Сепаратизм по-пакистански, или Война в стране белуджей

Конфликт между правительством Пакистана и сепаратистскими группировками Белуджистана продолжается до сих пор. Попробуем разобраться с историей этого конфликта.

Белуджистан и независимость Пакистана

Белуджистан является домом для нескольких народов-скотоводов — белуджей, брагуи и пуштунов, чьи обычаи и образ жизни чрезвычайно схожи. В XIX веке Белуджистан оказался разделённым между Ираном, Афганистаном и Британской Индией. Англичане в свою очередь управляли частью Белуджистана непосредственно, а в основном он оставался под властью феодалов и вождей племён. Как отмечают историки, вице-король Индии и его администраторы постарались (после ряда военных операций, не принёсших особого успеха) сохранить добрые отношения с местными правителями, поддерживая их деньгами, награждая титулами, а также всячески способствуя укреплению их личной власти и созданию прочных династий. Впрочем, англичане апеллировали ещё и к мнению совета старейшин (джирга), считая, что нельзя зависеть только от власти ханов, и умело поддерживали старые трения между племенами, справедливо полагая, что необходимо отвлечь белуджистанцев на внутренние споры и не давать им совершать набеги.

В общем, к началу ХХ века налаженная система отношений позволяла британским вице-королям более-менее контролировать жизнь беспокойных белуджистанских земель, опираясь на доверие и поддержку наиболее сильных феодалов, прежде всего хана Калата, самого крупного княжества на этой территории.

Восстания середины ХХ века

Именно с последним из ханов Калата, Мир Ахмад Яр-ханом, возникла проблема в 1947 году при создании Пакистана из земель бывшей Британской Индии. Хан, указывая на соглашение 1876 года между британцами и тогдашним калатским правителем, требовал для своего владения такого же статуса, как и у Непала, т.е. фактически хотел создать независимое государство и не желал становиться частью новообразованного Пакистана. В ответ правительство молодого государства отправило войска, которые заняли в 1948 году Белуджистан, вынудив Яр-хана подписать необходимые документы о присоединении, а также подавив едва начавшееся восстание младшего брата хана, Абдул Карима, который бежал в Афганистан.

После вхождения в состав Пакистана Калат и остальные белуджистанские ханства (Лас Бела, Харан, Макран) оказались вовлечены в сложные политические игры между двумя частями Пакистана, разорванными Индией. Восточный Пакистан, будущий Бангладеш, не без оснований полагал, что Западный Пакистан чересчур перетягивает на себя политическую власть, действуя только в интересах западных провинций. Но и политики в Равалпинди, тогдашней столице Пакистана, считали, что Восточный Пакистан имеет огромный перевес благодаря своему многочисленному населению.

Вместо концепции премьер-министра Богры, дававшей бенгальцам-бангладешцам преимущество в парламенте, был выдвинут и реализован план под обозначением «Единое целое» (One Unit) по объединению провинций. Западный Пакистан стал одной огромной провинцией, в которой растворились в 1955 году и белуджистанские ханства. Это вызвало резкую реакцию тамошней элиты, бывший хан Калата был арестован за противодействие программе, а попытка его освободить вылилась в восстание, продолжавшееся год.

В 1960-х гг. Белуджистан вновь показал свою строптивость. Несколько видных вождей в 1962 году были избраны в национальную ассамблею и воспользовались этим обстоятельством для острой критики правительства, не заботившегося, по их словам, достаточно о нуждах Белуджистана. В 1966 году также возникли трения между новым депутатом от Белуджистана и правительством. Потом начался спор о землях, которые должны были получить уроженцы других провинций страны, тогда как местное племя бугти было против. В любом случае правительство жёстко реагировало на проявление недовольства, все оппозиционеры попали под суд и получили тюремные сроки, а народные выступления подавлялись с помощью армии, причём доходило даже до воздушных бомбардировок.

События 1970-х гг.

Новый этап противостояния начался после отмены программы «Единое целое» и восстановления четырёх провинций Пакистана в 1970 году и быстрой и чрезвычайно неудачной пакистано-индийской войны 1971 года, в ходе которой окончательно был потерян Восточный Пакистан, ставший независимым государством. В это время набрала силу Пакистанская народная партия и её лидер Зульфикар Али Бхутто, у которого были сложные отношения с политическими лидерами в Белуджистане. В последнем в 1972 году губернатором по соглашению с Бхутто стал Гаус Бахш Бизенджо. Как отмечают историки, новые власти в Белуджистане немедленно выдвинули ряд требований, такие как замена неместных по происхождению государственных служащих на местных жителей, удовлетворить которые в полной мере центр не мог. К концу 1972 года обострилась внутренняя ситуация в этой провинции, произошли столкновения между племенами, поддерживавшими провинциальные власти, и теми, кто находился в оппозиции к ней. В связи с этим от Бхутто стали требовать вмешательства.

