Война Священной лиги: тучи над Кастельнуово

Апрель: Корфу и Паксос

Весной 1539 года османский пират капитан Драгут, зимовавший в заливе Лепанто с 30 «очень хорошо вооружёнными» галиотами и фустами, вышел в море. Устроив тайную базу в заливе Св. Николая на острове Паксос (южная оконечность острова), он начал грабить торговые суда, идущие на Корфу, иногда заходя и в пролив. Когда этот разбой стал невыносимым, проведитор Пасквалиго выслал отряд из «12 лучших галер». Османы, которые до того высылали к Корфу не более нескольких галер за раз, пустились в притворное бегство к югу, а когда преследующий их венецианский отряд растянулся, во фланг ему с наветренной стороны внезапно вышел основной отряд Драгута.

Венецианцы повернули и начали отступать на Корфу, но некоторые галеры отстали. Одна из отставших галер потеряла рею и лишилась хода, была захвачена и разграблена, а другие отставшие, то ли три, то ли четыре, выбросились на берег Корфу у отмелей Мессанджи, в 12 милях от крепости, и все люди с них спаслись на сушу. По сведениям Марко Гуаццо, две венецианских галеры корсар увёл с собой, а две другие оставил.

Венецианская Синьория не выразила никакого протеста против этого нарушения перемирия, тогда ещё державшегося в строгой тайне. Возможно, что это и было целью набега отряда Драгута — испробовать податливость венецианцев. В этом случае османская сторона могла бы считать вопрос открытым. Когда упомянутый отряд Драгута перешёл к берегам Кандии (Крита) и начал разорять и грабить окрестности Канеи, советник Антонио Кальбо собрал конников-страдиотов и ополчение. Он напал на османов, заставив их отступить на корабли и уйти прочь.

Гритти же, привезя трёхмесячное перемирие, вновь отправился в Константинополь, пока туда собиралась посланная большинством всего двух голосов официальная венецианская делегация. Её мирные предложения включали возврат к состоянию дел до войны, и особо — возвращение султану Кастельнуово.

Июнь: Лига и Венеция

12 мая 1539 года император Карл выехал из Толедо, где до того безуспешно пытался получить от кастильских кортесов согласие на финансирование военных действий. Кампания 1539 года закрывалась, не начавшись.

К началу июня 1539 года перестал быть строжайшей тайной скорый мир между османами и венецианцами, а в конце июня Лоренцо Гритти признавал уже своё участие в мирных переговорах. Венеция без труда получила продление перемирия до сентября, освобождение задержанных кораблей и даже свободу движения для послов и купцов.

И всё же венецианский флот был выслан в море — половина в залив, а половина далее в Адриатику, с приказом держаться от турок подальше и к силам Дориа не присоединяться. По подсчётам имперских представителей, в конце июня Венеция, прикрывая Корфу, держала на Адриатике 60 галер, спешно вооружала ещё 25, а другие 50 галер стояли на Крите; на суше в Далматии у Венеции сосредоточилось 2000 человек пехоты, а ещё сколько-то мелких отрядов стояли вдоль побережья.

Теперь венецианцы соглашались и на предлагаемое имперцами срытие укреплений Кастельнуово — как полагали имперские и папские наблюдатели, такое условие было поставлено Венеции османской стороной. Тем не менее имперская сторона продолжала требовать от венецианской Синьории выплаты соответствующей доли расходов на содержание испанского гарнизона.

Июнь: Османский султанат

Тем временем в Османском султанате вели свою подготовку. Хайреддин за зиму отремонтировал флот, и в середине мая в портах султаната вооружались, по сообщению Гритти, «130 галер и более 200 фуст и прочих мелких судов». Цель же для этой армады оставалась неизвестной. По словам Гритти, удар мог прийтись даже по Неаполю, поскольку тот же Кастельнуово, столь хорошо укреплённый за минувшие месяцы и со столь сильным гарнизоном, для атаки неуязвим.

2 июня Хайреддин во главе 70 галер вышел из Константинополя на Галлиполи, где должен был соединиться с остальным османским флотом численностью до 150 единиц; к концу июня главнокомандующим Лиги уже было известно, что целью удара назначен именно Кастельнуово. В других донесениях сообщалось, что «бейлербей Греции» уже стоит в Софии с семью санджаками, дожидаясь лишь продвижения флота.

