Великая война под землей

Накануне столетия начала Первой мировой войны телеканалы, кинокомпании, книжные издательства и издатели компьютерных игр обрушили на потребителей по всему свету лавину самого разнообразного контента. Переиздания произведений, ставших классикой, в этом потоке заняли далеко не самое последнее место, однако отечественный читатель увидел и новые для себя произведения – такие, как роман британского писателя Себастьяна Фолкса «И пели птицы».

В России в списке самых читаемых произведений о Первой мировой, без сомнения, лидирует немецкий роман Эриха-Марии Ремарка «На Западном фронте без перемен». Из французской художественной литературы, пожалуй, многие вспомнят «Огонь» Анри Барбюса, за чешскую, конечно, отдуваются «Похождения бравого солдата Швейка», австрийская литература поплачет об ушедшей империи вместе с «Маршем Радецкого» Йозефа Рота, а американцы ответят текстами Хемингуэя и Дос Пассоса. Российская и советская литература также представлена многими мемуарными и художественными произведениями, среди которых выделяются романы Михаила Шолохова, Алексея Толстого, Сергея Сергеева-Ценского и многих других. В последние годы к этим давно любимым текстам прибавились хорошо забытые или до недавнего момента вовсе не известные широкой публике произведения (например, сочинения русских эмигрантов).

Среди моря художественной литературы о Первой мировой войне один из мощнейших его архипелагов – британская художественная литература, мемуары англоязычных участников войны и исследования британских историков – остается практически не знакомым русскоязычной аудитории. Почему так произошло – отдельный разговор, но только в последние годы на отечественный книжный рынок стали попадать переводы книг, ставших культовыми для многих миллионов зарубежных читателей ещё десятки лет назад.

Среди них очень мало произведений, давно признанных знаковыми и определившими развитие британской литературы, как, например, «Со всем этим покончено» Роберта Грейвза или «Скрытые смыслы войны» Эдмунда Бландена, или книги Зигфрида Сэссуна, Форда Мэдокса Форда, Фредерика Мэннинга, Веры Бриттен и многих других. Русским читателям из всей плеяды писателей военного поколения лучше всего известен, пожалуй, Ричард Олдингтон с романом «Смерть героя», ценимым советской критикой прежде всего за свой антивоенный пафос.

За век после Первой мировой войны появилось и много новых произведений. Среди них стоит обратить внимание на роман Себастьяна Фолкса (Sebastian Charles Faulks) «И пели птицы…» (в оригинале Birdsong – «Пение птиц»), написанный всего 22 года назад, но, тем не менее, успевший снискать огромную популярность в Британии и за её пределами.

Популярность его так велика, что эта книга в 2003 году оказалась на 13-м месте в списке 100 самых любимых британцами романов, опередив, например, такие произведения о грандиозных конфликтах в истории Европы и Америки, как «Война и мир» Толстого и «Унесённые ветром» Митчелл. В 2012 году на основе романа Фолкса режиссёром Филиппом Мартином был снят двухсерийный телевизионный фильм по сценарию Эби Морган, с Эдди Рэдмейном и Клеманс Поэзи в главных ролях. И книга, и её экранизация (а до этого были ещё и театральные постановки), каждая на свой лад, передают детали и разные оттенки исторической картины Великой войны.

Интересно, что Себастьян Фолкс признавался после выхода книги, что «большая часть художественных произведений… [о войне 1914–1918 гг.] его разочаровала, как и прославленные мемуары военных, написанные с присущей офицерам отстранённостью». Потому он захотел привнести в свой роман нечто новое, чтобы привлечь внимание даже тех, кто хорошо знаком с историей Великой войны. Такой своеобразной новинкой стала история бойцов-землекопов, воевавших в окопах Западного фронта, в 1993 году действительно малоизвестная даже специалистам – так, историк Саймон Джонс говорит всего о двух значимых публикациях, появившихся в 1936 году и в конце 1950-х.

Одновременно с поиском исторической «изюминки» Фолкс мучился над проблемой исторической памяти. Он никак не мог решить, зачем ему самому и его современникам нужна эта история. Чтобы сделать её более личной и отчётливей показать связь между поколениями, писатель ввел в качестве одного из главных персонажей Элизабет, внучку солдата Первой мировой, которая и пытается через 60 лет после окончания конфликта ответить для себя на вопрос – на что ей эта война? Таким образом, эта работа вписывается в широкий круг книг, так или иначе эксплуатирующих тему памяти Первой мировой войны.

