Прозвища «серых волков»: как подчиненные Карла Деница называли командующего, друг друга, свои подлодки и предметы обихода

К прозвищам и профессиональному сленгу подводники подходили с юмором, сравнивая коллег с героями «Илиады» и русским царём, субмарины — с пожилым зайцем и брыкающимся ослом, а гальюн — с торпедным аппаратом.

Был ли Дёниц Папой?

Можно предположить, что военно-морские флоты разных государств имеют общую традицию, в соответствии с которой моряки награждают прозвищами своё начальство. В зависимости от характера и деловых качеств того или иного адмирала оно могло быть весёлым, грубым или грозным. Не обошла эта традиция стороной и командующего подводными силами кригсмарине, а затем и всего немецкого флота гросс-адмирала Карла Дёница.

Вероятно, читатель обратил внимание, что на страницах книг, в прессе и интернете часто можно встретить такие варианты прозвищ Дёница как Папаша Карл или Дядюшка Карл. Любопытно, что они имеют мало общего с реальным гросс-адмиралом и являются частью его образа, сформированного литературой. Свой вклад внёс и популярный советский писатель-маринист Валентин Пикуль, так описавший Дёница в «Реквиеме каравану PQ-17»:

«Вожак всех «волчьих стай» с завидной роскошью проживал то в Париже, то в Лориане. Забота Дёница о своих «волках» простиралась до того, что он лично встречал свои лодки, идущие с океана на базы. Он украшал подводников лаврами и крестами. В голодающей Европе подводники как сыр в масле катались. Дёниц устраивал для них лукулловы пиры. Особо отличившиеся экипажи проводили свои отпуска в Ницце и в Монте-Карло. Дёниц фамильярничал с подводниками, позволяя матросам называть себя «папой», командиров лодок Дёниц знал по именам».

Такие заявления вызвали бы у немецких подводников только смех. На самом деле ни у одного подчинённого Дёница, а особенно у тех, кто с ним общался напрямую, язык не повернулся бы назвать его Папой или Дядей. У командующего было два прозвища: der Löwe или Grosse Löwe, то есть Лев или Большой Лев. Как свидетельствовали сами подводники, адмирала так прозвали «из-за его необычной энергии и сильной личности» — именно эти слова услышали американские разведчики, когда допрашивали пленных немцев с потопленной U 94.

Действительно, гросс-адмирал обладал такими качествами. Общался же со своими людьми Дёниц по-разному. В хорошем настроении Большой Лев мог потрепать за ухо кого-либо из подводных асов и даже позволял некоторым из них обращаться к себе на «ты», но в раздражении он в самом деле напоминал настоящего льва. Его подчинённые считали, что лучше побывать в клетке с хищником, чем доложить командующему о неудаче. Впрочем, у дурного настроения Дёница могла быть и иная причина: как и многие подводники-ветераны Первой мировой, он страдал хроническим расстройством желудка.

Отметим, что в кригсмарине без «папаши» всё же не обошлось — такое прозвище было у главного инженер-механика подводных сил контр-адмирала Отто Тедсена, которого подчиненные звали Папа Тедсен («Papa» Thedsen).

Подводные асы

Не избежали прозвищ и подводные асы. Их «никнеймы» появлялись благодаря чертам характера, совершённым деяниям или просто являлись сокращениями имён, порой звуча весьма курьёзно.

Самый результативный подводник кригсмарине Отто Кречмер был известен среди своих товарищей как Молчаливый Отто или Отто-молчун (Schweigsame Otto). Такое прозвище он заработал за свою нелюбовь к болтовне. Утверждение, что оно было причиной частого радиомолчания подводного аса в море, вряд ли соответствует действительности, так как сообщения в штаб Кречмер слал исправно. Благодаря своим успехам в потоплении судов он был также известен как Король Тоннажа.

Не избежал прозвища и другой знаменитый подводник — Вольфганг Лют. Он хорошо известен читателям благодаря книге Джордана Воуза, повествующей о жизненном пути этого подводного аса. Однако Воуз умолчал о том, что прозвище Люта было Великий Охотник (der grosse Jager). И оно соответствовало действительности. На счету Люта значилось 47 потопленных целей: 46 транспортов и подводная лодка.

Любопытно, что известные подводные асы Эрих Топп и Энгельберт Эндрасс имели одно прозвище на двоих — Кастор и Поллукс (Castor und Pollux). Причиной стала их знаменитая дружба. Сослуживцы шутливо нарекли закадычных друзей именами диоскуров из греческой мифологии. Эндрасс имел и персональный «никнейм» — Бертл (Bertl), что было сокращением его длинного имени. То же самое случилось и с однокашником Эндрасса Адальбертом Шнее, чьё прозвище Ади (Adi) являлось короткой версией его имени.

