Последнее лето Великой Отечественной
28 мая 1944 года 2-й танковый батальон 3-й гвардейской танковой бригады получил пополнение матчасти – пятёрку новеньких «тридцатьчетвёрок» с 85-мм пушками. Ещё пять Т-34–85 прибыли 1 июня, а последние два – 18-го.
В отчёте бригады за этот день записана лаконичная фраза: «Личный состав занимается приведением в порядок материальной части и помывкой в бане». Обычай перед боем мыться и надевать чистое бельё в русской армии был давно. А что скоро идти в бой — сомнений ни у кого не было. Начиналось лето 44-го – последнее лето той войны. До сих пор летом наступали немцы – или пытались наступать, как год назад, под Курском. В этом году всё должно было быть иначе.
Марш немецких военнопленных по Москве после «Багратиона»
А наступать предстояло в Белоруссии. Много лесов и болот, мало хороших дорог – здесь хорошо партизанить и трудно воевать. Три года назад начальник штаба 3-го мехкорпуса Павел Ротмистров выходил здесь из окружения. Потом, в сентябре, полковник Ротмистров станет первым командиром тогда ещё не гвардейской, а просто танковой бригады. Сейчас он снова командовал ею – как одной из частей своей 5-й гвардейской танковой армии.
23 июня началась операция «Багратион». «При двухстах орудиях на километр фронта о противнике не спрашивают и не докладывают, а только доносят, до какого рубежа дошли наши наступающие части», — метко передавал атмосферу тех дней писатель Константин Симонов. Уже 25 июня в Ставку доложили, что войска двух фронтов замкнули первое кольцо окружения, западнее Витебска. В этот же день в бой пошла 5-я гвардейская танковая армия. Летом 44-го советское командование действовало «по правилам»: танкисты Ротмистрова и кавалеристы Осликовского были введены уже после прорыва немецкой обороны. Задачей 3-й гвардейской танковой бригады стал перехват магистрали Москва–Минск. Вот как это описывалось в документах:
«Противник, разбитый нашими частями, пытался большими группами прорваться в западном направлении.
В 21:15 25.06.44 г. пехотная дивизия противника, кавалерия, артиллерия, обозы при поддержке 7–10 тяжелых танков были замечены нашей разведкой в лесу 1 км. северо-западнее Мартюхово.
…
В течение всего вечера 26.06.44 г и ночи 27.06.44 г. головной отряд четыре раза отбивал контратаки противника, пытавшегося прорваться группами до 1500 человек на запад.
Каждый раз противник истекая кровью откатывался назад, неся колоссальные потери в живой силе и технике, и только отдельным мелким группам удавалось прорваться через боевые порядки батальона, который ввиду отсутствия пехоты не в состоянии был уничтожать или задерживать мелкие группы противника.
…
Развернувшись в обе стороны шоссе, второй, третий танковые батальоны и мотострелковый батальон в течение двух часов вели бой, в основном, с живой силой противника.
Пехота противника большими группами из Мал.Гальцево стремилась прорваться на запад, несмотря на ураганный огонь наших танков и автоматчиков, противник, большинство пьяные прорывался прямо через боевые порядки танков, оставляя сотни трупов на своем пути. В 22:45 остатки противника, рассеянного огнем наших танков и автоматчиков, мелким группами ушли лесами на запад.
В результате этих боев противник понес следующий урон в живой силе и технике:
Уничтожено более 2000 солдат и офицеров.
Взято в плен более 720 солдат и офицеров.
Сожжено танков типа «Пантера» — 4
Подбито танков типа «Пантера» — 1
Уничтожено автомашин с грузами – 25
Уничтожено лошадей до 250
Уничтожено орудий различного калибра – 5
Бригада в этих боях понесла следующие потери:
Сгорело танков Т-34 – 4
Подбито танков Т-34 – 3
Убито – 12 человек
Ранено – 17 человек, среди них командир 2 ТБ гв.майор Сюсюкин."
