Жизнь и смерть Петра Врангеля

В 1920 был разгромлен Красной Армией, вместе с частью своих войск бежал за границу, в 1924 во Франции создал правомонархический Русский общевоинский союз (РОВС), вёл активную антисоветскую деятельность.

Врангель происходил из семьи балтийских немцев, жившей в Эстонии с тринадцатого века и имевшей, возможно, нижнесаксонское происхождение. Другие ветви этой фамилии обосновались в XVI-XVIII веках в Швеции, Пруссии и России, а после 1920 г. – в США, Франции и Бельгии. Несколько представителей рода Врангелей отличились на службе шведских, прусских королей и русских царей.

Представитель обрусевшего семейства Врангелей Петр Николаевич Врангель родился в г. Ново-Александровске (Зарасай), в Литве. По наследству он имел титул русского барона, но не имел поместий и состояний. Среднее образование Петр получил в реальном училище, в 1896 г. поступил в Петербургский горный институт. По его окончании был призван на действительную военную службу, состоял вольноопределяющимся в лейб-гвардии Конном полку; окончив полковую школу, сдал экзамен на чин корнета. Затем он уволился в запас, но в 1904 г. началась русско-японская война, и 25-летний Врангель вновь надел офицерские погоны, отправившись на Дальний Восток. Действуя в составе 2-го Аргунского полка Забайкальского казачьего войска, проявил отвагу и храбрость, заслужив первые ордена, в конце 1904 г. уже командовал сотней, в сентябре 1905 г. досрочно стал подъесаулом.

В 1906 г. Врангелю выпала трудная миссия — в составе отряда генерала А.Орлова усмирять бунты и прекращать погромы в Сибири, сопровождавшие революцию 1905 — 1907 гг. Затем он служил в Финляндском полку, вновь в лейб-гвардии Конном полку, в 1907 г. стал поручиком и поступил в Николаевскую Академию генерального штаба, которую закончил в числе лучших — седьмым по списку. На одном курсе с ним учился будущий красный маршал Б.Шапошников. В период учебы в академии Петр Николаевич женился на богатой дворянке О.М.Иваненко, состоявшей в свите императрицы.

Войну 1914 г. Врангель встретил в чине гвардии ротмистра и более года провел в рядах лейб-гвардии Конного полка, находившегося в составе войск 1-й армии Северо-Западного фронта. В одном из первых же боев, 6 августа под Краупиштеном, ротмистр отличился, бросившись со своим эскадроном на германскую батарею и захватив ее (предыдущий эскадрон, атаковавший батарею, полег). Наградой Врангелю стал орден святого Георгия 4-й степени. Впоследствии, вспоминая этот бой, Петр Николаевич объяснял свое бесстрашие сознанием того, что он носит погоны офицера и обязан подавать пример геройства подчиненным.

После неудачной Восточно-Прусской операции войска фронта начали отступление, военные действия протекали вяло, тем не менее Врангель продолжал получать награды, стал флигель-адъютантом, полковником, кавалером Георгиевского оружия. Его личное мужество было неоспоримым, но следует признать, что этим награждениям отчасти способствовали знатность рода Врангелей и влияние жены — фрейлины императрицы. В октябре 1915 г. Петр Николаевич был направлен на Юго-Западный фронт, где принял под свое начальство 1-й Нерчинский полк Забайкальского казачьего войска. Командир лейб-гвардии Конного полка при переводе Врангеля дал ему такую характеристику: «Выдающейся храбрости. Разбирается в обстановке прекрасно и быстро, очень находчив в тяжелой обстановке».

Со своим казачьим полком Врангель сражался против австрийцев в Галиции, участвовал в знаменитом «Брусиловском прорыве» 1916 г., затем в оборонительных позиционных боях. Во главу угла он продолжал ставить боевую доблесть, воинскую дисциплину, честь и ум командира. Если офицер отдал приказание, говорил Врангель, и оно не выполнено, «он уже не офицер, на нем офицерских погон нет». Новыми шагами в военной карьере Петра Николаевича стали чин генерал-майора и назначение его командиром 2-й бригады Уссурийской конной дивизии, затем начальником этой дивизии.