Уже эпиграф к роману намекает, что, несмотря на декларированное автором намерение найти что-то новое и отойти от манеры прославленных писателей, прошедших войну, произведение Фолкса всё же остаётся в русле литературной традиции. Эпиграф – цитата из стихотворения Рабиндраната Тагора: «Расставаясь с этим миром, я скажу в своём прощальном слове: то, что мне довелось увидеть, уму непостижимо». Эти слова мать убитого 4 ноября 1918 года британского поэта Уилфреда Оуэна нашла в его записной книжке. И дух этого и других великих поэтов, воспевших и проклявших войну в своих стихах и воспоминаниях, незримо присутствует в романе Фолкса.

Даже обложка английского издания с картиной 1855 года кисти Ипполита Фландрена, как пишет сам Фолкс, «не вполне подходящей, но отражающей силу и уязвимость молодости», перекликается со знаменитой картиной Джорджа Клосена «Скорбящая молодость», написанной в 1916 году после гибели на фронте жениха дочери художника. Надо заметить, что обложка российского издания ни к чему не отсылает и, в общем, способна только отпугнуть читателя.

Роман разделён на несколько частей. Действие самой первой происходит в 1910 году, время действия остальных – в 1916, 1917 и 1918 гг., а перемежаются они вставками, относящимися к 1978–1979 гг. Главный герой романа – молодой англичанин по имени Стивен Рейсфорд, до войны – служащий фирмы, занимающейся текстильным производством, а во время Первой мировой – лейтенант в пехотном полку.

Первая часть описывает пребывание Рейсфорда в Амьене и его связь с Изабель, супругой некоего Азера, французского текстильного промышленника, их бегство, жизнь вместе и неожиданный разрыв. Фолкс потом подтверждал, что образами своих героев-французов многим обязан не столько знаменитым героям Флобера, сколько Стендалю и Золя. Первая часть служит завязкой, к её событиям потом постоянно мысленно возвращается Рейсфорд, будучи на передовой в окопах или туннелях под ними. Его встречи с Изабель и её сестрой в последующих частях станут важными узлами сюжета.

Части, описывающие метания Элизабет, внучки Рейсфорда, в 1978–1979 гг. в поисках прошлого своей семьи, наименее выразительны. Возможно, что Фолкс даже перестарался с имитацией «тусклой прозы, отражающей, по определению Элизабет, «отсутствие глубины» в современной жизни». Можно даже предположить, что отсутствие этих глав нисколько не повредило бы роману в целом.

Пожалуй, многие сцены 1978–1979 гг. нужны были Фолксу для придания большего трагизма военным главам. Так, во время посещения воинского мемориала близ французского города Альбер героине стало дурно от вида арки, на всей поверхности которой «были высечены в камне имена англичан… они теснились на каждой колонне, окружая её, занимая ярды, сотни ярдов», и от объяснения служителя, что это только имена пропавших без вести в сражениях на окрестных полях, а вокруг, на этом и других кладбищах, лежат ещё десятки и сотни тысяч погибших. В этой и некоторых других сценах идёт перекличка с военными главами, в которых показано, как умирали эти люди. В 1916 году несколько сапёров наблюдали со страхом с возвышенности, как «траншея внизу снова извергла солдат, новая их волна покатила по усеянному воронками лунному ландшафту… Они прошли не больше десяти ярдов, и цепь их начала редеть. Сначала падали единичные бойцы, затем, когда они достигли стены заградительного огня, падавших стало больше, и тут их отыскали пулемёты». После боя старшина роты зачитал список, и «…если на названное им имя никто не откликался, он сразу выкликал следующее… Из 800 бойцов батальона… отозвались на свои имена 155». В целом, этот параллелизм между прошлым и настоящим выглядит несколько избыточным, поскольку военные главы отлично справляются с созданием трагического настроя у читателя.

Военные главы, вообще, на мой взгляд, получились наиболее удачными. Исполненные динамизма и богатые деталями, они рисуют очень любопытный образ британской армии на Западном фронте таким, каким он предстает для поколения, для которого Великая война – лишь пара параграфов в учебниках истории. Фолкс одну из своих задач видит как раз в прекращении «заговора молчания» вокруг Первой мировой войны.

Одними из самых интересных и волнующих сцен, без сомнения, являются сцены в туннелях. Название романа «И пели птицы…» также отсылает читателя к практике рудокопов использовать птиц в клетках для проверки наличия смертоносных газов в шахтах. В данном случае это лишь символ продолжающейся несмотря ни на что жизни. Война под землёй, тем не менее, ничем не лучше войны на поверхности: «Странный, думал Стивен, способ проводить время на войне – уподобляясь грызунам в их родной стихии. Сапёры защищены от больших атак, от зрелища сваленных в кучу трупов, однако мир, в котором они обитают, наполнен собственными кошмарами».

