Маргарита Коненкова, Вера Судейкина и другие жены художников, чьи имена связывают с Булгаковым, Эйнштейном, Стравинским

Пожалуй, ни один художник не обходился без Музы, которая умела вдохновить, окрылить — или приземлить. Некоторые из них были способны разжечь талант и сеять новые идеи буквально повсюду, очаровывая и покоряя, жонглируя при этом искрометными мыслями. И такую Музу — красивую, умную, самостоятельную личность — был способен удержать подле себя далеко не всякий художник.

Вера Судейкина-Стравинская

Дочь француза и шведки, Вера де Боссе (1888−1982) получила прекрасное образование. Она окончила гимназию с золотой медалью, училась музыке, поступила в Берлинский университет, где изучала естественные науки, а чуть позже — историю искусства и архитектуру. Невероятно привлекательная, Вера всегда имела множество поклонников. Ее первый брак с неким Люри распался после ужасного скандала с родителями. Второй раз Вера сменила свою фамилию на Шиллинг и стала женой актера Московского художественного театра. Особой славы Роберт Шиллинг не стяжал, играя роли второго плана. Зато Вера окончательно увлеклась артистическим искусством — у нее была и внешность, и талант. Она поступила в балетную школу Нелидовой, стала сниматься в кино, апозже поступила в Камерный театр к Таирову.

Именно в театре Вера познакомилась с будущим мужем, художником Сергеем Судейкиным. Снова буря чувств, снова смена приоритетов: Вера будто «примеряла» мужчин к себе, осваивая новые образы. В 1916 году она уехала с Судейкиным в Петербург, оставила сцену, стала преданной Музой художника и даже стала рисовать сама. Александр Бенуа в дневниках пишет: «…Судейкин, видимо, по уши влюблен — и, не стесняясь ее присутствием, воздает ей неистовые хвалы. Уверяет, что она его спасает, отучила от пьянства, от „дурной жизни“».

Вера Артуровна с головой погрузилась в жизнь Судейкина, и даже составила «Обязанности жены художника». Вот они:
1. Заставлять работать художника хотя бы палкой.
2. Любить его работы не меньше самого художника.
3. Каждому порыву работы идти навстречу, зажигаться его новыми замыслами.
4. Держать в порядке работы, рисунки, наброски, карикатуры. Знать каждую работу, ее замысел, значение.
5. Относиться к новым работам как к неожиданным подаркам.
6. Уметь смотреть картину часами.
7. Быть физически идеалом, а потому быть его вечной моделью.

Из феерии любовных связей каждого из супругов, в которой присутствовала и первая жена Судейкина, красавица балерина Ольга Глебова, и поэт Михаил Кузмин, Сергея и Веру выталкивает ветер грядущей Революции — они уезжают в Крым. Потом будет Тифлис, Баку, Батум… К слову, дамы в те далекие времена вели альбомы и дневники. Альбом Веры Судейкиной тех лет, который она создавала с помощью творческих друзей семьи (с их стихами, заметками и рисунками) был впервые издан в Америке в 1995 году. Приводим фото несколько страниц: оцените этот воистину уникальный документ....

В 1920 году Судейкины приезжают в Париж. Здесь, зимой 1921 года, Сергей Дягилев знакомит Веру с Игорем Стравинским. Между ними завязывается роман, однако композитор не желает расставаться ни с женой, ни со своей вновь обретенной Музой.

«Я не способен ничего делать. Могу только думать о тебе и сочинять музыку, такую музыку, которая связана с тобой. Что нам делать с тобой? Что нам делать…» — пишет Стравинский.

Вера становится доверенным лицом композитора и остается рядом с ним. При этом не забывает о собственных интересах: магазин модных аксессуаров «Tulavera», который она открывает в альянсе со своей подругой-художницей Даниловой (Тулой), приносит ей и доход, и известность в театральных кругах. Жена Стравинского, Екатерина Гавриловна, была в курсе амурных дел своего мужа. Тем не менее, Стравинский семью сохранил, и этот «триумвират» продолжал существовать вплоть до кончины его жены от туберкулеза в 1939 году.

Похоронив жену, Стравинский уезжает в Америку; Вера едет вслед за ним. И через год выходит за него замуж. Жениху — 58 лет, невесте — 52. И это — союз до конца дней. Вера Артуровна не станет писать новых «Обязанностей жены», но, будучи женой гения, останется личностью. В 1945 году она образует еще один деловой альянс и откроет в Беверли-Хиллс художественную галерею «La Boutique», где будут выставляться Дали, Шагал, Пикассо. Она не забросит кисти и краски — вернется к живописи, будет много выставляться по всему миру.