Строки донесения не слишком хорошо передают картины того, что происходило тем летом. Трагический для СССР 41-й словно отразился в зеркале. Снова лето, снова июнь, только теперь уже немецкие колонны в несколько рядов заполняли белорусские дороги, сжимаясь в гигантские пробки у мостов и переправ. В небе от рассвета до заката висели не «юнкерсы» и «мессеры», а «илы», оставляя за собой огонь и груды перекорёженного металла. Они так и остались там – бесконечные колонны разбитой, сгоревшей, застрявшей и просто брошенной без горючего немецкой техники. Вдоль обочин – и на фотографиях офицеров советских воздушных армий, фиксировавших результаты своей работы, агонию группы армий «Центр».
Колонна немецкой техники, уничтоженной под Бобруйском
Иногда в воздухе появлялись и немецкие самолёты – против наступавших советских танков немцы бросили даже тяжёлые Хе-177. Итог был примерно тот же, что и у ТБ-3 летом 41-го, гибель которых описал К. Симонов.
Немцы пытались уходить лесами, прикрывшись зеленью от мстительного неба. На запад и как можно скорее, пока по дорогам вперёд прорвались только танки, пока кольцо не стало сплошным и непробиваемым. Любой ценой – лишь бы прорваться сквозь советские заслоны. Пока ещё не поздно, пока фронт не ушёл слишком далеко.
Белорусские дети на подбитых «тиграх»
Те же, кому посчастливилось не попасть под первый удар, пока ещё пытались по старой привычке цепляться, удерживая очередные «шверпункты» и стараясь выиграть хоть немного времени для латания дыр рушащегося фронта.
Немецкий заслон под Борисовом
«В 6:20 27.06.44 бригаде командиром Передового Отряда гвардии генерал-майором танковых войск Громагиным была поставлена задача: сменить части 19 гвТбр, которые к этому времени вели бои за переправу на реке Бобр и за местечко Бобр и в составе Передового Отряда овладеть местечком Бобр.»
Речушка Бобр была одним из тех рубежей, на которых немцы, зацепившись, пытались остановить вал советского наступления. При попытке форсировать реку с ходу сгорело три «тридцатьчетвёрки». Два следующих дня бригада пыталась прорваться через реку, одновременно разведывая пути обхода. Прямой прорыв не удавался – противник собрал здесь «до 12 танков типа «тигр» и «пантера» и до двух полков пехоты». Раньше бы здесь задержались надолго. Но год был уже не 41-й – едва советские танки начали обходной манёвр, немцы тут же принялись отходить на Борисов.
Фрагмент немецкой карты, июнь 1944 года
В советских донесениях довольно часто любой немецкий танк именовали «тигром», хотя при более детальном выяснении оказывалось: подбит был в лучшем случае «тигр тип 4» – то есть, PzKpfw IV поздних серий. Но под Борисовым с танкистами Ротмистрова дрались вполне реальные «тигры и «пантеры» – спешно переброшенные в Белоруссию 5-я танковая дивизия (на 26 июня в ней числилось 73 «пантеры», 74 PzKpfw IV и несколько десятков самоходных орудий) и 505-й тяжелотанковый батальон (на 26 июня имел 51 «тигр»).
В документах немецкой танковой дивизии обстановка описывалась весьма красноречиво:
«Повсеместно творится беспорядок. По ведущим на запад дорогам отходят тыловые подразделения армии и корпусов, обозы дивизий, отбившиеся от своих частей солдаты. Между ними советские танки севернее Борисова прорвались почти к самой Березине».
Следующий вражеский заслон танкисты встретили у деревни Лошница. Кроме танков и артиллерии в самой деревне, немцы позаботились о путях к отступлению – за Лошницей на магистрали Москва–Минск по обеим сторонам шоссе стали в засаду четыре «тигра».
В авангарде бригады в тот момент шёл 2-й танковый батальон капитана Селина. В 16:00, выйдя на шоссе позади деревни, его «тридцатьчетвёрки» проскочили мимо опешивших от неожиданности немецких танкистов и помчались к Борисову. Опомнившись, экипажи стоявших в засаде «тигров» вступили в бой с остальными танками бригады. В немецкий тыл прорвалось всего три Т-34.
