Ландскнехты: 7 фактов о самых воинственных модниках Средневековья

Ландскнехты всей душой ненавидели швейцарцев. И это было взаимно

Ландскнехты

Рассказ о ландскнехтах стоит начать немного издалека, со швейцарцев. Швейцарцы были очень суровыми парнями. Проживая в неприветливой горной местности, они постоянно воевали друг с другом, оттачивая боевые навыки. И те очень пригодились горцам, когда их страну попытались захватить сначала австрийцы, а затем бургундцы.

Дав жесткий отпор австрийцам при Моргартене в 1315 году, Земпахе в 1386 и бургундцам под Нанси в 1477, швейцарцы смекнули, что неплохо бы зарабатывать деньги на том, что они до этого раздавали бесплатно — на тумаках. С этого момента они начали наниматься в качестве пехоты за пределами Швейцарии. Боевая мощь, верность контракту и дисциплина быстро сделали швейцарских наемников самыми желанными союзниками на поле боя.

Многие пытались организовать в своей армии отряды, подобные швейцарцам. Но первым преуспел в этом император Священной Римской империи Максимилиан I Габсбург. Его новая армия, ландскнехты, приняли боевое крещение в 1479 году во время войны за бургундское наследство. В битве при Гинегате сам Максимилиан шел в бой в одном строю со своими солдатами. А после победы он нанял швейцарцев, чтобы те поделились опытом и еще лучше натренировали его бойцов. Они и натренировали. На свою голову.

Постепенно, с получением боевого опыта, немецкие ландскнехты стали серьезными конкурентами швейцарцев, сильно перебивая им цену за услуги. Их «профессиональная» ненависть друг к другу была страшна. Если в бою с разных сторон встречались швейцарцы и ландскнехты, начиналась «плохая война». Этот термин обозначал обоюдную жестокость, сопровождавшуюся убийствами и пытками сдавшихся в плен. Такое поведение отличалось от привычной феодалам «хорошей войны», где предпочтительнее было брать своих собратьев по классу в плен, чтобы затем получить за них выкуп.  

В битве на Боденском озере в 1499 году победившие швейцарцы безжалостно истребили убегающих ландскнехтов, закалывая их в спину, или загоняя в ледяную воду озера. Позже ландскнехты стали называть тот черный день «брегенцская могила».

Прошло четверть века, и ландскнехты смогли расквитаться. В битве при Павии 24 февраля 1525 года швейцарцы, зажатые между мостом, который обрушил за собой удирающий герцог Алансонский, и ландскнехтами, были жестоко вырезаны или утоплены в бурной и холодной реке бывшими учениками. 

Но хуже всего было, когда швейцарцы и ландскнехты нанимались в одну армию. Нанимателям приходилось прилагать серьезные усилия, чтобы разделить их. Особенно во время отдыха в лагере. Если же между швейцарцами и ландскнехтами не было серьезных препятствий в виде других, верных нанимателю войск, например рыцарей, то обязательно устраивалась попойка, которая гарантировано заканчивалась резней.

Ландскнехты одними из первых осознали пользу огнестрельного оружия

Швейцарцы хорошо воевали холодным оружием, их плотные построения ощетинивались пиками и алебардами, а за дальний бой у них отвечали арбалетчики. Эти воины были довольно консервативны, предпочитая хороший удар холодным оружием всяким новомодным приблудам, вроде аркебузы или мушкета.

А вот ландскнехты довольно быстро начали использовать аркебузиров для того, чтобы останавливать и прореживать колонны вражеской пехоты. Да и налетавшая конница, получив залп из аркебуз, а чуть позже и из более мощных и тяжелых мушкетов, теряла свою бодрость и задор.

Именно огнестрельное оружие стало одной из главных причин жесточайшего разгрома швейцарцев ландскнехтами в битве при Биккоке 27 апреля 1522 года. Преодолев открытое пространство под огнем артиллерии и аркебузиров, швейцарцы понесли такие потери, что не смогли преодолеть ров, отделяющий их от противника и были разбиты ландскнехтами. В этой бойне погибли прославленные командиры Арнольд Винкельрид и Альбрехт фон Штейн, командовавшие швейцарцами, а с ними 22 капитана.

Жадность ландскнехтов вошла в легенды

Процесс найма в ландскнехты

Про жадность швейцарцев ходила поговорка: «Нет денег — нет швейцарцев». Но про ландскнехтов говорили, что они послужат хоть самому Дьяволу, если он заплатит им деньги. 

Ландскнехты были мастерами вытрясти дополнительное жалование из нанимателя. их полковники и капитаны часто преувеличивали количество людей в своих ротах, складывая излишки в карман. На смотрах же в одежду солдат переодевали обозных мальчишек и проституток. Это было настолько распространено, что даже появилось специальное наказание для таких «ряженых» — им отрезали носы. С одной стороны, это делалось для устрашения, с другой — для того, чтобы такого «актера» можно было легко узнать в следующий раз. 

