Манасса бен-Израиль и возвращение евреев в Англию

После Английской революции к власти на Туманном Альбионе пришли пуритане – протестанты, не признававшие официальную церковь и пытавшиеся вводить в Англии XVII века библейские нормы и обычаи. Так еврейские традиции стали постепенно возвращаться в общественную жизнь страны. К примеру, наблюдался бум новорожденных, получивших имена из Ветхого Завета, а в обязанности пастора вскоре вошло умение читать Писание на иврите. Вскоре в Англии возникло движение за возвращение евреев в Палестину. Это был не чистой воды альтруизм – просто желание ускорить пророчества из Священного Писания, где говорилось, что мир увидит приход Мессии, лишь когда народ Израиля возвратится в Сион.

Была в этом, впрочем, одна загвоздка – евреи не могли начать обратный путь в Сион, пока не рассеются по всем до единой странам мира. Следовательно, перед тем как евреям попасть в Палестину, их необходимо было пустить обратно в Англию. Правда, ко всему прочему, пуритане верили, что именно они являются реинкарнацией народа, избранного Б-гом – вот почему промежуточной их целью было обратить евреев в свою веру. Видный пуританский теолог Генри Джесси того времени писал в 1656 году: «Англичане более всех прочих одарены, чтобы убедить наконец евреев».

Манассе тоже интересовался вопросами мессианства и был убеждён, что возвращение на Святую землю не может произойти ранее, чем евреи распространятся по всем частям света. Но решались им при этом куда более насущные вопросы – возвращение и спокойная жизнь его соплеменников в страны, откуда их некогда изгнали из-за средневековых предрассудков.

Манассе (Менаша) бен-Израиль родился в 1604 году в Лиссабоне в марранской семье, глава которой к моменту появления сына на свет находился в тюрьме португальской инквизиции за тайное исповедование иудаизма. К счастью, отцу удалось бежать – вместе с семьей он отправился сначала во Францию, а затем – в голландский Амстердам, где и он, и его родные могли открыто исповедовать свою веру. Манассе получил и всеобъемлющее религиозное, и отличное светское образование. В будущем он выпускал свои книги на пяти языках, а свободно разъяснялся – аж на десяти.

Учителем и наставником Манассе был раввин общины «Неве Шалом» Исаак Узиел. После смерти Узиела Манассе стал его преемником. Вскоре он считался уже лучшим проповедником амстердамской синагоги. Благодаря его стараниям в Амстердаме в 1627 году появилась первая в Голландии еврейская типография. Напечатанные там религиозные книги, а также сочинения самого Манассе на иврите вскоре стали распространять по многим европейским странам. Так Манассе получил широкую известность в ученом мире и вступил в многолетние переписки с десятками ученых-христиан того времени. Известно, что вопросы науки стали и темой его активной переписки со шведской королевой Кристиной – из письма в письмо он доказывал собеседнице целесообразность проживания евреев в Швеции.

Однако особо активная переписка по этому вопросу велась у Манассе с представителями английского пуританства – в том числе с правителем Англии того времени Оливером Кромвелем. Их переписка началась после публикации в 1650 году трактата «Надежда Израиля», который Манассе целиком посвятил вопросу исчезнувших десяти потерянных колен. Основой его измышлений в сочинении стал рассказ португальского путешественника Антонио де Монтесинос, который – будучи в Южной Америке – видел индейские племена, соблюдавшие ритуалы иудаизма и даже читавшие ему Шему. По мнению Монтесиноса, это точно были потомки одного из десяти колен Израилевых. Трактат Манассе, переведенный на многие языки, вызвал большой интерес в Англии – там, впрочем, нашлись как сторонники, так и критики выдвинутой теории.

Кромвель своих симпатий к евреям никогда не скрывал. В основе были, конечно, экономические причины: в богатых еврейских торговых домах он видел могущественных союзников. Как оказалось, думало об этом и голландское правительство. Известно, что голландцы поручали своему послу в Англии «перехватить» Манассе до его встречи с Кромвелем и узнать, не собирается ли он вести переговоры о переселении голландских евреев. Была даже мысль быстренько предложить амстердамским евреям еще больше торговых преференций, но посол успокоил свое правительство после встречи с Манассе: «Манассе бен-Израиль посетил меня и уверял, что он хлопочет не для голландских евреев, а для тех, которые находятся под гнетом испанской и португальской инквизиции».

Манассе собирался отправиться в Англию не с челобитной, а как почетный гость. После выхода его трактата «Надежда Израиля» из Англии прибыла делегация во главе с видным английским политиком Оливером Сент-Джоном. Официальной целью были переговоры о союзе с голландцами, но среди задач была и встреча с Манассе. Сент-Джон должен был убедить раввина официально обратиться к Государственному совету Англии с просьбой разрешить евреям вернуться в страну. Интересы сторон в данном случае совпадали: Манассе согласился, подготовил петицию и уже готов был ехать, чтобы лично огласить в английском парламенте. Но начавшаяся вскоре война между Англией и Голландией отложила этот план почти на четыре года.

В октябре 1655 года Манассе бен-Израиль прибыл в Лондон и обратился к Кромвелю с официальной просьбой принять решение о возвращении евреев – как можно скорее. По данному обращению тут же был созван Государственный совет, на котором и выступил Манассе. В самом начале он обратил внимание на тот факт, что евреи рассеяны почти по всему миру за исключением лишь одного могущественного острова – Англии. И так всем до прихода Мессии далеко. После Манассе перешел и к другим доводам – прибыли, которую получит английская экономика от еврейской торговли. Взамен же нужен лишь был закон о свободе торговли и вероисповедания для евреев. Развернувшаяся бурная дискуссия отложила решение вопроса на долгие годы.

Манассе тем временем надеялся, что все свершится вот-вот. Он остался в Лондоне и следующие два года занимался тем, что парировал все нападки на мысль о необходимости проживания евреев в Англии, которые то и дело появлялись в печати. За это время так и не было провозглашено официального решения, позволившего бы евреям приезжать и селиться в Англии. Но было доказано, что в английском праве нет законов, запрещавших бы это – ведь решение Эдуарда I не имело юридической силы, так как не было ратифицировано парламентом. С этого момента селиться стало можно, но «по-тихому».

Манассе не был удовлетворен подобным результатом и намеревался добиться окончательного закрепления права евреев жить в Англии. Однако переживания, связанные с этим вопросом, а также преждевременная смерть сына в сентябре 1657-го сказались на его здоровье. Вернувшись в Голландию и похоронив сына, он умер в ноябре того же года. Тем не менее еще в декабре 1655 года в дневнике писателя Джона Эвелина появилась запись: «Евреям разрешили вернуться». В том же году, еще во время пребывания Манассе в Англии, один этаж дома на улице Bevis Marks в Лондоне был отдан евреям для богослужений. Через 43 года на этом месте была воздвигнута старейшая на сегодня синагога Великобритании.

К слову, лишь в 2001 году был официально – пусть и формально – отменен запрет на проживание евреев в английском городе Лейчестер. Этот запрет был наложен графом Лейчестерским еще в 1231 году – за 60 лет до издания эдикта Эдуарда I об изгнании.