Гюнтер Прин также был обладателем двух прозвищ. Друзья шутливо обращались к нему Принхен (Prienchen). После знаменитого рейда Прина в Скапа-Флоу за ним закрепилось ещё одно прозвище — Бык Скапа-Флоу, появившееся благодаря эмблеме U 47, которую придумал его первый вахтенный офицер Энгельберт Эндрасс, когда лодка возвращалась на базу после потопления линкора «Ройал Оук».

Известный прототип Старика (Der Alte) из Das Boot — Генрих Леман-Вилленброк — имел весьма интересное прозвище Recke, что означает «герой» или «великан». Причину его появления выяснить не удалось, но можно предположить, что оно родилось ещё в курсантские годы Лемана.

Столь же шутливое прозвище получил и Генрих Бляйхродт, которого прозвали Аяксом. Вероятно, коллеги подшутили над его внешностью, проведя параллель между ним и героем «Илиады», которого Гомер считал сильнейшим из греков — Бляйхродт был небольшого роста и крепкого телосложения.

За Гербертом Вольфартом закрепилось прозвище Персиваль (Parzival) — имя героя сказаний о короле Артуре, которым подводника наградили сослуживцы за излишнюю разборчивость, привередливость и щепетильность. В то же время Вольфарт слыл хорошим карикатуристом и балагуром. Любопытно, что разведка британского Адмиралтейства, допрашивавшая Вольфарта, когда тот угодил в плен, отметила, что он был рисковым человеком и высокомерным педантом, из-за маски которого иногда выглядывал хулиган.

Не пощадили сослуживцы и Альбрехта Бранди. Благодаря его фамилии за ним закрепилось прозвище Шерри Бранди (Scherry Brandi), то есть шутливая переделка названия известного алкогольного напитка.

Весьма интересны обстоятельства появления на свет прозвища подводного аса Петера Кремера. Вероятно, ещё в военно-морском училище его прозвали Али (Ali). В своих мемуарах Кремер не раскрывает природу происхождения «никнейма». Однако рождение его второго прозвища — Ali Wrack — загадок не имеет. В переводе с немецкого Wrack означает «корабельный обломок» или «разбитый, не подлежащий ремонту корабль». Дело в том, что почти из каждого похода его U 333 возвращалась, напоминая груду металла. Например, весной 1942 года у восточного побережья США лодку протаранил британский танкер, а уже осенью у Фритауна она подвергалась обстрелу и тарану британского корвета. Неудивительно, что Али Кремер быстро заработал себе такое второе «имя».

Любопытно, что в немецком флоте прозвища даже передавались по наследству. Три сына известного подводного аса Первой мировой войны Отто Шульце тоже стали подводниками и унаследовали прозвище своего отца — Нос (Nase). Но один из них — Хайнц-Отто, ставший подводным асом во Второй мировой войне, — заслужил персональный «никнейм». Его прозвали Маской (Maske).

Командиры и их люди

От «звёзд» подплава кригсмарине перейдём к менее известным личностям, которые тоже имели прозвища. Рассмотрим наиболее любопытные из них.

Командир первой подлодки снабжения U 459 корветтен-капитан Георг фон Вильямовиц-Меллендорф по популярности среди подводников мог составить конкуренцию даже Дёницу. Этот офицер был редкой птицей: он воевал на субмаринах в обеих мировых войнах. U 459 под его командованием не раз выручала боевые лодки, снабжая их провизией и топливом, а имевшийся на её борту врач оказывал медпомощь прямо в море. Экипаж подлодки буквально боготворил своего командира, который обладал весёлым нравом и был прирождённым юмористом. Подводники прозвали Георга фон Вильямовиц-Меллендорфа Неистовым Морицем (Wilde Moritz).

Капитан-лейтенант Вильгельм Брауэль благодаря доброжелательному и справедливому отношению к своим людям был популярен среди команды U 256. Подводники называли командира Батей (Vati). Интересно, что точно такое же прозвище носил и подводный ас Герберт Шультце — командир U 48.

Ганса-Йоахима Швантке, который служил вместе с Вольфгангом Лютом и сменил его на U 43 в качестве командира, именовали Негритос (Nigger). По утверждению биографа Люта Джордана Воуза, это прозвище Швантке получил за сходство с голливудской звездой Кларком Гейблом, сыгравшим главную роль в американской картине «Унесённые ветром», которая вышла в прокат в 1939 году.

