Оккупация Стамбула и зоны Босфора союзными войсками после Первой мировой

Так, в Германии были заняты западные промышленные области и территория вокруг Рейна. Другой важной территорией, попавшей под непосредственный контроль Антанты, стал Стамбул и прилегающие территории. Давняя мечта о контроле над проливами исполнилась, однако произошло это слишком поздно. С чем же столкнулись союзники в оккупированном Стамбуле и как складывались их взаимоотношения с турками и другими жителями османской столицы?

Турция в 1918 году. Вступление войск Антанты

Когда блок Центральных держав проиграл Первую мировую войну, Османская империя оказалась на краю экономической и политической катастрофы из-за трудностей, которые принёс с собою этот грандиозный конфликт. 30 октября 1918 года между Антантой и Османской империей был заключено Мудросское перемирие, положившее конец военным действиям, но одновременно означавшее ввод иностранного военного контингента на территорию Турции. Уже в ноябре 1918 года прибыли первые подразделения союзников.

Российский историк Н.Г. Киреев пишет, что «десятки тысяч интервентов с многочисленной военной техникой расположились на территории Турции. Возникли зоны оккупации — французы установили контроль над Киликией, Мерсином, Аданой и Искендеруном, итальянцы обосновались в Антакье, в апреле итальянский отряд оказался в Конье, в мае греки заняли Измир». В Стамбуле оказались британцы, французы и итальянцы; главным командиром военных сил в столице стал британский генерал Уилсон, а верховной властью были наделены комиссары Антанты — британским, например, был адмирал Кальторп.

Занятие Стамбула больно ударило по самолюбию турок. Известны слова Мустафы Кемаля, сказанные через 10 лет после окончания Первой мировой войны:

«Стамбул расположен на пересечении двух великих миров, он украшение турецкой нации, сокровище турецкой истории, самое дорогое сокровище народа, он в сердце каждого турка. Страдания города из-за ударов судьбы заставляют истекать кровью сердца всех турок».

Недаром современный британский историк Филип Мансел назвал свою книгу об этом городе «Город вселенской мечты» (City of the World's Desire).

На улицах Стамбула появились французские колониальные части, греки, мечтавшие вернуть этот город для реализации своей «Мегали Идеа» о возрождении Великой Греции из собственно Греческого королевства и частей Османской империи, вездесущие британцы и даже экзотические японцы, эскадра которых находилась во время войны в Средиземном море. Иностранцы не упускали шанс подчеркнуть свое господство над городом и его возможный переход в руки христианского государства — например, той же Греции.

Командующий объединённой союзнической Армией Востока французский генерал (позднее маршал) Франше Д’Эспере, в честь прибытия которого в феврале 1919 года был устроен грандиозный военный парад, проехал по городу на коне, подаренном греками. Некоторые уточняют, что маршал намеренно воспроизвёл, судя по всему, с целью унизить чувства турок, въезд в город султана Мехмеда II Завоевателя, который в 1453 году взял Константинополь приступом и превратил его в столицу Османской империи. Есть, однако, мнение, что у генерала и в мыслях такого не было, а все размышления насчёт унижения турок — плод позднейших националистических спекуляций.

Надо отметить, впрочем, что в течение оккупации попытки вернуть городу его, так сказать, христианскую идентичность предпринимались неоднократно. Непосредственно перед прибытием союзников сменился константинопольский патриарх, и ключевые позиции в греческой диаспоре города заняли националисты, мечтавшие о возрождении Византийской империи. Поскольку последняя явно ассоциировалась с некоторыми крупными строениями в городе, то вокруг них и разгорелась борьба. Министр иностранных дел Великобритании лорд Керзон был сторонником возвращения христианам собора Святой Софии, но тут пересекались интересы итальянцев и греков. Турки пришли от этой идеи в ужас, и в Айя-София был устроен пост с османскими солдатами, которым было приказано в случае попытки захвата здания иностранными войсками стрелять.

С конца 1918 по начало 1920 гг. город был оккупирован, указывает историк Нури Билге Крисс, де-факто, а после 16 марта 1920 года — уже де-юре, поскольку Лондон настоял на взятии города под полный контроль союзников без всяких уступок и компромиссов с турецким султаном, правительством, армией и полицией, которые до этого также находились и работали в городе.

Военная администрация Стамбула, сопротивление, повседневная жизнь

Как же была устроена жизнь города во время двух этапов оккупации?

Поначалу союзники присутствовали преимущественно на море. Все первые верховные комиссары от Антанты были адмиралами, а на рейде стояло множество военных кораблей и транспортов союзников. Так, район Топхане с его мастерскими стал британской военно-морской базой, а британская фирма «Виккерс» взяла под свой контроль османские арсеналы и доки.

Город был поделён на зоны ответственности подобно Вене и Берлину в 1945 году. Наименьшая была у греков, самые большие районы контролировали британцы и французы. Некоторые улицы патрулировались совместными отрядами из четырех полицейских: турка, британца, француза и итальянца.

Любопытно, что прибытие нескольких тысяч иностранных солдат, дипломатов и бизнесменов способствовало распространению различных увеселительных заведений (кафе, ресторанов, баров и т.п.) за границы привычного европейского квартала. В ходе оккупации в город также прибыли тысячи русских эмигрантов, среди которых были как военные, так гражданские лица. Обстановка в городе накалилась, поскольку турецкая полиция часто вступала в столкновения как с наводнившими город эмигрантами, так и с моряками и солдатами Антанты.

