Венгрия, 1540 год: кровь и золото, уходящие впустую, заговоры и смерть короля Яноша

К концу 1539 года один из двух венгерских королей, Янош Заполья, уже не мог опираться на единогласную поддержку знати своего королевства, среди которой были сторонники Габсбургов. Многие считали, что Заполья не лучшая фигура на венгерском троне. Тогда же турецкий султан потребовал от Яноша выплатить задержанную на два года дань и выдать молдавского великого князя Петра, нашедшего прибежище в землях Заполья. Королю предстояло искать выход из кризиса.

Кровь и золото, уходящие впустую

Недовольство в королевстве Яноша Заполья к началу 1540-х годов нигде не было столь сильно, как в Трансильвании, где особенно чувствительны были постоянные поборы «на умиротворение турок» — преимущественно используемые, как утверждали враги короля, на обогащение самого Яноша и отца Дьёрдя Мартинуцци.

К тому моменту за 12 лет Трансильвания отдала, помимо обычных налогов, два миллиона дукатов в чрезвычайных сборах и 25 сборов с крестьян в подчинении у трансильванской знати на сумму более 32 000 дукатов каждый. Ещё более страдали от налогов «королевские колонисты» — саксонцы, которых отец Дьёрдь «обирал по своему произволу». Забрано было более 100 000 голов крупного рогатого скота, а на вино, делаемое крестьянами, назначалась произвольная цена. Сверх того, с края собиралось огромное количество зерна, «миллионы корзин-шеффелей за два года… неизвестно, для чего, ибо турок не умилостивить подарками» (один шеффель равен примерно 55 литрам). В итоге в Трансильвании попросту исчезли деньги, так что торговля шла только меновая.

Существенен был и фактор религии. В немецких и богемских землях под властью Фердинанда Габсбурга ширилось протестантство. Новое учение обретало популярность и в венгерских владениях обоих венгерских королей. Репрессии, которым подвергались со стороны «земной власти» приверженцы реформации, усиливали недовольство и толкали тех на борьбу. С другой стороны, недостаточность этих самых репрессий, по мнению ревностных католиков, в какой-то мере восстанавливала против королевской власти и противников реформации. В самой Трансильвании поговаривали и о введении реформации, которую считали не столь разорительной для мирян, и даже о конфискации имущества католической церкви.

Кровь и золото, которых требовали и требовали венгерские короли от своих подданных, угроза со стороны турок, которых Заполья призывал в Венгрию — всё это вело к тому, что в обоих венгерских королевствах среди знати различных конфессий распространилось мнение, что мудро было бы избавиться от обоих королей и устроить конфедерацию наподобие швейцарской. С турками предполагалось заключить твёрдый мир, как то сделали поляки, ублажившие султана золотом и купившие спокойствие такой сравнительно малой ценой.

Хотя дело и не дошло до составления реального заговора, вопреки позднейшему сообщению имперского посла при дворе Заполья Шеппера, обстановка накалялась.

Одним из поводов к превращению недовольства в дела стал замок Балваньош (он же Балван, позднее Самошуйвар, ныне румынский Герла), возведённый отцом Дьёрдем и вызывавший особое раздражение у трансильванских сословий, желавших поскорее срыть этот оплот партии Заполья. Совсем накалил страсти введённый Заполья дополнительный налог для сбора чрезвычайного дара султану. В перечислении обид трансильванских сословий особо значилось то, что «на деньги эти можно бы 10 лет войну вести, кабы отчизна не была постыдно предана». Не обошлось и без интриг короля Фердинанда, значение которых в последовавших событиях особо выделяет историк Энгель.

