Сражение под Ленино: наступление

В октябре 1943 года, через год после того, как на Ближний Восток ушла к англичанам сформированная в СССР польская армия генерала Владислава Андерса, поляки вновь готовились вступить в бой на советско-германском фронте — теперь это должна была сделать на Западном фронте под Могилевом 1-я пехотная дивизия имени Тадеуша Костюшко.

Поляки идут в атаку

С точки зрения командира 1-й польской пехотной дивизии генерал-майора Зыгмунта Берлинга (Zygmunt Henryk Berling) ситуация выглядела следующим образом. В ночь на 7 октября он был вызван в штаб 33-й армии и получил там боевую задачу для своей дивизии. Учитывая место расположения польских частей, прибыть на передовую они могли 9–10 октября — на подготовку к наступлению, назначенному на 12 октября, у поляков оставалось два дня. Лично провести рекогносцировку полосы будущего наступления Берлинг вместе со своим штабом и командирами полком смог только во второй половине дня 9 октября. Понятно, что в такие сжатые сроки времени на подготовку и особенно увязку взаимодействия с соседями и частями усиления было не очень много — в частности, «задачи артиллерии были поставлены в общем плане использования артиллерии армии, который предусматривал массовое использование артиллерии во время артподготовки, и для постановки задач мной места не было».

Заметим, что позднее в том же отчёте Берлинг все же уточняет, что два его наступавших в первом эшелоне полка имели по два артиллерийских полка для поддержки каждый, а в его распоряжении находилась гаубичная артбригада. При этом ещё до начала наступления части ощутили нехватку снарядов и горючего. В артиллерийском полку дивизии имелось 1,5 боекомплекта снарядов, а «остальные боеприпасы ввиду отсутствия в дивизии бензина остались в районе старого места сосредоточения дивизии (68 км от нынешнего места боевых действий)». Чтобы заправить 10 октября машины противотанкового дивизиона, остатки бензина пришлось сливать со всего прочего автотранспорта дивизии.

Исходные позиции для наступления 1-я польская пехотная дивизия (ппд) заняла в ночь на 10 октября. На следующую ночь вперёд ушла пешая разведка, а днём 11 октября разведку боем провели соседи слева и справа. Было установлено, что «противник твёрдо обороняет занимаемый рубеж, имея большое количество огневых точек».

Противником польских частей и вообще всей 33-й армии являлись части 337-й пехотной дивизии (пд) генерал-лейтенанта Отто Шюнемана (Otto Schünemann). Эта дивизия недавно получила пополнение за счёт «дивизионной боевой группы» — фактически, остатков 113-й пд. Что не менее важно, немцы занимали отлично подготовленные в инженерном отношении позиции, являвшиеся частью линии «Пантера».

Артподготовка наступления была назначена на 08:20 12 октября. Она должна была длиться до 10:00, при этом пехота должна была подняться в атаку ещё в 09:45, до окончания подготовки. Однако вечером 11 октября Берлинг получил приказ командующего 33-й армией генерал-полковника В.Н. Гордова провести в 06:00 ещё одну разведку боем. Судя по всему, командование армии не питало иллюзий относительно осведомлённости противника о предстоящем наступлении, а больше опасалось, как бы немцы не отошли из-под удара. Это подтверждается, например, приказом по 5-му механизированному корпусу (мк): «В связи с возможным отходом противника в ночь с 10 на 11 октября быть готовым к выступлению… для преследования отходящего противника». Увы, отступать немцы совершенно не собирались.

Как достаточно самокритично отмечал польский комдив, разведка боем не состоялась: «Наступление не удалось. Батальон залёг перед передним краем». Впрочем, и с основным наступлением тоже всё складывалось не по плану.

Из-за плотного утреннего тумана начало артподготовки перенесли с 08:20 на 09:20. Атаку пехоты сначала передвинули на 10:45, но в 10:00 Берлинг получил личный приказ Гордова начать атаку немедленно. «Немедленно», учитывая необходимость донести очередную смену планов до низовых подразделений, означало 10:30 — именно в этот момент 1-й и 2-й пехотные полки (пп) польской дивизии пошли в атаку, «совершенно не ложась и стреляя на ходу».

Далее, по мнению польского комдива, произошло следующее: пехота соседних соединений залегла, едва выйдя из траншей, в результате чего оба фланга наступавших поляков оказались открыты. Тем не менее, 1-й пп взял деревню Тригубово, а 2-й пп занял деревню Ползухи, после чего наступление остановилось под сильным пулемётным и миномётным огнём. Танки дивизии поддержать атаку не смогли, поскольку «по причине неправильного построения мостов сапёрами армии на р. Мерея застряли на переправе и в наступлении участия не приняли».

