Восстание в Карельской Трудовой Коммуне в 1921 году: «белофинская авантюра» или акт отчаяния?

«Трудности в обеспечении продовольствием приграничных районов, удалённых от железной дороги, местные карельские кулаки использовали для агитации в пользу присоединения Карелии к Финляндии. Им удалось в некоторых волостях поднять антисоветские мятежи, сопровождавшиеся жестокой расправой с местными коммунистами и активистами Советской власти», —

вспоминал участник гражданской войны в Финляндии и советский военачальник Эмиль Тойкка о событиях 1921 года. Тогда в пограничных районах Карельской Трудовой Коммуны вспыхнуло восстание местного населения, поддержанное добровольцами из Финляндии, которое в СССР называли «белофинской авантюрой». Для финнов эти события стали финальным актом «братских войн», а для карелов — актом отчаяния.

Карельская «пороховая бочка»

14 октября 1920 года в эстонском Тарту представители Советской России и Финляндии подписали мирный договор, заканчивавший «странную» войну, которую страны вели на протяжении без малого двух лет. Стороны смогли наконец урегулировать положение на границе, в особенности в Карелии, которая и была главной ареной противостояния красногвардейцев и финнов в 1918 и 1919 годах. Отвечая на требования Хельсинки предоставить родственным им карелам право на самоопределение, Москва в июне 1920 года объявила о создании Карельской Трудовой Коммуны (КТК). По мнению идеолога её образования, «красного финна» Эдварда Гюллинга, Коммуна должна была стать «витриной» достижений Советской России для Финляндии. Именно там обосновалось большое количество бежавших из бывшей части Российской империи финнов, потерпевших поражение в гражданской войне в Финляндии.

Однако экономическое положение местного населения оставляло желать лучшего. Военные действия, которые велись в Восточной Карелии на протяжении двух лет, и общая разруха, постигшая Россию по итогам Первой мировой и в ходе Гражданской войны, а также большевистская политика продразвёрстки сделали своё чёрное дело: многие местные жители, недовольные политикой новых хозяев России, бежали в соседнюю Финляндию, а оставшимся приходилось бороться за своё существование. 1921 год стал временем наибольшего числа крестьянских выступлений против советской власти. В феврале 118 волостей бунтовали против политики большевиков, и Карелия не стала исключением.

Первый звоночек прозвенел осенью 1920 года. Жители Летнеконецкой волости Кемского уезда отказались работать на лесозаготовках, ссылаясь на тяжёлое продовольственное положение. В ответ большевики совсем перестали подвозить припасы. В начале октября на общем собрании местные объявили:

«Мы, карелы, ничего общего с Россией и большевиками иметь не желаем».

Выступление было быстро подавлено, однако бедственное положение региона чётко осознавалось в Москве. В апреле 1921 года нарком по иностранным делам Георгий Чичерин сообщал в наркомат внешней торговли:

«Голод в Карелии может иметь роковые последствия для Советской власти в этой местности, между тем как нам необходим проход на север по Мурманской дороге. Значение Карелии для нас поэтому очень велико».

В связи с этим дипломат призывал закупать хлеб в соседней Финляндии.

Недовольство росло. Большевики не считались с нуждами местного населения, а вместо этого привлекали революционные трибуналы к продразвёрстке.

Час пробил осенью 1921 года. 21 октября начальник одной из застав в Беломорской Карелии, некий Пируев, писал вышестоящему начальству:

«Доношу довашего сведения что Вокнаволотской волости дер. Вонницы граждане держали между собою собрание. Вопросы говорят были такие. Что здавать ли оружие самовольно или нет и потом пойти на всеобщий обучь или нет. И говорят постановили так, что оружие не здавать и навсеобщий обучь не идти зделать забастовку».

Вяйнямёйнен против советской власти

По другую сторону границы, в Финляндии, прекрасно знали о событиях в Карелии — как от перешедших границу жителей, так и из сводок агентов, всё ещё агитировавших местное население в пользу присоединения к Суоми. Особое положение сложилось в пограничных Репольской и Поросозерской волостях, в которых советская власть установилась лишь в апреле 1921 года. Экономически эта территория была теснее связана с Финляндией, да и местное население не жаловало большевиков. Ещё в 1918 году на общем собрании жителей волостей было провозглашено присоединение к западной соседке, однако по Тартускому миру эти территории остались за Советской Россией.