Деятельный воевода Майлат

Стефан Майлат, трансильванский воевода, «никогда не бывший лояльным ни к Фердинанду, ни к Яношу», увидел свой шанс в данных обстоятельствах и в конце 1539 года снёсся с основными лицами Трансильвании, бывшими в оппозиции к Яношу, а также с колеблющимися. Он всем пообещал военную помощь и заручился поддержкой воеводы Эммериха Балассы, вельможи Франца Кенди и многих других венгерских знатных, а прочие два из трёх народа Трансильвании, саксонцы и секейцы, «и так уж были на стороне короля Фердинанда». Банлаки относит формирование союза Майлата, Баласса и Кенди к 21 декабря 1539 года. Современник Антон Веранций упоминал, что Майлат особо опирался на населявших его земли секейцев, которых склонял к измене: «кого пламенными речами, а кого и принуждением заставляли подписываться, а кого и крест ставить по неграмотности».

В начале 1540 года Майлат в тайном послании к султану просил посадить его князем Трансильвании под султанской рукой и обещал султану ежегодную дань в 12 000 дукатов. Он утверждал, что вся Венгрия ждёт от султана, что тот избавит страну от обоих королей, и тогда вся перейдёт под султанскую руку. Немецкие и богемские земли охотно должны были последовать за Венгрией. Второе посольство Майлат в лице своего брата Доминика отправил к Радулу, воеводе Валахии. Также Майлат обратился к королю Фердинанду с просьбой о присылке 12 000 войска, а именно «7000 наёмной пехоты, 4000 гусаров и 1000 стрелков», утверждая, что так можно забрать всю Трансильванию, да и Венгрию в придачу.

Однако все посольства Майлата завершились неудачей. В Константинополе великий визирь Лютфи-паша прямо на пороге султанского дворца указал послам Майлата, что если жив король Янош, то долг воеводы — ему повиноваться, а султан всё нужное ему и от короля получит. Валашский воевода просто арестовал посланца Майлата. Фердинанд Габсбург давал лишь неопределённые ответы.

Тем не менее 8 марта 1540 года Майлат, «полагая, что сделано всё возможное», созвал сословия Трансильвании на земельный сейм в Марош-Вашархеи (ныне румынский Тыргу-Муреш, в немецких источниках Ноймаркт), на котором «обсуждены будут важные дела, о которых там же и будет объявлено».

Ответ короля Яноша

Многие историки называют дальнейшие события мятежом. Точнее сказать, намерения Майлата и его союзников были быстро раскрыты, и Заполья успел нанести упреждающий удар. Так, Энгель сообщает о том, что о намерениях двух воевод Заполья всё рассказал Пётр Пытар, посланник валашского воеводы. Возможно, сведения были получены из Константинополя или даже со двора Фердинанда. Как бы то ни было, король Янош и отец Дьёрдь, предупреждённые, готовили свой ответ. Петер Петрович, королевский родственник, без лишнего шума собирал войска в Нижних землях (славянских областях). Нанятые им рацы (в немецких источниках Raizen, старое название православного славянского населения габсбургских владений) сосредотачивались в Буде и Вараде (ныне румынский Орадеа, в немецких источниках Гроссвардайн) под командованием Валентина Тёрёка.

К весне 1540 года потенциальным союзникам Майлата уже было известно о плохом приёме, оказанном его послам в Константинополе и в Валахии. Не имея решительной поддержки со стороны короля Фердинанда, Майлат быстро растерял сторонников и сам на мартовский земельный сейм не поехал.

Конечно, дела на сейме в Марош-Вашархеи пошли совершенно не так, как задумывалось. Вместо объявления о том, что власть меняется, депутаты на сейме оглашали лишь жалобы, что поставки с Трансильвании собираются часто, а деньги появляются редко, и выбрали от венгров, саксонцев и секейцев по четыре представителя к королю Яношу с наказом просить о помощи. Также предполагалось спросить его, чего ждать со стороны турок: хочет ли король союза с турками и какими землями намерен с ними расплатиться. Все боялись, что с Трансильванией будет как с Хорватией, которая попала в турецкие руки, и со Славонией, которая была к этому близка.