В своей статье, посвящённой ночной жизни Стамбула той поры, историк Дэниел-Джозеф МакАртур-Сил приводит несколько характерных случаев. Например, в июле 1919 года несколько британских солдат-киприотов, соединившись с толпой местных стамбульских греков, напали на полицию, пытавшуюся их утихомирить. В феврале 1920 года группа турок вечером наткнулась на толпу греков, распевавших патриотические песни и выкрикивавших слова «Да здравствует Венизелос», восхваляя тогдашнего премьер-министра Греции, убеждённого сторонника «Мегали Идеа». В результате взаимных оскорблений разразилось побоище, после которого пришлось развозить пострадавших по госпиталям. Очень часто столкновения происходили из-за пристрастия солдат и матросов к спиртному, обильно продававшемуся тогда по всему городу. Образ пьяного британца, американца или грека для горожан-турок стал настолько привычен, что закрепился даже в турецких романах, написанных в 1920-1930 гг. и посвящённых оккупации имперской столицы.

Полиция мало что могла сделать с беспорядками. Зачинщики, как правило, сами были вооружены, а сил правопорядка явно не хватало. В 1920 году в городе было 311 полицейских из числа союзников и 3000 турецких. В 1921 году количество полицейских из сил Антанты уменьшилось до 259 человек; в районе Пера подконтрольном французам патрулировало всего 40 полицейских, что, как признавало командование, было «до смешного мало».

Сопротивление и конец оккупации

Пока военные из оккупационных подразделений несли службу и развлекались, политики в Париже, Лондоне, Вашингтоне, Риме и Афинах спорили, что нужно делать со Стамбулом. Варианты разнились от восстановления статус-кво до передачи столицы Османской империи Греции или даже превращения Константинополя и проливов в нейтральную зону под контролем международных сил — экзотического, но уже опробованного на примере Данцига варианта решения проблемы.

Одновременно турки, уязвлённые Севрским договором 1920 года, предусматривавшим фактическое расчленение Турции и превращение остатков империи в сателлитов или полуколонии европейских держав, вели тайную работу по налаживанию связей между различными подпольными группами. Последних в Стамбуле и Анатолии было довольно много. Партия «Единение и прогресс», бывший оплот младотурок, официально распалась, но была заменена партией «Возрождение». Среди духовенства, военных, интеллигенции, торгово-промышленных кругов и вообще жителей городов, а главное — крестьян Анатолии и Румелии, составлявших большинство населения, зрело недовольство как действиями союзников, так и политикой султана Мехмеда VI Вахидеддина и его министров, старавшихся идти на компромисс с Антантой.

В городе действовало несколько тайных групп, среди которых выделялась т.н. «Каракол» (буквально «Черная рука»), за которой стоял Кара Кемаль, бывший министр снабжения армии. Еще до оккупации города де-юре и ужесточения режима «Каракол» переправляла оружие и людей из Стамбула в Анатолию на территории, не занятые интервентами. Одним из самых деятельных лидеров оппозиции в Стамбуле был Мустафа Кемаль-паша. Историк Н.Г. Киреев отмечает, что до своего отъезда в мае 1919 года на восток страны Кемаль-паша «всё активнее действовал в оккупированном Стамбуле; он участвовал в беседах, спорах, темой которых были способы сопротивления оккупантам. Его квартиру посещали многие султанские военачальники, некоторые — самого высокого ранга».

После отъезда Кемаля из города через месяц последовала греческая оккупация Измира (Смирны). Это взорвало турецкое общество и способствовало формированию по всей стране партизанских отрядов и сил самообороны. В стане союзников же не было единства. Британцы опасались передавать Стамбул кому-либо, поскольку это могло негативно сказаться на имидже султана, который к тому же был и халифом, духовным владыкой правоверных. Они не хотели волнений в своих владениях, населённых мусульманами, и прежде всего в Индии. Французы, поддерживавшие армян, наступавших из Сирии, и итальянцы, занявшие часть малоазийского побережья, также преследовали свои цели. По сути дела, греки в одиночку начали борьбу за воплощение своей «Мегали Идеа». Противостояли им силы во главе с Кемаль-пашой, избравшим своей штаб-квартирой маленькую и бедную Анкару.

В марте 1920 года Великобритания увеличила свои силы в городе до 10 000 британцев и 8000 индийцев, также там было 8000 французов и 2000 итальянцев. Индийцы, агенты британской разведки, проникли в «Каракол» и успешно скомпрометировали группу, лишив Мустафу Кемаля сведений о положении в Стамбуле.

На три последующих года Стамбул замер, сдерживаемый оккупационными властями, чтобы в 1922-1923 гг. взорваться радостью при известиях о поражении и отступлении греков из Малой Азии. Константинополь-Стамбул был в данном случае разменной монетой, которой союзники заплатили за спокойствие в новоприобретенных колониях и протекторатах Ближнего Востока.

Лозаннский мирный договор 1923 года вернул Турции оккупированный Стамбул, из которого были торжественно выведены все иностранные войска. Вместе с британцами, русскими эмигрантами и свергнутым султаном из города ушёл и старый османский дух, а новообразованная Турецкая республика под руководством Мустафы Кемаля открыла новую страницу в истории турецкого народа и древнего города.