Танки, которые появились на три тысячи лет раньше

Как думаете, когда на поле боя впервые появились танки? 15 сентября 1916 года во время сражения на реке Сомме во Франции? А вот и нет! Сегодня военные историки считают, что первые бронированные боевые машины на колёсном ходу, вооружённые дальнобойным оружием и предназначенные для поддержки военных действий пехоты или для проведения самостоятельных операций, появились на полях сражений Древнего Ближнего Востока.  Давайте изучим эту малоизвестную страницу истории подробнее.

Ассирийская держава

В конце II и в первой половине I тысячелетия до н.э. на Древнем Ближнем Востоке безраздельно доминировала Ассирийская держава. Её ядро располагалось на территории современного Северного Ирака. Развалины древней столицы Ашшура находятся к югу от города Шергат, в 260 км к северо-западу от Багдада.

Наивысшего расцвета Ассирийское государство достигло в IX–VII веках до н.э. Правившие в это время воинственные цари Ашшурнацирпал II, Салманасар III, Тиглатпаласар III, Саргон II, Асархаддон и Ашшурбанипал проводили активную завоевательную политику, в результате которой смогли на время подчинить почти весь Ближний Восток, часть Малой Азии и даже Египет. Эпоха ассирийского господства вошла в историю как торжество грубой силы. На завоёванных землях власть царей насаждалась железной рукой. Мятежи безжалостно подавлялись, а восставшие жестоко истреблялись или переселялись в отдалённые районы страны. По современным оценкам, такого рода депортациям в общей сложности подверглись около 4,5 млн человек.

Силой, способной обеспечить неоспоримое доминирование Ассирии на протяжении трёх столетий, являлась созданная ею эффективная военная организация. Ассирийская армия находилась на шаг впереди любой другой армии мира того времени. Подобно современным вооружённым силам, она состояла из различных родов войск: легко- и тяжеловооружённой пехоты, лучников, стрелков, колесничих и всадников. Ассирийцы уделяли большое внимание тактическому и техническому развитию, внедряя у себя наиболее передовые технологии, оружие и средства защиты, что обеспечивало их неизменное превосходство над любыми врагами на поле боя. Очень высок был уровень технической выучки и дисциплины — равно как и боевой и моральный дух ассирийских воинов. Впечатление, которое ассирийцы производили на своих противников, можно представить из дошедшей до нас библейской цитаты:

«Поднимет знамя народам дальним, и даст знак живущему на краю земли — и вот, он легко и скоро придёт; не будет у него ни усталого, ни изнемогающего; ни один не задремлет и не заснёт, и не снимется пояс с чресл его, и не разорвётся ремень у обуви его; стрелы его заострены, и все луки его натянуты; копыта коней его подобны кремню, и колёса его — как вихрь; рёв его — как рёв львицы; он рыкает подобно скимнам, и заревёт, и схватит добычу и унесёт, и никто не отнимет».

Боевая машина

История Ассирии времён её господства в регионе весьма обильно представлена документальными источниками. Как и другие народы Древнего Ближнего Востока, ассирийцы писали клинописью на глиняных табличках, сушили их, в некоторых случаях обжигали, а затем помещали в архив. Одна только библиотека царя Ашшурбанипала в Ниневии включала от 25 000 до 30 000 таких глиняных табличек с документами различных видов. Немалая их часть представляет собой исторические анналы, воспевавшие подвиги ассирийских царей. К сожалению, эти тексты довольно немногословны в том, что касается деталей сюжета. Их авторы, кем бы они ни были, явно предпочитали услаждать слух читателей описанием масштабов ассирийских завоеваний и творимых при этом жестокостей. Подробности боевых операций при этом остаются практически неизвестными. Например, рассказывая о подавлении восстания города Суру на реке Евфрат, царь Ашшурбанипал сообщает:

«Я поставил столб у городских ворот, я ободрал кожу со всех зачинщиков мятежа, я покрыл столб их шкурами: некоторых я повесил прямо на столб, других растянул на кольях вокруг».

При этом он «забыл» упомянуть о численности своей армии, о том, какие разновидности войск входили в её состав, как долго продлилась осада и т.д.

Нам повезло в том плане, что ассирийцы отличались своеобразным художественным вкусом и оставили после себя множество изображений своих военных подвигов. По этим-то изображениям мы и можем судить о том, как выглядела их армия. До нас, например, дошли Балаватские ворота одного из дворцов Салманасара II, покрытые искусной гравировкой. 16 бронзовых полос этих ворот, украшенных многофигурными композициями, сегодня экспонируются в Британском музее. Каждая полоса изображает события одного похода этого царя. Здесь представлены сцены сбора войск, дальние переходы, сражения, осады, захват добычи, угон пленных и т.д. Мы видим различные рода войск (пехоту, конницу, колесничих), их боевые приёмы и построения, отдельных солдат, детали их оружия и защитного снаряжения, сопровождающий армию в походе обоз, военную технику и многое другое.

