РККА до 37-го: какой была Красная армия до репрессий
653
просмотров
С репрессиями в отношении командного состава РККА в 1937 году связаны одни из наиболее дискуссионных и политизированных вопросов в истории СССР. Не претендуя на исчерпывающие ответы на все из них, предлагаем обратить внимание на некоторые факты, дополнительно проливающие свет на сложные события в Красной армии предвоенных лет.

История вопроса

Со времён «оттепели» традиционный набор взглядов на роль репрессий против командного состава РККА таков:

  • Красная армия к 1937 году была одной из самых мощных армий мира;
  • её руководители были высококомпетентными и преданными стране командирами;
  • репрессии нанесли по армии тяжелейший удар, и этим во многом объясняются поражения начала войны.

На вопрос: «сколько именно репрессировано?», часто называется цифра в 40 000 человек, кроме того, приводятся данные о количестве репрессированных командиров высших званий по сравнению с общим числом (3 из 5 маршалов и т.д.).

В застойные годы и далее до перестройки тему репрессий старались не поднимать. Акцент в причинах поражений в 1941 году делался на общей «неготовности Красной армии». Вместе с тем, о какой-то критике вопросов о численности осуждённых или о масштабах репрессий автору не известно. Следующий виток в развитии этой темы начался в перестройку, когда вновь были подняты на щит попавшие под каток полководцы. Публиковались многие документы, начали печататься и такие авторы, как Сувениров, а затем и Черушев. Своеобразным ответом на разоблачительные публикации стали сомнения в практически всех приведённых выше оценках.

Кажется, первым заявил, что «нам обо всём врали» в своей книге «Самоубийство» одиозный публицист Владимир Резун, пишущий под псевдонимом В. Суворов. Если ценность его опусов можно считать достаточно сомнительной, то исследования А. Смирнова (например, статья «Торжество показухи» или книга «Крах 1941 — репрессии ни при чём! «Обезглавил» ли Сталин Красную армию?») куда серьёзнее. Оказалось, что и до репрессий в Красной армии было множество проблем. Кроме того, процент репрессированных относительно численности командиров всей Красной армии был невелик, а многие командиры увольнялись с формулировками, отличными от политических. Высказывались сомнения в компетентности красных командиров — в особенности от различных авторов доставалось Тухачевскому.

Попытка разобраться в истинном положении вещей, безусловно, будет очень сложной. Но мы попробуем. Ответ на вопрос о влиянии репрессий на боеспособность Красной армии включает в себя ответы на следующие «подвопросы»:

  • Каким был уровень боевой подготовки Красной армии до репрессий?
  • Какими были масштабы репрессий?
  • Кем были заменены репрессированные?
  • Какие эффекты, помимо замены одних командиров другими, дали репрессии?
  • Каким стал уровень подготовки Красной армии после репрессий?

В этой статье будем разбираться с первым вопросом из этого списка.

Комплектование

Не стоит судить об армии 20–30-х годов по современной армии или Советской Армии времён застоя. В советском обществе 70-х офицер обладал весьма высоким положением. Если смотреть фильмы 30-х, кажется, что и в те годы красный командир имел схожее положение. На самом деле всё было далеко не так однозначно.

В середине 30-х годов зарплата учителя старших классов составляла 750 рублей, а командира взвода — 600 рублей. Эти данные приводит А. Исаев в книге «От Дубно до Ростова». При этом никуда не девались все «прелести» командирской жизни: необходимость частых переездов, опасность службы, наконец, необходимость вкалывать не 7 часов, как все трудящиеся Советского Союза, а по 12–14 часов в день, практически без выходных. Обратной стороной этого были, конечно, карьерные возможности.

Следует учитывать, что получить деньги в СССР, особенно образца 30-х годов, было лишь первым этапом в борьбе за необходимые товары. Их нужно было ещё купить, что часто на практике было большой проблемой. И тут, как указывает в своём труде «За фасадом «Сталинского изобилия» Осокина, красный командир имел изрядные преимущества перед другими слоями населения. Однако по её же данным видно, что ситуация была тем хуже, чем дальше место службы находилось от промышленных и столичных районов. Скататься в Москву или Ленинград за покупками командир, не служивший там, практически не имел возможности.

