Джейн Дигби: опальная аристократка, авантюристка и матриарх бедуинского племени

Рожденная для величия

Джейн Дигби по праву рождения было суждено стать одной из самых видных аристократок своего времени. Ее дед со стороны матери, граф Томас Кук, занимал видное место в британском парламенте и вошел в историю как реформатор сельского хозяйства. В его поместье Холкем-холл хранились работы Тициана, Леонардо да Винчи и Рубенса, а изучение латыни и древнегреческого для его внуков считалось обязательным.

Отец Джейн, капитан королевского флота Генри Дигби, был участником Трафальгарской битвы и известным охотником за сокровищами. За пару лет он захватил 57 кораблей, в том числе два испанских фрегата, набитых золотом. Но капитан Дигби все же был военнослужащим, а не пиратом, поэтому передал все награбленное короне. По закону он получил солидную компенсацию в 57 тысяч фунтов стерлингов, что сделало его богачом и завидным женихом. Поэтому дочь могущественного Томаса Кука, леди Эндовер, которая считалась одной из самых красивых женщин в высшем свете Англии, согласилась выйти за Генри Дигби.

Детство Джейн проходило в поместье деда, где он прививал ей любовь не только к языкам, политике и искусству, но и к земледелию и верховой езде. Когда ей исполнилось 16 лет, леди Эндовер, видя расцветающую красоту дочери, решила вывести ее в высший свет и перевезла семью в Лондон.

После деревенской и размеренной жизни столичные правила удивили юную Джейн. В Лондоне незамужняя представительница элиты не могла отправиться за границу в одиночестве, приблизиться к лошади без сопровождения конюха или остаться наедине с мужчиной, который не являлся ее родственником. Но окончание детства Джейн отметила с размахом: все свободное время она посвящала прогулкам по дорогим магазинам, училась танцам и готовилась дебютировать на своем первом балу.

Самый скандальный брак

В высший свет Джейн Дигби вошла в марте 1824 года на королевском приеме: леди Эндовер представила дочь правителю Англии Георгу IV и членам королевской семьи. Так юная красавица попала в список самых желанных невест страны. Завидный жених не заставил себя ждать — им стал 34-летний политик Эдвард Лоу, барон Элленборо, будущий генерал-губернатор Индии.

Свадьбу сыграли в сентябре 1824 года. Идеальный в глазах общественности брак довольно быстро стал тяготить новоявленную баронессу: Эдвард Лоу пропадал на работе и свиданиях с любовницей, а Джейн искала утешения в кругу его друзей — представителей европейской дипломатической элиты. Ближайшими подругами девушки стали принцесса Эстерхази и графиня Доротея Ливен, жены австрийского и российского послов.

Несмотря на высокий статус обеих женщин, про них в обществе ходили неоднозначные слухи. Принцесса Эстерхази славилась неверностью мужу, а в Доротее Ливен, родной сестре шефа российских жандармов Александра Бенкендорфа небезосновательно подозревали шпионку, которая не стеснялась выведывать тайны у высокопоставленных английских чиновников в приватной обстановке.

Джейн Дигби проводила все свое свободное время в компании новых подруг, что не нравилось ее семье. Чтобы защитить репутацию юной баронессы, родственники приставили к ней кузена — полковника Джорджа Энсона. Молодой человек так рьяно выполнял свои обязанности, что отцовство своего первенца Джейн приписывала именно ему.

Неизвестно, знал ли Эдвард Лоу о неверности жены, но следующее ее увлечение принцем Феликсом Шварценбергом обернулось катастрофой. Роман австрийского атташе и Джейн Дигби был настолько бурным, что среди завсегдатаев лондонских салонов, наблюдавших за влюбленными, которые даже не пытались скрываться, появилось понятие «Элленбориана».

Этого Лоу уже не стерпел. Собрав показания десятков свидетелей «распущенного» поведения Джейн, барон подал на развод. Он великодушно пообещал жене высылать ей содержание и предложил поселиться в одном из его поместий.