Неудачи России в первой мировой войне он связывал со слабостью и моральной деградацией высшего руководства во главе с Николаем II Романовым. «Я их всех хорошо знаю, — говорил Врангель о Романовых. — Они не могут править, потому что не хотят… Они потеряли вкус к власти». После февральской революции 1917 г. он присягнул на верность Временному правительству, вскоре стал командиром корпуса. В войсках, надломленных бесплодной войной, генерал-барон продолжал пользоваться уважением; свидетельством тому стало решение георгиевской думы, избранной из рядовых, о награждении его солдатским Георгиевским крестом (это было в июне 1917 г.).

На своей даче в Ялте Врангель был вскоре арестован большевиками. Спасением жизни Петр Николаевич был обязан жене, которая умолила коммунистов пощадить его. Получив свободу, Врангель оставался в Крыму до прихода немецких войск, которые на время прекратили большевицкий террор. Узнав о стремлении гетмана Скоропадского восстановить государственную власть, Петр Николаевич отправился в Киев, чтобы встретиться с ним. Разочарованный окружавшими Скоропадского украинскими националистами и его зависимостью от немцев, Врангель отправился на Кубань, где в сентябре 1918 года присоединился к генералу Деникину. Тот поручил ему привести к порядку одну находившуюся на грани мятежа казачью дивизию. Врангель сумел не только успокоить этих казаков, но и создать из них высокодисциплинированную часть.

Зимой 1918-1919 он во главе Кавказской армии занял весь бассейн Кубани и Терека, Ростов-на-Дону, а в июне 1919 взял Царицын. Быстрые победы Врангеля подтвердили его дарования в деле ведения Гражданской войны. Он всячески старался ограничить неизбежные в её условиях насилия, сурово карая в своих частях грабителей и мародёров. Несмотря на суровость, он пользовался большим уважением среди солдат.

Летом 1919 года Колчак воевал с большевиками на востоке, Юденич – на северо-западе, а Деникин развернул наступление с юга. Три деникинских армии двинулись к Москве с различных направлений. Врангель командовал одной из них. Деникин поручил ему наступать через Саратов и Нижний Новгород. Но войска Врангеля понесли тяжкие потери при взятии Царицына, и им пришлось удовольствоваться защитой ранее занятых ими мест.

Врангель критиковал план Деникина, говоря, что раздробление Вооруженных Сил Юга России приведет к проигрышу ими Гражданской войны. Он предлагал сконцентрировать все белые силы юга для их совместного наступления на Москву с одного, а не нескольких направлений. Войска Деникина были в итоге разбиты Красной Армией. Врангеля послали в Харьков, чтобы попытаться предотвратить полную катастрофу. Однако после своего прибытия туда он мог лишь констатировать, что Белой армии больше не существует.

Неудачи обострили отношения между Деникиным и Врангелем. Еще летом 1919 г. Петр Николаевич подверг критике решение главнокомандующего о наступлении на Москву и открыто упрекал его в нежелании идти на восток, на соединение с А.В. Колчаком. (Любопытно, что Колчак, в свою очередь, подвергся упрекам в Сибири за то, что объединение белых сил Юга и Востока не состоялось.) Врангель, находясь на Кубани, продолжал критиковать Деникина, находя изъяны в его стратегии, методах военного руководства, гражданской политике. Антон Иванович, долго терпевший подобную критику, на его взгляд несправедливую и конъюнктурную, наконец, резко осудил ее, и по его требованию Врангель вынужден был покинуть армию и уехал в Константинополь.