Тем временем передовые отряды королевской рати под началом Тёрёка и Петровича — видимо, именно те, что были собраны в Вараде, — вторглись без сопротивления в Трансильванию и без труда захватили замки Альмаш (Ольмас), Диод и Лета, принадлежавшие Балассе, и Вет во владениях Кенди.

В марте Заполья, оставив в Буде беременную жену, лично повёл основную часть войска в Трансильванию, при этом король был нездоров. В середине марта он миновал Сегед, далее был в Варадине и принял там представителей вашархейского сейма, причём обошёлся с ними сурово. Выслушав жалобщиков, он объявил, что и без них ответит сословиям, а самих арестовал, после чего назначил новый земельный сейм на 7 мая в Торде (ныне румынский Турда, в немецких источниках Торенбург).

18 апреля Заполья прибыл в Дьялу (также Дьюла, ныне румынский Альба-Юлия, в немецких источниках Карлсбург или Вайссенбург), и призвал к себе обоих воевод. Те не явились.

Баласса, лишившись своих крепостей, совместно с Фомой Надашди, шурином Майлата, укрылся в принадлежавшем Майлату сильном замке Фогараш (ныне румынский Фэгэраш, в немецких источниках Фагарас). Майлат загодя в избытке обеспечил крепость военными припасами и продовольствием, а гарнизон был «силён и воеводе верен», так что двое воевод чувствовали себя достаточно уверенно.

Тордейский сейм и осада Фогараша

На вновь созванном 7 мая земельном сейме в Торде Майлат и Баласса были заочно осуждены как изменники и приговорены к смерти. Франц Кенди был лишён всего имущества в пользу Стефана Вербоци. На коленях и в слезах он вымолил себе королевское помилование, но был осуждён на дополнительный штраф в 5000 флоринов и изгнание из Трансильвании. Многие другие были арестованы.

Всё же многие влиятельные лица оставались втайне сторонниками замысла «двух воевод». Майлат отослал назад королевского герольда, призывавшего его явиться на королевский суд, заявив, что не знает за собою никакой вины в том, в чём его король обвиняет, и, если королевство и страна терпят несчастия, пусть король за то обратит свой гнев на отца Дьёрдя. Валентин Тёрёк заявил, что не может с честью повернуть оружие на своего друга Майлата. Мельхиор Баласса, брат мятежного воеводы Эмериха, писал, что если б секейцы узнали, что к ним на помощь идёт Фердинанд, тут же присоединились бы к его войскам. Сигизмунд Баласса писал, что если б не возможное вмешательство Империи, можно было бы начать и новую «войну крестоносцев», как называли крестьянскую войну в Венгрии 1514 года. Он намекал на то, что простым людям под властью короля Яноша приходилось всё тяжелее.

Королю пришлось собирать особый придворный совет с участием печского епископа, и этот совет постановил, что Тёрёк может воевать с Майлатом, не теряя чести. Петрович на совет не явился, так что прямой королевский приказ воевать получил лишь Тёрёк. После этого король вернулся в Дьюлу, а войско в 5000 человек под началом Валентина Тёрёка и Андрея Батория из Шомлё взяло Фогараш в осаду.

Тёрёк вёл осаду «с большой неохотой и чуть ли не по принуждению» и, ссылаясь на болезнь, не столько осаждал Фогараш, сколько пытался уговорами склонить Майлата и Балассу к сдаче крепости и покорности королю. За сдачу Фогараша и изгнание из Трансильвании для Майлата он даже предлагал замок Галад. Воевода же тянул время, выставляя чрезмерные встречные требования: дополнительно замки Бехе и Бехкерек, а также сохранение жизни и имущества для Балассы и Мартина Геренди. Он надеялся как на стены своего замка, так и на содействие короля Фердинанда — тем более что при ленивой осаде рацы Тёрёка, «добрые вояки против уток и гусей», частично разошлись по домам.