Между тем, противник, определившись с местом и силами нового советского наступления, уже в 12:10 контратаковал, выбив поляков из Тригубова. Берлинг вызывал огонь гаубичной артбригады, и после обстрела 1-й пп вновь перешёл в атаку, заняв на этот раз половину Тригубова. В 14:30 аналогичная контратака последовала и на участке 2-го пп — правда, здесь артбригада сработала ещё оперативнее, и поляки остались в южной части деревни.

Наконец, в 15:30 «при поддержке танков, миномётов и четырёх «Фердинандов»» немцам удалось выбить 1-й пп из Тригубова. Удар для поляков оказался крайне серьёзным — батальоны перемешались, командир полка потерял управление. В современной польской википедии про этот момент дипломатично сказано: «Командир полка подполковник Деркс утратил способность командовать» (Dowódca pułku ppłk Derks utracił zdolność dowodzenia). Берлинг принял решение заменить 1-пп находившимся во втором эшелоне 3-м пп, при этом 1-й пп «к моменту выхода его из боя… насчитывал 500 штыков».

С наступлением темноты бой на участке не затих. Особенно отличились бойцы дивизионной разведроты, сумевшие уничтожить в Тригубове штаб немецкого батальона, захватив при этом «карты, сумки и два портфеля с документами». Хуже получилось с танками — часть их снова застряла в болоте.

Утром 13 октября над полем боя вновь повис густой туман, но в этот день командование армии переносить срок начала атаки не стало — артподготовка началась в 08:00. В результате вместо прицельного огня по обнаруженным целям обстрел вёлся по площадям. Не удивительно, что очередная попытка поляков перейти в атаку закончилась ровно так же, как и накануне, только на этот раз немецким самоходкам удалось ещё и подбить несколько польских танков. Единственного успеха добился 2-й пп, которому снова удалось выбить немцев из деревни Ползухи.

Берлинг приказал частям окопаться и начать готовиться к новому наступлению, но в 17:30 командиру польской дивизии сообщили очередной приказ командования армии — дивизия будет сменена. В ночь на 14 октября 1-ю ппд отвели в тыл, и на этом сражение под Ленино для поляков закончилось.

Кулаки после боя

Потери польской дивизии, согласно прилагавшейся к отчёту сводке, составили 2980 человек, при этом имелось примечание, что число пропавших без вести уточняется.

Доклад Берлинга представлял собой вполне типичный рапорт командира среднего звена. Так, в частности, там не упомянуто, что, согласно боевому донесению штаба 33-й армии, вывод дивизии в тыл В.Н. Гордов произвёл с формулировкой: «1-ю ппд, оказавшуюся несостоятельной в ведении боя с немцами, вывести в резерв армии в район Николаево, Питьково, Ловыничи и навести в ней воинский порядок». Очень маловероятно, чтобы командарм не довёл эту или ещё более грубую формулировку до Берлинга — одной из претензий специальной комиссии под руководством Г.М. Маленкова, расследовавшей весной 1944 года большие потери в 33-й армии, был как раз стиль работы Гордова — в выражениях генерал себя не сдерживал.

Впрочем, польские историки вполне отвечали Гордову взаимностью — даже в советское время «старший брат» порой был вынужден одёргивать некоторых из них, начинавших слишком яростно обличать сталинских командующих. После 1991 года одергивать стало некому, поэтому среди нового поколения польских историков «Bitwa pod Lenino» зачастую описывается в лучшем случае как пропагандистский успех Сталина, отправившего на убой несчастных поляков, которые не попали в армию Андерса и в итоге попытались использовать свой «единственный шанс вырваться из нечеловеческой советской земли», массово сдаваясь немцам.

К чести поляков, что тогдашних, что нынешних, надо сказать, что версия о массовом дезертирстве не разделяется и многими современными польскими историками, отмечающими, что в немецких документах зафиксирован только 21 дезертир — не так уж много для двух дней ожесточённого боя дивизии без боевого опыта. При этом сами поляки отчитались о 225 пленных немцах, есть информация и о большем числе. В целом, какое бы мнение бойцы 1-й ппд не имели об СССР, вряд ли у кого-то из них в октябре 1943 года имелись хоть какие-то сомнения по поводу сущности «тысячелетнего рейха».

Попробуем разобраться, что же происходило 12–13 октября вокруг польской дивизии.

Сбоку, но не с припёку

В первую очередь, это касается соседей поляков на флангах — 42-й и 290-й стрелковых дивизий (сд). Хотя они действительно значительно уступали по численности 1-й ппд, им была нарезана меньшая полоса для наступления, да и силы противника напротив тоже не потрясали воображение — так, 42-я сд накануне наступления зафиксировала один пехотный батальон 688-го гренадерского полка (гп) 337-й пд. Тем не менее, наступление 42-й сд было ещё менее удачным — днём 12 октября дивизия докладывала об «упорном бое за первую траншею», а на следующий день сообщила, что три раза ходила в атаку, но «успеха не имела».

