Работа военно-полевых судов на Западном фронте Первой мировой войны

Особенную остроту противостояние солдат и военно-судебного аппарата принимало во время больших военных конфликтов. Так, в годы Первой мировой войны от сохранения дисциплины, подчас довольно суровыми мерами, зависела сама победа. Как же были устроены и какие приговоры выносили военно-полевые суды по обе стороны фронта?

Военно-уголовное право и устройство трибуналов

К началу Первой мировой войны страны-участницы пользовались уложениями и кодексами о военно-полевых судах, принятыми ещё в XIX веке. При этом, как указывает историк Стивен Уэлч, рассчитаны эти нормы были на быструю, манёвренную войну. Если война продлится «до Рождества», как грезили все в августе 1914 года, то и использоваться специальные военные учреждения должны были по минимуму. Действительно, за несколько месяцев войны просто не могло накопиться слишком много преступников. Однако затягивание войны, а также мобилизация миллионов мужчин с непосредственным пребыванием их в зоне боевых действий заставили пересмотреть все прежние соображения о военной юстиции.

Последняя стала рассматриваться, в первую очередь, как средство поддержания порядка, а не как средство восстановления социальной справедливости. Пожалуй, все армии могли согласиться с принципом, провозглашённым в британском законодательстве: «предметом военного права является поддержание дисциплины среди военнослужащих и между другими лицами, являющихся частью армии или приданными ей». Так, один из французских военных прокуроров заметил:

«Первым условием [существования] военной юстиции является необходимость в скорости [принятия мер]. Конечно, военное судопроизводство включает наказание, но прежде всего оно должно запугивать, предотвращать преступления. Пример [кары за проступки] должен быть быстрым, иногда почти мгновенным».

Главным отличием армейской судебной процедуры в военное время от подобной ей в мирное время было ускоренное решение вопросов и чрезвычайное усилие наказаний. Сам порядок рассмотрения дел упрощался необычайно, вердикты выносились немедленно, никаких повторных рассмотрений и апелляций обыкновенно не предусматривалось. При этом в плане усиления наказаний французское и немецкое законодательство было мягче, чем британское.

Как правило, офицеры, заседавшие в военно-полевом суде, не имели никакого юридического образования, и потому суд в их исполнении действительно превращался скорее в орудие поддержания дисциплины. Подобное положение, конечно, не устраивало многих юристов и политиков в тылу, поскольку им сыпались жалобы от осуждённых и их родственников. В ответ на это в воюющих армиях стали появляться (правда, только в 1917 году) специальные офицеры для трибуналов, которые должны были пройти хотя бы минимальную правовую подготовку.

Наиболее громоздкая система была выработана германской армией. Военный трибунал состоял из специально подготовленного военного прокурора и нескольких офицеров в качестве судей, причём унтер-офицеры или рядовые в число последних, конечно, войти не могли. Приговоры своей властью утверждал командир дивизии. Однако военный трибунал располагался вдалеке от линии фронта, что позднее послужило источником критики. Уже после войны многие недовольные работой судов солдаты и офицеры не без основания указывали на медлительность судебных учреждений, оторванность от войск, непонимание фронтового быта и неподготовленность и малочисленность прокуроров. Историк Стивен Уэлч приводит такие цифры: в баварских частях из 2138 дел, рассматривавшихся в военных трибуналах в 1918 году, только 363 были доведены до конца. На каждое дело уходили, судя по всему, месяцы.

Британцы действовали не в пример проворнее. На каждое дело уходило максимум несколько часов, так что за день военно-полевой суд (самый низший уровень — полковой) мог рассмотреть несколько дел. В случае вынесения смертного приговора дело доходило до главнокомандующего и затем с его решением возвращалось обратно, так что весь путь по инстанциям занимал две-три недели.

Во французской армии сложилась другая система. Существовало два класса судов: военно-полевые суды (cour martiale) и трибуналы (conseil de guerre), причём первые были созданы как экстренная мера для поддержания дисциплины в войсках. При этом разбирательство должно было проходить, при всей своей чрезвычайности, в рамках существующего закона.