Собрав в марте 1920 г. остатки Вооруженных сил Юга в Крыму, Деникин, не находя в себе сил к дальнейшим активным действиям, решил подать в отставку и попросил Военный совет найти ему замену. Военный совет, заседавший в Севастополе, вначале пытался отговорить Деникина, а когда тот сообщил о бесповоротности своего решения, проголосовал за назначение новым главнокомандующим Врангеля. Прибыв в начале апреля в Севастополь, тот не обещал ничего, кроме как «с честью вывести Армию из ее тяжелого положения», и даже взял с членов Военного совета подписку, что от него не будут требовать наступления. Вместе с тем капитулировать без борьбы Врангель не собирался.

С титаническим напряжением сил он взялся за приведение армии в порядок и ее переформирование. Новый главнокомандующий уволил из ее рядов генералов Покровского и Шкуро, чьи войска отличались недисциплинированностью и грабежами. Выступив с лозунгом «Помогите мне, русские люди, спасти родину», Врангель переименовал Вооружейные силы Юга в Русскую армию. Руководимое им правительство Юга России разработало приемлемую для крестьян программу аграрной реформы, но крестьянство, измученное войной, в основной своей массе не торопилось идти за Русской армией. Понимая, что для ободрения войск им необходимы успехи, Врангель в июне предпринял смелую наступательную операцию в Северной Таврии и овладел ею, воспользовавшись отвлечением основных сил Красной Армии на войну с Польшей. В августе на Кубань был направлен морской десант генерала Улагая, но, не встретив там поддержки казаков, он вернулся в Крым. В сентябре — октябре Врангель пытался вести активные действия по захвату Донбасса и прорыву на Правобережную Украину. К этому времени Русская армия насчитывала уже до 60 тыс. человек в сравнении с 25 тыс. в июне.

Перемирие Советской России с Польшей изменило ситуацию. В конце октября пять красных армий Южного фронта (командующий М.Фрунзе), в том числе две конные армии (общая численность войск фронта — свыше 130 тыс. человек), обрушились на Русскую армию Врангеля. За неделю они освободили Северную Таврию, а затем, прорвав перекопские укрепления, двинулись в Крым. 7 ноября 1920 красные силы Фрунзе ворвалась в Крым.

Пока войска генерала Александра Кутепова кое-как сдерживали вражеский напор, Врангель приступил к посадке людей на корабли в пяти портах Черного моря. За три дня он сумел эвакуировать 146 тысяч человек, в том числе 70 тысяч солдат, рассаженных на 126 судов. Французский Средиземноморский флот отправил в помощь эвакуации броненосец «Вальдек-Руссо». Беженцы отправились в Турцию, Грецию, Югославию, Румынию и Болгарию. Среди эвакуированных было много общественных деятелей, интеллигентов, ученых. Большая часть солдат нашла временное убежище в турецком Галлиполи, а потом в Югославии и Болгарии. Среди тех российских эмигрантов, что выбрали Францию, многие поселились в Булонь-Бийанкур. Там они работали на конвейерах завода «Рено» и жили в бараках, занимавшихся ранее китайцами.

Став в 1920 главнокомандующим Вооруженными Силами на юге России, Врангель сделал безуспешную попытку создать в Крыму государство (Правительство Юга России), в котором были бы проведены реформы, позволявшие бороться с большевиками примером лучшего общественного устройства. В результате проведенной аграрной реформы крестьяне получили право личной собственности на землю, которой пользовались, а также могли часть помещичьей земли приобрести за выкуп (пятая часть ежегодного урожая в течение 25 лет). Учитывая, что земля уже фактически находилась у крестьян, а платежи были обременительны, закон вызвал недовольство крестьян. Не получилась и «реформа местного самоуправления». Тяжелейшее экономическое положение Крыма, вынужденные реквизиции у населения, отсутствие поддержки со стороны крестьян, казаков, рабочих и т.д. привели Врангеля, независимо от его личных устремлений, к краху. Спустя 8 месяцев Крымское государство прекратило существование.

Сам Врангель поселился в Белграде. Он поначалу оставался во главе эмигрировавших участников белого движения и организовал их в Русский общевоинский союз (РОВС).

