Война Габсбургов и Валуа 1542 года: отголоски на периферии

Лишь фоном для почти состоявшегося прямого противоборства французского короля и императора Священной Римской империи в 1542 году оказались войны в Люксембурге, Фландрии, Северной Италии, в пограничье Шотландии и Англии, а также в османской Венгрии. Все эти кампании пришли к своей развязке осенью-зимой 1542 года.

Август-октябрь, Люксембург и Фландрия

Уже в сентябре имперская сторона взяла решительный реванш во Фландрии и Люксембурге.

Герцог Оранский (Рене или Ренатус де Шалон) сосредоточил до 16 000 пеших и до 6000 конных, в их числе было 800 человек «отменной» конницы графа Рё. И «не успел сын [герцог Орлеанский] прибыть к отцу [королю Франциску], чтоб нарадоваться победе», как герцог Оранский вторгся со своим войском в Люксембург и всё, что взяли французы, отобрал, кроме Ивой, где он блокировал герцога Гиза.

Известие о потере крепости Люксембург, которую защищавшие её Вольфганг фон Померен и Петер фон Мансфельд легко отдали, «врага не утомив», пришло в королевскую штаб-квартиру через два дня после прибытия туда герцога Орлеанского, и вызвало резкое недовольство короля Франциска. Отобран был и Монмеди, что ставило под угрозу Стенай и течение Мёза, т.е. уже французскую Фландрию, но герцог Гиз смог, подсобрав сколько-то немецкой и французской пехоты, вновь захватить город, что короля умиротворило. Но Гиз, не имея средств для продолжения кампании, ограничился расстановкой гарнизонов и отослал немецкий отряд Георга фон Рекрода («капитан Рикерок») в Пьемонт на усиление адмиралу Аннебо.

Герцог же Оранский направил своё войско «отмщать Брабант», то есть на земли герцога Клевского, где в октябре повоевал землю Юлих. 27 сентября Мария Венгерская, вице-королева Нидерландов, могла сообщить императору Карлу, что все земли в Люксембурге, перед тем захваченные королём Франциском, возвращены под императорскую руку, кроме Ивой.

Сентябрь-декабрь, Северная Италия

В Пьемонте после ухода контингента адмирала Аннебо оставались некоторые силы под общим командованием Гийома дю Белле, господина Ланже: 2000 швейцарцев и сколько-то пеших французов и итальянцев, а всех вместе — не более 5000, а также немного тяжёлой и лёгкой конницы. Маркиз Васто, сосредоточив свои войска, якобы имел 15 000 пеших и более 2500 конных.

Перед войной король Франциск удерживал из значительных городов Пьемонта пять — Турин, Монкальери, Савильяно, Пинероло, Вероленго, а император Карл — Асти, Верчелли, Ульпиан (Вольпьяно), Фоссано, Кьери, Караско и Альбу.

Внезапным нападением, «без объявления войны», королевские войска ещё летом захватили Караско, а маркиз Васто смог, в свою очередь, отобрать у короля 12 городов, но «всё мелкие, все вместе не равны Караско». В сентябре армии после ряда манёвров сошлись на противоположных берегах реки По у Кариньяно близ Турина, где и простояли 15 дней, не предпринимая ничего серьёзнее стычек и разведок. Однако дю Белле, тогда уже разбитый параличом от великих трудов и забот, но не прекращавший руководить войсками, передвигаясь повсюду в носилках, «нашёл некий способ» заставить имперскую армию разделиться и даже отступить с позиции. Дю Белле и его командиры хотели преследовать имперское войско, но его швейцарцы из-за невыплаченного жалованья взбунтовались и ушли в Пинероло.

После того в Пьемонте возобновилась война манёвров и контрманёвров, в которой преимущество имела имперская сторона. К 10 октября маркиз Васто занял весь Пьемонт «почти до Гренобля», захватил местечко Суса, запирающее перевал во Францию (около 50 км к западу от Турина), и «почти захватил» Турин. Теперь, однако, отступать пришлось маркизу — в Италию возвращался адмирал Аннебо, имевший при себе значительные силы — отряд ландскнехтов Георга фон Рекрода («капитан Рикерок»), «старые отряды» французов, итальянские отряды, всю лёгкую конницу и 400 всадников тяжёлой конницы. Отосланный обратно после отступления французов от Перпиньяна, адмирал должен был добыть королю Франциску хоть какой-то существенный успех в том году. Расчёт был и на то, что армия маркиза Васто «разрушена нехваткой денег».

31 октября армия Васто двигалась обратно к Милану. Аннебо привёл свой корпус в начале ноября. Теперь должна была сказаться предусмотрительность дю Белле, заготовившего вдоволь провианта и множество лодок для переправы через По, что вроде бы позволяло королевской армии действовать и силой, и манёвром.