Техническое превосходство

В изображённых на воротах сценах бросается в глаза снаряжение и техническое оснащение ассирийской армии. Большинство воинов облачены в шлемы и панцири, тяжеловооружённые пехотинцы и лучники защищены большими щитами, в большом числе представлены колесницы и иные виды военной техники. Наиболее очевидным образом техническое превосходство ассирийцев проявлялось в осадном деле.

Ближний Восток в сравнении с другими цивилизациями древности был весьма плотно насыщен городскими поселениями. Города располагались через каждые несколько километров, нередко в пределах прямой видимости друг друга. При отсутствии осадной техники их кирпичные стены давали жителям весьма высокую защиту от врагов. Единственным способом осады являлась долговременная блокада города в надежде, что жители сдадутся, когда у них иссякнут запасы воды и продовольствия. Для поддержания господства на обширных территориях ассирийцам требовалось отыскать эффективный способ как-то справиться с городскими укреплениями.

Около VIII века до н.э. ассирийцы стали признанными мастерами искусства осады, что отражено на многих рельефах и надписях, прославляющих их успехи в различных частях огромной империи. Мастера изобрели великое множество различных способов преодолеть вражеские укрепления: сапёры подкапывали основания стен, чтобы проделать в них брешь, поджигали деревянные ворота и строили насыпи, чтобы сражаться на одном уровне с защитниками. Приставные лестницы позволяли воинам вскарабкаться на стены практически в любом месте и в любое удобное для них время. Главной же гордостью ассирийцев были осадные орудия, в том числе предназначенные для пробивания стен тараны и осадные башни. Эти башни представляли собой сложные инженерные сооружения на четырёх колесах с многочисленными амбразурами и закрытыми площадками для стрелков и лучников. Для защиты от зажигательных стрел их покрывали сырыми шкурами и плотной войлочной тканью. В движение башни приводились руками множества рабочих или тянувшими их за верёвки воловьими упряжками.

Постепенно на смену простым сооружениям стали приходить более сложные и громоздкие. В основание осадной башни стали помещать таран. Высота башни значительно превосходила высоту городских стен, что позволяло нападающим обстреливать защитников сверху. В ходе штурма башню подводили вплотную к стене, затем таран приступал к разрушению её основания, а лучники очищали верхнюю часть стены от защитников. Иногда при башне имелся перекидной мост, который позволял доставить штурмовую партию прямо на вершину стены.

Основным приёмом осадной тактики ассирийцев был штурм. К нему прибегали даже в тех случаях, когда город можно было взять с помощью блокады: ассирийские военачальники почему-то избегали длительных осад. Если штурм не приводил к немедленному результату, они возвращались домой, чтобы предпринять новую попытку в следующем году.

«Черепаха», таран или нечто иное?

Историки уже давно обратили внимание на изображения приземистых четырёхколёсных боевых повозок на ассирийских осадных рельефах. Передняя часть немного приподнята над задней, бока закрыты шкурами или, что более вероятно, толстым войлоком, поскольку внизу нередко видна бахрома. Поверх войлока можно рассмотреть металлические или кожаные накладки. Из передней части машины торчит один или два наконечника копья. Предполагается, что таким образом ассирийские художники изображали осадные «черепахи» или даже тараны. Внутри обтянутого войлоком корпуса находились воины, приводившие в движение подвешенную на цепях деревянную балку. В отличие от тарана, удары которого должны были расшатывать стенную кладку, копейный наконечник принадлежал «бураву», который предназначался для проделывания в кирпичной стене сквозного отверстия. Поскольку ассирийские рельефы выполнены не в масштабе, размер этих сооружений выяснить невозможно. Современные оценки колеблются в пределах 3–5 м в длину и 2–3 м в высоту.

С этой гипотезой согласны почти все, однако из неё выпадают несколько фрагментов рельефов, на которых рассматриваемые боевые повозки представлены вне осадного контекста. До недавних пор эти исключения из правил объяснялись намерением художника показать транспортировку осадной техники к месту военных действий. Однако с увеличением количества такого рода находок традиционную гипотезу становится всё сложнее защищать от критики. Соломинкой, сломавшей хребет верблюду, стало обнаружение в 2008 году фрагмента рельефной батальной сцены, на которой ассирийский «таран» с торчащим из него копейным остриём изображён в гуще сражения против кочевников-арамеев. От последних едва ли стоит ожидать способностей к фортификационному строительству. По этой причине целый ряд историков задал один и тот же вопрос: что именно делает этот «таран» посреди камней и песков сирийской пустыни?