Конечно, не всё для человека 30-х годов замыкалось на материальных благах, но наивно думать, что они ничего не значили. Кроме того, героями того времени были не только, например, военные лётчики, но Стаханов, Паша Ангелина и прочие вполне гражданские люди.

«Стахановский экипаж» бронеавтомобиля БА-6 2-й роты 2-го батальона 18-й Туркестанской горной кавдивизии, награждённой орденом Красного Знамени. ТуркВО, 1936 год

Таким образом, видно, что по чисто материальным причинам с комплектованием Красной армии имелись весьма серьёзные проблемы. К тому же уже по политическим причинам доступ в армию был закрыт для военных профессионалов из категории «бывших» и серьёзно затруднён для детей интеллигенции. Армия должна была быть рабоче-крестьянской, а была, скорее, просто крестьянской. Это и неудивительно, ведь большинство населения того времени составляли именно работники плуга и лошади. Даже в биографиях большинства полководцев Великой Отечественной мы найдём указания на то, что их предки занимались землепашеством.

Как итог – ужасающе низкий уровень общеобразовательной подготовки командиров. Не следует думать, что она вовсе не нужна военным. Например, знаменитый командир Панфиловской дивизии Момыш-Улы отказался принять артиллерийский дивизион как раз потому, что опасался, что не сможет рассчитать его залп. Правда, этот эпизод описан в художественной книге «Волоколамское шоссе», однако она написана со слов главного героя и является достаточно точной в других моментах.

Снабжение

Конечно, материальные проблемы преследовали не только личный состав Красной армии – в похожих условиях находилась вся страна. Уровень нищеты РККА хорошо можно оценить на таком примере: в 1923 году зампредседателя Революционного Военного Совета (то есть второй человек в армии!) Склянский занимался проблемой острого недостатка утиральников и носовых платков. Последних, к примеру, должны были поставить 596 405 штук при штатной численности армии в 610 000 человек. Этот пример взят из известного сборника «Реформа в Красной армии. Документы и материалы». Со средствами связи и другой техникой положение было не намного лучше, чем с носовыми платками.

Конечно, это был 1923 год, страна только-только отходила от разрухи Гражданской войны. Но материальные проблемы преследовали Красную армию и в дальнейшем. Плохое, однообразное питание, недостаток обмундирования и обуви, стрельбищ и учебных классов, наглядных пособий, проживание в аварийном или просто никуда не годном жилье – всё это правила, а не исключения для актов инспектирования 30-х годов. Эти факторы серьёзно сказывались на боеспособности армии. Военные в значительной степени занимались вопросами собственного выживания и строительными работами.

При этом если в середине 20-х годов численность армии изменялась незначительно, оставаясь в районе 600 000 человек, то с конца 20-х начинается её всё ускоряющийся рост. С ним связан целый ряд проблем. Это и увеличение потребности в командирах, и резкое увеличение потребностей в материальном снабжении. Можно тысячу раз критиковать Блюхера за развал боевой подготовки, за то, что войска у него не вылезали из строительства и из нарядов, но как обеспечить боевую подготовку, если в округ перебрасывается очередная часть, у которой нет не то что стрельбища и учебных классов, но даже бараков?! А на носу зима с 40-градусными морозами.

БТ-7 на учениях. На надгусеничных полках уложены деревянные шпалы, часто использовавшиеся для самовытаскивания и укладки на слабый грунт. На подбашенном листе лежит «свеча» – запасная пружина подвески. 1936 г.

При этом безработицы в СССР нет. Стало быть, нет и «лишних» людей, которых можно было бы безболезненно направить на строительство дорог, казарм, аэродромов, стрельбищ, учебных классов и спортгородков.