Однако Феликс Шварценберг почувствовал, что грядет буря и попросил возлюбленную покинуть Англию (Дигби к тому моменту была беременна). И он был прав: бракоразводный процесс, которому газета The Times посвящала первые полосы, перерос в такой скандал, что любящий дед Томас Кук отказался от внучки, многие члены семьи сделали вид, что ее никогда не существовало, а леди Эндовер до конца жизни приходилось искать встречи с дочерью в других странах.

Принцы, бароны, короли

Под именем мадам Эйнберг Джейн поселилась в Париже, где какое-то время счастливо жила с Феликсом Шварценбергом, который перевелся во Францию. Но вскоре ей стало понятно, что жениться, несмотря на рождение двоих детей, он не собирается — это могло помешать его карьере. Так и вышло: как только парижская дипломатическая миссия Шварценберга закончилась, он вернулся в Австрию.

Джейн уже ничего не удерживало в Париже, и она решила двигаться дальше. Выбор девушки пал на Мюнхен, где жил близкий друг ее деда, барон Эрскин, с семьей. Шварценберг обещал ей, что его переведут туда же, но на деле он отправился служить в Берлин.

Сердечные раны одиозная англичанка начала залечивать сразу же после приезда в Мюнхен: ее новым избранником стал король Людвиг I Баварский. Затем в жизни Джейн появился барон Карл фон Феннинген, полюбивший ее настолько, что когда в браке у них родился второй ребенок — дочь Берта, до боли похожая на Людвига, — он закрыл на это глаза и принял малышку как родную. Дигби предприняла попытку стать хорошей женой и матерью: купила поместье в Мюнхене и прекратила переписку с Людвигом, но из этого ничего не вышло. 

В 1835 году в Мюнхене Джейн Дигби познакомилась с греческим графом Спиридоном Феотоки, с которым несколько раз пыталась сбежать от мужа. Один раз мужчины даже устроили дуэль, в ходе которой баварский барон прострелил Феотоки грудь. Но это не охладило пыл Джейн, и в 1840 году фон Феннинген признал поражение и согласился на развод.

Англичанка приняла православную веру и вышла замуж за грека, от которого успела родить сына Леонидаса, единственного ребенка, которого она по-настоящему любила. Феотоки увез супругу на родину, которой правил сын Людвига I, король Отто I. Молва приписывала Джейн роман и с ним, но они всю жизнь были только хорошими друзьями.

Греческая идиллия

 В начале 1840-х годов Афины казались провинциальным городом по сравнению с другими европейскими столицами, но именно там Джейн наконец-то ощутила вкус свободы. Она могла беспрепятственно скакать на своем арабском скакуне по пыльным улочкам, придворные приняли ее в качестве знаменитости, а пособие, которые выплачивали бывшие мужья и отец, считалось в Греции огромным состоянием.

Единственной проблемой Джейн стала королева Амалия. Супруга Отто I привыкла быть самой обсуждаемой женщиной греческой столицы: она считалась первой модницей, лучшей наездницей и танцовщицей. Скандальная англичанка лишила королеву всех этих званий и стала врагом Амалии, что в итоге сыграло немалую роль в судьбе Дигби.

Афинское счастье длилось недолго: в 1846 году Дигби узнала, что граф Феотоки тратил ее деньги на любовницу, и выгнала мужа из дома. Чтобы забыть о предательстве, Джейн отправилась в путешествие, но в первой же стране, Италии, случилась трагедия: при невыясненных обстоятельствах погиб шестилетний Леонидас.

Это событие решительно изменило характер аристократки: давно потерявшая честь в глазах высшего света, преданная чуть ли не анафеме в собственной семье, Джейн дала себе волю делать все что угодно. Шесть лет она в одиночку путешествовала по Европе и Ближнему Востоку, а по возвращении в Афины в 1852 году закрутила роман с 60-летним генералом Христодулосом Хадзипетросом.

Старый вояка отвечал за безопасность горных дорог, жил со своими солдатами в пещерах и больше походил на бандита, чем на военного. Джейн с радостью примерила на себя образ настоящей атаманши: переселилась к возлюбленному, готовила для него еду на костре и охотилась наравне с мужчинами.