Осторожные Габсбурги

Король Фердинанд ещё в феврале выехал во Фландрию для консультаций с императором и до сих пор оставался в Гагенау. Теперь его самого «взяли в осаду» Мельхиор Баласса, брат Стефана, Турзё, Шереди и другие вельможи габсбургской партии, пытаясь добиться, чтоб он наконец приступил к решительным действиям и «сделался господином Трансильвании и всей Венгрии, ибо знатные люди не могут более терпеть тирании Яноша и отца Дьёрдя, его министра».

Но Фердинанд придерживался полученного ранее от брата-императора совета, что «случая не должно пропускать, коли есть уже какая-то надежда на успех, но лишь несчастья и разочарования получатся, если тревожить болото, не зная наперёд, что из него выплывет».

Соответственно, Фердинанд продолжал уклоняться от решительного вмешательства и выжидал, а тем временем выслал в Венгрию для ознакомления с обстановкой Сигизмунда Герберштейна. Сам император Карл, частью для осведомления о трансильванских делах, а частью для подготовки грядущего оглашения Варадинского договора, выслал к Заполья своего представителя Корнелия Шеппера. Король и его министр приняли посла в конце мая или начале июня в Дьюле и объяснили, «сколь неблагоприятно выглядело бы в глазах вернейших подданных Фердинанда, если бы он поддержал затеянное Майлатом и Балассой». Вскоре после этой встречи к Заполья прибыл очередной султанский посланник, напомнивший о причитающейся султану дани — ему ответили, что дань последует очень скоро.

Смерть короля Яноша

Ещё во время встречи с имперским послом Шеппером Заполья был болен, а через несколько дней перенёс лёгкий удар (инсульт), поразивший левую сторону тела. Какое-то время это удавалось скрывать. Однако Заполья становилось всё хуже, и 10 июля по совету врачей его привезли в любимый им саксонский городок Сас-Шебеш (ныне румынский Себеш, в немецких источниках Мюльбах или Мюленбах). Однако жара и трудности пути лишь усугубили болезнь, и бывало, что Заполья «не узнавал окружающих и говорил безумно».

Решено было, что в такой момент отцу Дьёрдю никак нельзя уезжать, и потому вместо него с подарками для султана в Константинополь отправятся Стефан Вербоци (Вербёци, Вербовций) и Иоанн Эсеки, епископ Печа (в немецких источниках Фюнфкирхен). Они везли 50 000 дукатов, шесть золотых и 100 серебряных чаш и кубков, 40 отрезов пурпурной златотканой материи.

В те же дни из Буды пришла радостная весть: 7 июля королева Изабелла родила сына. В городе и в королевском лагере были устроены шумные торжества, в которых участвовал и Янош. К нему будто даже вернулось здоровье, но «на следующий же день» второй удар уложил его в постель. Чувствуя приближение смерти, Заполья призвал к себе Петера Петровича, Дьёрдя Мартинуцци, Стефана Вербоци, Валентина Тёрёка, Антона Веранчича и Иоанна Эсеки. Он наказал им брать себе короля из австрийского дома, «чтобы не причинять новых бед», но, «коли сочтут возможным», они могли короновать и новорождённого сына Заполья.

Султанские подарки следовало отослать немедля, чтобы султан видел верность Яноша до самой смерти. В дальнейшем следовало печься о благосклонности султана и тем обеспечить будущность королевства и дома Заполья. Отца Дьёрдя король Янош назначил опекуном своего сына, прочих призванных просил быть заступниками сыну и жене, после чего «замолчал и девять дней пролежал без движения». Наконец, 21 июля в 8 часов утра король скончался. Представители утраквистов (чашников) из Богемии и Моравии, прибывшие предложить Заполья богемскую корону, уже не застали Заполья в живых.

Продолжение следует: Венгрия, 1540 год: лебедь, рак и щука по-венгерски, или три партии и мудрая королева Изабелла.