Сто тонн угля Алексея Стаханова

Алексей Григорьевич Стаханов родился 21 декабря 1905 в деревне Луговая Орловской губернии. Его дед был соратником Александра Федоровича Можайского — русского изобретателя в области воздухоплавания. Отец — одним из первых в стране крановщиков. Родители надеялись, что Алексей пойдет по стопам деда и станет воздухоплавателем. Однако судьбе было угодно распорядиться иначе, тем более что Стаханов страдал от агорафобии, от которой ему так и не удалось избавиться до конца жизни. Мучительные приступы головокружения помешали Стаханову работать высотником.

В 1927 году Стаханов решил сменить сферу деятельности и приехал в Кадиевку, где стал работать на шахте «Центральная-Ирмино», мечтая заработать на лошадь. Некоторое время был землекопом, потом коногоном под землей. Работая землекопом, Стаханов за день вывозил из карьера по дощатому настилу около 450 тачек грунта, что по тем временам казалось результатом небывалым. Сам Алексей Стаханов в беседах с рабочими постоянно повторял, что для него это не предел, что и здесь он чувствует себя не на своем месте.

Когда Алексей пришёл на шахту «Центральная-Ирмино», его приняли — тормозным. Была такая профессия. Когда в шахте вагонетки катятся по уклону, их нужно было тормозить, вставляя дубовые палки — лодки под колеса. На шахте быстро убедились, что парень старается, перевели коногоном. И Алексей со своей послушной, все поминающей лошадкой по имени «Букет» несколько лет «коногонил». А самого тянуло в лаву, там можно в полной мере проверить себя, на что ты способен. И его перевели в лаву. Известно, что отбойка угля — дело не для слабых, но Алексей быстро освоил молоток, научился рушить массив угля по трещинам кливажа. Каждую упряжку отбивал до двенадцати метров забоя, перевыполняя норму в полтора и более раз, а когда на шахту поступили два отбойных молотка, то на общем собрании один из них был доверен Алексею Стаханову, как ударнику труда. Алексей без отрыва от производства окончил курсы забойщиков, мастерски освоил новый отбойный молоток.

В 1935 году парторг шахты Петров предложил Стаханову отметить праздник Международного юношеского дня производственным рекордом. О стахановском рекорде страна узнала 1 сентября 1935 года из газеты «Правда»: «Кадиевский забойщик шахты «Центральная-Ирмино» тов. Стаханов, в ознаменование 21-й годовщины Международного юношеского дня, поставил новый всесоюзный рекорд производительности труда на отбойном молотке. За шестичасовую смену Стаханов дал 102 тонны угля, что составляет 10 процентов суточной добычи шахты, и заработал 200 рублей. Тов. Стаханов обогнал непревзойденных до сих пор мастеров угля Гришина, Свиридова, Мурашко!». В сентябре того же года Алексей повысил повысил рекорд до 227 тонн.

Газета ошиблась, рекорд оказался не всесоюзным, а мировым. В ту памятную ночь, работая отбойным молотком отечественного производства, Стаханов выполнил сменную норму на 1400%. Но это была не единственная ошибка.

По версиям некоторых источников, Стаханова звали вовсе не Алексеем. На самом деле он был либо Андреем, либо Александром — единства мнений на этот счёт у исследователей нет. Самой распространенной версией является следующая: когда в газете «Правда» восхваляя рекорд, напечатали «Алексей Стаханов», Стаханов возмутился и написал письмо Сталину, с просьбой исправить ошибку. Но Сталин ответил: «В «Правде» опечаток не бывает». Стаханову выдали паспорт с новым именем.

Уже к середине ноября почти на каждом предприятии появились свои стахановцы, причём не только в промышленности. Рекордомания поразила все сферы жизни страны. Так, в сентябре 1935 года Тюменский водочный завод рапортовал о выпуске алкогольного напитка «усиленной пролетарской крепости». Крепость «Тюменской горькой» составляла не 40, а 45 градусов.

Решением Главспирта РСФСР завод был объявлен примерным предприятием, а «Тюменскую горькую» заводская газета назвала «напитком стахановце». 14 ноября в Москве открылось Всесоюзное совещание стахановцев. Именно на нём прозвучали знаменитые слова Сталина: «Жить стало лучше, жить стало веселее».

Писатель Борис Горбатов в очерке «Никанор-Восток», опубликованном в газете «Правда» 9 декабря 1935 года. «Ему было тесно в десятиметровом уступе. Он владел тяжелым молотком, как рыцарь — шпагой. Он и был рыцарем угля, забойщик Алексей Стаханов. Он фехтовал молотком. Он делал выпады и наносил удары, всегда точные, всегда сокрушительные. Он попадал в самые уязвимые места пласта. Мастера любовались его благородным искусством рубки».

В 1936 году самого известного шахтёра страны приняли в партию, причём по специальному решению Политбюро — без прохождения обязательного кандидатского стажа. Алексей Стаханов часто ходил в Большой театр, где для него всегда было заказано место. Правда, театр Стаханов не любил, и бывал там, поскольку обязывал его это делать статус героя, которому следовало быть не просто образцовым тружеником, но и высококультурным человеком. Обычно в опере он засыпал во время увертюры, а действительно нравились ему Тарапунька и Штепсель.

В 1957 году во время беседы с Первым секретарем ЦК КПСС Никитой Сергеевичем Хрущевым Пальмиро Тольятти имел неосторожность спросить: «А где сейчас Стаханов?» «Да все там же, в Донбассе», — ответил Никита Сергеевич. «А нельзя ли с ним встретиться?» — «Организуем». Эта просьба лидера итальянских коммунистов сыграла со Стахановым злую шутку. Когда Хрущев от помощника узнал, что Стаханов живет в Москве и работает в Минуглепроме, ему не захотелось в глазах международной коммунистической общественности выглядеть лжецом, и он распорядился в 24 часа отправить Стаханова с семьей в Донецкую область на постоянное место жительства. В город, носящий имя другого лидера международного коммунистического движения — Мориса Тореза.

После переезда из Москвы в Торез Стаханов не получил квартиры: сначала снимал угол, затем несколько лет прожил на последнем этаже общежития. Лишь при Брежневе ему выделили на окраине города небольшую двухкомнатную квартиру в одноэтажном кирпичном доме, рассчитанном на две семьи.

Звание Героя Социалистического Труда Алексею Стаханову было присвоено спустя 35 лет в 1970 году. Алексей Григорьевич умер 5 ноября 1977 года на 72-м году жизни в психиатрической больнице, куда попал от тяжёлых последствий хронического алкоголизма (рассеянный склероз с частичной потерей памяти, белая горячка), до того пережив ещё и инсульт. Он поскользнулся на шкурке яблока, ударился головой и умер, не приходя в сознание. Похоронен на городском кладбище в городе Торезе Донецкой области.