Однако Аннебо якобы «обуяла зависть» к дю Белле, как писал брат того в своих мемуарах, доведшая до того, что Аннебо «по непонятной причине» не воспользовался «хитроумным» планом операции, который был составлен дю Белле, и который как будто давал возможность усилившейся королевской армии легко разбить ядро армии маркиза Васто (3000 ландскнехтов и 1000 испанцев), после чего королевские якобы «могли бы маршировать по стране [не встречая сопротивления]».

В конце концов Гийом дю Белле, бывший уже при смерти, отправился с королевского позволения во Францию, и по пути 9 января 1543 года скончался. Смерть его, «безупречного рыцаря, столь прославившего [Францию] и так стойко Францию оборонявшего», упоминается в романе Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль».

Июль-октябрь, Австрия и Венгрия

В октябре 1542 года завершился полным провалом имперский поход в Венгрию.

7–9 июля главные силы имперской армии выходили из Вены в поход на Буду и Пешт. Их торжественное прохождение принимал король Фердинанд со своим двором, «и так распоряжался, будто это он им платит». Но, остановившись в Эстергоме, армия простояла там до осени, дабы переждать возможную присылку султаном подкреплений. В конце сентября и начале октября, после некоторых неудач под Будой и Пештом, немецкий контингент имперской армии взбунтовался, и значительная часть его дезертировала, что вынудило командование снять осаду и отступать, а войдя в имперские земли — распустить оставшиеся войска.

Несостоятельное управление и руководство свели ни во что все усилия и расходы на подготовку похода — «3 миллиона рейнских гульденов брошены на ветер!» — и заложили основу новых османских побед в Венгрии 1543 года.

Август-декабрь, Англия и Шотландия

К декабрю 1542 года прояснилась обстановка в Англии. Ещё к августу английский военный флот был готов к выходу в море, «да только никто не знал — против кого». Набирались войска для назревающей войны с Шотландией и для усиления гарнизонов в марке Кале, но не в количестве, потребном для большой войны. В приходах, согласно королевскому указу, переписывали годных для службы и проверяли наличие в домах луков и стрел. В августе проводили общий смотр способных держать оружие. Ремонтировались и строились укрепления на английском берегу, в местах, удобных для высадки. Французские дипломаты читали в этих признаках решение короля Генриха рано или поздно начать войну с Францией.

На исходе лета участились инциденты на границе Англии и Шотландии, и один из них, близ Халидон-Ригг 24 августа, предоставил шотландской партии войны прекрасный повод для войны против «английских еретиков», которые к тому же, якобы, не смели сражаться с шотландцами даже при 10-кратном численном превосходстве. Вообще, в Шотландии надеялись на французское вторжение, и полагали, что против объединённых сил Франции и Шотландии «даже года Англия не выстоит».

Тем временем англичане собрали у границы 20-тысячное войско под началом графа Норфолка и 21 октября вторглись в приграничные области Шотландии, сжигая и разрушая всё на своём пути, и, «дав урок, который не забудется, по крайней мере, в этом году», возвратились в Бервик. 15-тысячное шотландское войско короля Якова не попыталось ни дать битву, ни преподать подобный урок в английском Нортумберленде, в чём англичане справедливо усматривали раздоры среди шотландской знати.

В конце ноября шотландская партия войны собрала армию в 10 000 человек при 24 орудиях, которая вторглась, именем короля, хотя и без его личного участия, в английское приграничье. Однако 25 ноября шотландцы, не имея твёрдого управления и вновь предавшись раздорам, позволили малым силам англичан рассеять свою армию и оттеснить её главные силы в болота Сольвей-Мосс, где шотландцы были либо перебиты, либо пленены. Вскоре умер шотландский король Яков Стюарт, и угроза второго фронта для готовящейся английской экспедиции во Францию была снята.

Январь-октябрь, Венецианский залив, Маран

После захвата Марана (ныне Марано-Лагунаре) венецианская Синьория, желающая соблюдать строгий нейтралитет, оказалась в неприятном положении. Маран, важная морская база, как по расположению в Венецианском заливе, так и по богатству строевого леса в окрестностях, был потерян Венецией в 1513 году в результате заговора и измены. Имперская сторона не раз обещала Венеции возвращение Марана — взамен на военное и финансовое участие в имперских войнах.