На границе с Россией оказалось 4500 карельских беженцев. Многие из них мечтали вернуться обратно — желательно, в дом, где не будет большевиков. Пользуясь этим, финские и карельские активисты начали подготовку к новому походу в Советскую Россию. Его возглавили Пааво Талвела, один из руководителей Олонецкой экспедиции 1919 года, Ялмари Таккинен и Вассели Левонен. Последний, уроженец Тугундской волости, благодаря своему запоминающемуся внешнему виду получил прозвище Дед Вяйнямёйнен по имени героя карельского эпоса «Калевала».

На территории Финляндии с молчаливого согласия правительства стали формироваться добровольческие отряды, собранные из карельских беженцев. План был прост: пересечь границу, поднять местное население на борьбу с большевиками, после чего попытаться с помощью Лиги Наций и финского правительства добиться пересмотра статуса Карелии.

Первые отряды проникли в Поросозерский, Репольский и Кемский уезды уже в октябре 1921 года. Местное население приняло добровольцев благосклонно, и в деревнях начали формироваться партизанские отряды. Ситуация развивалась стремительно. Уже 13 ноября партизаны вышли к Мурманской железной дороге и сожгли мост через реку Онда, отрезав Кольский полуостров от остальной России. Ялмари Таккинен в 1931 году вспоминал этот эпизод:

«Карелы долго наблюдали за окрестностями, охранявшие мост солдаты ни о чём не догадывались. Один часовой расхаживал в свою смену по мосту, остальные размещались в двух расположенных рядом с путями снятых с рельсов железнодорожных вагонах. Когда наконец единственный караульный подошёл к вагону, чтобы прикурить свою самокрутку, карелы атаковали мост, окружили вагоны и потребовали от охраны моста сдаться. Общая численность караульных составляла шестнадцать человек. Разумеется, часовой не сдался, а попытался оказать сопротивление. Тогда карелы произвели два залпа по вагонам, в результате чего двое русских были убиты и один ранен. После этого караул сдался».

При захвате деревень с большевиками особо не церемонились. Например, 6 ноября при взятии Ругозера карелы расстреляли 12 коммунистов, в том числе председателя ревкома и продинспекторов.

Военное командование проглядело наступление добровольцев. Граница охранялась плохо по объективным причинам: погранслужба ещё находилась на стадии формирования, к чему добавлялась частичная демобилизация участников Гражданской войны. 10 ноября губернский военный комиссар Олонца на запрос командования отвечал:

«Подробных сведений о восстании и в чём оно выражается, дать не могу, так как нет конкретных сведений. Есть брожение среди населения, есть шайки бандитов».

Тем временем брожение достигло кульминации, а шайки превращались в настоящие отряды.

Карельские партизаны и финские добровольцы

В ноябре отряд Левонена взял Кимасозеро, и там начал работу общий партизанский штаб. Примерно в это же время отряд из полусотни бойцов под командованием Матти Хоккинена захватил Ухту. Забаррикадировавшиеся в одной из изб комиссары были сожжены заживо.

22 ноября восставшие в Ухте призвали жителей всей Восточной Карелии последовать их примеру. К этому времени Москва уже серьёзно озаботилась положением в регионе. Большевики опасались новой войны на западных рубежах: а вдруг Финляндия решит воспользоваться ситуацией и в союзе с Эстонией, Польшей и Румынией затеет конфликт? Чтобы запугать Суоми, в конце ноября 1921 года на Карельский перешеек были переброшены части Красной армии, что серьёзно озаботило Хельсинки. Однако, несмотря на поддержку некоторыми политиками добровольческого карельского движения, официальное правительство в общении не только с советскими дипломатами, но и с финскими политиками всячески открещивалось от своего участия в акции. В частности, этот вопрос в сейме поднимал депутат от социал-демократов Вяйнё Таннер, участник мирных переговоров в Тарту.

К декабрю численность восставших достигла около 3000 человек. О точных цифрах учёные спорят по сей день. Максимальные оценки доходят до 10 000–15 000 человек, однако, по мнению исследователей М. Витухновской-Кауппала и А. Осипова, они не соответствуют действительности. Из 3000 человек около 500 прибыли из Финляндии, из них 27 являлись бывшими «егерями», участниками Первой мировой и Гражданской войн. Практически все отряды были оснащены лыжами, что давало им преимущество в мобильности и скорости передвижения по Карелии, где дороги, если они и были, оставляли желать лучшего, особенно в зимний сезон.