Июль: Венеция и Лига

К началу июля имперская сторона «была вполне готова» немедленно возвратить Кастельнуово Венеции — при условии, что Венеция немедленно передаст хотя бы 15 000 дукатов в счёт задержанного жалованья испанцев, «ведь те не двинутся с места, пока им не заплатят».

7 июля венецианцы выразили согласие вступить в права владения Кастельнуово и даже предоставить транспорты для перевозки испанской пехоты в «любой порт Неаполя или Сицилии», но денег давали лишь 10 000 долговыми обязательствами Рагузы, «что составило бы лишь малую долю расходов императорского величества по содержанию Кастельнуово». Тем не менее маркиз де Агвилар, имперский посланник в Риме, с этим предложением согласился, и переход Кастельнуово в венецианские руки «можно было считать состоявшимся».

В начале июля 1539 года император готов был передать Венеции Кастельнуово, приняв взамен лишь долговые расписки. К тому моменту флот Хайреддина Барбароссы, в котором наблюдатели насчитали 200 галер, пропустил, не потревожив, венецианский транспорт с солдатами и провизией для Наполи, прошёл Занту, «не причинив вреда жителям и выказывая тем дружелюбие», прошёл Кефалонию, также не причинив вреда, и 9 июля вошёл в пролив Корфу.

Пройдя Корфу, Хайреддин, однако, несколько задержал основные силы флота «на широте Авлоны», т.е. в Отрантском проливе, надеясь перехватить отряд Джанеттино Дориа, племянника Андреа, с его 20 галерами, доставившего незадолго до того продовольствие в Кастельнуово. Попытка не увенчалась успехом, поскольку младший Дориа со своим отрядом к тому времени уже прошёл пролив, возвращаясь в Мессину.

Июль: Барбаросса

В Риме о появлении Барбароссы в Адриатике узнали 12 июля, но всё ещё полагали возможным, что тот, узнав об усилении укреплений Кастельнуово, не отважится атаковать крепость и направит удар либо на Апулию, либо на Сицилию, либо даже на Тунис, который тоже спешно усиливали ещё с весны. Папа Павел под предлогом того, что Лигу ввиду вестей с Занты можно считать распущенной, остановил выдачу средств на военные расходы Лиги.

Венецианцы, уже было отрядившие проведитора Валерио Урсино с транспортами для испанцев, узнав о приближении османского флота, не только отказались от занятия Кастельнуово, но даже отозвали из Которского залива свои 25 галер — в Риме об этом узнали к 20 июля.

К концу июля до французского и имперского дворов дошли сообщения от их посланников в Константинополе, что султан ничуть не страшится соединённых сил христианской Европы. Кастельнуово он намеревался не просто взять, но, хотя бы даже крепость сдалась без боя, уничтожить гарнизон до последнего человека — «дабы впредь более уважения и внимания уделялось бы тому, что ему, султану, принадлежит». Ни о каком перемирии с императором речи быть не могло, пока флот был в море и двигался на Кастельнуово.

Утром в субботу 12 июля передовой отряд, по разным сведениям, численностью 30 или 36 османских галер под началом Джуфуд-синана вошёл в устье Которского залива и заблокировал его. Ещё один источник говорит о 27 галерах и 13 июля. На следующий день, когда команды кораблей брали воду в источнике неподалёку от города, испанцы предприняли против них вылазку. Атака оказалась для османов неожиданной, и те отступили на корабли, но позже в тот же день (13 июля) вновь высадились, и вновь испанцы атаковали их с развёрнутыми знамёнами. Эту вылазку османы видели заблаговременно, и всё равно потеряли более 100 человек убитыми и многих ранеными. В плен попали 42 османа, которые показали, что эти галеры — лишь передовой отряд большого флота Барбароссы.

Потери османов убитыми в этих же стычках по другим источникам доходят до 400 или даже превышают 500 человек.