Стремясь сохранить кадры Русской армии за границей в новых, эмигрантских, условиях, генерал Врангель отдал 1 сентября 1924 г. (подтвержденный 1 декабря того же года) приказ о создании Русского Обще-Воинского Союза (РОВС) первоначально в составе 4 отделов: 1-й отдел — Франция и Бельгия, 2-й отдел — Германия, Австрия, Венгрия, Латвия, Эстония, Литва; 3-й отдел — Болгария и Турция; 4-й отдел — Королевство СХС, Греция и Румыния. В ноябре 1924 года Врангель отказался от верховного руководства РОВСа в пользу великого князя Николая Николаевича. В сентябре 1927 Врангель переехал в Брюссель, где работал инженером. Он скоропостижно умер 25 апреля 1928 года из-за странного заражения туберкулёзом. Семья Петра Николаевича считала, что он был отравлен братом своего слуги, который являлся агентом ГПУ.

По настоятельной просьбе русских эмигрантов в Сербии и Воеводине Врангель был перезахоронен в русском храме Святой Троицы в Белграде (6 октября 1929). Он оставил мемуары. Петр Николаевич Врангель был женат на Ольге Михайловне Иваненко (1886, Санкт-Петербург – 1968 Нью-Йорк). У них было четверо детей (Наталья, Елена, Петр Алексей).

Барон Врангель. Осторожный авантюрист

Белюкин Дмитрий Анатольевич. Эвакуация дроздовцев и корниловцев из Крыма. Фрагмент

В школьных учебниках на бегстве из Крыма заканчивается история «чёрного барона» Врангеля (1878–1928) — вождя последней белой армии. Но ему предстояло ещё многое: планы захвата Болгарии и убийства великого князя Николая Николаевича, тайные переговоры с германским правительством, победа над группой сотрудников ГПУ во главе со знаменитым Яковом Блюмкиным и смерть от руки его более профессиональных коллег.

Всего через год после его отплытия большевики объявили амнистию всем белым, бежавшим в Турцию. На призыв вернуться первым откликнулся самый талантливый военачальник Врангеля, экстравагантный кокаинист генерал Яков Александрович Слащёв (1885–1929). Он стал преподавать военное дело красным командирам. Как-то в разговоре с Феликсом Эдмундовичем Дзержинским (1877–1926) Слащёв характеризовал Врангеля как «самую большую умницу» среди отплывших из Крыма генералов. По натуре трус, но в бою — «профессионально храбр». Осмотрителен, абсолютно беспринципен. В общем, осторожный авантюрист. Без посторонней помощи и руководства ничего серьезного не сделает.

По словам Слащёва, Врангель окружил себя посредственностями. Его первый помощник генерал Александр Павлович Кутепов (1882–1930) по интеллекту не более чем фельдфебель. Выделялся умом только личный друг Врангеля генерал Павел Николаевич Шатилов (1881–1962), но уж очень он нечист на руку. Покидая Крым, командиры полков передали Врангелю на хранение свои ценные вещи.

После гибели «Лукулла»

Барон, в свою очередь, передоверил Шатилову ларчик с камнями. Впоследствии оказалось, что наиболее крупные бриллианты из этого ларчика исчезли. Главнокомандующий замял скандал, но бриллианты Шатилову пришлось вернуть.

Врангель жил на яхте «Лукулл», стоявшей на рейде в проливе Босфор. Там находилось его семейство, а также войсковой архив и казна. 15 октября 1921 года итальянский пароход «Адрия», следовавший из советского порта Батуми, свернул в сторону рейда и на полном ходу протаранил яхту, пустив её ко дну. Любопытно, что по суду никакой компенсации с итальянцев получить не удалось.

В момент катастрофы барон был на берегу, но испугался сильно. Сразу же уехал в Сербию, которая была тогда частью Королевства сербов, хорватов и словенцев, то есть — будущей Югославии. Царствовал там старый приятель Врангеля, король Александр I (Александр I Карагеоргиевич, 1888–1934). Он поселил барона в городке Сремски-Карловцы, позволив разместить там отряд из двух тысяч вооруженных людей. Вся остальная армия осталась на попечении Кутепова, который переправил её в Болгарию. 15 декабря 1921 года белые покинули Турцию навсегда.

