Пограничный конфликт между Угандой и Танзанией (1978–1979)

Пришедшие к власти в 1960-х гг. лидеры повстанческих движений, боровшихся против европейских колонизаторов, теперь сами должны были удерживать власть в ходе противостояния с оппозицией — обыкновенно таких же борцов с колониализмом, оттеснённых от дележа власти после провозглашения независимости. Иногда же глава страны пытался увеличить её территорию за счёт соседей. Именно так сделал генерал Иди Амин, в течение восьми лет управлявший Угандой и в конце концов потерпевший поражение в войне с соседней Танзанией.

Предпосылки к войне

Современные африканские государства лишь отчасти наследуют старым, доколониальным государственным и догосударственным, политическим образованиям. В основном, политические границы между получившими независимость в 1950–1970-х гг. государствами стали наследством европейской колонизации континента. Конечно, они по большей части не соответствовали границам расселения африканских народов, но фиксировали лишь соглашения европейских держав по поводу установления своей власти над определёнными территориями. Такая ситуация стала причиной как внутренних конфликтов, — всегда находились народы, желавшие жить самостоятельно, что приводило к гражданским войнам как, например, в Конго или Эфиопии, — так и внешних.

Последние все же происходили значительно реже, поскольку для полномасштабных войн с соседями у африканских государств не было ресурсов, да и внутриполитическое положение было обыкновенно настолько шатким, что военные неудачи немедленно приводили к свержению правительства. В целом, для стран Африки южнее Сахары были характерны войны гражданские, дестабилизировавшие огромные регионы и способствовавшие вмешательству в дела региона как бывших метрополий, так и сверхдержав эпохи холодной войны — США и СССР — искавших возможности для расширения своего влияния в регионе. Президенты и премьер-министры молодых африканских государств старались копировать модели развития европейских и американских государств, делая ставку зачастую на разные формы социализма, приспособленного под местные африканские нужды.

Так, в Танзании президент Джулиус Ньерере, бессменный глава государства в 1964–1985 гг., выступил идеологом «уджамаа» («братство» или «коллектив» на суахили) — особого пути развития страны, делавшего ставку на коллективистские формы хозяйствования. Режим Ньерере хотя и подвергался критике, но все же успешно выдержал испытание на прочность. Помогло и то, что в экстренных случаях Ньерере не колеблясь применял силу для подавления недовольства — как это было, например, во время бунта на Занзибаре.

В соседней с Танзанией Уганде правительство Милтона Оботе было менее расположено к проведению экспериментов по построению социализма, поскольку его больше волновали проблемы сепаратизма отдельных провинций. В 1966 году Оботе сверг короля Мутесу II, бывшего одновременно президентом Уганды и монархом входившего в неё королевства Буганда. В этом Оботе, проводившему в годы своего президентства популистскую политику, сочетавшуюся с жестоким преследованием противников режима, помог генерал Иди Амин, сам устроивший военный переворот в 1971 году и вынудивший президента эмигрировать в Танзанию. Ньерере поддержал Оботе. Провозглашённая бывшим угандийским лидером политика «Поворота влево» была отчасти сходна с танзанийской идеей «уджамаа».

В 1972 году тысяча вооружённых сторонников Оботе вторглись в Уганду со стороны Танзании, но Амин сумел отразить нападение и даже обстрелял приграничные танзанийские населённые пункты. Танзанийские генералы просили Ньерере об ответном шаге вплоть до ввода войск в Уганду, однако тогда президент предпочёл пойти на мировую при посредничестве главы Сомали Мохаммеда Сиада Барре.

Ньерере открыто демонстрировал своё нежелание налаживать контакты с Амином, мотивируя это несогласием с внутренней политикой фельдмаршала. Действительно, и африканские соседи Уганды, и европейцы с американцами отмечали чрезвычайную жестокость правления Амина, без колебаний расправлявшегося с гражданами при малейшем проявлении недовольства. Число его жертв до сих пор остаётся предметом дискуссий — приводятся данные о 300 000 погибших. Так, из 56 министров, работавших при Амине, шестеро были убиты либо во время исполнения обязанностей, либо непосредственно сразу после отставки. В 1976 году во время волнений в университете Макерере были расстреляны 100 студентов, в 1977 году убит католический архиепископ Лувум, а в 1978 году серьёзно пострадал в результате подстроенной аварии вице-президент Мустафа Адриси, чьи взгляды на методы внутренней политики серьёзно разошлись с аминовскими.

Рост недовольства по стране был вызван ещё и действиями Амина в отношении ряда народов Уганды. Исследователи опять-таки отмечают, что генералу удалось перевернуть с ног на голову традиционный расклад сил в стране, главенствующую роль в которой играли угандийские христиане (протестанты и католики). При Амине армия и чиновничество стали пополняться в основном из нилотских народов, к которым принадлежал и сам президент, а также возросла роль уроженцев регионов с мусульманским большинством населения (Иди Амин также исповедовал ислам). Кроме того, Амин лично принимал участие в уничтожении неугодных ему людей, а после его бегства выяснилось, что слухи о каннибализме диктатора, буквально съедавшего своих врагов, правдивы

Последствия для Уганды были печальны. Из страны были принудительно выдворены или бежали большинство представителей интеллигенции, бизнесмены, граждане-потомки выходцев из Южной Азии. Экономика страны развалилась, сельское хозяйство переживало колоссальный упадок как вследствие деятельности президента, так и из-за падения мировых цен на кофе — главный экспортный продукт Уганды.

