Османская империя в 1914–1918 гг: последний прыжок льва

Военные усилия Османской империи в годы Первой мировой войны хорошо известны. Однако за операциями в Палестине, Месопотамии, борьбой на Кавказском фронте, обороной Галлиполи стояла также и чрезвычайно обширная работа в тылу. Мобилизационные усилия Турции были не менее мощными и катастрофическими для хозяйства, чем, например, в Германии, России или любом другом государстве Антанты и Тройственного союза. Как население полиэтничного государства восприняло войну и приспособилось к военной экономике? Сумело ли оно понять и принять современную тотальную войну?

Османская империя накануне войны

Накануне Первой мировой войны Османская империя, несмотря на территориальные потери в Северной Африке и на Балканах, оставалась одним из самых полиэтнических и мультирелигиозных государств тогдашнего мира. Империю населяли 30 млн человек, из которых примерно треть была христианами, причем значительную часть последних составляли армяне.

Две трети населения были мусульманами с преобладанием суннитов. Конституция 1856 года уравняла в политических правах христианское и мусульманское население, однако, как подчёркивает историк Кейт Дэннис, заимствованная из европейских стран идея равенства подданных противоречила религиозной идее халифата и привилегированному положению мусульман внутри бюрократической системы управления империей. В годы войны это противоречие необычайно обострится и приведет к репрессиям против армян, греков и иных народов – в том числе, даже арабов-мусульман.

По темпам своего развития экономика империи отставала от хозяйства европейских стран. Возникшие близ Стамбула и некоторых других крупных городов предприятия тяжелой и легкой промышленности не могли удовлетворить спрос, а европейские товары, заполонившие рынок несмотря на протекционистские тарифы, выигрывали у турецких.

Социальные (в первую очередь, этно-религиозные, а не классовые) и экономические неудачи усугублялись и постоянными политическими конфликтами. Произошедшая в 1908 году Младотурецкая революция, выдвинувшая на первый план партию «Единение и прогресс», положила начало новому витку реформ. Пришедшие к власти турецкие националисты предвосхитили некоторые реформы Кемаля Ататюрка. Впрочем, Мустафа Кемаль-паша, тогда молодой офицер, тоже участвовал в революции. Однако конституционный период длился недолго. В 1913 году группа влиятельных офицеров, Исмаил Энвер-паша, Ахмед Джемаль-паша и Мехмед Талаат-паша, осуществила переворот, по сути перехватив все управление страной не только у султана Мехмеда V, но и у парламента и правительства. Этот триумвират и правил Османской империей в годы Первой мировой войны.

Мобилизация армии и общественных сил

Османская империя вступила в войну позже, чем её союзники и противники. Как подчеркивает историк Юджель Яныкдаг, условия, в которых ей предстояло сражаться, были гораздо хуже, чем у других государств. Так, площадь империи почти в пять раз превышала Германию или Францию, но при этом она имела только 5500 км одноколейной железной дороги – даже Индия имела больше. Между западной и восточной частями Анатолии не существовало железнодорожного сообщения, и солдаты, вышедшие из Стамбула, достигали Кавказского фронта лишь через два месяца пути. Большая часть армии была неграмотной – читать и писать умели лишь 7% солдат. По словам Яныкдага, в османской армии насчитывалось 2400 врачей (менее одной десятой их числа в немецкой армии), причём 12% из них умерло во время войны.

Увеличение численности армии было беспрецедентным. В начале 1914 года в ней насчитывалось всего 150 тыс. солдат и офицеров, но за четыре последующих года было призвано около 2,9 млн, а по некоторым подсчетам и больше 3 млн человек. К концу 1918 года 772 тыс. из них погибли или пропали без вести, 763 тыс. были ранены (303 тыс. тяжело), от 217 до 242 тыс. оказались в плену, а приблизительное количество дезертиров исчислялось в полмиллиона человек.

Напряжение было столь велико, что правительство отозвало обратно всех офицеров, уволенных в запас, а также незамедлительно отправило на фронт младшими офицерами всех учащихся стамбульской Высшей военной школы. Молодых людей из прочих военных заведений и выпускников гражданских вузов стали назначать на офицерские должности после коротких подготовительных курсов. При этом христиане (это, напомним, треть населения) были постепенно вытеснены из армии, сначала в так называемые «рабочие батальоны», а затем и вовсе подверглись репрессиям, закончившимся геноцидом 1915 года. Это подстегнуло турецкий национализм, но сильно ослабило войска.

Сама мобилизация в 1914 году выявила значительное отставание Османской империи от других государств. Историк Йигит Акин, посвятивший внутреннему положению Турции в годы войны специальную работу, пишет, что даже на уровне оповещения населения и восприятия последним правительственных указов имелись значительные трудности. «Османское государство объявило о мобилизации главным образом в газетах, а также через городских глашатаев и красные плакаты, украшенные зелеными флагами, пистолетом, саблей и пушкой. Местные государственные чиновники разместили эти плакаты на стенах правительственных зданий, мечетей, кофеен и школ, а также отправляли их в поселки.