При этом уже 12 октября часть сил 42-й сд попытались перебросить на участок польской дивизии, чтобы иметь возможность атаковать нависавшую над правым флангом наступавших высоту 217.6, однако атаки со стороны занятой поляками деревни Ползухи тоже не дали результата.

290-я сд перед наступлением фиксировала перед собой «до двух батальонов 690-го и 688-го гп», оборонявшихся на высоте 215.5 и в Ленино. 12 октября 878-й стрелковый полк (сп) овладел первой линией траншей противника юго-западнее Ленино, однако дальше не продвинулся из-за сильного огневого сопротивления противника. Куда интереснее, что про 885-й сп сказано, что он «в 11:20 разгромив 3-й батальон 688-го пехотного полка, овладел Тригубово» — как был сказано выше, эта деревня находилась в полосе наступления 1-й ппд, и на её взятие претендует польский 1-й пп. В целом действия и этой дивизии сложно назвать успешными. Не очень заметны из донесений советских частей и соединений также основания для заявления о том, что «большинство контратак он [противник] осуществлял… по флангам ударной группировки 33-й армии, что в значительной мере облегчало выполнение задач действовавшей в центре оперативного построения армии 1-й пехотной дивизии» — видимо, советским историкам уж очень хотелось отбить нападки польских коллег.

Примечательно, что обсуждение в стиле «кто больше навоевал» обычно ведётся как раз вокруг 1-й ппд и её соседей, 42-й и 290-й сд. При этом обычно забывают, что в наступлении принимало участие ещё одно советское соединение — 5-й мехкорпус.

Пропавший мехкорпус

К моменту начала очередного наступления Западного фронта 5-й мк находился далеко не в лучшем состоянии. Командование 33-й армии об этом хорошо знало, поэтому крайне сомнительно, чтобы красивые планы его ввода в бой после прорыва немецкой обороны рассматривались всерьёз. Наоборот, накануне наступления штаб корпуса получил приказ собрать из остатков хотя бы несколько боеспособных частей. Выполняя это указание, во 2-й и 45-й механизированных бригадах (мбр) сформировали по одному батальону, передав их в 9-ю мбр, а танковые полки мехбригад передали исправные машины в 233-ю танковую бригаду (тбр), доведя число боеготовых танков в ней до 42. Корпусу также придали ряд танковых и самоходных частей и соединений: 256-ю тбр, которая после приёмки матчасти от 43-й гв.тбр имела 5 танков, 154-й отдельный танковый полк (отп), после приёмки матчасти от 136-го и 250-го отп имевший 22 танка, 1495-й самоходный артиллерийский полк (сап) с шестью СУ-122, 1445-й сап с 16 СУ-85 и 1537-й тяжёлый сап с 12 СУ-152.

При этом командование 5-го мк накануне операции также жаловалось на острую нехватку ГСМ — например, 154-й отп из-за отсутствия масла для танков не смог вовремя сосредоточиться в исходном районе.

12 октября, с началом артподготовки, части корпуса начали выдвижение с исходных рубежей к переправам через реку Мерея. 233-я тбр, выйдя к переправам в районе Ленино, начала переходить реку, но на западном берег сразу «попала под обстрел противника, неся потери в танках и личном составе».

256-я тбр и 154-й отп вышли к Сысоево, но «переправиться не смогли ввиду отсутствия переправ». В результате 256-я тбр занялась постройкой моста, ведя огонь с места, а 154-й отп перенацелили на переправу у Ленино. В результате к 19:00 на западном берегу действовала только 233-я тбр, которая, потеряв шесть танков, наткнулась на минное поле и искала пути обхода. Ночью танки 233-й тбр и 154-го отп пытались участвовать в атаке на Тригубово, но успеха не имели. Следующая атака совместно с частями 290-й сд была предпринята утром 13 октября.

За два дня боев потери 233-й тбр составили 17 танков, 154-й отп потерял 8 машин.

Подводя итог, можно констатировать, что в ведущейся вокруг «Битвы за Ленино» перепалке обычно сгущают краски обе стороны. Из приведённых документов видно, что никакого «бросания на убой» не было — наступление польской дивизии поддерживала солидная, по меркам осени 1943 года, артиллерийская группировка. В те моменты, когда хотя бы её часть удавалось эффективно использовать, это сразу сказывалось на ходе боя.

Кроме польских танков, на том же участке действовали и советские. С другой стороны, для не имевшего боевого опыта соединения польская дивизия тоже добилась хорошего результата, пусть и дорогой ценой. Развивать наступление дальше до тех пор, пока не были взяты высоты на флангах, означало бы втягиваться в «огневой мешок», который противник в любой момент мог контрударом под основание клина превратить в «котёл», что не раз происходило в ходе войны.