Проблема однобокой трактовки документов

Было бы заблуждением считать, что в Красной армии к 1937 году всё было плохо. Как Смирнов, так и некоторые другие авторы рассматривают весьма специфический вид документов: акты инспектирования, отчёты о учениях и так далее. Вполне естественно, что в подобных документах особое внимание обращено на отрицательные моменты. И совершенно некорректно выбирать из документов лишь их. На самом деле, отчёты рисуют куда более сложную картину. Например, раскритикованные Смирновым осенние манёвры 1936 года в БВО характеризуются начальником Управления Боевой Подготовки РККА Седякиным так:

«Но разведка их была не дееспособна. Рации 71-ТК не связывали командиров и штабы ни с кем далее 4–5 км. Комбриг 21 мех. действовал поэтому вслепую, на выстрелы. Взаимодействие между мехбригадами и боевой авиацией слабое. Также вслепую действовала 5 мб… Боевая разведка, наблюдение, охранение в движении и на месте – в пренебрежении… На сборных пунктах – та же беспечность и пренебрежение маскировкой. 5 мб и 21 мб стоят у леса, но совершенно открыто и беспорядочно перед опушкой….В атаке боевые порядки быстро расстраивались (5 мб).»

Однако в том же документе можно найти такие строки:

«Боевая авиация действовала удачно. Штурмовики красных очень хорошо прикрывали выход из боя 7-й кав.дивизии… Комдив 37 тов. КОНЕВ, начштаба – Полковник ВОРОНЦОВ и его штаб оборону тактически и технически знают и понимают хорошо.

Оборонительная полоса задумана и выполнена в натуре тактически разумно и остроумно – по силам и средствам дивизии…

Похвальны:

  1. Хорошая работа штаба 37 сд. Вполне сколоченный аппарат из инициативно работающих штабных командиров.
  2. Отлично организованная разведка.

Майор Сологуб проявил большую энергию и находчивость в организации ночных разведывательных поисков и собирании сведений о противнике. Сам лично ходил в эти поиски и лично допрашивал пленных командиров. Главный его трофей – боевой приказ артполку 2 сд, содержащий сведения об атаке 16 ск, захваченный у пленного командира 1 артдивизиона»

В общем, можно подбирать только отрицательные отзывы, как делает Смирнов, а можно – только благоприятные, и за счёт этого на основе одного и того же документа получить полярные оценки. А какие же выводы сделаны в самом документе его авторами?

«1. Ваше задание на манёвры, товарищ Маршал Советского Союза, Командующий Войсками и Штаб БВО выполнили.

Замысел и общая организация манёвров дали большой опыт начальникам, штабам и войскам в условиях вполне современной оперативно-тактической обстановки, интереснейшей и богатой по содержанию.

2. Оперативный ход манёвров хорош и в действиях начальников и штабов, и в работе руководства.

  1. Тактическое содержание всех этапов поучительное. Богатое, свидетельствующее о несомненном росте тактического искусства и тактической подготовки командиров и штабов.
  2. Тактическая выучка войск, особенно бойца, отделения, взвода, машины, танкового взвода, роты не удовлетворяет меня. …
  3. Атака и оборона усвоены только в крупном, принципиальном плане…
  4. Звено батальон – дивизион для управления боем подготовлено. Надо доделать роты-взводы»

«По всем родам оружия овладевают молодые бойцы боевой учебой. Пулемётчики стараются добиться снайперской точности в стрельбе».

Крайне интересная оценка в свете выводов Смирнова. Напомню, он утверждает, что манёвры 1936 года были показушные, срежиссированые. При этом ссылается в своей известной статье «Торжество показухи»… на того же Седякина. Действительно, Седякин указывал на плохую работу посредников-командиров, которые должны были решать исход учебных боёв: удачна атака или неудачна, какие потери понесла часть и так далее. Но одно дело – недостатки службы посредников, и совсем другое – срежиссированные манёвры. Как легко видеть из заключения, Седякин не считал их таковыми. Вторит ему и начальник штаба БВО Бобров в отчёте по итогам учений:

«Относительно решений Командарма красных (Апанасенко – прим. авт.) и Комкора 3 кав возникали на маневрах предположения, отличные от принятого решения, а именно:
Не вступать в бой 4 кд пока не подойдет 7 кд и свернуть 10 и 21 МБ через НЕЖЕВКУ на поле боя 4 кд, отказавшись от их флангового положения и более глубокого обхода противника.»

Таким образом, руководство манёвров предполагало иные действия командарма, нежели он предпринял с самого начала. Стало быть, манёвры были свободными, не срежиссированными. В отчётах по учениям не упоминается показательный характер учений. Автору статьи вообще не известно о таких свидетельствах до момента ареста Уборевича и других командиров из руководства БВО. Есть подозрение, что в этот момент стал работать принцип «падающего – толкни», и оказавшихся «вредителями» командиров начали обливать грязью те, кто ещё вчера их же хвалил.