Командир торпедовоза U 1059 Гюнтер Леопольд весьма гордился своим прозвищем — Бэби. Офицеру было 23 года, когда он принял под командование лодку, а во время учебного курса на Балтике он демонстрировал хорошие показатели в торпедной стрельбе. Леопольд гордился как достигнутым результатом, так и тем, что стал командиром, и совершенно не обижался на прозвище, которое подчёркивало его возраст и карьерные успехи. Однако экипаж U 1059 придерживался иного мнения и этим прозвищем наградил командира за безответственность. После того, как лодка погибла в первом же походе, выжившие подводники полагали, что Леопольда надо бы отдать под суд за такое командование кораблём.

А вот коллега Леопольда, командир торпедовоза U 1060 Герберт Браммер, был его полным антиподом. Он имел прозвище Шуби (Schuby), что может быть производным от слова «пинок». Браммер был опытным подводником и серьёзным командиром, пришедшим на военную службу из торгового флота.

Теперь обратимся к тем, кто был награждён забавными «никнеймами».

Командир U 633 Бернхард Мюллер имел прозвище Лягушачий Глаз (Froschauge). Погибший на U 164 фенрих цур зее Мартин Мольво получил от экипажа лодки весьма необычное прозвище — Молотов. Остаётся только гадать, за что подводники наградили юного практиканта таким «именем». А создателя «красного дьявола с факелом» — знаменитой эмблемы лодок U 57 и U 552 — машиниста Вальтера Заттлера сослуживцы нарекли Иваном Грозным за умение ловко рисовать всякую грозную чертовщину. Куда забавнее было прозвище командира U 445 Рупперта Фишлера, графа фон Тройберга: в подплаве кригсмарине он был известен как Свиной Граф (Schweinegraf). Вероятно, его «никнейм» имел шутливую природу, так как граф свиньёй вроде бы не был.

Подлодки, механизмы и должности

Прозвищами в немецком флоте награждали не только людей, но и корабли. К примеру, в подводных силах кригсмарине их имели следующие субмарины:

• U 123 — Айнц Цвай Драй (Eins Zwei Drei);
• U 170 — Пунктуальная Лодка (Paragraphenboot). Её так окрестили за пунктуальность командира, который в отношениях со своим экипажем руководствовался исключительно уставом;
• U 203 — Цирк Коттмана (Zirkus Kottmann);
• U 569 — Старый Заяц (Der alte Hase). Эта лодка была одним из ветеранов 3-й подводной флотилии, за что и получила своё почётное прозвище;
• U 755 — Продолжай (Es geht weiter). Любопытно, что этот «никнейм» был одновременно и эмблемой лодки, начертанной на её рубке. Смысл этой фразы трактовался следующим образом. Во время стрельб матрос, пославший всю обойму в «молоко», был вынужден повторить стрельбу, получая команду от наблюдающего офицера: Es geht weiter!;
• U 1060 — Пароход Отпускников. Во время перехода из одного норвежского порта в другой лодка перебросила на своём борту в Нарвик несколько пехотинцев, возвращавшихся из отпуска;
• U 453 — Микки (Mickey). Под таким «именем» лодка была известна на итальянской базе Пола. Одновременно это было и прозвище её инженер-механика;
• U 338 — Дикий осёл (Der wilde Esel). Построенная на верфи Эмдена лодка вошла в строй летом 1942 года. Когда эту «семёрку» спускали на воду, она врезалась в док напротив и затонула. Её экипаж сразу же окрестил U 338 диким брыкающимся осликом, а впоследствии выбрал это животное своей эмблемой;
• U 281 — Паук (Spinne). Как и в случае с U 338, команда этой лодки тоже выбрала прозвище в качестве эмблемы. Его появление никак не связанно с миром насекомых, так как Пауком подводники с U 338 прозвали своего высокого и худого инженер-механика, а позже этот «никнейм» прижился и за лодкой.

Как отмечает в своей книге об эмблемах подплава кригсмарине немецкий исследователь Георг Хогель, в немецком флоте было много субмарин, чьи прозвища были связаны с эмблемами, и у каждой имелась своя персональная история появления на свет.