Она не забросит кисти и краски — вернется к живописи, будет выставлять свои работы по всему миру. Сегодня работы, обозначенные «Vera Stravinsky (1888 — 1982)» можно встретить в аукционных каталогах.

Наталия Якулова

В воспоминаниях Валентины Ходасевич художник Георгий Якулов предстает «некрасивым красавцем», которого она «…побаивалась и избегала общаться из боязни влюбиться в него и… конечно, страдать. А женщин он покорял запросто». Московская публика считала, что семейная жизнь «Жоржа Великолепного» не задалась. Его супруга, Наталья Юльевна Шиф, обладала невероятно красивой фигурой и была одной из первых русских манекенщиц — притом, что лицо ее было несколько асимметрично. Первая жена Михаила Булгакова Татьяна Николаевна Лаппа вспоминала: «…Рыжая и вся в веснушках. Когда она шла или там на машине подъезжала, за ней всегда толпа мужчин. Она ходила голая… надевала платье прямо на голое тело или пальто, и шляпа громадная. И всегда от нее струя очень хороших духов».

Жили Якуловы в доме № 10 на Большой Садовой — том самом, в котором находилась «нехорошая квартира», описанная Михаилом Булгаковым в романе «Мастер и Маргарита». Обедать супруги ходили в ресторан, а Якулов иногда ходил завтракать к своей маме, которая жила здесь же, в квартире номер 8. В мастерской Якулова, находящейся в квартире номер 38, постоянно толпился народ, гости бывали самые разные — Качалов и Мариенгоф, Андрей Белый и Федор Сологуб, захаживал и нарком просвещения Анатолий Луначарский. Именно у Якуловых познакомились Сергей Есенин и Айседора Дункан. Наталья Юльевна была мастерицей закатывать буйные вечеринки, а поутру, с похмелья, могла отправить мужа за водкой…

Во время работы Якулова над спектаклем «Жирофле-Жирофля» у Александра Таирова режиссер предложил художнику работать в театре: сроки подготовки декораций, что называется, «горели». Как вспоминает Алиса Коонен, Таиров предложил Якулову «условия роскошные: возле макетной есть комната, мы ее для тебя оборудуем вполне комфортабельно, о питании позаботится Алиса, а вино будем пить с тобой аккуратно, по стаканчику за обедом и ужином. После твоей сумасшедшей жизни на Садовой ты отдохнешь, отоспишься и легко сделаешь оформление в нужный срок. А чтобы ты не сбежал, не посетуй, буду тебя запирать на ключ…».

Мастерская Якуловых послужила прообразом декораций к пьесе Михаила Булгакова «Зойкина квартира», которую он написал в 1925 году. После премьеры, прошедшей в театре Вахтангова, за квартирой номер 38 по Большой Садовой это название так и осталось. А главная героиня пьесы, Зоя Пельц, по утверждениям исследователей творчества Булгакова, списана с жены художника.

Позже Наталья Якулова выступила прообразом Геллы из романа «Мастер и Маргарита». Ярко-рыжая, веснушчатая, в платьях на голое тело, свободолюбивая Наталья Юльевна вполне «укладывается» в этот ведьминский образ. Возможно, что и плащ на голое тело, упоминаемый Булгаковым в романе «Мастер и Маргарита» — воспоминание о причудах легендарной костюмерши Камерного театра.

Маргарита Конёнкова

Юная Маргарита Воронцова. 1920-е годы.

Маргарита Воронцова происходила из обедневшей дворянской семьи. Родители дали дочери все, что смогли — а именно, прекрасное образование. В 1915 году девятнадцатилетняя Воронцова приехала в Москву. Умная, интеллигентная, красивая девушка «с рекомендациями» была принята в обществе. Ее так и тянуло к выдающимся мужчинам, с которыми она всегда находила общие темы. Воронцова влюбляется в сына великого певца Федора Шаляпина — Бориса. Как говорили, вскоре и отец не смог устоять перед ее очарованием. Молва приписывала Воронцовой романы с поэтом Александром Блоком, с композитором Сергеем Рахманиновым…

Год спустя она решает отдать руку и сердце молодому скульптору Петру Бромирскому. Восхищенный своей невестой, Бромирский не расставался с ее фотографией, и как-то раз показал ее своему другу, скульптору Сергею Коненкову. Восхищенный юной Маргаритой, Коненков попросил Бромирского познакомить их. Впоследствии он вспоминал: «Девушка на фотографии была так прекрасна, что показалась мне творением какого-то неведомого художника. Особенно прекрасен был поворот головы. И руки — необыкновенно красивые руки, с тонкими изящными пальцами были у девушки на фотокарточке. Таких рук я не видел никогда!»