В политическом отношении захваченные территории управлялись Карельским центральным правительством, заседавшим в Ухте. В его состав входили Ялмари Таккинен, Вассели Левонен и Осипп Борисайнен. По образу правительства на местах также организовывались «тройки», ведавшие всеми хозяйственными вопросами. Коммунистов местное население зачастую выдавало само. Те, кому удалось избежать этой участи, уходили на юг.

Не вся Карелия поддерживала партизанское движение. Южные волости не присоединились к движению. Да и на территориях восставших находились деревни, отказывавшиеся подчиняться ухтинскому правительству. Туда отправлялись отряды, которые силой заставляли местное население участвовать в восстании, а также проводили принудительную мобилизацию.

Разгром восстания

В ноябре 1921 года повстанцам оказывали сопротивление лишь полторы тысячи красноармейцев. 20 ноября отряды большевиков даже смогли подойти вплотную к штабу партизан, Ругозеру, однако после получения повстанцами пополнений из Финляндии были отброшены назад. Более того, в декабре карелы захватили новые территории, и в руках восставших оказалась почти половина территории Советской Карелии — намного большая, чем контролировали антисоветские карельские правительства до этого.

К концу декабря у повстанцев начались серьёзные проблемы. Наличных сил было недостаточно для продолжения наступления, боеприпасы поступали в отряды с перебоями, а Финляндия отказывалась поддержать восстание на официальном уровне. Эту передышку использовала Москва. В Карельской Трудовой Коммуне было объявлено осадное положение, у местного населения изымалось оружие и боеприпасы. Был сформирован Карельский фронт, во главе которого встал коменданта Петрограда и участник подавления Кронштадтского восстания Александр Седякин. К новому году в Карелию перебросили около 25 000 человек, которые должны были начать наступление при поддержке трёх бронепоездов и 30 артиллерийских орудий.

Силы оказались неравны, и судьба восставших была предрешена. В конце декабря и на протяжении всего января 1922 года Красная армия взяла основные центры сопротивления, а 24 января окончательно отрезала повстанцев от границы с Финляндией, лишив их возможности получать припасы. Несмотря на успехи, наступление сопровождалось серьёзными логистическими проблемами: лошадей для подвоза боеприпасов войскам было мало, а нехватка лыж сказывалась на мобильности частей красноармейцев.

Решающую роль в разгроме карельских инсургентов сыграл рейд лыжного отряда курсантов Петроградской интернациональной военной школы под руководством Тойво Антикайнена. Отряд насчитывал 215 человек, из которых бо́льшая часть приходилась на «красных финнов», имевших опыт боевых действий в ходе гражданской войны в Финляндии, а также участвовавших в подавлении Кронштадтского мятежа. Командование Красной армии решило бить партизан их же оружием — и достигло успеха. Антикайнен и его бойцы 20 января взяли Кимасозеро, штаб лесных партизан. Благодаря этой победе большевики смогли развернуть наступление на столицу Карельского правительства, Ухту, которая была взята 7 февраля. Красноармейцы вступил в пустой город: практически все его жители эвакуировались в Финляндию вместе с отступавшими из Карелии повстанцами и финскими офицерами. На следующий день Седякин телеграфировал в Москву:

«…занят последний оплот противника, Ухтинская, с падением которой вверенными мне войсками Карелия очищена от банд противника».

Однако, несмотря на этот успех, отдельные отряды партизан продолжали сопротивляться вплоть до марта.

Разгром карельского восстания стал финальным аккордом Гражданской войны на севере России. Теперь вместо языка орудий использовался язык дипломатии. В 1923 году Финляндия обратилась в Лигу Наций с просьбой разрешить карельский вопрос, выступив против СССР с обвинением в несоблюдении пунктов Тартуского мирного договора, касавшихся права на самоопределение карел. Однако дело не двинулось дальше резолюций Лиги, которая готова была рассмотреть вопрос лишь при согласии на это всех заинтересованных сторон. Москва отказывалась выносить проблему на международное обсуждение, считая это вмешательством в свои внутренние дела.

Вплоть до 1939 года война обходила Карелию стороной. Лишь с началом советско-финской кампании на этих землях вновь развернулись боевые действия. Участник Карельского восстания Пааво Талвела был задействован в разгроме советских дивизий у озера Толвоярви — одной из самых крупных побед финской армии в той войне.