Июль: Каттаро

Летом 1539 года в венецианском Каттаро, лежащем в дальнем конце Которского залива, также готовились к обороне. Спешные работы по укреплению были начаты усилиями проведитора Дзуана Маттео Бембо ещё в сентябре 1538 года. Оборонительный обвод Каттаро имел протяжённость более 1,5 км (886 венецианских саженей), причём на естественную преграду — близлежащую гору — приходились лишь 105 метров (60 саженей), а на стены замка — чуть более 60 метров (36 саженей).

Пришлось расчистить от потенциальных укрытий для атакующих значительную площадь, в том числе разрушить монастырь Сан-Никколо, на что было получено особое разрешение Сената. Усилили стены, особенно в северной части обвода, от ворот Сан-Никколо до устья реки. Кроме того, в цитадели выстроили башню и укрепили замок на горе в восточной части обвода.

Поскольку как такового флота проведитор Каттаро не имел — одна лёгкая галера и несколько мелких кораблей не в счёт — в середине июля 1539 года у входа в порт были затоплены несколько судов. Примечательно, что самое крупное из них — марсильяна (небольшое манёвренное грузовое судно со сравнительно высоким носом и прямой кормой, широким корпусом и малой осадкой; могло вооружаться артиллерией) вместимостью 180 тонн — было впоследствии поднято.

Кастельнуово, 17–24 июля

17 июля основные силы флота Хайреддина вошли в Которский залив, и началась высадка близ Кастельнуово — возможно, 18 июля. Флот Барбароссы составлял, по разным подсчётам, от 120 до 150 и даже 200 боевых единиц.

Численность в 200 единиц несколько позднее подтверждал Дориа, оправдываясь в своём кажущемся бездействии: «140 галер и 60–70 галиотов, хорошо вооружённых и снабжённых». По сведениям из Рагузы, около 40 обычных галер входили в состав личного флота Барбароссы и были «прекрасно оснащены и снабжены»; около 60 кораблей были лёгкими галерами, галиотами и фустами пиратских капитанов, «оставлявшими желать лучшего», но прочие были галеры, «вооружённые заново». Из общего числа около 20 галер обеспечивали посыльную службу, разведку и подвоз припасов и прочего. Вообще же, флот с самого начала был хорошо, на 20–30 дней, снабжён продовольствием.

Также с флотом пришли два больших транспорта с артиллерией и провиантом. В позднейшем донесении Дориа эти корабли названы «галеасами, пришедшими от венецианцев», т.е. речь идёт о кораблях типа барз или торговых галеонов.

Хайреддин имел на галерах много воинов, по 150 на галеру, включая янычар и «прочих турок». Считают, что на кораблях Хайреддина прибыли 3000–4000 янычар и до 12 000 войска «других народов».

За несколько дней до того, около 10 июля, пришли войска из Боснии и стали «в полудне пути» от крепости — 70 000 войск и 10 000 сапёров. В других рассказах войско из Боснии под началом некоего Уламана, санджака Боснии, и ещё двоих санджаков, Улла-урбана и Мустафы, насчитывало по 15 000 человек пехоты и конницы у каждого санджака. Это были преимущественно балканские славяне, «айдоны, ускоки, марталосы, цимериоты и морлахи… люд по имени христианский, а по правде безбожный… ловкий и гордый, стойкий к тяготам и выносливый… не столь годный в солдаты, сколь в сапёры». По ещё одному свидетельству, у Кастельнуово «собрались 100 000 войска, и ещё каждый день войска прибывали», а все османские силы объединились под началом Хайреддина, бейлербея Румелии и ещё семи санджаков.

Некоторые историки и современники оценивали османские силы скромнее: до 30 000 пеших и конных из Боснии и Румелии. Дориа в сентябрьском донесении императору говорил о 18 000 «турок», 4000 янычар и ещё «стольких же», т.е. около 15 000, морлахов и прочих вассалов; из них до 7000 человек были постоянно заняты на сапёрных работах, а ещё многие — на снабжении. Как бы то ни было, османская армия, собранная против Кастельнуово, была достаточно внушительной, и, как можно понять из тона корреспонденции имперских командующих, удара такой силы они не ожидали.

Продолжение: Война Священной лиги: падение Кастельнуово.