Однако не только отдельные лодки кригсмарине имели «никнеймы». Прозвища получили также серии и типы подводных кораблей. К примеру, малые лодки II серии прозвали Челнами (Einbaum) и Утками Северного моря. Большие лодки IX серии их экипажи окрестили Морскими Коровами (Seekuh), а подводные крейсера типа IXD2 — Заморскими Коровами (Uberseekuhe). Субмарины снабжения XIV серии вошли в историю как Дойные коровы (Milchkuh). Во время шестимесячного блица у восточного побережья США в 1942 году подлодки, выходившие туда из Франции, шутливо называли Универмагами Вулворта за их переполненность различными припасами и топливом.

Теперь обратимся к «прозвищам» отдельных механизмов, устройств, помещений и должностей на подводных лодках. Подводники пользовались таким сленгом:

• Торпеда — «угорь» (Aal);
• Перископ — «спаржа» (Spargel). Отсюда родилось выражение «висеть на спарже», то есть находиться на перископной глубине;
• Батитермограф — «лосось» (Lachs);
• Дополнительная надстройка за рубкой для зениток именовалась «зимним садом» (Wintergarten);
• Жилой отсек унтер-офицеров на лодках VII серии прозвали «Потсдамской площадью». Название было метким, поскольку он связывал центральный пост с камбузом, дизельным и электромоторным отсеками и в нём не утихали шум, гам и беготня.

Лодочные дизеля на жаргоне машинистов именовались «Кастор и Поллукс». Однако эти механизмы имели и персональные прозвища. Например, на U 841 острословы называли дизеля «Хайн и Фицше» (Hein und Fitsche) по именам известных клоунов из цирка Гамбурга. Не отставали от дизелистов и мотористы: на U 606 электромоторы шутливо именовали «Анита и Анни» (Anita und Anni).

Объектом нескончаемых шуточек подводников был гальюн. К примеру, экипажи подлодок IX серии прозвали его «Труба № 7» (Rohre 7). Здесь поясним, что у «девяток» было шесть «труб» торпедных аппаратов, и гальюн нарекли седьмой, так как он тоже «стрелял», но не торпедами. Пользоваться «Трубой № 7» можно было лишь на небольшой глубине, а вот во время глубоководного погружения экипаж был вынужден справлять нужду в отведённое для этой цели ведро, окрещённое шутниками «медовой бочкой».

Отдельно упомянем и сленговые названия должностей на подводной лодке. Одним из распространённых званий командиров подлодок было капитан-лейтенант (Kapitänleutnant). Произносить его полностью при частом обращении к командиру было неудобно, поэтому моряки сократили его до «калой» (Kaleu). Торпедисты на подводном жаргоне были «миксерами» (Mixer), а их коллеги из электромоторного отсека звались «электромиксерами» (E-Mixer). Коков на субмаринах именовали «смутье» (Smutje), а молодых матросов-салаг называли «моисеями».

Любопытно, что подводные острословы изгалялись как могли и над официальными сокращениями. По заведённой практике, окончивший командирские курсы офицер перед назначением на свою лодку обычно стажировался на боевой субмарине. Его должность официально именовалась Kommandantenschüler или сокращённо Konfirmand. Шутники быстро переделали последнее в «конфирмант» (Konfirmant), то есть в человека, впервые принимающего причастие.

В завершении приведём пример того, как получил свой «никнейм» немецкий подводный ас Рейнхард Зурен, известный как Тедди. В своих мемуарах он описал его появление так:

«Задержимся на минуту на моём прозвище «Тедди». В последние летние каникулы перед выпускными экзаменами в школе мне удалось записаться в парусный клуб в Нойштадте/Гольштейне, хотя оплату за это удовольствие мои родители могли позволить себе с трудом. У меня уже был некоторый опыт плаванья под парусами, и я надеялся усовершенствовать свои навыки. К моему разочарованию, как оказалось, там доминировала строевая подготовка. Но так как я уже подал документы в морское училище, а зачисление туда (как мне было сказано) зависело от военной подготовки, с этим пришлось смириться. Но вот мой вид на этих занятиях развлекал окружающих. Однажды кто-то в шеренге за моей спиной заржал: «Господи, Рейнхард! Ты маршируешь, как мишка Тедди!» (плюшевый медведь — прим. авт.). Наверно, так это выглядело сзади, но мне было не до смеха. Впрочем, шагистика меня никогда не увлекала. Позднее, когда я был курсантом в Данхольме на Штральзунде, в соседней роте оказался мой знакомый из Нойштадта. «Привет, Тедди! Ты тоже здесь?», — проорал он через дорогу во весь голос. И с того момента для всего нашего призыва 1935 года я стал «Тедди». И лишь очень немногие знали моё настоящее имя. Такова жизнь».

Прозвища на флоте в самом деле возникают очень быстро — только дай повод. Действительно, такова жизнь.