К тому времени белое командование продало свои пароходы, и Врангель не знал, чем дальше кормить армию. К счастью, объявился богатый спонсор. Это был посол Временного правительства в Вашингтоне Борис Александрович Бахметьев (1880–1951). При первом известии о штурме Зимнего он сразу же перевел на свое имя имевшиеся на счету посольства $58 млн. Бахметьев не раз объявлял, что он на стороне белого движения, хотя делиться капиталом не спешил. Во время гражданской войны он купил спичечную фабрику, на доходы с которой жил припеваючи еще тридцать лет. Но ему стало жалко белых солдат и офицеров, прозябавших в болгарской трудовой колонии. Он выделил некоторую сумму на аренду земли, обзаведение скотом и семенным фондом. Кутеповцы разбили огороды и стали пускать корни в Болгарии. Они все еще представляли собой отличное, закаленное в боях войско численностью около 35 тыс. человек.Больше, чем все болгарские вооружённые силы. И генерала-фельдфебеля Кутепова посетила шальная мысль — а не свергнуть ли местное правительство, превратив Болгарию в белый оплот?

Но в Болгарии имелись и собственные коммунисты, которые были не прочь «попиариться» за счёт Кутепова. Они стали громко уличать его. Правительство насторожилось, и полиция провела внезапный обыск на штаб-квартире кутеповской контрразведки. Нашлись точные описания болгарских воинских частей и складов оружия. С великим шумом Кутепова арестовали и в мае 1922 года вместе с Шатиловым и ещё пятьюдесятью семью старшими офицерами выдворили из Болгарии.

Любая армия должна кому-то служить. И Врангель принялся искать среди эмигрантов политическую силу, которая собиралась бороться с большевиками. Вскоре поступило первое предложение. Великий князь Кирилл Владимирович (1876–1938) 8 августа 1922 года объявил себя блюстителем престола отсутствующего (поскольку судьба его была в тот момент еще неизвестна) императора Николая II (1868–1918). Врангелю пришла телеграмма с предложением о «творческом сотрудничестве». Кончалась она словами «манифест высылаю». Причем манифест так и не доставили — ни по почте, ни с оказией. Сославшись на неполучение манифеста, Врангель вежливо отказал Кириллу и обратился к самому влиятельному из Романовых — дяде убитого императора великому князю Николаю Николаевичу Младшему (1856–1929).В 1914 году, когда германская армия была близка к взятию Парижа, Николай Николаевич организовал наступление, вынудившее немцев перебросить войска из Франции на Восточный фронт. Париж был спасен. Благодарные французские власти выделили великому князю замок в городке Жуаньи (Joigny, департамент Йонна). Там он и жил в эмиграции, в его замке бывали и Врангель, и Якушев.

В 1920-м Николай Николаевич предлагал Врангелю свои услуги в качестве командующего армией, но был отвергнут. Теперь роли поменялись. И старейший Романов доставил себе удовольствие маленькой местью, не дав никакого ответа на предложения Врангеля. Зато Николай Николаевич нашел три часа, чтобы побеседовать с абсолютно незнакомым человеком из России — Александром Федоровым, настоящее имя которого было Александр Александрович Якушев (1876–1937).Гость привез сенсационную новость: оказывается, в Советской России действует подпольная контрреволюционная организация под названием «Трест». Её люди имеются во всех структурах власти и готовят переворот. «Трест» был готов помочь белым установить связь с верными им людьми в России.Якушев желал увидеться и с Врангелем, но тот не верил ему и отправил на встречу с Якушевым начальника своей контрразведки Евгения Константиновича Климовича (1871–1930).