А еще немецкие ландскнехты чудовищно не любили, когда работодатель задерживал им оплату. Конечно, они иногда могли немного потерпеть. Но в случае, если наниматель собирался кинуть их на деньги, недовольство наемников было таким, что могло напугать даже императоров. Например, в 1530 году, когда во время Аугсбургского рейхстага поползли слухи, что жалованье ландскнехтов было проиграно одним из придворных, возмущенные солдаты принудили самого императора Карла V выплатить себе все причитавшиеся им деньги.

Важной частью дохода наемника был грабеж населения. Часто наниматели были вынуждены брать города только из-за того, что иначе не получившие жалованье ландскнехты могли взбунтоваться. Доходило даже до открытых стычек. Например, в Пикардии в 1554 году, когда французам пришлось драться с союзниками-ландскнехтами, решившими разграбить уже сдавшийся город Диснан.

Но самая показательная история произошла двумя годами ранее, в 1552 году, при взятии города Ивуа. Коннетабль Франции Анн де Монморанси, командовавший жандармами, то есть французской рыцарской конницей, решил не допустить союзников-ландскнехтов к разграблению города. Наемники демонстративно проигнорировали приказ, ворвались в город и занялись грабежом. Попытавшиеся остановить погром жандармы были атакованы разъяренными ландскнехтами. Был убит жандармский корнет, и едва не погиб сын коннетабля, которому прострелили шляпу.  Стреляя из окон и дверей уже занятых домов, наемники вынудили жандармов бежать и продолжили грабить город. 

Ландскнехты практиковали магию (иногда черную)

Ландскнехт и черт.

Магия и колдовство были органичной частью сознания средневекового человека. Вполне очевидно, что и наемники не чурались ее применять. Например, для защиты от смерти или увечий, а также для привлечения удачи в бою ландскнехты использовали различные обереги. 

Популярными талисманами считались волчьи глаза, веревки повешенного, крылья и кровь летучих мышей. Но самым желанным оберегом была рубашка, вытканная девственницей в ночь перед Рождеством. Для защиты от ранений применяли такой ритуал: на бумажке писали заклинания, потом крестили бутылку с вином, затем проглатывали бумажку, запивая ее из бутылки. На все эти магические обряды церковь смотрела сквозь пальцы.

Впрочем, авторитетный в те времена трактат по демонологии «Молот ведьм», за авторством монаха доминиканского ордена Генриха Крамера, описывает и настоящие сатанинские ритуалы, которые применяли наемники. 

К примеру, стрелки, желавшие быть сверхъестественно меткими, заключали договор с Дьяволом, стреляя в перевернутые фигурки Христа столько раз, сколько хотели убить человек в сражении. А для того, чтобы избежать ранений, наемники отрубали у распятия ту часть тела, которую хотели бы защитить. 

Несмотря на осуждение церковью, воинское начальство относилось к колдовству довольно лояльно. Ганс фон Гриммельсга́узен, писатель и участник Тридцатилетней войны, описывает такую ситуацию: профос (войсковой палач) заключивший договор с Дьяволом, использовал заклинания, чтобы вызвать иллюзию целого отряда конницы, или сделать себя и других неуязвимыми для оружия. И ничего ему за это не было. 

Ландскнехты таскали с собой целые армии полковых проституток

Конечно, страшна была участь женщин в захваченном ландскнехтами городе. Но в походе армию наемников сопровождали маркитантки — женщины, которые прекрасно научились сосуществовать с бравыми вояками.

Рядом с любым пешим войском образуется приличный обоз. А в этом обозе есть множество людей, которые облегчают жизнь солдата во время похода. Это и слуги, и ремесленники, и торговцы, и проститутки. Маркитантами изначально называли именно торговцев, среди которых были как мужчины, так и женщины. Однако, помимо продуктов и вещей, дамы иногда торговали своим телом. Отсюда и сформировался образ маркитантки как торговки, стряпухи и проститутки в одном лице.

Понятное дело, женская ласка была сильно востребована наемниками. В книге Эдуарда Фукса «История нравов» есть курьезный пример: при одном из войск ландскнехтов было множество «солдатских девок», носящих по двадцать поясов от мечей, заложенных им ландскнехтами за половые услуги. 

Там же автор описывает ситуацию, показывающую, насколько опасно было быть маркитанткой. В 1570 году полководец Филипп Страцци, увидев, что войско замедлилось из-за огромного количества маркитанток, приказал отобрать тех, что покрасивее, а остальных восемьсот утопить в реке. Что и было сделано. 

Но не везде к «солдатским девкам» относились так жестоко. Наоборот, со временем военачальники оценили полезность маркитанток, поэтому организовывали их отряды и даже назначили над ними командующего-женщину и специального чиновника — хуренвайбеля. Сами же маркитантки стали разделяться на две категории: кантиньерки — те что готовили еду и стирали и вивандьерки — те, кто шли в бой вместе с солдатами, неся с собой вино и табак для бойцов, а также грабя и добивая раненых врагов.