Если в окопах пулемёты, снайперы и артиллерийские обстрелы, то внизу, в туннелях, человек сталкивается с не менее смертоносными вещами, устроенными противником. Британские и немецкие минёры играли друг с другом в кошки-мышки. Только солдаты спокойно выходили из шахты, как «…в туннеле что-то громыхнуло и мимо… пронёсся огромный ком, слепленный из земли, камней и останков четырёх человеческих тел с оторванными конечностями и головами». Потом один из выживших сапёров лишь может сказать, что он что-то «расслышал, но подумал, что это снаряды. А там, похоже, подкоп рыли».

Фолксу удалось создать как живые и запоминающиеся образы героев – солдата-сапёра Файрбрейса, его начальника капитана Уира, капитана-пехотинца Грея – так и очень яркие описания событий: битвы на Сомме, сражений 1917 года и боёв в последние дни войны, когда противники уже были вымотаны до предела. Каждый из них проходит через свой личный ад войны, который изменяет и изнуряет их. Они видят гибель товарищей, удостоверяются в крушении былой любви или узнают о смертях близких дома, где до людей дотягиваются не газ или пуля снайпера, а смертельная болезнь.

Фолкс не обвиняет никого в тысячах смертей, он лишь устами героев констатирует, что перед наступлением у Тьепваля немецкая проволока «цела на протяжении сотен ярдов», а все разговоры о снарядах, которые искрошили её – это штабные байки «от [командующего] Хейга, [командира 4-й армии] Роулинсона и прочих». В результате Рейсфорд с ужасом замечает в пылу атаки, как «солдаты бестолково бегали вдоль [заграждения]… пытаясь найти проход. Они увязали в витках колючей проволоки, навлекая на себя потоки пулемётного огня, дёргаясь, сгибаясь и подпрыгивая. Однако стараний своих солдаты не оставляли. Двое из них, с кусачками, попытались – безуспешно – проползти между трупами к проволоке, но движение их вызвало на себя огонь снайпера, и оба замерли, приникнув к земле».

К 1917 году в подразделении Рейсфорда полностью сменился состав, а от сослуживцев в памяти героя «сохранилось лишь общее впечатление сообщества усталых мужчин в шинелях и грязных обмотках и поднимающегося из-под касок сигаретного дыма», а воображение «легко рисовало ему доверчивую беззащитность вывалившихся наружу кишок, но он не всегда мог сказать, кому они принадлежали».

Знаковыми становятся для Рейсфорда спуски в туннели – что в 1916 году, когда его тяжело ранило взрывом гранаты, что в 1917 году, когда он переживает приключение в туннеле вместе с капитаном Уиром, выбравшись из-под земли вместе с канарейкой, которую ни один из них не сумел убить. Ключевым становится финальный эпизод 1918 года, когда сапёр Файрбрейс и пехотинец Рейсфорд оказываются в ловушке туннелей, из которой живым выходит только один из них. Встреча с немецкими солдатами превращается из смертельной схватки в торжество жизни и всепрощения: «Два бойца обнялись, уткнулись лицами в плечи друг друга и заплакали над мучительной странностью человеческой жизни».

Стоит сказать и о русском издании романа. Книга издана на хорошей бумаге. Единственное, на чём явно сэкономило издательство «Синдбад», выпустившее эту книгу, – это обложка, иллюстрация на которой, как уже выше упоминалось, не идёт ни в какое сравнение с оригинальной. Впрочем, немецкое и французское издания романов вышли не только с другими обложками, но и совершенно под другими названиями. Французы дали роману название «Дорога огня», а немцы – «Песнь великого пожара». Потому решение переводчика Сергея Ильина и издателей оставить максимально близкое к английскому оригиналу название можно только приветствовать. Перевод Ильина, который известен своими работами над английской прозой от Уайльда до Набокова, выглядит очень добротно и может порадовать самого взыскательного читателя. Один из немногих огрехов – путаница со званиями и должностями командного состава, которые переданы в тексте Фолкса аббревиатурами типа CSM (company sergeant major, т.е. ротный сержант-майор) или CO (commanding officer, т.е. командир) и которые Ильин переводит, ориентируясь скорее на американскую систему званий и награждая последними даже немцев.

Публикация романа Себастьяна Фолкса, несмотря на композиционные недостатки текста и небольшие огрехи перевода, стала действительно значимым событием и, надеюсь, началом подлинного освоения русскими читателями огромного океана британской художественной литературы ХХ–XXI вв., посвящённой Великой войне.