Тот сразу спросил, каким образом «Трест» может уцелеть «в стране, пропитанной ГПУ». Якушев ответил, что есть у организации свои люди и среди чекистов, так что удары удается вовремя отводить. Контрразведчика этот ответ не убедил. А Николай Николаевич поверил посланцу ГПУ. Летом 1924 года Якушеву поверит и жаждавший деятельности Кутепов. Люди легко верят тому, чего они хотят. Кутепов, постоянно засылавший белогвардейцев в Россию, стал отправлять людей в Петроград при помощи «Треста». Поначалу каналы связи и окна на границе работали отлично, и перспективы казались прекрасными.

Врангелю порекомендовали философа Ивана Александровича Ильина (1883–1954), высланного Лениным на так называемом «философском пароходе». Ильин составил весьма толковую записку о Советской власти и возможности её свержения. Профессор, в частности, писал: «Активного центра, организующего переворот в России, за границей, по-видимому, нет. Возникновение его среди русских маловероятно». Пока Ильин собирал материал для записки Врангелю, осенью 1923 года за «черным бароном» пришли. В ворота его дома в Сремски-Карловцах постучался сам Яков Блюмкин (Симха-Янкев Гершевич Блюмкин, ок. 1898–1929), убийца германского посла Мирбаха, поклонник Гумилёва и приятель Есенина. В очередной раз он продемонстрировал поразительную глупость. По рассказу одного старого оперативника, чекисты выдавали себя за французских операторов, снимающих кинохронику.Но группе не суждено было прорваться к дому Врангеля, перестрелять, как планировалось, его охрану, а его самого скрутить, вывезти в СССР и предать народному суду. По старой российской привычке Блюмкин в ворота постучал. Однако в Сербии, как и повсюду в Европе, на воротах уже давно были электрические звонки. Охранники справедливо сочли, что стучаться могут только люди, недавно прибывшие из Страны Советов, а уж никак не цивилизованные французы. И на всякий случай ворота не открыли.

Вместе против «Царя Кирюхи»

Контрреволюционная повесть. Автор М. Шуб.

31 августа 1924 года «блюститель престола» Кирилл Владимирович объявил себя Императором Всероссийским Кириллом I. Поскольку русская армия почти всю свою историю подчинялась императору, Врангель испугался, что теперь он утратит влияние на собственное войско. На следующий же день он распустил армию и провозгласил ее преобразование в общественную организацию Русский общевоинский союз (сокращенно РОВС), который сам же и возглавил.

Так Врангель убивал двух зайцев. Во-первых, выводил своих людей из подчинения новоявленному императору. Во-вторых, в «общевоинский союз» могут вступать все русские офицеры и солдаты, а не только те, кто был в Крыму. Кирилл Владимирович доверия не заслуживал. Осведомленный Ильин писал, что Кирилла I окружают проходимцы: «Их план для России: договориться с ГПУ, произвести из него переворот, амнистировать коммунистов, перекрасить их в опричников и вырезать всех несогласных».

Зато Николай Николаевич оценил независимость Врангеля и пригласил его «остановиться у него в замке, воспользоваться его гостеприимством». Теперь условия ставил великий князь: он принимает на себя руководство армией и РОВС, не провозглашая пока похода на Россию; армейская казна передается ему; РОВС образует специальный отдел во главе с Кутеповым для террористической деятельности в Советской России. Зато с Врангеля снимается всякая ответственность за армию. 16 ноября 1924 года Николай Николаевич объявил себя официальным главой РОВС и всей русской эмиграции. А к 1925 году пагубная связь с ГПУ дала плоды. У Кутепова пошли провалы один за другим. Английского разведчика Сиднея Рейли (Sidney George Reilly, настоящее имя Соломон Розенблюм, 1873–1925), попавшего в Россию по каналам «Треста», убили в Москве. Потом была инсценирована перестрелка на финской границе, где Рейли будто бы погиб при попытке незаконного пересечения рубежей СССР.