Маран в руках французского короля сулил Венеции большие неприятности. Король Франциск назначил Антуана Эскалена дез Эмара («капитан Полен») капитаном Марана, и 21 мая его же — «генерал-лейтенантом над морской армией Востока». В Маран были присланы 500 солдат. Но капитан Полен был занят переговорами с султаном, и всем в Маране по-прежнему распоряжался Пьетро Строцци. Так, он приказал строить укрепления в Линьяне (ныне Линьяно-Саббиадоро) на входе в лагуну Марана, утверждая, что Линьян, за проход которого король Фердинанд все эти годы брал 5%, входит в юрисдикцию Марана. Эти укрепления защитили бы лагуну и корабли, которые также собирались здесь построить.

С другой стороны, Фердинанд Габсбург обвинял Венецию в соучастии в захвате, и требовал доказать непричастность делом — участвовать войском и флотом в возвращении крепости законному владельцу, а сам тем временем взял Маран в плотную блокаду с суши. Согласие с требованиями короля Фердинанда означало бы для Венеции войну с французским королём, и более того, делало возможным конфликт с сердечным другом короля Франциска — султаном Сулейманом. Синьории пришлось отвечать уклончиво, обещая королевским войскам свободный пропуск, а также размещение и довольствие, но призывая Фердинанда «не терять надежды уладить дело миром».

Посол французского короля в Венеции в свою очередь склонял Синьорию помочь его господину удержать Маран, обещая немалые выгоды. И ему Синьория отвечала уклончиво, что король достаточно мудр, чтоб не нуждаться в сторонних советах, но что Синьория желает лишь таких его, короля, решений, которые бы не нарушали мира и согласия.

Вскоре дела приняли ещё худший для Венеции оборот. Строцци, не видя действенной помощи от французского короля, занятого большой войной, объявил, что скорее отдаст Маран турецкому султану, чем допустит возвращение его Габсбургам. Так все разумные предосторожности Синьории привели лишь к перспективе появления османской морской базы во «внутреннем море» Венеции, на расстоянии радиуса действия тогдашней военной галеры.

Синьория запретила венецианцам под страхом жесточайших наказаний появляться в Маране или оказывать партии Строцци какую-либо помощь. В венецианском Удине были захвачены в заложники отец и жена Бертрандо Саккиа, одного из предводителей партии Строцци. К Линьяну были отправлены две галеры под началом Бернардо Сагредо и Филиппо Брагадино, с отрядом солдат Джулио де Монтевеккио, и солдаты работников разогнали, незаконченные постройки срыли и всё нужное для строительства сломали или забрали.

Но были посланы и представители, чтобы Строцци «уговаривать и улещивать, чтобы турка не впускал». Так, видимо, и возникло тайное предложение Строцци к венецианской Синьории купить у него Маран за 30 000 золотых. Уже в середине лета венецианские корабли заблокировали и вытеснили из Венецианского залива флотилию из шести имперских фуст, направлявшихся отбивать Маран, что при объявленном Венецией строгом нейтралитете имело смысл только если уже имелось намерение пойти на сделку со Строцци.

Наконец, сделка была оформлена, и Алессандро Бондумьеро, герой Превезы, назначенный наместником Марана, с несколькими отрядами солдат занял крепость «и поднял флаг святого Марка к ликованию многих мещан, радых возвращению под тихую и ласковую венецианскую руку».

По нормам того времени сделка не была полностью правомочной, но венецианцам удалось уговорить Габсбургов признать её. А французский король в 1543 году пожаловал Пьетро Строцци за маранское предприятие рыцарское звание.

10 октября Маран уже находился в венецианском владении и оставался в нём до падения республики в 1797 году.

Финал года

10 октября император Карл покинул Монсон и 16 октября был торжественно встречен у стен Барселоны герцогом Альбой и другими знатными лицами, а с моря его приветствовал салют флота под началом Андреа Дориа. Начав 1542 год в отчаянном положении, финансовом и военном, Карл Габсбург смог потратить деньги с толком и свести новые военные потери к минимуму. За исключением провала кампании в Венгрии, император не потерпел крупных поражений. Наоборот, с честью была отражена попытка вторжения в Испанию.

Король Франциск вместе с сыновьями покинул Монпелье между 25 октября и 1 ноября и отправился в столицу через Песенас, Каркассон и Тулузу. Тогда же он чинил суд и расправу над жителями Ла-Рошели и подлежащих островов, возмутившихся в том году против соляного налога. Как и Фердинанд Габсбург, король Франциск в 1542 году выбросил на ветер несколько миллионов золотых без ощутимых результатов. Более того, в 1543 году на стороне императора собирался выступить английский король.

Но король Франциск не унывал. «Свершив то, чего никогда дотоле не мог», то есть наполнив казну — за счёт соляного налога, продажи леса и т.п. — он предполагал на следующий год «иметь 6 миллионов золотых и армию в 50 000» и помощь османского флота, теперь уже наверное. Как говорил Франциск, «имея деньги и османский флот, я весь мир могу завоевать».