Однажды маркитантки покрыли себя настоящей боевой славой. В 1579 году в Южной Германии у Бибераха-на-Рисе ландскнехты полковника Айхгольца были неожиданно атакованы во время привала швейцарцами и побежали, после чего неминуемо должна была начаться резня. Но маркитантки во главе с хуренвайбелем и баваркой Рут Тальхайм взяли оружие, подняли знамя и напали на швейцарцев. Видя это, капитан ландскнехтов вскричал: «Трусы, оглянитесь! Шлюхи сражаются, а вы бежите! Будь проклят день, когда я стал командиром таких жалких ублюдков!»

Видя такое, бегущие солдаты повернули вспять и в лютой сече отбросили врага. При этом хуренвайбель погиб, а Рут была ранена. После ее выздоровления все выжившие солдаты прошли мимо нее, высыпая под ноги героини пригоршни монет в благодарность за помощь в битве.

Ландскнехты любили необычное оружие

Несмотря на увеличивающееся значение огнестрельного оружия, холодное все же играло ключевую роль в жизни наемников. Ландскнехты с большим мастерством накалывали своих врагов на пики, рубили алебардами, протазанами и огромными двуручными мечами.

Но были в их арсенале и более любопытные вещи, например люцернский молот. Название пошло от швейцарского города Люцерн, и, собственно говоря, молот первыми стали применять именно швейцарцы. Но и ландскнехты с удовольствием переняли это оружие. Представляло оно собой двухметровое древко, на конце которого находился молот: с одной стороны плоский или с четырьмя шипами, с другой — клювообразный. Клювом пробивали доспехи или стаскивали с коня, как крюком, а молотом контузили противника ударом по шлему. Выше молота был длинный наконечник пики, которым можно было продырявить зазевавшегося противника.

Не менее любопытным был альшпис — короткое копье с дискообразным ограничителем. Длина такого копья была от 160 до 180 сантиметров. При этом почти метровым был наконечник — граненый стальной шип. Его было удобно использовать в плотном пешем строю, пробивая таким гигантским шилом доспехи в слабо защищенных местах. Позже его взяли себе на вооружение и рыцари, особенно часто применяя альшпис в качестве турнирного оружия во время состязаний.

Но знаковым оружием немецких наемников был кацбальгер или лендскнетта — чаще всего короткий, до 80 см, меч, который наемники носили с собой даже в мирное время. Его отличительной чертой была гарда в виде восьмерки.

У его названия есть две версии происхождения. По первой, слово состояло из двух частей — «katze» («кошка») и «balg» («мех»). По этой версии меч назывался так потому,  что ножны либо рукоятка украшались кошачьими шкурками. Следовательно, название переводилось как «кошкодер». По другой же, вторая часть появилась от слова «balgen» — «драться», и название меча появилось от словосочетания «драться как кошки», то есть яростно и в ближнем бою.

Ландскнехты были теми еще модниками

По легенде яркий костюм наемников появился после победы швейцарцев над бургундцами при Нанси в 1477 году. Одежда победителей оказалась настолько изодранной, что они принялись латать ее прямо на поле боя, разрывая цветные знамена противника на лоскутки и делая из них заплатки. Пестрота одеяния пришлась швейцарцам по вкусу, так что этот клоунский шик тут же стал модным в их среде.

Ландскнехты переняли эту моду и довели ее до совершенства. Этому поспособствовал указ императора Максимилиана, который позволил одеваться своим наемникам так, как им вздумается. Дело в том, что в эпоху Возрождения существовали законы, запрещающие крестьянам или другим представителям низших сословий одеваться вычурно и ярко. Максимилиан же дал своим солдатам такую привилегию, сказав: «Их жизнь настолько коротка и безрадостна, что великолепная одежда — одно из их немногих удовольствий. Я не собираюсь отбирать его у них».

И ландскнехты пользовались этой привилегией на полную катушку. Они брали самые яркие ткани, их береты были украшены завитыми страусиными перьями, а пах прикрывал мешочек для гениталий, брагета. Его делали огромным и набивали ватой — не только чтобы показать мужественность хозяина, но и чтобы смягчить удар, если таковой последует. Еще иногда в брагету прятали кошелек. 

Стиль одежды ландскнехтов, так называемые «буфы и разрезы», когда прорезали верхнюю одежду и набивали нижние слои через эти разрезы, быстро стал популярен. Причем популярен настолько, что даже английский король Генрих VIII, увидев наемников, перенял их моду и стал щеголять таким костюмом.

Высшим шиком был стальной доспех, имитирующий стиль «буфы и разрезы». Он стоил бешеных денег, но средневековых модников невозможно было остановить!