Последний бой лейтенанта Рака
Первой из прорвавшихся сгорела «тридцатьчетвёрка» младшего лейтенанта Мельника – его расстреляли на северной окраине Борисова. Город был хорошо подготовлен к обороне, переправы заминированы, 88-мм пушки «тигров» караулили подходы к реке. Но 29 июня выдалось богатым на чудеса – танк лейтенанта Павла Рака успел пролететь по мосту до подрыва и скрыться в городе. Пытаться преследовать его ночью, в темноте, немцы не решились – к Березине в любой момент могли подойти новые советские танки.
О том, что происходило в городе, однополчане лейтенанта узнали уже потом, после взятия Борисова. Для начала «тридцатьчетвёрка» Рака расстреляла и раздавила вражескую автоколонну. Следующий «визит» советский танк нанёс в комендатуру Борисова. Для тех немцев, кто сумел удрать, вид выезжающего из темноты советского танка наверняка ещё долго после войны оставался самым жутким ночным кошмаром.
Рак со своим экипажем сделали много и могли со спокойной душой выходить из боя, дожидаясь подкрепления – к Борисову подходили другие части Красной армии. Город будет взят — не сегодня, так завтра. Но лейтенант Рак решил продолжать бой.
Лейтенант Павел Рак
На рассвете «тридцатьчетвёрка» вышла к госпиталю, где содержались раненые советские военнопленные. Пулемётные очереди скосили тех охранников, кто оказался недостаточно быстр, – и спасли от верной смерти несколько сотен пленных.
Затем лейтенант Рак прорвался к железнодорожной станции. Наличие железной дороги являлось одной из причин важности Борисова в глазах немецкого командования. Однако после того, как в этой «посудной лавке» среди эшелонов вволю порезвилась советская «тридцатьчетвёрка», ценность города как железнодорожного узла заметно снизилась.
У Рака заканчивались патроны и снаряды, на исходе было горючее. Экипаж знал, что они не одни – с утра за их спинами гремел бой. Борисов был уже полуокружён подходившими танковыми бригадами Красной армии, но за нашей атакой следовала немецкая контратака. Последним решением лейтенанта Павла Рака было: «Помочь нашим». Т-34 рванул к переправе, навстречу «тиграм»:
«Танк под командованием гвардии лейтенанта Рака, прорвавшись в город Новый Борисов, вышел на западную окраину города и вел неравный бой до 16:00 30.06.44 г. В 16:00 этот танк вышел к переправе, пытаясь удержать ее до подхода наших частей, но противник навстречу выслал три танка типа «тигр», танк был сожжен, экипаж сгорел в танке.
Этот экипаж в бою за Борисов уничтожил штаб немецкой части, огнем и гусеницами – до 100 солдат и офицеров, посеяв панику в рядах противника.»
В те минуты, когда экипаж «тридцатьчетвёрки» вёл свой последний бой, мотострелковый батальон его бригады в рукопашном бою овладел второй линией траншей на окраине города. К ночи бой шёл уже в городе, а подошедшие понтонные части наводили переправу через Березину.
Наградной лист Павла Рака
Дорога на Минск
Утром 3-я танковая бригада сосредоточилась на южной окраине Борисова. Все 7 оставшихся танков.
«В результате боев на подступах к Нов.Борисову и за Борисов в течение с 29.06.44 г по 1.07.44 г. бригада нанесла противнику следующий урон:
В живой силе:
Уничтожено солдат и офицеров до 1800 чел.
Взято в плен 220 чел.В технике:
Уничтожено: танков типа «Т-4» – 3
Танков типа «Тигр» – 2
Танков типа «Пантера» – 3
Самоходных орудий – 2»
Выбитые из города немцы отступали на запад. 505-й тяжелотанковый батальон списал в безвозвратные потери 6 «тигров» 28 июня и ещё 3 «тигра» – 29 июня. Но советское наступление продолжалось, вынуждая немцев бросать подбитые или оставшиеся без горючего машины. 7 июля в 505-м батальоне осталось только 4 боеготовых «тигра», у 5-й танковой дивизии – 12 «пантер», 6 «четвёрок» и 12 самоходок. Последний серьёзный бой они дали на подступах к Минску 1–2 июля, «сточившись», но так и не сумев остановить вал советского наступления. 3 июля 1944-го танки армии Ротмистрова вошли в Минск.