Как и в германской армии, главной фигурой в отправлении во французских военных судах правосудия оставался командир дивизии, который назначал прокурора и пятерых судей. Также именно дивизионный начальник решал насколько глубоким должно быть предварительное разбирательство и должно ли дело вообще доводиться до суда. Ввод приговора в силу, как и его утверждение, также были в полной власти командира дивизии. Впрочем, с течением войны законодательство смягчилось и ограничило власть последнего, дав возможность осуждённым солдатам подавать апелляции, а также введя гражданских юристов в военные апелляционные трибуналы («conseils de revision»), где заседали трое военных судей и двое гражданских.

С января 1915 года смертные приговоры, вынесенные на фронте, должны были утверждаться президентом республики — это было старое правило, отменённое в начале войны, но под давлением общественности введённое вновь. С середины 1916 года на все смертные приговоры апелляция подавалась автоматически, то есть дело ещё раз рассматривалось в апелляционном трибунале. В этом отношении картина, которую можно наблюдать в фильме Стенли Кубрика «Тропы славы», слабо соответствует сложившейся во французской армии правовой системе (только массовые бунты солдат в 1917 году вызвали к жизни нечто подобное). Стоит добавить, что даже показанное в фильме Кубрика и книге-первоисточнике Хэмфри Кобба обвинение солдат в «трусости» невозможно, как замечает историк Леонард Смит, поскольку такого преступления (в отличие от армии британской) просто не существовало во французском законодательстве.

Виды наказаний

Объём работы у военных трибуналов был довольно большой, хотя разница в подходах чувствовалась. Так, через британские трибуналы прошли 5952 офицера и 298 310 низших чинов. Остаётся только удивляться английской точности, поскольку другие страны Антанты и Четверного союза не могут похвастаться ею.

Список преступлений, рассматривавшихся британскими военно-полевыми судами, был значительно больше, чем у французских судов обоих классов. У британцев насчитывалось 30 проступков и преступлений, от пьянства и помощи дезертиру до необоснованной сдачи в плен врагу, из них 16 предусматривали в качестве наказания смертную казнь.

Французские специальные военно-полевые суды (cour martiale) рассмотрели значительно меньше дел (Ги Педронсини в своей статье указывает, что сохранившихся в архивах дел, оставшихся от пехотных полков и дивизий, около 800), да и преступления насчитывали 15 видов, т. е. были менее детализированы. И если британцы предпочитали использовать краткосрочные заключения на гауптвахте и так называемые «полевые наказания» вроде позорного столба с обездвиживанием солдата, а также штрафы, то французы охотнее отправляли осуждённых на каторжные работы и в тюрьму. Военные трибуналы (conseil de guerre) работали, судя по всему, не менее активно, чем британские, и количество рассмотренных дел там должно быть больше, хотя бы просто в силу большей численности французской армии.

Гораздо лучше известны приблизительные результаты работы военных судов касательно смертных приговоров. Вопрос о смертной казни всегда очень болезненно воспринимался всеми участниками войны, от маршала до солдата, по обе стороны фронта. Через два десятилетия после войны Людендорф высказался в таком духе (перевод автора):

«Дисциплина на войне ещё важнее, чем в мире… Когда в 1918 году из-за продолжительности мировой войны дисциплина ослабла, а случаи дезертирства стали многочисленными, военные трибуналы Германии просто не справились с ситуацией. Вместо смертных приговоров они лишали свободы, удерживая преступника вдалеке от огня противника, которого он боялся, а за год до того французские военные трибуналы выполнили свой моральный долг, вынося смертные приговоры [дезертирам и бунтовщикам]».

В британской армии таковых было вынесено 3118 (из них примерно 2000 за дезертирство), но приведён в исполнение только 361. Сделать это могли лишь суды, в которых председательствовал офицер в чине не ниже полковника. В войсках доминионов был казнён ещё 31 человек, причём австралийцы не казнили никого. Во французской армии было вынесено 2500 смертных приговоров, а казнено около 650 человек.

Интересно, что французские суды различали дезертирство с переходом к врагу (лишь четверо военнослужащих были казнены за это) и дезертирство как побег в тыл (во время несение караульной службы или во время боя). За последнее было казнено не менее 500 солдат. Любопытно, что в германской армии осуждены на смерть были 150 военнослужащих, а казнены лишь 48 из них (18 за дезертирство). Судя по всему, для всех трёх армий было характерно падение количества смертных казней к концу войны, а самое большое их число пришлось на 1914–1915 годы.