Автору известно лишь одно учение, которое прямо названо показательным. Вот цитата из отчёта по его итогам:

«Учение прошло удовлетворительно. Крупных недочетов, которые могли наблюдать атташе — не было. Была неувязка с отданным командиром 18 с.п. полковником т. Романовым сроком на арт.подготовку и изготовление войск к атаке, вследствие чего атака вместо 13.00 состоялась в 13.40, что повлекло нахождение изготовившихся для атаки передовых эшелонов в сфере сильного руж.пулеметного огня, больше чем следовало. Это в значительной мере осложнялось недостаточной выучкой бойцов территориальной дивизии, только 1.9 начавшей тер.сборы (учение было 9 — прим.авт.). Но эти моменты в значительной степени были скрыты от взоров атташе, так как мы их в наиболее трудный момент преодоления гребня линии боевого охранения кормили завтраком или везли в автомашинах.

…Хотя реплик атташе, о заблаговременной подготовленности занятий слышно не было, все же они, по характеру отличного формулирования задач и по действиям войск могли заметить, что командиры и войска подобное учение проходят не впервые.

…Разбор командиром дивизии был общ и не отметил ни одного отрицательного момента, кроме ярко всеми наблюдавшегося скопления батальона 2 эшелона наступающего при выдвижении из за левого фланга первого эшелона. Это в некоторой степени дало повод для иронии атташе (Кюнель «вообще ничего не сказал»), что разбор был общ и состоял только из похвал. Следовало бы 2–3 недочета общего характера привести (это я командиру дивизии советовал сделать) …»

Также Смирнов приводит данные по результатам стрельб, из которых следует, что войска вообще не умели стрелять. Но так было далеко не везде. Анализ ведомостей результатов инспекторских стрельб частей Киевского Военного Округа за 1936 учебный год показывает, что ситуация с огневой подготовкой значительно отличалась от полка к полку. Так, во всех трёх стрелковых полках 95 стрелковой дивизии средние оценки выполнения упражнений стрельб из винтовок, ручных и станковых пулемётов, револьверов и метания гранат были от 4 баллов по пятибалльной системе и выше. А, например, в 99-й стрелковой дивизии в двух полках из трёх имелись средние оценки по различным видам стрельб ниже «тройки».

Красноармейцы-снайперы на учениях

Следует учесть, что как раз перед 1937 годом произошло очередное достаточно серьёзное расширение армии, что не могло не сказаться на уровне подготовки. Проиллюстрировать это можно на таком примере. Ещё в 1934 году в Забайкальской группе войск (будущем Забайкальском округе), традиционно отстававшей в боевой подготовке, ситуация оценивалась следующим образом:

«Из проверенных специальными смотровыми учениями и на маневрах 14 штабов стрелковых и кавалерийских полков хорошую оценку получили — 10 штабов (71,5 %), удовлетворительную — 3 штаба (21,5 %) и неудовлетворительную — 1 штаб (7 %)…

Штабы батальонов выросли как аппараты управления и в своей работе перестали механически копировать приемы работы вышестоящих штабов… Удовлетворительно отработано наступление с танками. Пехота научилась производить быстрые броски целыми подразделениями за танками на дистанцию до 200 метров.

Общий темп наступления пехоты с танками доведен до 4 км/ч Вторые эшелоны пехоты не отстают, умея чередовать шаг с бегом для своевременного вступления в бой…

Техника пропуска массы танков через плотный боевой порядок пехоты в период наступления и атаки освоена».

И так далее. Конечно, там же отмечены и недостатки, но в целом картина в отстающей группе войск в 1934 году сильно отличается в лучшую сторону от средней даже по лучшим округам в 1936–1937 годах.

Очевидно, что ещё до репрессий 1937 года у Красной армии имелись значительные проблемы в боевой подготовке, которые были связаны с различными объективными причинами. В следующей статье мы рассмотрим, какими были масштабы репрессий и как они сказались на уровне подготовки красноармейцев.

Ваша реакция?


Мы думаем Вам понравится