионов. В результате к середине XIX века на территории США в рамках одного государства сосуществовали две непохожие друг на друга цивилизации: северная и южная. Они не отличались языком или религией, но совершенно по-разному смотрели на многие явления в экономике, политике, да и просто в жизни.

Политические противоречия и различия

На Юге господствовало мнение, что штат — это единственное суверенное государство, которому его граждане обязаны хранить верность. Под свободой они понимали суверенитет каждого штата, обладавшего своим правительством, законами и идеалами. Центральное правительство на Севере стремилось подчинить себе законы и правительства штатов. Понятно, что это раздражало южан, и практически в каждой правительственной инициативе они видели посягательство на свои права.

Помимо повышения пошлин и тарифов, северные политические и финансовые круги выступали:

• за либеральную иммиграционную политику, что обеспечивало дешевизну труда и заселение новых территорий;
• за субсидии кораблестроению для развития торговли;
• за улучшение внутренней инфраструктуры и транспортной системы;
• за бесплатную раздачу земель на Западе свободным поселенцам;
• за запрет рабства в новоприсоединённых штатах и территориях;
• за рынок свободной рабочей силы;
• за сильную монетаристскую политику и создание национального банка США.

Южную элиту всё это мало устраивало. Южане справедливо видели в этом стремление Севера интегрировать все штаты в одно государство и утвердить собственное доминирование.

В целом история США первой половины XIX века — это наглядный пример того, как противоречия в экономике, приправленные различиями мировоззрения, быстро перерастают в политическое противостояние. Пока южане имели определённый вес в федеральном правительстве, немало подобных проектов замораживалось или реализовывалось крайне медленно. Однако долго так продолжаться не могло.

Обвинять Юг в том, что он сорвал принятие ряда важных законов, выгодных промышленным и финансовым кругам Севера — это для США первой половины XIX века было в порядке вещей. Со временем политическая ситуация менялась в пользу Севера, поскольку представительство северных штатов в Конгрессе постепенно увеличивалось — они были более заселёнными, чем южные, их было больше, а значит, они имели возможность послать больше представителей в обе палаты Конгресса.

Главный камень преткновения — контроль над новыми территориями

В этих условиях для Юга единственной возможностью восстановить паритет было распространение южной рабовладельческой системы на новые территории, присоединённые к США. Тогда Америка вела активную экспансию на Запад, и северные и южные штаты соперничали за господство на новых землях. В Конгрессе постоянно возникали ожесточённые прения о конституции каждого из будущих штатов. Главный вопрос заключался в том, будет новый штат свободным или рабовладельческим. Ни одна из сторон не хотела уступать, и результат по каждой территории достигался буквально с боем. Не были редкостью и драки между конгрессменами. Следствием стала общая озлобленность региона на регион, выливавшаяся в локальные конфликты вроде Гражданской войны в Канзасе 1854–1858 годов — тогда Канзас ещё даже не получил статуса штата, но поселенцы из обоих лагерей уже начали физически уничтожать друг друга.

Кроме этого, Юг категорически не соглашался с политикой заселения незанятых территорий на западе континента. Северные элиты стремились заселить их свободными гражданами США и иммигрантами, в то время как рабовладельцы-южане хотели превратить эти земли в рабовладельческие хозяйства. Настоящим камнем преткновения стал Акт о гомстедах, по которому земельные участки на Западе бесплатно передавались в собственность переселенцам с Востока. Сенаторы-южане неоднократно блокировали принятие этого акта, что раздражало северные элиты. Федеральное правительство приняло акт уже после начала войны.

Вопрос о контроле над новыми территориями стал одной из ключевых причин Гражданской войны. Главным же итогом всех этих событий стало то, что к середине XIX века государство США существовало в условиях серьёзных экономических, политических и мировоззренческих противоречий между двумя своими основными регионами. Положение было крайне напряжённым. Достаточно было маленькой искры, чтобы всё вспыхнуло.

Внимательный читатель наверняка обратил внимание, что мы практически не упоминали рабство, которое у нас традиционно считается главной причиной Гражданской войны в США. Этот вопрос, а также непосредственный повод к началу войны мы рассмотрим в следующей статье.

Продолжение следует: Истоки гражданской войны в США: было ли рабство главной причиной американского раскола?