Танки в поле

В 2020 году итальянский историк Маттео Сальвини опубликовал статью, в которой не только подверг фрагмент рельефа всестороннему анализу, но и исследовал другие типологически схожие изображения. В собранную Сальвини выборку попали 36 рельефов, изображений на печатях, граффити и т.д. Лишь треть из них находятся в целом виде, а остальные сохранились фрагментарно. 15 сцен действительно можно связать с воспроизведением осады. При этом ни один из сохранившихся рельефов (!) не даёт изображения тарана в процессе разрушения стен. Все они стоят на некотором отдалении от вражеских укреплений. Для сравнения, когда ассирийские художники изображали настоящие тараны, они все (!) показаны вблизи стен в процессе их разрушения. В остальных случаях «тараны» изображены в лагере, на марше или даже в условиях полевого сражения. «В свете этих данных, — заключает Сальвини, — интерпретация этих боевых машин как «таранов» выглядит поспешной».

Другое направление исследования идёт по линии анализа терминологии. Сразу несколько рельефов, покрытых колонками клинописи, позволяют связать изображение на рельефе с ассирийским термином nar-kab-tum, основное значение которого «повозка», но также и «колесница». Если первое значение не вызывает вопросов — «повозкой» могло именоваться любое колёсное сооружение, в том числе осадные башни с таранами (sar-ri), — то второе значение предполагает достаточно определённый смысл. Этим термином в ассирийских документах именовались церемониальные повозки для религиозных и царских процессий, а также охотничьи и боевые колесницы. Косвенным подтверждением такого рода идентификации Сальвини считает хозяйственную табличку, в которой речь идёт об отгрузке партии войлока (isten u sina), предназначенного для «колесниц» (nar-kab-tu-tim). Если для постройки обычной колесницы войлок, кажется, не применялся, то для описанного выше «тарана» войлок, вероятно, являлся материалом, из которого изготавливался короб машины.

Вывод, к которому в итоге приходит Маттео Сальвини, состоит в том, что на ассирийских батальных рельефах мы видим изображение закрытой боевой повозки — своего рода танка. Внутри корпуса на колёсах, под защитой войлочного короба, размещались лучники, которые могли вести обстрел вражеских позиций, не боясь ответного огня. Вероятно, в ходе осадной войны эти бронированные повозки предназначались для нанесения первого удара. Их буксировали или как-то иначе доставляли на передовые позиции, и там они своим огнём подавляли вражеские передовые посты и расчищали позиции для масс пеших лучников. Аналогичным образом они могли использоваться и в полевом сражении. Хотя способ передвижения этих повозок остаётся неизвестным, терминологическое сравнение с колесницами, вероятно, указывает на буксировку лошадиными упряжками. По прибытии на позицию лошадей, должно быть, отстёгивали и уводили в тыл, а тем временем скрывавшиеся внутри повозки лучники интенсивно обстреливали противника.

Предположение Сальвини неожиданно и остроумно, но всё же не объясняет, зачем нужно было использовать стационарно размещённые повозки в полевом сражении. Открытым остаётся вопрос, зачем оставлять бронированную повозку на месте, если для обстрела авангарда противника достаточно мобильных колесниц с лучниками или даже пеших лучников под защитой ростовых щитов, которые ассирийцы применяли в осадной войне? Не потому ли, что внутри войлочного короба повозки размещалось оружие, которое можно было транспортировать, но которое при этом сложно было использовать на ходу? Известно, что древние греки приписывали ассирийцам изобретение не только всевозможных осадных приспособлений, но и метательной артиллерии. Именно от ассирийцев искусству строить метательные машины научились персы, финикийцы и карфагеняне, а от тех — сами греки. К сожалению, эту информацию греческих источников нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть. Изображений или археологических остатков метательных машин ассирийцев до нашего времени не сохранилось.

Что если войлочный короб предназначался не только для защиты располагавшихся внутри повозки воинов, но и для защиты от чужого взора секретного чуда-оружия? Что если речь идёт о своеобразном аналоге современных танков, вооружённом метательной артиллерией? Это могло бы объяснить, почему острие, обычно изображаемое в передней части повозки, больше похоже на наконечник копья или метаемого машиной тяжёлого дротика, чем на наконечник стрелы, как о том пишет Сальвини. Характерный изогнутый профиль повозки мог в этом случае предназначаться для размещения внутри короба высокой натяжной рамы машины. При проведении осадных операций защищённые бронёй и вооружённые мощной артиллерией «танки» позволяли подавить оборону противника в самых горячих точках и расчистить путь идущим вслед за ними колоннам пехоты. В ходе полевого сражения артиллерия поражала противника на сверхдальних дистанциях, будучи сама хорошо защищена от ответного вражеского обстрела.

Если такое предположение справедливо, то ассирийская военная технология и тактика оказывается более сложной, чем мы думали ранее, а момент первого появления танков на поле боя сдвигается на три тысячелетия в глубину истории.