Ситуация в Белуджистане не нравилась Бхутто (в 1971–1973 гг. президенту, а в 1973–1977 гг. премьер-министру Пакистана) ещё и тем, что на провинцию явно оказывали влияния соседние государства. Так, судя по всему, среди лиц, заинтересованных в белуджистанской смуте, был родственник афганского короля Дауд Хан, пытавшийся с помощью раскачки пуштунского и белуджистанского национализма оторвать часть территории от Пакистана. Дауд Хан был причастен к созданию лагерей для подготовки повстанцев в афганском Кандагаре.

Ещё одним, довольно неожиданным, игроком выступил Ирак, во главе которого тогда находился Ахмед Хасан аль-Бакр (его родственник Саддам Хусейн придёт к власти в 1979 году). Ирак, по-видимому, пытался раскачать не только и не столько пакистанскую, но прежде всего иранскую часть Белуджистана, чтобы уравновесить иранское влияние в иракском Курдистане.

Подозрения Бхутто в отношении Ирака окрепли ещё и после странной истории в феврале 1973 года с военным грузом (пулемёты, патроны, ручные гранаты, средства связи), который предназначался для иракского посольства в Пакистане. Неясно, правда, действительно ли этот груз должен быть попасть в Белуджистан, который много легче было снабжать через пустынное и практически неохраняемое побережье Аравийского моря. Никакие сомнения не помешали Бхутто увидеть в этом руку Багдада, где, действительно, находилось и вело радиовещание на Иран и Пакистан отделение Фронта освобождения Белуджистана.

Исследователи замечают, что эта история послужила одной из причин ухудшения в начале 1973 года отношений между центром и провинцией. Уже в рамках привычных мер центральное правительство ввело войска на территорию Белуджистана с целью наведения порядка, а в середине февраля Бхутто отобрал губернаторские полномочия у Бизенджо и распустил провинциальное правительство.

В самом конце апреля 1973 года армия Пакистана начала военные действия против повстанцев в Белуджистане, отмечается, что это было, главным образом представители племён менгал и марри. В итоге, в августе лидер Национальной народной партии в Белуджистане Хайр Бахш Марри вместе с бывшим губернатором Бизенджо и бывшим главным министром Менгалом были арестованы, брошены в тюрьму и провели там более трёх лет. Некоторые историки считают, что пик необъявленной войны между пакистанской армией и белуджскими повстанцами пришёлся на 1974 год. Против пакистанской армии сражалось примерно 50 000 бойцов. Справиться с сопротивлением Пакистану активно помогал Иран, предоставляя авиацию (30 вертолётов типа AH-1 «Хью Кобра») и финансовую помощь в размере до 200 млн долларов.

По некоторым подсчётам, общее количество убитых за 1973–1977 гг. в примерно 200 крупных боевых столкновениях составило почти 10 тысяч. При этом повстанцы потеряли приблизительно вдвое больше людей. Бомбёжки селений с воздуха вызывали разрушение белуджских поселений и гибель мирных жителей. Часть повстанцев была вынуждена уйти за пределы Пакистана, главным образом в Афганистан, где на юге они создали свои лагеря и тренировочные базы.

Изменения 1980-х гг.

После военного переворота 1977 года и перехода власти к генералу Зия-уль-Хаку произошли изменения в стратегии борьбы с повстанцами. Новый руководитель Пакистана предпочёл вывести большую часть военного контингента и начать переговоры с вождями племён, однако вопрос об автономии Белуджистана так и не был решён, поскольку Зия-уль-Хак, как подчёркивают историки, в этом отношении придерживался той же линии, что и свергнутый им Бхутто.

В результате всех вышеперечисленных конфликтов произошли изменения в обществе Белуджистана, лидеры которого потеряли веру в нормальное политическое разрешение конфликта. Вслед за ними и жители, особенно молодёжь, разочаровалась в центральной власти, видя теперь в исламабадских функционерах только врагов. Тем более, армия стала восприниматься как естественный враг белуджистанцев, и сотрудничество с ней было просто невозможно.

В годы правления Зия-уль-Хака (1977–1988) обострились две проблемы. Во-первых, усилились конфликты между белуджами и пуштунами, поскольку афганские пуштуны, спасаясь от войны в своей стране, бежали в соседний Пакистан, где оседали именно в Белуджистане. В некоторых местностях пришельцы начали превосходить числом местных жителей, что делало афганских беженцев очень действенным инструментом в руках Исламабада, явно желавшего ослабить позиции белуджистанцев. Усиление пуштунов шло настолько быстро, что в 1991 году их новообразованная политическая партия даже потребовала создания новой провинции, где пуштуны составили бы большинство.

Во-вторых, конфликты между племенами приобрели более кровавый характер, поскольку в провинцию хлынуло оружие из Афганистана. Ожесточение конфликта привело к пересмотру всех прежних обычаев племенной войны и послужило причиной нового витка насилия.

Даже после гибели Зия-уль-Хака в 1988 году и после вывода советских войск из Афганистана в 1989 году конфликт между пакистанским правительством и белуджистанскими повстанцами так и не был прекращён. На рубеже XX–XXI вв. он принял лишь ещё более драматичные формы.