Опытнейший эсер-террорист Борис Викторович Савинков (1879–1925), проникший в Россию по тем же каналам, оказался на Лубянке и свел счеты с жизнью, бросившись в лестничный пролет. С тех пор в СССР на широких лестничных пролетах стали устанавливать сетки, якобы для предотвращения падения предметов.Но все же некоторые люди Кутепова спокойно жили на даче в Малаховке и планировали очередные теракты. Многие верили в могущество «Треста». Для окончательной проверки Врангель при помощи этой организации отправил в Россию своего человека.

Это был отважный монархист, писатель Василий Витальевич Шульгин (1878–1976). Его сын Вениамин сражался в Крыму за белых и пропал без вести. Шульгин хотел его найти, «Трест» предложил ему в этом содействие. Главнокомандующий лично провожал Шульгина на вокзале в Сремски-Карловцах, вместе с русской колонией в полном составе, включая младенцев в колясочках.Три месяца Шульгин путешествовал по СССР. Сына не нашел, но зато безо всякой опасности вернулся, насмотревшись на нэповскую жизнь. Он пришел к выводу, что «все как прежде, только несколько хуже». Повсюду ему являлись высокопоставленные советские деятели, говорившие о своей ненависти к большевикам и желании изменить ход событий. По возвращении Шульгин издал книгу «Три столицы» (вышла в 1927 году) с изложением увиденного. Книга продавалась на ура, читатели-эмигранты были рады убедиться, что скоро в России все переменится. Но люди Врангеля в СССР незаметно следили за Шульгиным и доложили, что все интересные попутчики и собеседники писателя были кадровыми чекистами. Если Кутепов верил, что провал Рейли — не вина «Треста», то Врангель больше не имел иллюзий. Однако делиться этими знаниями он не спешил.

Без финансирования

В январе 1926 года Николай Николаевич внезапно заявил, что с 1 марта финансирование белой армии прекращается. В новом бюджете деньги нашлись только на теракты Кутепова и подготовку книги о подвигах русской армии в 1914–1915 годах под командованием Николая Николаевича.Это было возмутительно. Тысячи солдат и офицеров, в том числе инвалидов гражданской войны, оставались без средств к существованию. Самому Врангелю пришлось устроиться на работу горным инженером в одной бельгийской фирме и снимать квартиру в Брюсселе. Все его генералы давно работали таксистами, и только для Кутепова находились деньги, которыми он так нелепо распоряжался.

В 1926 и 1927 годах армию опять выручил Бахметьев, выделивший средства на скромное жалованье солдатам. Но что будет дальше? Николай Николаевич был неисправим: он по-прежнему не ставил перед собой никакой цели, преемника себе не назначал, средства отпускал только на бессмысленные мелкие теракты. Убийства отдельных комиссаров и взрывы в Москве и Ленинграде казались ему практическим результатом.Дошло до того, что верный друг Врангеля кавалерийский генерал Иван Гаврилович Барбович (1874–1947) предложил в интересах дела убить великого князя. Сохранилось его письмо Врангелю:«В случае смерти этого лица или полной его физической неспособности (в виде трупа), РОВС естественно только и может подчиняться своему главнокомандующему».Но заговор был барону не по душе. Он окончательно отверг план убийства летом 1927 года, едва забрезжила надежда получить деньги из Великобритании.

Надежда явилась в лице князя Феликса Феликсовича Юсупова (1895–1967), убийцы Распутина.

Он дал знать Врангелю, что с ним желают связаться британские спецслужбы. Имелся в виду британский разведчик Оливер Локкер-Лампсон (Oliver Stillingfleet Locker-Lampson, 1880–1954), который в гражданскую войну был в России, а потом стал влиятельным членом правящей партии консерваторов и тайно поддерживал кутеповскую организацию. Постепенно мистер Локкер-Лампсон разочаровался в ней и хотел найти более умелых людей. Врангель попросил Шатилова набросать план действий и бюджет организации, которую можно было создать в СССР.Шатилов написал вполне реальный план, включавший создание контрреволюционных ячеек, поиск контактов с командирами Красной Армии, выработку платформы, основанной не только на отрицании коммунизма. И теракты, конечно, тоже, но теперь шла речь не о гранате в общежитии по-кутеповски, а об устранении руководителей СССР.Бюджет первого года 360 тыс. франков (около $12 тыс.). На второй год расходы организации вполне в духе Шатилова предполагалось покрывать «эмиссией советских денежных знаков». Врангель собрался уже в Англию на переговоры, но ему неожиданно отказали в выдаче британской визы. Консервативный кабинет оказался антисоветским только на словах.