Афинская знать с восторгом относилась  к полумифическим рассказам о жизни бывшей графини Феотоки, которая сменила шикарный особняк на пещеру в горах. Не радовалась только королева Амалия, которая также имела виды на Хадзипетроса.

Приняв на себя управление страной во время одного из отъездов Отто I, она тут же потребовала от генерала оставить свой пост. Хадзипетрос понял, чем продиктовано решение королевы, и отправил ей письмо, в котором клялся, что сожительствует с Джейн Дигби только из-за денег. Стараниями Амалии это послание стало достоянием всей столицы.

После этого скандала Джейн стала персоной нон-грата при королевском дворе, но она простила своего любовника. Правда, всего через несколько месяцев служанка призналась 46-летней англичанке, что тайно состояла в отношениях с Хадзипетросом, и исли бы Джейн в тот момент была в Греции, генералу бы не поздоровилось, но она уже направлялась в Сирию, где планировала самостоятельно выбрать арабских жеребцов для своей конюшни.

Пройдет немного времени, и Дигби вернется в Афины только ради того, чтобы распродать недвижимость и остаться на Востоке навсегда.

Восточная сказка опальной аристократки

Раздосадованная Джейн решила отсрочить возвращение в Грецию и совершить путешествие по Палестине, а затем и Сирии, где ей было предрешено остаться навсегда. Во время поездки к Пальмире англичанку вызвался сопровождать шейх Меджуэль аль-Мизраб, младший брат главы большого племени. 

Бедуин, который был ровесником первого сына Дигби, удивил ее знанием языков и начитанностью. После недолгого знакомства 26-летний Меджуэль сделал предложение.

Прежде чем ответить согласием, Джейн решила испытать себя: сможет ли она разделить с ним кочевую жизнь. Авантюристка в качестве полноправного члена каравана отправилась в долгое путешествие из Дамаска в Багдад, пережила нападение разбойников и окончательно разобралась в своих чувствах: вернувшись, она согласилась на брак.

Джейн Дигби понимала, что это замужество может стать роковым — в мусульманской стране, в отличие от Европы, она рисковала деньгами, свободой и собственной жизнью. Но англичанка доверилась Меджуэлю, который ради их брака пошел наперекор старшему брату, запретившему брак с разведенной христианской. Церемония прошла по мусульманскому обычаю, и Джейн взяла фамилию мужа, но веру она не сменила.

Новоиспеченная жена шейха сразу же начала заботиться о племени. Благодаря дружбе Джейн с британским консулом, бедуины Меджуэля вскоре гордо разъезжали с новеньким европейским оружием наперевес, их стадо верблюдов и овец стало одним из лучших в Сирии, а лошади из табуна Джейн Дигби аль-Мизраб высоко ценились среди аристократов. Она превратилась в главную светскую даму Ближнего Востока, что не мешало ей доить коз наравне с другими женщинами племени.

Джейн перестроила дома Меджуэля в Дамаске и Хомсе, превратив их в модные по-европейским меркам особняки. В них она принимала путешественников со всего света, которых затем лично сопровождала до Пальмиры. Ее хорошим другом стал арабский эмир Абд аль-Кадир, лидер алжирского освободительного движения, находящийся в изгнании.

Во время Дамасской резни, когда в июле 1860 года мусульмане устроили погром христианских кварталов, он предложил Джейн Дигби укрытие в своем доме, но получил отказ. Вместо этого она каждую ночь выходила из дома в бедуинском наряде и ходила по улицам в одиночестве, оказывая медицинскую помощь пострадавшим и раздавая им еду.

Скандалы Джейн оставила в прошлом и прожила в своем последнем браке 27 счастливых лет. Она умерла в 1881 году от дизентерии в своем дамасском доме, став уважаемым матриархом бедуинского племени. 

Одну из самых непокорных женщин своего времени, которую впоследствии стали относить к предвестницам феминистического движения, похоронили на небольшом протестантском кладбище. Шейх, который пришел проститься с супругой, держа под уздцы ее любимую лошадь, никогда больше не женился, а история его любви к обворожительной авантюристке Джейн Дигби стала легендой Дамаска.