Коненков, который был старше Воронцовой на 22 года, увидев оригинал, влюбился. И эта любовь оказалась взаимной: Маргарита стала Музой скульптора, его моделью и гражданской женой — родители отказали влюбленным в благословении. Сергей Коненков и Маргарита Воронцова поженились только в 1922 году. Год спустя они уезжают в Америку, где Коненков, уже состоявшийся скульптор с мировым именем, принимает участие в большой выставке «Русское искусство». А вот жена его, судя по мемуарам бывшего начальника Четвертого управления НКВД-НКГБ генерал-лейтенанта Павла Судоплатова, к тому моменту была советским агентом, работавшим под оперативным псевдонимом «Лукас». Коненковы провели в США 23 года.

В Америке Сергей Коненков имел огромный успех, множество заказов и приглашений на участие в выставках. В 1935 году к нему в мастерскую пришел знаменитый физик Альберт Эйнштейн, бюст которого заказал Коненкову Принстонский университет. После прихода к власти Гитлера Эйнштейн отказался от своей профессорской должности в Берлине и переехал в США по приглашению Института передовых исследований. И внимание к его работе со стороны советской разведки было не случайным. Маргарита, часто присутствовавшая при сеансах работы своего мужа, все больше и больше очаровывается гениальным физиком. Вообще, канонической красавицей она не была. Однако ее миловидность и зеленые глаза в сочетании с острым умом и способностью притягивать людей делали ее неотразимой. Так что и Эйнштейн не остается равнодушным к вниманию супруги скульптора. Роман этой пары продлится десять лет — до самого отъезда Коненковых на родину.

Три года они встречались тайно, а потом ученый придумал своей возлюбленной «легенду». С помощью близких друзей он собрал справки о мнимой болезни Коненковой и отправил их с письмом ее мужу, предложив отправить Маргариту на лечение в Саранак-Лейк — курорт, где у Эйнштейна был дом и яхта. Физик знал о том, что его возлюбленная работает на русскую разведку. Поскольку он лично не принимал участия в разработке ядерной бомбы, особой пользы агенту «Лукас» от Эйнштейна не было: ей было важнее познакомиться и общаться с Робертом Оппенгеймером и другими учеными-ядерщиками.

В 1937 году Эйнштейн написал стихотворение, посвящённое Маргарите: «Тебе не вырваться из семейного круга — это наше общее несчастье. Сквозь небо неотвратимо и правдиво проглядывает наше будущее. Голова гудит, как улей, обессилели сердце и руки. Приезжай ко мне в Принстон, тебя ожидают покой и отдых. Мы будем читать Толстого, а когда тебе надоест, ты поднимешь на меня глаза, полные нежности, и я увижу в них отблеск Бога».

Альберт Эйнштейн очень любил Маргариту. Они придумали себе общее собирательное прозвище, взяв первые слоги своих имен — Альмар. Возможно, они и остались бы вместе, но в 1945 году правительство СССР решило, что Коненковым пора ехать на родину. За ними прислали пароход, куда погрузили работы Сергея Тимофеевича, а в Москве выделили огромную мастерскую на Тверской. Эйнштейн очень горевал по возлюбленной; осенью 1945 года он ей писал: «…Все вокруг напоминает мне о тебе — шаль Альмар, словари, чудесная свирель, которую мы одно время считали утерянной, — словом разные безделушки, наполняющие мой приют отшельника, наше опустевшее гнездышко».

В 1998 году на торги Сотбис был выставлен удивительный лот: девять писем Альберта Эйнштейна, адресованные Маргарите Коненковой, пять моментальных фотографий, на четырех из которых Альберт и Маргарита запечатлены вместе, адресная книга, где указано место жительства Эйнштейна в Принстоне и Саранак-Лейке, и золотые часы — подарок, сделанный физиком своей возлюбленной в день расставания.

Именно на этом откровении из прошлого хотелось бы поставить точку, минуя жестокую смерть от истощения после лет в немощи (уже неважно, реальной или же отчасти наигранной), проведенных уже без мужа, в заложниках у жестокой домработницы… Но жизнь, как и смерть, сама ставит знаки препинания.