Дальше пришло совсем обидное известие, что англичане опять выдали Кутепову 200 тыс. франков на проведение терактов. Терпение Врангеля лопнуло. Он решился выступить в печати. Выбор пал на популярный парижский еженедельник «Иллюстрированная Россия». Ильин обработал имевшиеся у Врангеля сведения о поездке Шульгина и передал их знаменитому журналисту-революционеру Владимиру Львовичу Бурцеву (1862–1942), который 20 лет тому назад разоблачил Азефа. И в номере за 8 октября 1927 года вышла статья Бурцева о путешествии Шульгина «В сетях ГПУ». Оказывается, каждый шаг отважного писателя и каждое движение «Треста» были под контролем чекистов.

Врангель даёт интервью «Иллюстрированной России», между 8 и 15 октября 1927 года. Одна из последних фотографий барона наглядно показывает произошедшую с ним перемену. Он больше не высокомерный офицер голубых кровей с пустыми глазами, как в 1920-м. Перед нами мыслящий человек, которому довелось многое испытать. Сейчас он делает серьезный шаг, стоивший ему жизни.

Заканчивалось интервью посланием уже к англичанам: Мир начинает понимать, что большевизм не только русское, но мировое зло, что борьба с этим злом есть общее дело. Внутри России зреют и крепнут здоровые силы. Несмотря на все пережитые испытания, я уверенно смотрю в будущее. Это значило: «Я понимаю, что нужно делать, у меня есть в России люди, и деньги я все равно получу; не от вас, так от немцев».

Конечно, Врангель блефовал. Да, у него были агенты, сумевшие провести наружное наблюдение за Шульгиным и его собеседниками-чекистами. Но для восстания этого недостаточно. Тем не менее в начале марта 1928 года к Врангелю в Брюссель прибыл официальный представитель германского правительства. Назвался он фамилией Феттер. Спрашивал об условиях, предлагал небольшие денежные суммы. Врангель отказался принять их, пока не достигнута принципиальная договоренность. Он излагал тот же план Шатилова. Пугал немца успехами красной пропаганды и тем, что англичане тоже интересуются врангелевской организацией. Феттер обещал Врангелю подумать и вскоре вернуться.

ОГПУ было озадачено эмигрантом, имевшим в России соратников, которые смогли поймать чекистов за руку на их собственной территории. Раз об этой операции Врангеля вовремя не узнали, он ее разрабатывал сам или в очень узком кругу. Ай да барон, ай да тихоня! Кто бы мог подумать, что характеристика Слащёва устареет и Врангель станет достойным противником? Коллеги с Лубянки опередили Феттера. 18 марта 1928 года у Врангеля внезапно поднялась температура. Врачи определили «кишечный грипп». Но температура больше месяца подозрительно не падала ниже 39 °С. «Грипп» перешел в «интенсивный туберкулез», в лёгких обнаружилось колоссальное количество палочек Коха, и 25 апреля после тяжких мучений барон умер. В возрасте 49 лет.

Перу генерала Врангеля принадлежат: Записки: В 2 ч.// [Сб.] Белое Дело: Летопись Белой борьбы. Материалы, собранные и разработанные бароном П. Н. Врангелем, герцогом Г. Н. Лейхтенбергеким и Светлейшим князем А. П. Ливеном. Под ред. А. А. фон Лампе. Кн. V, VI. Берлин: Медный Всадник, 1928. Второе (репринтное) издание вышло в одном томе: Воспоминания: В 2 ч. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1969.