Война

Тем не менее, авторитарный режим Амина сам по себе не мог служить основанием для вторжения в страну армии Танзании или любого другого соседа Уганды. Этнические чистки, репрессии политических противников, операции против вооружённой оппозиции были, к сожалению, скорее нормой, чем исключением. В близлежащих государствах обстановка также были накалена — можно вспомнить события в Конго, Сомали, Эфиопии.

По-видимому, решение о нападении на Танзанию было принято Амином довольно спонтанно под влиянием событий в Мбарара, городе в западной части страны. В самом конце октября 1978 года в казармы местного гарнизона прибыло пополнение, у новобранцев и старых солдат возник конфликт, переросший в перестрелку, подавленную верными правительству частями. Какое-то количество угандийских солдат дезертировало и сумело пересечь границу, уйдя в Танзанию.

1 ноября Амин объявил об аннексии танзанийской территории между границами двух государств и рекой Кагера. Войска Уганды вторглись туда, вынудив более 40 000 человек бежать из мест проживания. Вторжение сопровождалось убийствами представителей мирного населения, угоном скота, сожжением деревень. Танзанийских соединений в это время там не было, в основном армия прикрывала более беспокойную границу с Мозамбиком. На первых порах силы Амина не встретили сопротивления.

На самом деле, оба государства были не готовы к войне. Было безумием ожидать такое от Уганды, армия которой страдала от недостатка специалистов, вооружения и запчастей. Танзания, ставшая жертвой экспериментов по введению «уджамаа», также не могла похвастать ничем выдающимся и не имела ресурсов для быстрой мобилизации.

В этой ситуации Ньерере постарался ограничить передвижение иностранных журналистов по стране, развернул пропагандистскую кампанию на радио и постарался собрать все имевшиеся у него силы для отражения атаки. И Амин, и Ньерере не владели, судя по всему, всей информацией о происходящем в регионе между границей их государств и рекой Кагера. Армейская разведка и каналы связи работали из рук вон плохо.

Интересно, что начавшаяся война привела в смятение также США и СССР. Советский Союз потратил много денег на помощь Уганде, несмотря на всю одиозность местного лидера, но также помогал и Ньерере. США ввели против Амина санкции ещё до конфликта, потому не могли поддерживать его в принципе, а Ньерере отталкивал их, поскольку был левым.

Ситуация в целом складывалась не в пользу Амина. С одной стороны, танзанийцы опомнились и начали операции по освобождению своей территории, с другой, лидеры остальных африканских государств целиком встали на сторону Ньерере, призвав Амина немедленно вывести войска. Глава революционного совета Эфиопии Менгисту Хайле Мариам и мозамбикский президент Самора Машел увидели в конфликте происки европейских империалистов и заговорили о «неоимпериалистической угрозе» африканским странам.

В этих обстоятельствах Ньерере решился на продолжение войны даже после выдворения угандийских войск из Танзании. Он сделал то, что советовали его генералы ещё в 1972 году — вторгся в Уганду, чтобы сместить Амина с поста президента и передать власть Отобе. Для вторжения на границе была сконцентрирована практически вся армия и части из мобилизованного населения общей численностью до 40 000 человек, к которым присоединились укрывавшиеся в Танзании отряды угандийских партизан, боровшихся с Амином.

Поскольку и африканские страны, и ООН были обеспокоены ситуацией в Уганде, Ньерере придерживался позиции, что Танзания лишь, во-первых, защищает себя и, во-вторых, помогает демократическим силам Уганды покончить с режимом диктатора Амина — участие армии Танзании в этом скрывалось любыми способами. Боевые действия между армиями сопровождались попытками Организации африканского единства стать посредником между Кампалой и Дар-эс-Саламом. Впрочем, война шла с гораздо большим успехом для танзанийцев, чем переговоры. В конце концов, стало ясно, что Ньерере не будет договариваться с Амином, а угандийского президента не поддерживает никто из его ближайших соседей. Армия Уганды разваливалась и откатывалась под ударами танзанийцев.

Неожиданную поддержку в конце марте 1979 года Амин получил из Ливии. Каддафи отправил ультиматум Ньерере с угрозой ввода ливийских войск в Уганду и участия в войне на стороне Амина. Триполи и Кампала сумели наладить союз на основе антиизраильских взглядов. Прибытие нескольких тысяч ливийских солдат, тем не менее, уже не могло переломить ход военных действий.

10 апреля 1979 года Кампала была занята угандийской оппозицией и танзанийскими отрядами, а Амин бежал из столицы, скрывшись потом в Ливии.

Война между Угандой и Танзанией 1978–1979 гг. показала, что не всегда интриги сверхдержав были причиной конфликта. В этом случае, судя по всему, и Вашингтон, и Москва предпочли дистанцироваться от конфликта, принявшего, в конце концов, форму гуманитарной военной акции — избавления народа Уганды от жестокого репрессивного режима. Правда, это не помогло стране. Наследие Амина ещё долго давало о себе знать, а в 1980-х гг. страна вновь пережила войну, на сей раз гражданскую. Танзания же, испытав тяготы военного времени, не смогла выйти из экономического кризиса. Идеология «уджамаа» не стала популярной, и попытки силой внедрить её принципы в экономику окончились ничем.