Сообщение на плакате было простым и ясным: «Мобилизация началась. Все солдаты к оружию!» – «Seferberlik var. Asker olanlar silah altına!» Значение послания, однако, было многим малопонятно. Хотя глашатаи объясняли его смысл тем, кто не мог читать, объявление мобилизации посредством визуальных материалов было для турок новинкой, и многие просто не знали, как реагировать на призыв. Путаница вначале была серьезной. Так, в некоторых местах люди ошибочно принимали слово "var" (буквально «есть»/«здесь») за слово «Van» (название города в Восточной Анатолии), так как последняя буква, написанная на плакате, напоминала букву "n" османского алфавита.

Мобилизация, осуществлённая в короткие сроки, вызвала в городах, куда стекались призывники, настоящий хаос. Еще больший эффект эти действия произвели в экономике, поскольку отвлекли от работ огромное число крестьян. Американский миссионер, проживший долгие годы в городе Мардин на юго-востоке Малой Азии, отмечал:

«Правительство ограбило город и страну вокруг, и своих людей, и своих животных, и свои финансы, бросив тока, заполненные более богатым урожаем, чем когда-либо собранный. Урожай там сгниёт из-за отсутствия людей и животных, способных обработать его и позаботиться о нем. [Суммы в] миллионы [лир], которые будут потеряны для народа и правительства, невозможно подсчитать. Такого самоубийственного поведения я никогда не видел, хотя пережил здесь весьма разнообразные жизненные ситуации».

Всё это, конечно, способствовало росту цен, товарному дефициту и постепенному развалу общего рынка, поскольку жители провинций, особенно в условиях отсутствия транспорта, придерживали имеющиеся продукты. Снабжение населения в городах и армии легло на плечи самих военных. В некоторых провинциях, например, в Ливане, к концу войны разразился самый настоящий голод, приведший к сотням тысяч смертей мирных жителей.

Попытки наполнить бюджет привели к конфликту между министерством финансов и военным командованием. Первое, как писал в своём дневнике Джавид-бей, бывший тогда его главой, настаивало на сохранении откупа от военной службы (навсегда или на длительный срок). Военные же упорно старались сократить количество льготников (исключить из их числа всех мусульман, например), уменьшить сроки официального отвода от службы и, в конце концов, вообще отказаться от практики откупа. Джавид-бей упрекал армейское начальство в том, что оно хочет всё больше денег, но при этом губит все источники дохода.

Реакция населения на войну

Историк Назан Максудян пишет, что для компенсации потерь из-за мобилизации был принят специальный закон, устанавливавший практику прямой финансовой помощи семьям солдат в форме ежемесячного пособия. Однако, добавляет исследователь,

«распределение помощи было пронизано несправедливостью и сопровождалось коррупцией государственных служащих на разных уровнях. Тем не менее, закон дал османским женщинам право требовать поддержки со стороны государства в отсутствие их сыновей, мужей, братьев и отцов».

Исследование Йигитом Акином сотен ходатайств от женщин рисует картину грандиозных жертв с их стороны во время войны. Говоря о себе как о женах и матерях солдат, пишут Максудян и Акин, османские женщины с горечью жаловались на повсеместную нищету и голод, государственную реквизицию и конфискацию, а также жесткую налоговую политику. Женщины часто напоминали властям, что их кормильцы-мужчины оставили их под защитой государства для исполнения своей военной службы. Их петиции и телеграммы, заключают историки, «были новым способом взаимодействия между женщинами и государственными органами на основе осознанного понимания взаимных обязательств и ожиданий».

Одновременно с помощью от государства ее также оказывали несколько общественных организаций, созданных, тем не менее, правящей партией «Единение и прогресс». Максудян называет «Национальную лигу обороны», «Османское общество красного полумесяца», «Общество помощи флоту». Активную работу в столице развернуло «Женское общество помощи солдатским семьям», успев до своего расформирования в 1916 году из-за недостатка денег и продуктов, обеспечить дополнительными пайками 65 000 человек. Вообще женщины, вследствие мобилизации многих мужчин, были весьма деятельны и составляли во многих организациях специальные отделы или женские филиалы, помогая с едой, работой, вея пропаганду среди городского, преимущественно, населения.

Однако женщины были также и среди представителей антивоенного движения. Усталость от войны, постоянная борьба за кусок хлеба, нищета, в которую все больше погружалось общество, негативно отражались на настроении городских и сельских жителей. Уже в первые месяцы войны в Эрзеруме женщины устроили, как пишет Максудян, нечто невиданное. Ссылаясь на свидетельства очевидцев, историк описывает демонстрацию, устроенную под окнами губернаторской резиденции, которую женщины забрасывали камнями и требовали немедленной отправки телеграммы в столицу с требованием прекратить войну. Солидарную с ними позицию заняла османская пресса, а также интеллектуалы, наподобие литераторов Абдуллы Джевдета и Тевфика Фикрета.

Заключение

К концу войны, несмотря на желание руководства империи продолжать борьбу, войска уже не могли сопротивляться. Несмотря на успехи на Кавказском фронте после революционных событий 1917 года в России, османские войска потерпели поражение в Палестине и Месопотамии. Внутренняя ситуация, обусловленная голодом в ближневосточных вилайетах, ростом цен и дефицитом, массовыми протестами в городах, также оставляла желать лучшего. Вынужденная капитулировать перед Антантой Османская империя к 1918–1919 гг. оказалась в тупике, преодолеть который государство смогло, только сменив форму правления, пережив и победив интервенцию, но потеряв значительные территории, а также развернув серию реформ, начало которых было положено младотурками.